Казино

Я вновь во власти казино –
дворца изменчивой фортуны,
где льется музыка, вино,
души перебирая струны.

Попав в заветное нутро,
я встречусь с "оком Саурона" –
следит всесильное зеро
за тем, как падает корона

с шальной, упрямой головы,
объятой пламенем азарта,
удел несчастного, увы –
оковы тяжкие ломбарда...

Здесь мирно властвует крупье,
тасуя бережно колоду,
зол проигравшийся рантье –
глотает виски словно воду.

И я, вступив опять в игру,
предвосхищаю дрожь волнения,
а час спустя уже хандру
и безысходность положения.

Завис на миг, как стрекоза
над цифрой шарик оголтелый,
а по щеке бежит слеза
и взор чудной, осоловелый.

Ведь ускользает от меня
в который раз змея-удача,
слабеет дух день ото дня,
а жизнь – заезженная кляча.

Крупье ж напротив полон сил,
кристально трезв, глаза-ледышки,
могуч, как греческий Ахилл,
сгребает резво в кучу фишки.

Я стал печален, как Пьеро –
сегодня лжет то чет, то нечет,
быть может ставка на зеро
мне всё же выигрыш обеспечит..?

Вот шарик взмыл над колесом,
над красно-черными полями,
и вновь фиаско, грянул гром –
я расстаюсь опять с рублями.

Что делать, люди, я погиб?!
Терзает душу червь сомнения,
во рту как будто чайный гриб
в процессе бурного брожения.

Мой мозг набух, как бегемот,
мысль заменилась пустотою,
я – неудачник, жалкий мот
с разбитой вдребезги мечтою.

Как вдруг движенье, суета,
кого-то бьют в просторной зале?
Возможно ль, чтобы гопота
сюда прокралась, ведь не звали?

А может мрачный Вельзевул,
забыв про карты и рулетку,
в порыве страсти бросил стул
и нагло щупает старлетку?

Но оказалось жизнь страшней –
горланят гимн и бьют корейца
два футболиста, прохиндей
(позвать на помощь бы гвардейца).

И хоть силенки не равны,
кидаюсь в бой (чего же ради?)
спасти беднягу, честь страны,
с размаху бью громилу сзади.

Тут кто-то сбоку шлет "привет" –
кулак огромный, как комета
вдруг подлетает, меркнет свет,
куда-то тащат… Два атлета.

…И вот я здесь, на берегу,
луна тускнеет, как монета,
перемешалось всё в мозгу:
рулетка, драка, близость лета.

А звезды с сочинских небес
глядят торжественно-печально,
вновь надо мной глумился бес –
старо как мир и тривиально.

Не разорвать круг бытия,
никак не вырваться на волю,
ведь казино – палач, судья,
диктует вечно свою волю.

Но может пена волн морских
меня спасет от вредной страсти,
наполнив силой дней мирских,
и ум отпустят фишки, масти.