Серёжа родился в 1974 году. Так же, как и я, рано стал интересоваться духовными вопросами. Уже в 16 лет читал он «Самопознание» Бердяева. Вообще, у него всё началось в 1990 году, как и у меня, приблизительно. Только, в отличие от меня, судьба его вынесла к экстрасенсам, был у него и свой «учитель» среди них, некто М. Н. Д-в, человек тогда лет сорока пяти, с бесцветным высоким голосом и непримечательной наружности. Михаил Николаевич возглавлял «группу», активным членом которой был Серёжа. Где-то в этом же возрасте 16 лет он стал седеть из-за болезни нарушения пигментации кожи.
Сама внешность Сергея о многом говорит. У него большие особенные, голубые глаза. Вообще, он был, да и остаётся очень симпатичным молодым человеком. Именно глаза у него особенные. Видел я иконы Сергия Радонежского, сильно напомнившие мне Серёжу, с теми же глазами. Он сейчас и говорит, что преподобный Сергий из святых ему ближе всего. Душа у Серёжи тонкая, почти девичья. Он от этого много в жизни страдал.
Познакомились мы с ним в октябре 1993 года, его привела ко мне домой Аня N, которая позднее говорила, что всё её общение со мною, возможно, имело лишь тот единственный смысл, что через неё мы с Серёжей познакомились друг с другом. Для Сергея Аня была как бы знамением судьбы. Он дружил с её двоюродным братом, с которым они были соседями по даче в Привалово (по Павелецкой железной дороге). Долго молил он Бога даровать ему Аню. Сначала у неё парнем был Женька Ф-в, мой старинный приятель по физмату. Познакомились Аня с Женей независимо от меня, что было, конечно, чудом. Об этом я расскажу ниже. Женька всегда был добрым и весёлым парнем, но поверхностным и несерьёзным. Через полтора года он охладел к Ане и сказал ей об этом. Аня была уничтожена. Её постигло большое горе, в котором она попыталась опереться на Серёжу, как на друга. Но Серёжа открыл ей свои чувства к ней. В какой-то момент, может быть, от безысходности, она ответила ему, хотя сначала восприняла его признание как предательство. В этот момент их близости я и познакомился с Сергеем. Аня тогда часто гостила у меня, также ища у меня внутренней поддержки. Милостью Божией, наши встречи действительно помогли ей, как она потом говорила Серёже. Он узнал обо мне от неё. Не знаю, как она обо мне говорила, должно быть, с большим уважением, потому что с самого начала он отнёсся ко мне с чрезвычайным пиететом. Даже на одной книжке, которую мне подарил («Живую этику» Рериха), написал: «Божественному и светоносному Эдуарду». Вот мы теперь, смеясь и полусмеясь, часто с Алесей вспоминаем этот мой «титул», а Серёжа-то о нём, наверное, и думать забыл…
Весной 1994 года Аня влюбилась в своего будущего мужа, и Серёжа остался один. Это его просто подкосило. И он «обиделся на Бога», сошёлся с женщиной-немкой, преподававшей у него в институте, старше его на 7 лет, которая ему не очень нравилась, но всё же что-то тянуло его к ней. «Вот хороший, земной человек, подумал он. – Почему бы не сойтись с ней?» Это было время его «отпуска» от духовного пути. Позднее духовные запросы опять заявили о себе, но Карин была уже рядом, и они были вместе долгих четыре года. Однако, Аню с тех пор он не мог забыть, и не знаю, затянулась ли сейчас до конца в его душе эта рана… Думаю, правда, что Саша его весьма утешает и уже от многих ран излечила.
Многие книги, да и некоторые слова, которые затем подтолкнули меня к Церкви, пришли от Серёжи. В отличие от меня, он рано полюбил Православие, но, как и все оккультисты, лукаво полагал, что ничто ничему не мешает и друг с другом сочетаемо. Однако, когда, водимые по сумрачным путям наших духовных исканий, в марте 1994 года мы с ним пришли в «Аум Сенрикё», он, заходя в ворота, перекрестился, и я вслед за ним – этому я приписываю то, что сумел выпутаться, к осени того же года, из своего знакомства с этой сектой…
Сейчас в Православии он навёрстывает мужество, учится быть воином, и это у него получается. Ведь истинный воин должен обладать и тем, и другим: и мужеством, и тонкостью. 17 июля 2004 года
Выписка из моего дневника от 4 февраля 1995 года.
… На данный момент у меня есть два очень близких товарища, почти друга, соединённых со мной, главным образом, общностью духовных интересов. Один из них – это Сергей N. <Другой – Сергей Агабеков.> Это человек, условно говоря, экстрасенсорного направления: его духовное пробуждение, как я теперь понимаю, сопровождалось вхождением в экстрасенсорные круги, не очень, кажется, широкие. Он в обилии читает всякую духовную и околодуховную литературу, в том числе и православную <именно от него пришли ко мне в 1994-95гг. первые православные книги: «Свет незримый» Лодыженского, «Отец Арсений», жизнеописание блаженной Матроны и воспоминания о ней, две тоненьких книжечки о старцах Захарии из Троице-Сергиевой лавры († 1936) и Сампсоне (Сиверсе, † 1978); он также как-то в 1994-95 годах сказал мне, что от православной литературы исходит глубокий покой; эти слова были произнесены глубоко и задумчиво и они подействовали на меня… Но сам он пришёл в Церковь на три года меня позднее>, но при всём при этом имеет взгляд на бытие какой-то рационально-метафизический, с биополями, «администрацией», отсутствием неисчерпаемо глубоких тайн. Недавно он спросил у меня, в чём смысл существования Бога, по-видимому, совсем не понимая, что Бог обладает Сверхбытием, из которого вытекло всё, в том числе и существование понятия «смысл». Сергей в значительной степени духовно целомудрен, то есть некоторые темы он или не хочет обсуждать, или обсуждает весьма скупо и неохотно. Однако, в нём нет того, что называется «страхом Божиим», нет смирения и благоговения перед Кем-то, Кто на тебя всякий момент смотрит, нет боязни грубо задеть и вытащить наружу то, к чему если и можно прикасаться, то только чистыми руками и легчайшими прикосновениями. …
<Из моего письма Алесе в роддом после рождения Настеньки 1.06.1997.> Всё большее количество людей узнаёт о нашем новом человечке. Сегодня ошарашил Сергея. Он у меня спрашивает: «Как дела у Алеси?» А я ему говорю: «Да ничего, нормально, в общем. Там у неё некоторые проблемы возникли, связанные с тем, что у женщин не сразу молочко появляется. Но так бывает». И забыл я совершенно, что не сказал ему ещё о Настеньке. И он сделал вид, что всё понял, что я ему сказал. Потом вдруг вспоминаю: «Ба! Да я тебе ещё не сказал! А разговариваю с тобой так, как будто сказал уже». И ведь правда, звонил, думая сказать. Но не только за этим. «Что не сказал, что?» – всполошился Серёжа. «Родила Алеся». Молчание. «Когда?» «Да уже давно». «Когда давно? Я ведь только был у вас». «Да вот на следующий день после тебя, вечером, быстро». И я вкратце рассказал историю выхода на свет Божий нашей доченьки. «Ну я тебя поздравляю… От всей души… Ты, наверное, сейчас самый счастливый человек…» – заговорил Серёжа каким-то не своим голосом с совершенно несвойственными ему интонациями. В общем, я застиг его врасплох. Он сказал мне, что ещё долго будет привыкать ко всему этому. <Серёжа был одним из тех людей, которые сполна смогли оценить всю степень моего внутреннего изменения, произошедшего во мне с вхождением в Церковь и встречей с Алесей. Я чувствовал, что, разговаривая со мной, они обращаются к тому, кого уже нет. И, помню, что с Серёжей первое время мне было трудно общаться. Но наш сердечный контакт был столь глубок, что спустя порядочное время его потянуло в Церковь вслед за мною. А до этого он говорил, что «подхватил моё знамя»…> «Да, говорю, представь себе – как меня закрутило, это из кельи-то моей <так Серёжа сам называл мою комнату>. Правда, сейчас у меня ещё больший монастырь настал». … Серёжа согласился быть четвёртым участником (вместе с папой, дядей Эдиком и Агабековым) великого перевоза кроватки в среду вечером. …
<4.06.97> Серёжа два дня не вылезал из посольства, всё документы сдавал. <Он собирался в Германию к Карин, «пожить».> Наглотался там всякой тины. «Чего только ни сделаешь ради Карин», говорит. Через 3-4 недели ждёт ответ – дадут ли ему визу или не дадут. Карин ему звонит, обвиняет, что он ничего не делает для выезда. Вот он и торопился. …
<Первое письмо Сергея ко мне из Германии, 1997 года.> Здравствуй, дорогой Эдик!
Вот уж поди две недели, как я нахожусь в Германии. Всё очень непросто, даже тяжело (внутренне): чужие лица, чужая культура, чужой язык, непривычное выражение глаз и т.д. Никогда так много не плакал, как за эти последние дни. <Возможно, тут отгадка души Серёжи: если человек может плакать и не ожесточаться, то милость Господа близка к нему.> Любое воспоминание, напоминание о России вызывает слёзы (совершенно непроизвольно и абсолютно неподвластно). Вот и сейчас пишу эти строки, а слёзы наворачиваются на глазах. Очень больно вспоминать о родителях, о собаке (она уже старая и больная, ужасает мысль, что я её могу больше не увидеть – я к ней необычайно привязан). Стараюсь, конечно, чувства свои прятать, чтобы Карин не заметила. Отмахиваюсь от них внутренне. Но сны делают своё дело. В снах я опять в Москве. Карин, разумеется, всё это чувствует и от этого её состояние не лучше. Вчера был первый (в Германии) серьёзный разговор о нашей жизни, о будущем. Карин рассказывала о своём чувстве, что она заботится (должна заботиться) обо мне, как будто я ребёнок. <Не надо было вообще связываться с этой женщиной, бросая вызов Господу Богу и отказываясь далее идти к Нему.> Я пытался объяснить своё состояние – в итоге мы перешли к нашей «излюбленной» теме будущей жизни. Карин сказала, что она вообще не хочет жить в России, а хочет, чтобы мне здесь (в Германии) понравилось, и я бы захотел остаться: общался бы с людьми, нашёл бы здесь интересное дело и, вообще, обустроился. Я ответил на это, что раньше она мне таких мыслей не высказывала и получается несколько нечестно, так как уговор наш был следующим: так как она практически лишь из-за меня три года в Москве жила, я, в свою очередь, по крайней мере, год должен пожить в Германии, а там будет видно. <И тут ошибка. Надо играть на своём поле, а «вызволять принцессу из башни», только если любовь как смерть крепка. Когда же она уже твоя, нельзя позволять ей делать с тобой то, чего ты не хочешь. Да и вообще, нельзя жить с женщиной не в браке…> Я также сказал, что чувствую себя нужным в России, я хочу помогать людям, своим соплеменникам, хочу что-то изменить, принести пользу обществу. Она сказала, что ей кажется, у нас тогда разные жизненные пути, и что иногда мы бываем очень, очень близки, а иногда я становлюсь ей совершенно чужой.
В результате всех этих разговоров в течение полутора дней у Карин была депрессия, она всё время рыдала, не знала, любит ли меня она вообще или нет, говорила, что ничего не чувствует, боится, что опять произойдёт то, что было со всеми предыдущими «друзьями»: т.е. в определённый момент она понимала, что она может без того или иного прожить и т.д. <Кошмар!> Соответственно, я чувствовал от всего этого не лучше. Сейчас вроде бы пока всё утихомирилось (может, мы притираемся друг к другу….. основательно….?).
Походы в университет, в котором я должен «учиться», пока оставляют тягостное впечатление. Типичная молодёжная, гогочущая среда, от которой я так устал в Москве. Чувствую внутренне необычайную враждебность извне, проходя мимо этих молодых людей. Большинство из них, как мне кажется, старше меня. Хотя, может, я ошибаюсь, т.к. физически (в смысле здоровья, роста и пропорций) они развиты лучше, чем их сверстники у нас в России, поэтому и кажутся старше, но ГЛАЗА – БР-Р; впрочем, вполне нормальные молодые, среднестатистические глаза. Карин всё мне не верит, когда я говорю ей, что мне достаточно взглянуть один раз на человека, чтобы узнать, чем он живёт, дышит, о чём думает. Здесь особо и напрягаться при таком анализе и не нужно – сразу всё видно. Если честно, хочется ошибаться. Словом, с трудом представляю себе общение и сосуществование в подобной среде. Очень не хочется в ней раствориться. Карин всё время настаивает, чтобы я общался с другими людьми, знакомился, «искал друзей». Очень расстроилась, даже обиделась, когда я сказал, что на болтовню лишь бы с кем не хочу тратить время, да и желания нет (и быть не может) – общаться могу лишь с теми людьми, с которыми чувствую внутреннее родство, связь, которых уважаю и общение с которыми – плодотворно. Сказал, что её друзья мне не интересны. Знакомые (друзья?) Карин, с которыми я успел познакомиться, не произвели пока на меня никакого впечатления. И вообще, если честно, вообще ни с кем не хочется общаться. Хочется читать, думать, расти.
Каждое утро просыпаюсь с неприятной мыслью, что я всё ещё здесь. Похожие ощущения у меня были в пионерском лагере, когда я с нетерпением ждал окончания смены и возвращения в знакомую обстановку.
С другой стороны, в более (или менее) самостоятельной жизни, да и вдали от дома, есть свои плюсы, но только лишь от ощущения самостоятельности и какого-то изменения в жизни. В какой-то степени, уезжая из Москвы, я предпринял некий побег. В основном, конечно, от себя самого. Всё, что связано с Аней, есть большая, глубочайшая рана внутри меня, со временем зарубцевавшаяся, но дающая о себе знать в плохую погоду. Если же на неё нечаянно надавить, вылезает омерзительный гной, который иногда так жжёт мою исстрадавшуюся душу, что подчас сил нет. Иногда это бывает во сне по ночам, а по пробуждении….. страшно сказать. Спасаюсь молитвой. Наверное, это мой крест, и то, что Коля <Анин младший брат> мой крестник, и я чувствую по отношению к нему определённую ответственность. <Вот дурачок!> Господи! Как это всё больно, и как я от этого устал! Словом, бежал от неё (к Карин), бежал от людей, которые о ней мне напоминают. Но мой Солярис не отпускает меня. Всё во мне – ничто не забывается.
Всё ещё осложняется тем, что 25 и 30 сентября у меня два немецких экзамена: письменный и устный. И к ним необходимо готовиться: читать какие-то безмозглые тексты, делать упражнения, читать газеты, смотреть телевизор – словом, делать всё то, от чего я так устал за долгие 5 лет. <Серёжа учился в институте иностранных языков, изучал немецкий и английский языки.> Пропускать эту всю шелуху через себя, тратить время, душевные и умственные силы. Одно представление о том, что надо «заниматься», «готовиться», приводит всю мою внутренность в болезненное трепетание.
В нашей квартире 3 комнаты, кухня, ванная. Раньше в ней жила некая дама. Сейчас она купила себе дом и открыла бюро по телефонному сексу. Я очень жалею, что не догадался привезти сюда Святой воды – хотя окропить углы. Правда, Карин сделала небольшой ремонт, но всё же.
Ездили на выходные в деревню. Тамошний лес очень мне напоминает чертановский, не знаю даже почему. Боже мой, опять Чертаново! <И Аня, и я жили в Чертаново.> Ну никуда от него не денешься!
Читаю книгу «Последние у Троицы» Волкова, выпускника Дух. академии последнего года перед закрытием Лавры в 20ых годах. Необычайно интересно. Удивительные характеры, прекрасное их описание – священнослужители (в т.ч. Флоренский), профессора, студенты, а главное, Сергиев Посад, Лавра. Думаю, тебе она также была бы небезынтересна.
Ну что ж, уже очень поздно. Прошу прощения за ошибки, слог. Очень надеюсь, что письмо это дойдёт (даст Бог!!!). Кланяйся за меня Алесе, Насте и всем своим домочадцам. Спаси вас всех Господи!
С уважением, искренно любящий тебя
Сергей
19.09.97
P.S. Будем считать, что я тебе это всё в ухо нашептал.
Здравствуй, Эдик!
Надеюсь, что Алеся поймёт, почему я вновь не вам обоим, а тебе пишу.
Уже октябрь. Большинство деревьев зелёные, но много уже жёлтой листвы. Довольно тепло. Долго не мог отправить первое письмо, но, наконец-то, удалось. Сейчас вечер. Я один (с котом), слушаю Вертинского; Карин вновь меня покинула на целых 10 дней. Чувствую себя необычайно одиноко. Может быть, от того, что выпил гр. 200 шнапса и 1л. вина (лёгкого). Вот уже как три дня из рук всё валится. Ощущение такое, что пережат какой-то важный трубопровод, подводящий ко мне питание. <У меня похожие чувства были в Солнцево. Но я окреп во внутренней и внутрисемейной жизни.> Каждое утро просыпаюсь с одной мыслью: опять один, опять эта Германия. За окном забарабанил дождь. Вертинский поёт: «Молись, кунак, в стране чужой». Только здесь, вдали от дома, понимаю, как я люблю всех тех милых, кто остался в России. Эдик! Внутренне мне тебя очень недостаёт. Хотя, конечно, за последние год-полтора ты здорово изменился (по крайней мере, для меня) <после воцерковления>, но всё же. Постараюсь позвонить как-нибудь.
Прочёл сегодня «Отца Сергия» Л.Толстого. Необычайно удивительный рассказ. С ужасом подумал, что, наверное, я очень похож на отца Сергия. Слишком много во мне театрального, артистичного, вот именно, светского, что отдаляет меня от Бога. Хотя, если признаться честно, почти всегда (скорее, всегда) я чувствую Его водительство. <Это очень важное его признание и вообще очень глубокие его слова о себе. Но ведь и Амвросий Оптинский, когда ещё был Александром Гренковым, тоже любил общение, посмеяться и пошутить, а потом молился и плакал по ночам…>
Последнюю неделю читаю «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу». Весьма рекомендую к прочтению. Сам, правда, читаю на немецком. Книгу, кстати, приписывают Феофану Затворнику. Почти вся книга посвящена «умной молитве». Необычайно благотворно.
Ты знаешь, Эдик, алкоголь, конечно, оказывает определённое вредное действие на организм, но, с другой стороны, он, как бы, размягчает душу. Делает человека честным, что ли. В сущности, при воздействии алкоголя человек становится самим собой, и необычайно незащищённым. <Верно.>
Очень часто думаю, что очень не хочется, чтобы Россия стала такой же, как Германия (в виде внешнего благополучия). Не чувствую я здесь надрыва, поиска – даже глаза пьяных другие какие-то. Пустые, что ли. <А теперь сам там живёшь и говоришь, что Германия – твоя вторая родина…>
Мне часто снятся (не только здесь, но и в Москве) сны, в которых я борюсь с бесами (или с бесом). Во сне я всегда читаю молитву «Отче наш», но всегда Зло предстаёт мне во сне в виде Предчувствия, т.е. я чувствую, что что-то изначально и конечно злое находится рядом со мной, и чтобы отогнать это, я читаю молитву. Но тут, как-то, бес привиделся мне во сне в виде отвратительного старика, который протягивал ко мне свои старческие руки, бросался, почему-то, к магнитофону и включал Шаляпинскую арию Мефистофеля. Я хотел сотворить против него молитву, хотел взять в руки Библию или молитвенник, но в руках оказывалась совсем другая книга, а он смеялся и протягивал ко мне свои руки. Наконец, у меня в руках появился молитвенник, и я стал читать «Богородице Дево, радуйся»… Он скорчился, и я понял, что он боится, он ничего против меня сделать не может. Тут-то я вздохнул спокойно и проснулся.
Если честно, я боюсь ночью идти в постель. Вдруг опять что-то. Может быть, сказываются нервы, постоянный стресс, не знаю. Иногда снится Аня.
Стараюсь по утрам и вечерам совершать правило, правда, иногда бесы очень сильно мешают. <Прям уж такой подвижник.> В сущности, Эдик, во мне большая печаль и скорбь внутри, и все мои духовные позывы суть попытки заглушить, избавиться от неё. Иногда мне кажется, что правильнее и спокойнее жить как большинство моих знакомых: материальное благополучие и т.д. Но всякий раз, когда я об этом думаю, пугает бездумность подобного существования, его неосмысленность… Один последователь саентологии Роя Хаббарда как-то сказал мне, что все поиски человека истины, сути себя и всего – есть лишь следствие того, что в детстве этот человек услышал монолог Гамлета: «Быть или не быть! Вот в чём вопрос…»
Одиноко, одиноко. Конечно, здесь со мной и Бердяев, и Добротолюбие, и Силуан, и (твой) Исаак Сирин, но всё же: воздух не тот, «вибрации» не те, всё не то.
За сим прощаюсь, с чувством глубокого уважения и искренней братской любви
грешный смиренный раб Божий
Сергей
Спаси вас Господи!
P.S. Передай, пожалуйста, большой поклон и приветствие моё Алесеньке, Настеньке и твоим родителям, и бабушке.
09.10.97
Kassel
Здравствуй, Эдик!
Большое спасибо за оба письма. Очень было приятно получить от тебя весточки. Ещё раз убедился, что пороха в твоих пороховницах навалом.
Читая первое письмо, я сперва ужаснулся, а затем под конец обрадовался: во-первых, что всё благополучно обошлось и из тяжёлой Битвы вы вышли победителями <речь идёт о нашем выдворении из моего дома осенью 1997 года, а спустя 2 недели – из дома Алеси, приезде домой к Юре Чичкину, и, через день, возвращении ко мне домой после примирительного звонка моей мамы>, и во-вторых, что вы после всего этого стали друг другу ещё ближе и родней, даже узнали, наверное, очень много нового о себе самих и об окружающих. Читая твои строки, я явственно представлял себе всё происходящее и воочию чувствовал запах пороха (или серы) с поля битвы. По себе знаю, как это больно, обидно и тяжело, когда в таких тяжёлых и трудных конфликтах задействованы родные и милые сердцу люди, которых ты знаешь всю свою сознательную (и, быть может, несознательную, т.е. бессознательную) жизнь. Существует идея, что перед тем, как воплотиться на Земле (вновь?!), мы сами выбираем родителей и условия, в которых мы появимся на свет и будем существовать, по крайней мере, первое время. Существует также следующая идея, что со всеми окружающими нас и встречающимися нам на пути людьми мы незримо связаны во времени (и пространстве?!) кармически, если так можно выразиться, хотя понятие это крайне обтекаемое и не вполне ясное. То есть большинство людей, окружающих нас продолжительное время, знакомы нам по прошлой (ым?) жизни: кому-то мы не додали любви, света, радости (а может, и денег?!), кто-то нам что-то должен, кого-то обидели, может даже и смертельно и за это вынуждены платить сейчас в этой жизни. Мне очень импонирует тот факт, что в твоих строках нет ни капли осуждения, обвинения, неприязни а всюду понимание, истинное понимание условий, причин и самого происходящего (то есть уже происшедшего). Все мы идём к Свету, только кто-то боится, наконец, открыть глаза и явственно Его (т.е. цель) увидеть. <Когда глаза открываются, сначала ничего, кроме мрака, человек не видит.> А обвинения из-за этого страха сыплются на головы окружающих. <Страх перед этим мраком, который не хочет видеть душа, но который никуда не уйдёт, пока его не развеять светом.> Что же делать в такой ситуации? На мой взгляд, создавать все условия, чтобы это глазооткрытие всё же произошло. В основном, конечно, посредством молитвы (создавать условия <Бог по твоей молитве, по Своей великой милости, создаёт>), ну и личным примером. Часто любовь истинная, божественная смешивается (или путается по невнимательности <так «по невнимательности» можно и погибель проглядеть>) с чувством собственности, с чувством обладания; ошибочно подобная смесь принимается её составителем за благо и даже как само собой разумеющееся. При этом забывается, что, в сущности, у нас ничего нет, мы ничем не обладаем, кроме как сами собой и то не всегда (т.е. не всегда собой владеем) – в результате: собственные страдания и причинения страданий другим…
Ещё раз поздравляю со сдачей сложного экзамена (последнего ли?) У каждого человека свой Крест, своя Голгофа, но и своё Воскресение. Ваше испытание было трудным, но необходимым и, по всей видимости, неизбежным, а помогли вам Ангел-Хранитель и Настенька.
К письму №2:
1) может, невысказанное и есть Несказанное.
2) О болотном унынии: мне кажется, это не совсем верное определение тех внутренних состояний, которые у меня бывают. Уныние – «… безнадёжная печаль; гнетущая скука», тоска … «1. Душевная тревога, уныние…»; скука – «1. Томление от отсутствия дела или интереса к окружающему. 2. Отсутствие веселья, занимательности (разг.)»; печаль – «1. Чувство грусти, скорби, состояние душевной горечи…»; грусть – «чувство печали, уныния…»; скорбь – крайняя печаль, горесть, страдание…»; горесть – «1. Горе, печаль, скорбь». (Словарь русского языка Ожегова). Из всех понятий я бы выбрал «печаль», а вслед за ней и как её более сильное проявление (или глубокое) – скорбь. Весь мой опыт общения с Аней – для меня явление метафизическое, глобальное, не ограниченное какими-либо временными или пространственными пределами. <Так всегда с женщинами. Контакт с женщиной выявляет твои отношения с Богом и миром.> Ты знаешь, у меня всегда было чувство необычайной правильности, закономерности всего происходящего в этой связи, всего этого моего крестного пути (последнего ли?). Может, это расплата за мои прошлые грехи, совершённые где-то там, за порогом моего рождения, необходимая и, может, искупительная дань. <Это он пишет уже через три с половиной года после разрыва с Аней и на четвёртый год жизни с другой женщиной – Карин.> Хочу рассказать тебе об одном случае в этой связи. Это было где-то месяца за полтора до нашего разрыва. Я сам тяготился нашими весьма странными отношениями: своими и её муками. То, что она страдала, я тому сам был свидетель, может, даже тяжелее, чем я сам. В то время в МГТУ им. Баумана выступали, вели лекции муж и жена, целители, занимающиеся кармической диагностикой. По их теории, корень всех мук – непрощение и незнание, что за все плохие (очень невкусно звучит) дела, поступки надо платить и не потом когда-то, в будущем, а уже сейчас. Каждое действие имеет моментальное следствие. Ударил ты – сегодня же ударят тебя. Так вот несколько человек из моей духовной группы, М.Н. <Михаил Николаевич> и я отправились на них посмотреть. В завершении своего выступления целители заявили, что «теперь мы будем чистить карму». Попросили расслабиться, закрыть глаза и представить человека, который нас обидел или которого мы обидели – в общем, того, из-за которого мы терзаемся, точнее, не представить, а подумать о нём. Затем следить за образами, которые перед нами предстают, и изо всех сил душевных, внутренних, попросить у него прощения или простить самому. Установилась тишина, все углубились в себя. Я стал думать об Ане и вдруг увидел образ солдата, протыкающего штыком свою жертву. Я собрал всю свою душевную силу, любовь и мысленно, очень напряжённо стал просить у Ани прощения за всё то зло, боль, которые я ей когда-то, возможно, причинил. Я не помню, сколько прошло времени, помню только ощущение, как будто сам себя ножом режу. Вскоре собрание стало постепенно расходиться. Я не помню точно свои ощущения непосредственно после окончания этой процедуры или во время возвращения домой. Помню только, что со мной происходило в последующие три дня и что так и осталось для меня глобальной загадкой, может быть, на всю оставшуюся жизнь. Начать с того, что все эти три удивительных дня я с утра до вечера удивлялся: себе и тому, что я чувствую. Состояние было такое, будто с души свалилась какая-то тяжёлая, мучительная ноша; стало необычайно легко, покойно, светло и как-то радостно внутри. Мало того, что я в течение этих дней регулярно и с удовольствием делал институтские домашние задания, что со мной ещё никогда не случалось, но как-то внезапно я поймал себя на мысли, что я совершенно не думаю об Ане, более того, у меня нет ни малейшего желания звонить ей или слышать её голос, без чего в предыдущие два года я не мог себе и жизни представить. Она сама в эти три дня не звонила, так что я мог вволю отдаться ощущениям, охватившим меня. Грубо говоря, я как-то резко и совершенно охладел, т.е. пламя, бурно лизавшее моё сердце в течение продолжительного времени, куда-то внезапно исчезло. Имя «Аня», ранее будившее во мне бури и тайфуны, как-то резко стало таким же по значительности, как любое другое женское имя. Я был необычайно цельным (до этого каждое утро я просыпался разбитым на две половины, одна из которых, однако, отсутствовала) и каким-то полноценным. Счастье моё длилось недолго. Пришёл день, когда мы с Аней должны были присутствовать на Дне рождения её соседки и подружки (в Серебряном Бору <куда Аня переехала жить из Чертаново>). Я вновь поймал себя на мысли, что мне не только не хочется ехать, но и как-то абсолютно всё равно: поеду, не поеду; увижу Аню, не увижу. Всё-таки поехал, обещал всё-таки. Я немного припозднился, гости начали праздновать без меня. Я сидел рядом с Аней и всё удивлялся: исчезли те нити, которые притягивали меня к ней, то есть я их не ощущал, я не был в их власти. Это тут же почувствовала Аня. Через каждые несколько минут она спрашивала меня недоумённо, с удивлением и даже каким-то смущением: «Что с тобой? (т.е. со мной) Что случилось?» Я совершенно искренне, ничуть не лукавя, отвечал: «Да ничего особенного!» – «Нет, ну что с тобой?!» Этот диалог прекращался и возобновлялся на протяжении всего вечера. Меня пригласила танцевать другая девушка, спросив предварительно: «Аня не заревнует?» Я совершенно не знал, что ответить и, как мне помнится, промолчал. Аня, насколько я помню, вообще не танцевала. Я продолжал удивляться происходящему. Вдруг она решительно встаёт (даже, вероятно, легонько пихает меня ногой предварительно) и влечёт меня танцевать. Я не сопротивляюсь, но при танце стараюсь держать дистанцию. В какой-то момент мы прижимаемся друг к другу, и я начинаю чувствовать, что что-то у меня в груди начинает оттаивать, как бы защитный слой какой-то истончается. «Эге, думаю я, не возвращается ли всё на круги своя, в прямом смысле?» И тут я осознаю, что я вновь любуюсь ею, что необычайно приятно находиться рядом с ней, чувствовать её; из глаз моих вновь начинает литься любовь (?!) и восхищение, чего она, наверное, не ощущала в течение всего вечера. В это мгновение пламя, пожирающее, изводящее, испепеляющее, вновь вспыхивает во мне; вновь меня начинает тянуть к этой девушке, вновь её образ, запах, тело восхищают всё моё существо <ну слава Богу, теперь его восхищает родная жена-Саша>, вновь в душу входит томление и уходит мир. Через несколько минут она уже оставляет меня и танцует с другим парнишкой – а во мне начинает ворочаться ревность. Мне кажется, всё это она (Аня) делала как-то неосознанно, даже бессознательно совершенно, слепо чему-то повинуясь. Может, я ошибаюсь. <Нет, братан, не ошибаешься. Потому и назвал я её позднее великой блудницей: был в ней этот душок, сидел в ней, как и во многих, многих женщинах, разбивающих своим ускользающим теплом мужские сердца. Целомудрие – единственная гарантия непричастности диаволу.> С этого момента мучения мои возобновляются. Ну, как? Занимательно? То-то! Не жизнь – а сплошное удивление и недоразумение. Этот случай очень повлиял на меня, на моё отношение ко всем этим любовным томлениям. <Да, верно. Всё это показывало незащищённость души Серёжи от противных сил. Но уже милость Божия то, что он стал догадываться о своём духовном положении.>
Любопытно, что схожая жизненная (любовная) ситуация была у моего отца в юности, почти полностью совпадающая с моей. В свою очередь, Аня как-то сказала: «Всё получается, как у мамы». Из чего я сделал вывод, что что-то похожее было и у них в семье. Карма? Проклятие? Не знаю. <Наследственный грех.> Но то, что я несколько раз был свидетелем (невольным) душевных мучений Ани (о чём она иногда и не подозревала), это бесспорный факт. Ещё раз повторюсь: мне кажется, мы должны были пройти этот путь. Эдик, ты знаешь, то, что я любил в ней и, скорее всего, и сейчас люблю, что-то волшебное и чудесное, находится где-то очень глубоко в ней – это то, что я увидел в первую очередь, чем был околдован, когда впервые её увидел, это то, что, может, до сих пор остаётся для неё самой сокрытым, невидимым и пока непостижимым. То, чем я был очарован при первой нашей встрече, можно обозначить как некий образ чистоты и непорочности, чего-то неземного, сказочного – она была для меня как принцесса из сказки. <Да, братан… Но ты, во-первых, не задал себе вопроса, а достоин ли ты обладать этим сокровищем, для тебя ли оно? Поспешил полюбить, а любовь-то наша бывает и грешна, если не по воле Божией она. Прелюбодеяние – от слова «перелюбил». Осторожно крайне нужно относиться к этой своей способности. И в любом случае уметь ничего для себя не требовать сверх того, что уже тебе от Бога дано… Много даже в этом мире есть чего прекрасного и сказочного, но наше-то в этом мире мало, а по-настоящему на земле «наш» – только наш крест. Жизнь же наша – в Боге, на небесах.> Это было, я думаю, до их встречи с Женей. Боль и взрослость появились у неё после него. <Хороший парень, кстати сказать. Мой школьный близкий приятель, почти что даже друг. Чудесным для меня образом они познакомились с Аней, будучи из разных миров моей собственной жизни. С Аней учился я вместе до 8 класса, до этого был в одном детском саду. Женю Фетисова встретил в новой школе в физмат классе, у нас с ним было две истории в 1989 и 1990 годах, а то и три, связанные с девушками. Истории эти глубоко вошли в душу нам обоим. Наверное, где-то мы с ним и до сих пор повязаны: очень глубокий был тогда эмоциональный контакт и взаимная симпатия между нами. Познакомились они с Аней летом перед институтом, «случайно» встретившись в одной из нотариальных контор). Женька был душа-парень. Всё знаю от него из первых рук. Недооценил он всю серьёзность нашей жизни, ответственность за любимых в том числе. Бедолага, очень его жаль…> Это было то, с чем я никак не мог смириться, и что вызывало временами во мне необоснованные приступы ревности, которые, конечно, Аню удивляли и, наверное, обескураживали; своими мыслями по этому поводу она делилась с Ириной Николаевной <своей мамой>. Я знал слишком много о её жизни, о ней самой, о её прошлом – наверное, это было не очень хорошо.
Я часто думаю, что бы со мной было, какой бы я был, если бы мы с Аней «не расстались» (грубо говоря и в кавычках). Как-то Мих. Никол. сказал, что если бы мне Аня «помогала», то я бы уже «улетел» (от счастья наверное?!). Однако мне кажется, что я был бы очень поглощён бытом, обустройством норки, семьи, довольством (в основном, конечно, материальным). В сущности, Аня была всем для меня, что мне было необходимо для жизни; ею я, скорее всего, был бы поглощён и занят, нежели моими взаимоотношениями с Богом. Ты знаешь, я много раз молился и долго молился в храме, чтобы Господь дал мне её – молитвы были услышаны, я получил, что хотел… Когда произошёл разрыв, буквально утром на следующий день, по пути в институт, в метро, пытаясь унять несусветную душевную боль, я открыл Библию (наугад) и: «Ты говоришь: «горе мне! ибо Господь приложил скорбь к болезни моей; я изнемог от вздохов моих, и не нахожу покоя». Так скажи ему: так говорит Господь: вот, что Я построил, разрушу, и что насадил, искореню – всю эту землю. А ты просишь себе великого: не проси; ибо вот, Я наведу бедствия на всякую плоть, говорит Господь, а тебе вместо добычи оставлю душу твою во всех местах, куда ни пойдёшь». (Иеремия, 45, 3-5). <Неугоден был Богу путь Сергея. Но в этих словах слышится и обетование спасения ему.>
Недавно мне в голову пришла мысль, что образ Ани, её черты, напоминают мне что-то мною горячо любимое за границей моей настоящей, современной памяти, может быть, в моей прошлой жизни, если она, конечно, была. Полной уверенности у меня пока нет. Эта мысль появилась у меня после очередной случайной встречи с девушкой, черты которой похожи на Анины. Такая встреча всегда меня как-то очень сильно внутри встряхивает и кидает в состояние некоего безвременья, т.е. отсутствия ощущения времени, как такового, конечности какой-то. Всё это очень глобально для меня – всё это очень хорошо выкристаллизовывается здесь, вдалеке. <После трёх лет жизни с Карин в России, а соединил с ней свою жизнь Сергей незадолго после того, как Аня оставила его, без особенной любви и даже как бы из чувства горечи к Богу: как он тогда говорил, «я взял отпуск», отказываясь вообще обсуждать духовные темы, так вот Карин уехала в Германию, взяв с собой туда и Сергея. В чужой стране, вне общения людей (с Карин они там быстро отдалились друг от друга) Сергей оказался погружённым в свой собственный внутренний мир, и это оказалось для него благом, так как вскрылось всё то подлинное, не надуманное, что там было, и оказалось, в конце концов, что так дальше жить нельзя, надо с собой что-то делать…>
Состояние скорби иногда возникает, когда вдруг вспоминаю о тех редких светлых и радостных моментах, которые бывали в наших с ней отношениях. Скорбь по невозможности, по течению в разных руслах и в разных направлениях. Но что очень любопытно, на протяжении всей истории взаимоотношений, вплоть, наверное, до сегодняшнего момента, где-то глубоко внутри лежит странная уверенность в единении/воссоединении, может, и не в этой жизни. <Возможно, душа Сергея ощущала, что он всё-таки встретит в этой жизни свою половину. Ведь дело не в том, кто она. Главное, чтобы это была ОНА, от Бога, твоё ребро… Но, с другой стороны, думаю, в Боге нам будет дано всё то, что нынче, на земле, только показано, и неизмеримо более того.> В любом случае, выводы из всего этого делать необходимо. На сём расчёркиваюсь. <Тут Сергею ещё хорошо, он чувствует себя бодрячком и спорит со мною. Это он ещё недавно приехал в Германию.>
P.S. Вся эта «апология» направлена против идеи о Великой Блуднице. Я считаю, это не очень корректно. <Видя глубокий вред для души Сергея в его надрывных и ни к чему не ведущих чувствах к Ане, я написал ему, что Аня в его жизни выполняет роль Великой Блудницы, так как пришла к нему от другого (от Жени) и ушла к другому (будущему мужу). Хотя, с точки зрения самой Ани, тот же Сергей, наряду с Женей, мог быть воплощением лукавого, так как один начал рушить её душу, второй же, сначала как бы представляясь её преданным и верным другом, ещё «наподдал», войдя к ней в душу, а потом потребовав от неё ответа как от женщины. Это на деле иллюстрирует, как дьявол действует через слабости, страсти, желание «простого человеческого счастья», в общем-то, добрых, милых и симпатичных людей, таких как Женя и Серёжа. В целом же, каждый человек по-своему прав, и все мы жертвы одного врага, нашего и Божиего, сплетающего свои козни и натравливающего нас друг на друга.> «Апология» T.Waitsa <певца чрезвычайно упаднического настроения> впереди. С уважением, твой Сергей. 11-20.11.97 Kassel
11.11.97 <Пишет Карин. Они с Алесей были знакомы с 1994 года, и это на дне рождения Карин я познакомился со своей будущей женой. Правда, свела по-настоящему нас не она, а тот случайно выяснившийся факт, что мы почти одновременно начали посещать один и тот же маленький и малоизвестный храм в центре Москвы.> Милая Алеся, здравствуй!
Я прочитала твоё письмо и уже весь вечер думаю о тебе. Я и так думала, но после твоих слов особенно. Что же тебе там пришлось пережить – я не представляю! Я поняла, что ты мне писала, но я не понимаю, как всё так могло получиться, почему? Мы не можем понять die Wege Grollen.
Я только что перечитала в Библии место, где написано то, что ты тоже писала. От Матфея 6, 25-34. Глубокая мудрость! В сентябре, когда Серёжа только что приехал, мы с ним были в церкви и слушали проповедь на эту тему. Кстати, читала её пастор-женщина <что характерно>. Это был период, когда я мучилась всякими мыслями о будущем – как жить, на что и т.п. Эти слова – такие мудрые, тёплые из уст этой женщины – это для меня было как летний дождик, вернувшаяся жизнь. Удивительно! Я об этом месте совсем забыла – или раньше не поняла… не знаю, но у меня было ощущение, что Бог нас вёл именно на эту службу, где женщина-пастор говорила об этом.
Но я отвлеклась, я хотела тебе сказать, что ты очень мужественна и мудра, и сильна. И я надеюсь, что я не единственный человек, который это понимает. Я очень, очень надеюсь, что будет время, скоро, когда ты сможешь немного отдохнуть, расслабиться, отойти от этого ужасного стресса. Мне немного трудно по-русски выразить всё это, но я думаю, ты между строк поймёшь, что я хочу сказать.
Алеся, знаешь, что в твоём письме было «смешно»! Последние слова! Что мне, судя по всему, здесь непросто. По сравнению с тем, что было у Вас, жизнь у нас здесь просто рай. Квартира есть, деньги хоть какие-то, нету уверенности в завтрашнем дне, но здесь это не так страшно. Да, это всё на материальном плане. (Я слышу Эдика, который говорит, что это всё никакой роли не играет. – Правда, что это не самое главное, но если этого вообще нет, слишком много сил уходит на решение этих проблем.) Единственное, что мне непросто, это то, что мне иногда кажется, что меня раздавит чувство ответственности. Ответственность за себя, за Серёжу, за людей, с которыми я работаю. Иногда мне кажется, что я не справлюсь со всем этим, что сил не хватает, что хочется от всего избавиться. Такие моменты бывают, но я знаю, что это придуманные проблемы, которые являются последствием чего-то, неудовольствия в доме, негармоничности. Да, мне не хватает мягкости, терпения, мудрости, я всё это про себя называю «вариться в собственном соку». Всё пустяки после чтения твоего письма.
На новый год собираемся в Москву. Я уже часто думаю о Москве, перед глазами стоят картины города, в мыслях посещаю друзей. Жду не дождусь познакомиться с Настенькой. Хочу Вам что-нибудь подарить. Может быть, подскажешь, что нужно. Только не стесняйся, пожалуйста! И не обижайся.
Ладно, пора подходить к концу. Не всё успела написать, не могла всё выразить, как хотелось бы. Лучше потом поговорим. (Хочешь, могу и по-немецки писать?)
Кот Микешь тут лежит и спит, и распространяет покой и уют.
Алеся, я Вам желаю всего, всего самого наилучшего, много сил и надежды, света и любви.
Поцелуй девочку, обними Эдика от меня.
Я тебя обнимаю и думаю о тебе.
Karin
<Карин – женщина неплохая, просто ей нужен был простой немецкий, здоровый мужчина, без всяких Серёжиных тонкостей и закидонов «духовности». Да и Сергею совсем другая женщина нужна была… Само их сближение было в чём-то неестественно и трагично. Хотя именно через Карин, на её дне рождения, мы познакомились с Алесей. Две ниточки вывели нас друг ко другу – Серёжа с Карин и храм Святителя Николая в Старом Ваганькове с батюшкой Виктором. Пути Господни неисповедимы, и из всего Он извлекает для нас благо и блаженство…>
Выписка из моего дневника от 15.01.98. День Серафима Саровского.
Ездили с Серёжей в Сергиев Посад в Лавру к Сергию. Приложился к мощам. Отдал деньги <5+50 рублей> некоему Павлу, чем очень рассердил супругу. Очень хорошо и глубоко, сердечно поговорили с Сергеем. Много говорил, сильно устал. О многом успел рассказать Сергею. <Это была значительная поездка, и разговор с Серёжей был очень важным, воздействие его, как оказалось позднее, было глубоким и благодатным. Из всех моих друзей вне Церкви Серёжа шёл наиболее близким ко мне путём; в отличие, скажем, от Агабекова, он шёл решительно, искренне искал, ревновал о своём духе. И до него мне легче всего было донести то, что произошло со мной в последние годы, он первый пошёл за мной... А я пошёл прочь от себя за Богом.
Я говорил ему, что когда он будет умирать, он будет призывать на помощь имена не Рериха, не Айванхова, не кого-нибудь из индусов, не даже Будды, а Христа и Божьей Матери. “Так чем же ты сейчас занимаешься? Всё это несерьёзно, это баловство”. Говорил ему, что вот он почитает Сергия Радонежского, приехал к нему, чтит Серафима Саровского, а преподобный Сергий был игуменом Православной Церкви, преподобный Серафим был иеромонах. Так что же ему, Сергею, мешает стать полноценным членом этой Церкви? Я говорил ему, что Господь даёт молитву члену Своей Церкви, молитва даёт силы жить только духом, только этим, не размениваясь больше ни на что. Через молитву человек умирает для мира и его соблазнов и живёт только тем, что даёт ему благодатный опыт Церкви, молитва к Богу. В Церкви человек уже на земле дома.
Плоды нашей беседы были через год, в январе 1999 года.>
Карин, по словам Сергея, проявляет большой интерес к Серафиму Саровскому и хочет больше знать о нём. “Мне очень нравится этот старичок”, говорит она. Между прочим, от неё, со всеми её подарками (цветочек, кружечки, овечка, печенья в железных баночках, рубашечка Настеньке, даже её доллары вперемежку с марками), от неё веет чем-то родственным духу преподобного Серафима... Сергей купил в Лавре две иконки Серафима. Очень советовал ему развить этот интерес в Карин. Ещё он купил видеокассету о святом Серафиме. <Иконочка Серафима Саровского до сих пор стоит дома у Карин в Германии.>
Я не знаю, где я был. За разговором время дороги (почти полтора часа) прошло очень быстро, и я вдруг сразу оказался в храме Святой Троицы Лавры перед иконой святого Серафима, точно такой же, какая висела у нас с Алесей несколько недель в календаре, который мы купили на день рождения дяди Эдика. Мне показалось, что я оказался в соседней комнате. Поставил одну свечку Серафиму, а две перед мощами Сергия, за себя и за Алесю. Очень странная, огромная икона Святителя Николая.
Погода была очень хорошая. Крепкий морозец, очень бодрящий.
Здравствуй, Эдик!
Видать, не дождаться от тебя письма, если самому не написать. <В случае с Сергеем это верно так было. Но теперь прошло.>
Последние полтора месяца были немного сумасшедшими, нарушающими привычный ход моей здешней жизни. Сперва приехал на неделю друг, с которым я учился в университете, потом – мои родители, на три недели. Мы (т.е. Карин, её мама со своим другом, я и мои родители) попутешествовали… на машине (далее пишу, сидя в поезде, поэтому немного коряво). Были в Кёльне; моим родителям очень понравился собор. Здание, конечно, необычайно величественное, этакое застывшее устремление ввысь, застывшая органная музыка. Внутри, разумеется, куча туристов: постоянный гул, щёлкание фотоаппаратов, вспышки и т.д. Далее, после Кёльна, посетили моего двоюродного брата в Ратингене (между Дюссельдорфом и Дуйсбургом), затем заехали в город Кемпен (родина Фомы Кемпинского). Оттуда поехали в Голландию, насмотрелись там каналов с водой, теплиц, тюльпанов и вообще цветов разных. На обратном пути заблудились (машину вела Карин) и неожиданно оказались в Бельгии (т.к. границы фактически нет). Этакое быстрое и незаметное пересечение границ государств оказало на моих родителей очень глубокое впечатление. Через неделю нам вновь удалось посетить Голландию, где я вволю наелся-таки настоящей голландской селёдки: брал её за хвост (костей в ней уже нет, головы тоже, обильно посыпана репчатым луком) и медленно задрав голову и опуская селёдку в рот, поглощал её. Одно из самых приятных впечатлений за поездку, должен признаться. <Здесь мне хочется остановиться и поразмышлять. Не могу себе, по крайней мере пока, представить, чтобы что-либо подобное написал я, никогда гастрономические впечатления не могли быть у меня на первом месте. К примеру, у Алесиных родителей всегда был очень вкусно, обильно и богато сервирован стол. И кушанья, конечно, бывали изысканны и сытны. Но атмосфера этих встреч также была столь подавляющей, серой, затхлой и унизительной лично для меня, что, как пробка из бутылки, я всегда стремился скорее вырваться оттуда и очень обижался на Алесю, когда она растворялась в этой среде и не хотела видеть моих мучений. У Сергея, по-моему, ситуация была довольно сходная. Это был плен, в котором он и до сих пор частично продолжает пребывать, поскольку до сих пор не вернулся на Родину. И этот плен не столь нестерпим для него. И вот мне кажется, что тут немалую роль играют именно подобные «впечатления» тамошней жизни. Он даже весьма сильно раздался вширь за последние годы. То же стало постепенно происходить и со мной, но, во-первых, далеко не в такой мере, во-вторых же, может объясняться просто мужанием – ведь через несколько недель мне будет 30 лет. Я не хочу возносить себя над Серёжей, мне он очень дорог, и поэтому хочу также вспомнить один момент из творений Клайва Льюиса, где он говорит, что один человек успешно боролся со своей гордыней пристрастием к селёдке с луком. Серёжа как-то ладит с людьми. А я нет. Получается, что его селёдка лучше всех моих воспарений, в том числе и из-за которых я не могу терпеть в частности и Алесиных родителей. Всё это горькие истины. И очень-очень трудно перейти от их осознания к каким-то практическим выводам. С одной стороны, конечно, нельзя терять духовного настроя в жизни. Но с другой – нельзя считать врагами близких людей, тех, с которыми свёл тебя в жизни Господь. Если за тобой правда, ты должен уметь смиряться и нести немощи других людей. И тогда не будет никакого «плена», а будет жертва любви, которая в итоге поможет приобрести души и тех людей, которых ты благодушно терпел как свой крест. Ох, это трудная наука, и в её освоении, думается мне, Сергей ушёл далеко вперёд меня.>
Ну, потом, конечно, магазины, покупки для Москвы и т.д. Бр-р! Надеюсь, что впечатлений моим родителям хватит на всю оставшуюся жизнь. Я очень рад, что они смогли выбраться и просто отдохнуть, посмотреть другую страну, другой человеческий мир… Мой отец очень переживал возвращение домой в Россию и всё повторял: «Я возвращаюсь в ад!»… <А теперь он уже умер – рак. И последние годы жизни интенсивно занимался экстрасенсорикой, и мне говорил, что ему «матушка» (как он считал, Матерь Божия) является каждый день… И, умирая, отказался от священника… Господи, помилуй! Бедные наши родители… А до этого он был ответственным партийным работником на заводе, а потом ещё сильно пил, пока, наконец, не нашёл себя в своих «занятиях»… И матушка у Серёжи, хотя и добрая, но тяжёлая, властная женщина. Позднее она очень плохо среагировала на приход Сергея в Церковь и даже, страшно сказать, стала говорить с ним в мужском роде: «Я тебя воспитывал»… Понять это может только сам Серёжа, а я только одно могу сказать: он, бедный, вышел из мрачного круга и немудрено, что занесло его к этим экстрасенсам, которые теперь не хотят так просто его отпускать: даже приход в Германии, в который он попал, где служит также владыка архиепископ Лонгин, сильно заражён теми самыми веяниями, от которых Сергей бежал, придя в свой храм Рождества Богородицы в Старом Симонове в январе 1999 года.>
Моя внутренняя жизнь идёт довольно напряжённо. Всё время преследует мысль, что просто физически не хватает времени. Дни проходят очень быстро: сон, пробуждение, завтрак, ужин, сон и т.д. Необычайно острое чувство, что с каждым днём, часом, с каждой минутой проходит жизнь и безвозвратно. И как хочется ценить это время, заполнять его чем-то осмысленным, не напрасным, важным… (поезд приехал на вокзал, допишу дома)…
6.05.98
В последнее время был весьма погружён в Штайнера. Прочёл две его книги: сборник со статьями о медицине и педагогике, а также его автобиографию. Читал, в основном, конечно, из-за языка, который необычайно трудный, громоздкий, сухой и научный – но весьма полезный для головы, по крайней мере, моей. Этакая умственная гимнастика. Некоторые его идеи мне чужды, как-то: почитание Гёте (Штайнер полжизни занимался анализом его, в основном, естественнонаучной деятельности), любовь к математике, геометрии и другим точным наукам. В то же время многие его мысли о медицине и педагогике кажутся мне весьма интересными и даже, возможно, правильными. <В своё время я тоже кое-то читал из Штайнера – очень безотрадный писатель.> Следует также не забывать, что его деятельность в начале 20 века была, прежде всего, направлена на борьбу с материализмом и бездуховностью, которые всё выше поднимали в то время голову с развитием науки и техники. Стремление ко всему (даже к строгим научным вопросам) подходить с точки зрения духа, кажется мне также весьма достойным. Думаю, что бунтарско-горячий Бердяев поспешил в своей острой критике. <Бердяев говорил, что не видел в своей жизни более безблагодатного человека.> Ядро деятельности и учения Штайнера – соприкосновение с духовной сферой бытия и использование при этом научных методов, которые отрицают какую-либо двусмысленность и неясность; при этом также важно истинное строение человеческого существа, как грубо-материального, так и духовного. Ну хватит, пожалуй, о Штайнере. Удалось посмотреть, наконец-то, фильм об о. Германе из Тр.-Серг. Лавры, о его отчитке бесноватых. Проповедь его была очень сильной, хорошей, поучительной и простой. Но в некоторых местах в душе возник протест <лучше бы сказал о том, что приняла душа; а о другом говорить вообще не стоит>: к примеру, о. Герман сказал, что Церковь запрещает держать в доме собак; вот кошек, птичек, рыбок можно, а собаки должны жить в конуре во дворе, а если хочешь кормить их – спускайся с 15 этажа и корми. Просто дискриминация какая-то! <Думаю, это недоразумение, потому что читал, что даже некоторые известные и авторитетные архиереи держали у себя дома собак. И ведь как смутился! Потому что не мог отличить главное от второстепенного. А чтобы отличить, надо жить церковной жизнью не один год, и тогда уже сам понимаешь, где в Церкви Божие, а где человеческое…> Насколько мне известно, самыми бесовскими животными считаются кошки. Следующее – о. Герман говорит: Церковь запрещает ходить к колдунам, целителям, чародеям, экстрасенсам – хорошо, я с этим согласен, но потом он продолжает: вот есть поликлиники, больницы – туда ходите, туда можно! А то, что во всех этих учреждениях правит химия (таблетки) и материализм – это в расчёт не принимается! <Между прочим, некоторые богословы называли христианство «духовным материализмом»: оно очень внимательно к телесной стороне жизни, ибо и её Своим воплощением освятил Господь. И медицина – она от Бога. Врачей же имеем таких, каких заслуживаем. И в Священном Писании сказано: «Согрешающий впадает в руки врача». А врач иногда и палач бывает… И крепко молиться надо прежде, чем посетить врача.> Был ещё один момент, с которым мне сложно было смириться – то, что скоро на наши головы будут падать пузатые жабы и скорпионы. И что во Франции жабы уже падали, точнее, выпадали. Но это уже, разумеется, вопрос веры в Божью Силу и Промысел. Всё-таки я был немного в нём разочарован; может, с теми людьми, которые там стояли, и надо было так говорить – так просто, может быть.
По выходным мы иногда посещаем V;hl, деревню, где живёт мама Карин и где есть лес, очень похожий (для меня) на Чертановский, по крайней мере, я ощущаю в нём что-то общее с Чертаново; ну и холмы, леса и т.д.
Ещё кое-что вспомнил о Штайнере. Во многих его докладах фигурирует имя Соловьёва. <Мы с Серёжей оба любили Соловьёва. Позднее, сравнительно недавно, он даже прислал мне пару его стихотворений, поразительно совпадающих с нашими общими переживаниями юности. Впервые имя Соловьёва я встретил в 1991 году в «Розе Мира» Даниила Андреева, где о нём говорится в очень возвышенных выражениях. Соловьёва также любил Саня Митин. В 1993-94 годах я читал кое-что из творений Владимира Сергеевича («Смысл любви», «Красота в природе», о стихах Тютчева, Полонского, его стихи и воспоминания о нём), в принципе, не так уж много, но достаточно для внутреннего знакомства с человеком. То, что писал Соловьёв в 19-20 лет, было очень созвучно мне, находящемуся тогда в том же возрасте. И его устремления были мне очень близки. Потом я бывал и на его могиле в Новодевичьем монастыре. Молюсь об упокоении его души очень часто, вместе с другими, которых также считаю своими благодетелями на пути к духовной жизни и Церкви.> В антропософском магазине (книжном) здесь в Касселе стоят около восьми томов сочинений Соловьёва (на немецком языке). Вообще, в антропософской среде, как мне известно от Кристиана (если ты его помнишь) <немец-антропософ, тогда лет 45-ти, приехавший жить в Россию и женившийся на русской девушке Тане (очень несимпатичной, надо сказать)>, Соловьёва очень уважают. Таня (жена Кристиана) сообщила мне, что в антропософском издании вышла книга о Серафиме Саровском. Связь с Россией здесь, по-видимому, очевидна. <Не всё то золото, что блестит. Но, может быть, благодать батюшки Серафима пересилит неправду Штайнера в душах простых немцев, которые будут читать эту книгу.> Ещё мне кажется, что доклады Штайнера гораздо интереснее и разнообразнее его книг (т.е. официально изданных его сочинений, оформленных им самим в виде книг, которых очень мало). Доклады стали публиковаться лишь спустя очень долгое (десятилетия!) время после его смерти. Насколько я понимаю, Бердяев ознакомился лишь с изданными в 1ой половине 20 века книгами Штайнера. <Справедливости ради вспомню слова отца Александра Меня о том, что вспоминая Штайнера, он всегда жалел, что такие люди, как он, пропали для Церкви и, поэтому, также для себя самих.>
Кстати, мне необычайно интересно узнать, прочёл ли ты «Последние у Троицы», и если прочёл – то какие впечатления у тебя от этой книги. Лично я её читал с большим интересом.
Каникулы кончились, вроде бы началась учёба (т.е. лекции и семинары), надо ходить в университет. И с этим у меня возникает серьёзная проблема. Обстановка в университете, атмосфера, люди (т.е. студенты) – всё это мне глубоко чуждо. Совершенно нет никакого желания с кем-либо общаться. И это, наверное, не из-за языка… Родства духовного не чувствую. Притом, вероятно, у меня такой период в жизни, когда большую часть времени хочется побыть одному, с самим собою, с книгами. Я очень быстро устаю от общения и, вообще, от людского общества. Среди людей, которых я здесь знаю, нет, пожалуй, никого, чьи жизненные устремления и интересы соприкасались бы с моими. За исключением, наверное, одного молодого человека, но и он совершенно зачарован своей молодой весёлой («мирской»?) женой. Карин всё переживает из-за меня: «Вот ты такой странный, ни с кем не общаешься, не знакомишься, своих друзей нет, и ты не хочешь их иметь». Никак не могу я ей довести до осознания мысль, что мне это сейчас не нужно. В обществе других людей всё чаще ловлю себя на мысли, что разговоры, которые я слушаю, не существенные. На лекциях, в магазинах, просто на улицах – чувствую, будто из меня выходит жизненная сила, прям-таки высасывается. Хорошо себя чувствую лишь в лесу. С Карин не всё ладно. Сомневается она всё, как жить дальше, где, на что; любит, не любит; одна или не одна. Живём мы с ней как брат и сестра. Не знаю, плохо это или хорошо. С одной стороны, это, как известно, идеал духовного супружества: совместная жизнь без плотских отношений. С другой стороны … близость женщины, весна. У ней, насколько мне известно, таких искусов нет – я Карин даже завидую.
11.05.98 В последнее время всё мечтаю, как летом приеду в Россию. А Карин, наверное, нет. Она хочет в Америку к подруге. Всё меня тоже уговаривает. Но по деньгам получается для меня либо Америка, либо Россия. Я, разумеется, выбираю последнее; да и дешевле, к тому же. Для меня самого наше будущее с Карин не совсем ясно… Ну да ладно! Надеюсь в июле тебя увидеть. Напиши, как у вас дела. Всем твоим домашним большой привет от меня. За сим расчёркиваюсь…
Сергей 11.05.98 Kassel
Kassel, 6.5.98 Милая Алеся, привет!
Спасибо за твоё письмо, я его получила в тот день, в который я бросила моё к тебе! Сразу хочу ответить (через 3 дня!), чтобы ты тоже получила «много писем».
Села и собираюсь писать, что мне приходит в голову. Так как только 700 часов утра, ещё ничего существенного не хочет прийти. Тут у нас потекла вода с верха и человек пришёл красить потолок. Пусть быстрее закончит, хочу завтракать.
Я удивляюсь, как внимательно ты читаешь письма, что для тебя там открываются хрупкие, прозрачные моменты, которые ты в общении не заметила. Может быть, мне стоит самой читать свои письма – как самопознание?
Так, и уже 15-е мая! Письмо лежало вопреки всем хорошим намерениям. Так бывает…
Тут вдруг пришло лето! Днём около 270С. Я перед домом сделала грядку и посеяла подсолнухи. Будем надеяться, что будут расти.
На прошлой неделе пришлось писать реферат – т.е. доклад. Было сложно собирать мысли, как-то отвыкла. Тема была очень теоретическая – понятие культуры в связи с концепцией мультикультурного общества и культурной идентичности. Ладно – что-то рассказывала. Времени было слишком мало, всё было не очень хорошо продумано. Ну ладно…
Кроме этого, я на этой неделе «потеряла» свою работу. Потеряла в кавычках, потому что я не очень грущу об этом. Конечно, плохо, что нет работы, но с другой стороны, было очень сложно. Это был тот случай, где отец с тремя детьми из Казахстана приехал сюда. Я должна была помочь детям в школе. Но отец больше не хотел меня пускать, почему-то он вдруг стал против любой помощи. Ничего не хотел объяснять, просто дверь не открывал. Иногда я с девочкой около школы встречалась. Но против воли отца вообще ничего не было возможно делать. Жаль, что так получилось, жаль девочку. Ну ладно, буду теперь искать что-нибудь другое. Ситуация с работой здесь сложна, но я всё равно оптимистична, до сих пор всегда всё получалось. Очевидно, обо мне кто-то хорошо заботится.
На прошлой неделе была в Фёле в магазине, где я купила чашку, которая разбилась. Осталась там одна, но некрасивая. Я решила сама делать новую – просто придётся научиться делать ручки. Можешь передать, что придётся подождать, ладно?
Извини, у меня сегодня ужасный почерк. Бывают такие дни, когда я пишу как курица лапой. Наверное, от внутреннего состояния зависит. Хотя я бы не сказала, что я сегодня особенно неуравновешенная. – Не знаю. Немного спешу, мы с Серёжей приглашены к тем друзьям, где он работает на ремонте старого дома. Ты знаешь, что такое спаржа? Эти овощи как раз сейчас растут (и только сейчас) и считаются деликатесами. – Может быть, только потому, что они бывают только раз в году. Ну, и они нас пригласили на ужин, и будет спаржа. По дороге брошу это письмо.
На кухне кончает работать стиральная машина – такое благо, что она есть, я знаю – быстро повешу бельё и побегу.
Я обнимаю и целую тебя,
Karin
Передай своим большой привет от нас!
<На двух открытках с видами Карловых Вар>29.6.98 Дорогая Алеся!
Привет, что скажешь, мы попали в Чехию! Серёжина тётя здесь в Карловых Варах отдыхает, и мы сели в машину и приехали. 5-6 часов! И пустили нас без визы просто так. Замечательно! Здесь очень красиво! То есть – центр, где источники и курортные гости. Вне центра, к сожалению, старые дома – очень красивые! – в печальном состоянии. Так жаль! Но чувствуется, что это место раньше было процветающим. Мы только вчера приехали (и завтра уедем) и ещё очень мало видели.
Серёжа полюбил чешское пиво!
По-чешски ещё не говорим, но можно понять надписи на магазинах: «Panski, Damski obuv» и т.п.
К счастью, здесь говорят на всех возможных языках. Утром пришла горничная и я спросила: «Sprechen sie Deuhch oder Russisch?» т.к. я не <говорю> по-чешски. Она мне: «Ich spreche Deuhch und Russisch». Всё равно мне неудобно. Кажется не вежливо. В магазине спросила, как сказать «до свидания», но уже забыла.
Напротив меня сидит Серёжа, засыпающий, и себе заказал «Becherovka» алкоголик! И жалуется, что уставший. Слов нет!
Он Вам большой привет передаёт.
И я вас целую и обнимаю, и надеюсь, что это письмо до Вас дойдёт.*
Karin
* и я тоже Сергей
Здравствуй, Эдик!
По всей видимости, как и сейчас за окном, так и над моей седой головой <Сергей начал седеть в 16 лет. Когда я с ним познакомился, ему было 19, и он уже на половину был седой.> окончательно сгустились тучи. Не сказал бы, что я вообще хотел возвращаться в октябре в Германию. Наверное, хотел просто увидеть Карин. Ты знаешь, что прошедший год нашей совместной жизни был далеко не лучезарный – тому много причин. Приехав в Германию, я стал замечать в себе нечто странное. Прямо в поезде, по дороге из аэродрома Карин сказала, что она нисколько не скучала, ей было без меня хорошо и она хочет, чтобы я поскорее уехал обратно. Дома мы продолжили разговор, и Карин пояснила, что хочет быть одна и хочет сама себя понять и найти (вот уже несколько месяцев она проходит психологическую терапию). Разговор наш был, вероятно, самый откровенный за всю историю наших отношений. Мы, буквально, перебивая друг друга, рассказали о том, что за 4 года накопилось в душе. Я рассказал про внутренние мучения, связанные с Аней, она мне о своих личных проблемах. Выяснили, что всё прошедшее время мы были совершенно замкнуты (в большей части, я) и нам не хватало чего-то большого, глобального, полностью объединяющего. После этого разговора нам стало очень легко и благостно на душе. И примерно в это время во мне стали появляться и зреть чувства, которых я раньше не испытывал по отношению к Карин. Проявлялись слова «женитьба», «брак», «семья», и было ощущение, что с меня постепенно снимается какое-то заклятие. Я рассказал об этом Карин. Наши регулярные «честные» разговоры продолжались. Мы старались (по крайней мере, я) раскрывать друг другу все помыслы. Затем вновь началось некое отстранение. От Карин я стал слышать абсолютно такие же слова, как и в своё время от Ани (; ты хороший, чудесный, но………). Эта повторяемость загоняла меня просто в тупик какой-то. И всё-таки я надеялся, что что-то может измениться. По словам Карин, она тоже надеялась. На пути в Германию я думал, что еду в новую жизнь, изменённым каким-то, более самостоятельным, более зрелым. Но теперь руки у меня опущены. В последние дни она постоянно напоминает мне, что любит меня как человека, как хорошего друга, но жить со мной постоянно она не хочет. В поезде из аэропорта она сказала, что не знала, хотела ли она, чтобы я приехал или нет. Наверное, по её словам, чтобы только это всё мне сказать в глаза, а не по телефону. Она говорила, что будет молиться, чтобы получить вразумление, что ей (нам?) делать. Может быть, это одиночество лишь на время, а потом мы опять будем вместе.
Сегодня совершенно просто и неожиданно она сказала, что всё решила: хочет быть одна и не считает, что наши отношения могут иметь какое-либо будущее, и в качестве моей жены она себя не представляет. Предложения я ей не делал, а лишь намекал. Во мне самом какая-то муть. С одной стороны, не хочу её терять, с другой стороны, внутренне устал и хочу домой. Проблема ещё вся в том, что в начале декабря крестят сына Кристиана <их общего знакомого – немца-антропософа, живущего в Москве> в Москве. И Карин должна быть крёстной. Ехать мы собирались вместе, я надеялся, что в Москве как-то всё у нас прояснится и уляжется. Через десять дней она вернётся в Германию, я спустя несколько месяцев. Но после разговора сегодня, я, если честно, с трудом представляю, как мы разместимся в квартире. Играть счастливую пару у нас не получится. С другой стороны, приглашение, по которому едет Карин, от моих родителей … и его надо (точнее, её – Карин) регистрировать в Москве.
Я готов уехать в Москву хоть сейчас, но через неделю мне надо продлевать визу. Или не продлевать, но тогда очень трудно вновь её получить, если вдруг у нас что-то изменится, вера во что у меня с каждым днём уменьшается. Я здесь один и мне некуда деться. А дальше жить в одной квартире становится всё тягостнее, хотя живём мы очень дружно.
Я не знаю, что мне делать, как поступить. Блуждаю по дремучему лесу; огонь где-то вдали, а пропасть, в которую я когда-то уже летел, близко.
Очень жаль, что ты далеко…..
Прочёл твои книги (кроме последней, подаренной), но что-либо писать о них сил душевных нет.
Наверное, я не вынес искушений, которые на меня возлагались. Предаю себя в руки Божьи.
До скорого свидания,
Сергей. 4.11.98 Kassel
P.S. не знаю, что больше меня печалит….
Привык, наверное, к хорошей жизни…..
<Очень характерно в этом письме именно слово «муть». Милость Божия ещё в том, что мутный путь и привёл к мути, и ложь не продолжилась дальше. А как, скажем, живёт тот же «Михаил Николаевич», это очень трудно вообразить…>
<Выписки из моего дневника о Серёже, относящиеся к событиям, произошедшим с ним в конце 1998 – начале 1999 года.> Он тогда вернулся из Германии, как тогда казалось, насовсем. Почти пятилетний роман с Карин завершился. Он был болезнен и затяжлив. Начался он, когда от Серёжи ушла Аня N, ушла к своему теперешнему мужу, Саше N, которого я лично не знаю, но о котором много слышал от Ани. Серёжа был поражён и раздавлен, обиделся на Бога (с Которым он, глупый, и связывал всё время Аню) и прилепился к Карин, симпатичной немецкой девушке (на 7 лет его старше), доброй и хорошей, и очень “земной”. Как он тогда выражался, он “ушёл в отпуск”. По сути, этот “отпуск” и кончился к началу 1999 года. Карин не могла понять Серёжу, не могла быть единомысленной с ним. Они любили друг друга, но не так, чтобы жениться. Это и выяснилось до конца в Германии, куда Сергею волей-неволей пришлось ехать вслед за Карин. В Германии Карин была у себя дома, Серёже же там было плохо и одиноко. Может быть, такое положение и привело его к углублению внутренней жизни. К Серёже вдруг стали приходить странные состояния, связанные с мыслями о смерти. От этих мыслей веяло на него ужасом, какого раньше он не испытывал, хотя как будто всё время вращался среди духовных вопросов и Бога искал. Искал по-своему, в оккультной среде экстрасенсов и эзотериков, с этим также могло быть связано его позднее воцерковление то, что он потерял столько времени среди подделок и эрзацев духовности. Той осенью они с Карин стали молиться вместе, перед сном, перед едой, в течение дня, чего раньше у них не было, и туман рассеялся. Они поняли и увидели, что они – «очень хорошо друг друга знающие, очень хорошо относящиеся друг к другу, друг друга любящие... друзья». Так друзьями они и расстались. Потом они ещё встречались и созванивались, многим делились друг с другом, и сейчас Серёжа пишет, что Карин сильно помогает ему. Пишет из Германии. Вернувшись в Россию, он стал часто у нас гостить. Выспрашивал про Церковь, про исповедь. Он там в Германии вспоминал и нашу с ним поездку в Троице-Сергиеву Лавру, и наши с ним разговоры, о которых я писал уже выше, и он понял, что нужно идти в Церковь, это не игрушки. Но как быть с экстрасенсорным и эзотерическим багажом, с “наставником” Михаилом Николаевичем (который, кстати, очень не нравился Карин)? Много чего было интересного. Кто-то не хотел отпускать его. Вся его жизнь вскрылась, как гнойный нарыв. Резко обострились отношения с матерью. <Это ещё не то слово: рассказать волосы дыбом встанут...> Жутким холодком повеяло от Михаила Николаевича, который перестал ощущать процессы, происходящие в Серёжиной душе, хотя до этого Серёжина душа была перед ним как на ладони. Он стал ощущать, что Серёжа ускользает от него. У Сергея не было работы, и через его маму к нему пришло крайне мрачное и соблазнительно жуткое предложение. Точнее сказать, он вдруг всё иначе стал видеть и понимать. Всё происходящее вокруг наполнилось мощным символическим смыслом, и почти всюду вокруг себя он увидел страшный мрак. Родные и привычные люди стали странно и жутко смотреть на него, он вдруг увидел, что он окружён со всех сторон злыми духами, действующими через близких ему людей. И только в нас с Алесей не было этого жуткого холодка, а был свет, и этот свет звал его в Церковь как можно скорее. Позднее священник, к которому Серёжа пришёл (в церкви Рождества Богородицы в Старом Симонове, рядом с домом Серёжи), говорил, что так бывает иногда: Господь сразу в один день прорывает пелену, которая спадает с глаз человека, и он видит всё как есть. Серёже было тогда тяжело и страшно до жути. Один раз, прийдя к нам, он не хотел говорить вслух, а писал всё на бумажке и меня просил писать. А потом эти листочки забрал с собой. Позже, вечером перед тем, как идти на свою первую исповедь, он звонил мне и просил меня приехать к нему и переночевать вместе с ним. Я не поехал, не захотел расставаться с Алесей (мы никогда не расстаёмся с ней на ночь), хотя, может быть, и стоило съездить. Но всё обошлось. Это было серьёзное обращение, нешуточное. “Видно, ты для нашего дела ценный кадр”, говорил об этом позднее Саня Митин. 8-9 декабря 1999 года
Серёжа всё-таки сходил и впервые исповедался и причастился в январе 1999 года. Пошёл в ближайший к себе храм Рождества Богородицы в Старом Симонове, где настоятельствует протоиерей Владимир Силовьев. Он его и принял, как будто ждал. А исповедь у него принимал отец Сергий (по словам Серёжи, внешне очень похожий на меня), который велел Серёже съездить на исповедь в Троице-Сергиеву Лавру и попросить там для себя епитимью за занятия экстрасенсорикой. Серёжа съездил, и отец Пётр, исповедовавший его, в ответ на слова о епитимье сказал, что вся наша жизнь есть епитимья. Все свои эзотерические книжки Серёжа принёс в храм, чтобы там их сожгли в церковной печи. И некоторые из книг батюшка у него не взял, оставил. декабрь 1999 17 мая 2001 года
(К Алесе.) Серёжа уезжает во вторник, 2 февраля. <В Германию. После того, как они расстались с Карин, он гостил у своего двоюродного брата, который тоже живёт в Германии и имеет там собственную фирму по торговле машинами, имеющую отделения и в некоторых других европейских странах. У брата он встретил девушку, Иру, из Актюбинска, 21 года, она была у брата нянечкой его детей. Сергей был просто пронзён этой девушкой (а она, как фактический член семьи брата, знала о Карин и об их разрыве с Серёжей), он почувствовал в ней «своё утерянное ребро» и незамедлительно сообщил ей об этом, что, в общем, не нашло в девушке понимания. Но чувства его были столь сильны, что сами по себе питали в нём большую надежду на скорую взаимность. И, как и в достопамятном случае с Аней, он опять всё это связал с верой в Бога. Но на этот раз это было не столь беспочвенно, как в предыдущий. Ира, в конце концов, принеся Серёже в короткое время много горя, убедила его в том, что она не его, она другая. Но она оказалась, как это бывает в жизни, предтечей истинного Серёжиного рёбрышка... Через несколько дней после воцерковления Сергея, его брат предложил ему работу в Германии, в его фирме. Конечно, Сергей согласился: других возможностей у него не было, и ещё в Германии была Ира, по которой он сильно тосковал. Вообще-то это тоже было чудо: ему предстояло некоторое время жить вместе с девушкой, которую он любил.> Целую неделю он болел гриппом. Ира там его ждёт. Чувства его начали блекнуть, он смущается этим. <Смущался он от этого именно в своей вере. Встретившись с ним уже на моём дне рождения, отмечавшемся 1 августа, Саня Митин отмечал потом вот этот привкус прагматичности в его отношениях с Богом. Саня сказал, что это может привести к большим проблемам в будущем Сергея, в его духовном пути.> Говорил ему много о верности. 31 января 1999 года, декабрь того же года (в угловых скобках)
5.02.99 Здравствуй, дорогой Эдик!
Подходит к концу 4 день моего пребывания в Германии. Через полчаса (; в 20:00) должна позвонить моя двоюродная племянница. Она обещала мне показать сегодня путь к православному храму в Дюссельдорфе (где я сейчас живу в квартире с двумя молодыми ребятами из Казахстана, к ним я приставлен переводчиком). Очень хочу домой, очень хочу в свой храм, к о. Владимиру и о. Сергию. Чувствую себя очень одиноким. Единственная мысль, которая меня успокаивает – это вера в Промысел Божий. В воскресенье меня отправляют в другой город на 10 дней переводить с английского на русский язык семинары по лабораторной технике. Англ. язык я совершенно забыл, но выполняю всё, что мне говорят.
С Ирочкой всё очень сложно. Увидел я её на второй день после приезда. Сам приехал в дом брата, сославшись, что надо некоторые вещи забрать. Эдик, я в унынии, мне больно. Неимоверными усилиями стараюсь сохранить веру. <Вот оно как!> Ира отказалась принять от меня крестик, сказала, что нашла свой (на след. день я его на ней видел), отказалась слушать мою историю (не объясняя, почему), сказала, что я не её половина, что с самого начала не давала никакого мне шанса и т.д. В общем, встреча была для меня тяжёлой и напряжённой. Давила мысль, неужели всё напрасно, неужели эти два месяца…… И всё это я слышал, всё это безразличие чувствовал от человека, дороже и милее которого нет у меня во всём свете, за счастье и жизнь которого я готов отдать свою. Мысль о том, что это не ОНА, сжимает клещами мою душу. Эдик, я взял несколько книг православных с собой в Германию. Одну из них – «Об унынии» – я начал читать. А, может, действительно – холод и безразличие Ирочки – искушения для меня, проверка на прочность, на веру. Так вот, Эдик, я верю в то, что она моя суженная. <Во как в вере повредился человек за годы оккультных странствий: чужую женщину за свою суженную принимал.> Я ей сказал прямым текстом, что я твёрдо знаю, что она – моя половинка и что кто бы или что бы ни заставляли меня от неё отречься, я от неё не отрекусь и любить я её буду до самой смерти. <Срам-то какой!> Знаешь, Эдик, я иногда вспоминаю Карин и испытываю к ней очень тёплые чувства. <Ещё не легче. Повредился, бедняга.> Мои родственники, почему-то, думают, что у нас с ней всё ещё наладится. Иногда я думаю, а вдруг, действительно, если Ирочка – не ОНА, то, может быть, с Карин… по-новому… И тут меня, буквально, прошибает мысль – я ведь от неё отрёкся, на исповеди, перед самим Христом. Помнишь, ты говорил мне, что на исповеди приходят слова не изобильные, но очень важные. Знаешь, какие слова я сразу сказал: что я отрёкся от сатаны, хочу православно верить в Бога и служить Христу. До сих пор никак не могу осознать, почему я это сказал, точнее, почему я сказал именно эти слова. <Ясен пень – экстрасенсорика и оккультизм никогда не числились в богоугодных занятиях…>
После всего, что со мной произошло, я начинаю понимать (именно сейчас, невольно погружаясь в атмосферу бизнеса и коммерции, коими здесь всё пронизано), что мне от этого мира уже ничего не надо, я познал его зло и болезнь и что я теперь пригоден лишь для одного, на что мне разные люди, вплоть до родственников (тётя, она же крёстная моя), ещё со школы вольно-невольно намекали, и эта странная поездка в Сергиев Посад… И слова о. Сергия о том, чтобы месяц собой занимался. А что потом будет?
6.02.99 Нашли сегодня днём храм. К сожалению, он был закрыт. Ближе к вечеру я уже направился туда сам. На моё счастье дверь мне открыли и объяснили, что служба будет завтра в 1000 вместе с исповедью. Хочу очень, если удастся, завтра причаститься. Пол дня сегодня провёл со своей двоюродной племянницей. Что самое важное, почти сразу стали говорить о важных вещах: о Церкви, о Боге. Не думал я, что вот так просто можно говорить о таких вещах с девятнадцатилетней девушкой (да ещё и родственницей). Говорили мы с ней и об Ире. Она её тоже знает и часто с ней общается. Сразу мне сказала, что знает о моих чувствах к Ирине. Одним словом, мы с ней очень хорошо поговорили и быстро сошлись, хотя не общались и не виделись лет 10, если не больше. Разговаривал сегодня по телефону с Карин. Очень смешанные чувства у меня к ней. Говорит она иногда даже очень резко, и я чувствую с горечью, что мы всё дальше и дальше удаляемся друг от друга. <И слава Богу!> Хотя её голос всегда мне кажется очень родным и каким-то близким. <Ещё бы: четыре года жил с ней.> Сегодня, бросив взгляд на карту Германии, увидел города, связанные с моей прошлой жизнью и с друзьями – и чуть не зарыдал. Такое ощущение, что прошли какие-то века. А прошло-то всего пару каких-то месяцев.
Эдик, что же со мною будет. Как устроится моя личная жизнь. Если б ты знал, как я хочу иметь семью, жену, детей. <А говорит так, как будто женщина, изнывающая от желания выйти замуж.> Как я хочу по-настоящему себя почувствовать «мужиком».
Хочу тут по возможности написать письмо Ане <N>. Как я жалею, что втянул их всех в эту «оккультную историю». <Потерявшаяся душа мечется во всех направлениях, по всем тем местам, где оставила часть себя. Как страшна блудная скверна!>
Эдик! Я прошу у вас прощения за то, что пока не молился о вас. Я обязательно буду это делать. Я соблюдаю утреннее и вечернее правила. Молюсь о Ире, о нас с ней, о супружестве, о чадородии. Сам не знаю, почему, но верю я в это, верю в Бога, верю в неё, верю в себя, верю, что ничего случайно не бывает. <Каково повреждение души от занятий ложными «духовными практиками»! Человек всеми силами души верит в то, что далеко не обязательно бывает правдой. Он всего себя вкладывает в утверждение сомнительных вещей. И прежде всего тут гордость, ибо всё смиренно следует принимать из руки Божией, не настаивая на своих желаниях. Но и желания твои не случайны, и Господь, смиряя Сергея, не давая ему конкретно ту женщину, которую он хотел получить, готовил его к браку с той, которую Он предназначил ему. Пароль ТОЙ женщины – абсолютная отзывчивость, отзывчивость на всё, исходящее от тебя, это есть перст Божий, которому ты должен подчиниться. Сергея ждала его Александра, а он и не знал, бедный, и мучился, сам изводя себя…>
На сегодня заканчиваю – завтра рано вставать надо.
20.02.99 Так получилось, что продолжаю писать письмо лишь через 2 недели. Был в командировке в Карлсруе с двумя мужиками из Актюбинска. 2 недели переводил и занимался спектральным анализом (рентгеновским). Жил в гостинице. На выходных поехал в Баден-Баден на трамвае. Нашёл там русский православный храм (заруб. РЦ). Было воскресение, но литургии не было, лишь вечером, но вечером надо было возвращаться обратно. Зато поставил свечи, приложился к иконам. Это, наверное, был самый светлый момент во время поездки, словно дома побывал. Очень устал. Сегодня суббота – очень хочу попасть сегодня вечером на всенощную, а завтра на литургию. Теперь я понимаю, какой это ужас – быть хотя бы на некоторое короткое время вне церковной жизни. Очень я скучаю по вам, по Москве. Что самое главное, я не знаю, что со мной будет – полная неясность. Уповаю на Господа. Звонил Ире часто из командировки <дурачок>. Терплю.
Пока заканчиваю. Ваш Сергей. Dusseldorf
22.02.99 Пишу после разговора с тобой. Как-то мне полегчало. И, действительно, всё кажется не таким уж и ужасным. И боль внутри прошла. Эх, Эдик. Как всё сложно и тонко. <Тонко и просто.> Только что разговаривал с Карин. У неё там тоже сумерки. И всё же я воспринимаю её как очень близкого мне человека. И всякий раз, когда я вспоминаю о наших друзьях, поездках, её родителях, на глазах у меня наворачиваются слёзы. Встретиться мы договорились с ней через две недели.
Эдь, как всё сложно. <Четыре года к ней прирастал, ещё бы. А теперь с кровью рвать надо. И сам виноват: не надо было прирастать, Богу «отомстить» хотел за то, что Аню не дал. Какое покаяние ему нужно было! И до сих пор ещё, может быть, он не понял этого, до сих пор «дружит» с этой Карин, женатый мужик, алтарник… Просто понять нужно, осознать всю свою вину 1994 года. И отрубит от него Господь эту связь. Умрёт тот Серёжа, который принадлежал Карин. Я не так глубоко знаю его душу, но иногда мне кажется, что по-настоящему каяться он не умеет и не может. Да пойми ты, как дико и некрасиво мы бываем неправы!…>
Знаешь, ещё мне легче становится, когда ухожу в работу, как-то тёмные мысли отступают. Чувствую, насколько действенно Причастие. Словно душа закрывается какими-то железными дверями от внешнего «мира» и зла в нём. Постараюсь причащаться каждое воскресение. Очень скучаю по храму в Москве. Эдик, если будет время, съезди туда. Посмотри, какие священники там служат. Я уверен, они окажут на тебя должное впечатление. Иногда мне кажется, что я смертельно устал и силы мои внутренние на пределе. А потом ничего. <Так всегда.> Снова бреду. Знаешь, некоторые искушения, которые меня раньше мучили (…), отошли, словно преграда какая-то им поставлена <исповедал, наверное, и сделал это искренне, со стыдом – вот это-то и нужно!>. Эдик, как жаль, что ты далеко. Что же со мной будет. Стараюсь уповать на Промысел Божий. На какое-то время та связь с Господом, о которой ты говорил, прерывается, исчезает, и я ввергаюсь в ужасное отчаяние, душа болеть начинает, но знаешь, это как-то остаётся за этими железными дверями, эта боль, она не выходит наружу, как раньше, и не овладевает мною полностью. На сегодня заканчиваю.
23.02.99 День сегодня прошёл весь в работе и поездках. На душе более-менее спокойно. Очень коротко видел Иру в бюро, перекинулись парой слов. Раза два говорили по телефону о работе.
Полностью положился на Промысел Божий и решил больше никаких важных шагов не предпринимать. Очень хочется написать ей письмо и рассказать, что мне очень жаль, что мы не общаемся как друзья. Насколько я понимаю, она старается избегать со мною общения. Не знаю, чем это вызвано. Тут же думаю, а зачем, собственно, писать письмо, и что от этого изменится?
Но, Эдик, у меня внутри всегда присутствуют слова, которые не уходят и как-то очень явственно подкрепляют меня: «Сам спасёшься и её спасёшь, потерпи – сама придёт». <Другая придёт, ТА САМАЯ, которую ты, брат, с Божьей помощью, и спасал всё это время.> Может, конечно, это я сам себе внушаю, а может быть, и нет. В любом случае, мысль о том, что я могу лишиться возможности видеть и слышать её, повергает меня в некий вселенский ужас. Уповаю лишь на Бога. Знаешь, мне часто кажется, что всё, произошедшее со мной в последние месяцы, было настоящим сном. Всё, что мне открылось, мой страх, полное одиночество, потеря веры в близких и любимых мною людей, чувство к Ире (это именно то, с чего всё началось <расшатать тебя, братан, маленько надо было, глубоко ты в болоте своём увяз>) – всё это сон. Но я точно знаю, что это было явью.
Спаси тебя Господи. Твой брат, Сергей.
Здравствуйте, дорогие мои!
Страшные и таинственные события продолжают совершаться в моей жизни.
Все прошедшие дни после моего приезда я был занят переводами. В храме меня очень хорошо приняли, обрадовались моим подаркам (книгам), и, вообще, я словно домой вернулся, а точнее, будто и не уезжал. Был на освящении квартиры; там же происходило собрание некоего православного братства, очень хорошо посидели. Присутствовал там и наш новый батюшка – о. Александр. Рассказывал много интересного. Там же была и Александра….. Ночь я провёл в храме. Спал в одной комнате с батюшкой. Вот уже третий день, вечер и ночь я провожу в храме, в келии Сергея (иподьякона). Он любезно разрешил пользоваться его постелью. Брат мой уехал в Казахстан, ключи от его дома у меня есть, но от Иры идёт очень странная агрессия <ещё бы: запудрил мозги девушке…>, я там сейчас бывать не хочу, и здесь мне намного покойнее. Я даже здесь очень хорошо сплю. Что самое удивительное, то, что я здесь живу, питаюсь, ночую, свободно распоряжаюсь комнатой, душем и т.д., всеми принимается как само собой разумеющееся. Интересно, когда я в первый раз по возвращении был на службе, наш пожилой батюшка благословил меня и сказал: «Бог помиловал, вернулись!»
Минуту назад через окошко разговаривал с нашим экономом (он был во дворе); сказал он следующее: «А это даже хорошо, что ты здесь». В общем, крайне всё странно. В моих личных чувствах большие изменения. На Иру я посмотрел совершенно другими глазами. На следующий день, после моего расквашенного состояния, у нас с ней состоялся разговор. Он прошёл очень спокойно, хорошо и очень как-то меня успокоил. Она ещё раз сказала, что очень сожалеет, но ответить на мои чувства не может и очень хочет, чтобы я перестал мучиться и понял, что вместе мы быть не можем. Мы говорили как старые добрые друзья, и настроение у нас было очень хорошее. Она мне рассказала кое-что из своей жизни, я рассказал про Аню, Карин и т.д. После этого разговора мне стало очень легко. К сожалению, через несколько дней отношение ко мне Иры стало буквально враждебным. А в моём сердце тихо поселилось совершенно удивительное существо. Существо именуется Сашенькой. Я всё вспоминаю соборование в Сергиевом Посаде. Во время службы я с неким страхом заметил, что моё чувство к Ире как-то быстро иссякает. Это меня очень смутило и испугало. И слова батюшки в московском храме, что вот, мол, женятся, не спрашивая волю Божью в храме, и маются, вот, мол, не на том человеке женился. Меня это тогда тоже очень больно кольнуло.
Скажу сразу, что во время моего пребывания в здешней церкви мысли об Ире ко мне почти не приходили и не приходят. Сашенька как-то мне сразу приглянулась. Вился тут вокруг неё один тип – женатый, да как поговаривают, ситуация эта изменилась. Сама она русская немка из (внимание!!) А…рхангельска (сравн. А…ктюбинск <откуда была Ира>). Хочет быть переводчиком. Живёт она пока при церкви, готовит еду, моет полы, поёт в хоре. В ночь, после освящения квартиры, где она также присутствовала, я ей написал записку. Написал, что я чувствую, когда нахожусь рядом с ней, что она мне нравится и т.д. Одним словом, вечером следующего дня мы с ней сидели в «красном салоне», где я когда-то сидел с Сергеем, и он спрашивал меня, не хочу ли я познакомиться с девушкой для создания семьи и т.д. Теперь уже я сидел на месте Сергея, а на моём месте, сжавшись в комочек, как маленькая птичка, сидела Сашенька, а я спрашивал её, не хочет ли она создать православную семью, точнее, я попросил её об этом подумать. Ничего более пока написать не могу, уповаю на волю Божью. В тот вечер с Сергеем я рассказал ему об Ире и добавил, что, как ни странно, но мне очень начинает нравиться Саша.
Родные мои! Помню вас и молюсь о вас, и вы помяните меня, грешного, в молитвах ваших. Надеюсь, что свижусь когда-нибудь с вами.
Ваш Сергей.
11.06.99 Постоянное представительство Русской Православной Церкви в Германии, Дюссельдорф.
<Почерк Саши.> Дорогие Алеся и Эдик!
Сердечно поздравляем с Вашими совместившимися Днями Рождения! Целуем, любим, помним, даже за тысячу километров.
Ваши Александра и Сергей
1.08.99 Москва
<Серёжа с Сашей знакомы не более пяти месяцев, общаются и того меньше, а она уже пишет нам такие слова… Значит, произошло чудо Божие. Господь знает, как я люблю Серёжину Сашу – его рёбрышко и врачующее масло, чудесный пластырь милости Божией на зияющую рану его дорогой души… Счастья вам, дорогие, на земле и в вечности, дай Бог, вместе с нами!>
Здравствуй, Эдик!
Совершенно нет времени и даже «уединения», чтобы написать тебе письмо. С утра до 5 часов я сижу в бюро. Вечером «отогреваюсь» возле Сашеньки. Выходные у нас всегда получаются очень занятыми: в субботу, а иногда и в пятницу мы едем в церковь; возвращаемся в воскресенье вечером. В эти выходные задержались до понедельника: Саше с утра необходимо в одно учреждение, ну а я не захотел без неё «домой» возвращаться. Можешь себе представить, какая «беготня» на выходных в приходе. Всегда нужно чего-то помыть, приготовить, принести, унести и т.д. Иногда мы с Сашенькой остаёмся в церкви вместо нашего эконома: и я хожу-гремлю всеми важными ключами. Иногда трапезничаем с Владыкой… выпиваем. Владыка к нам благосклонен. Давеча прижал меня к своему большому животу и хлопал по плечу. Исповедался я у него тоже очень хорошо. С нашим «новым» батюшкой о. Александром у нас почти что дружественные отношения (останавливает, конечно, сан), но, кажется, мы с Сашей одни из немногих среди активистов прихода и «постоянного» континента, кто обращает внимание на его сан. В основном, относятся некоторые люди к нему как к обыкнов. мужику. Он, конечно, сам по себе очень простой и считает, что как раз и надо себя так вести (хотя д-р богословия, преподавал в Дух. академии в Серг.-Посаде), но за этой простотой такая глубина скрывается, что дух захватывает. И исповедует он тоже необычайно хорошо. Вчера вечером сидели все в «красном салоне» и смотрели видеокассету, которую мне привёз о. Александр – «Чёрная сутана». О священнике-иезуите, обращавшем индейцев в Канаде. В фильме было несколько постельных сцен, но на это закрывали глаза. Фильм жестокий, но очень правдивый и, может быть, актуальный…
У нас с Сашенькой довольно большая библиотека. У Саши очень много православной литературы, аудиокассет с Г.Каледой, митр. А.Сурожским, А.Кураевым и т.д. У нас много икон. Один из наших иподиаконов, референт Владыки, о. Николай, пригласил нас с Сашенькой на встречу молодых теологов в след. воскресенье. Одним словом, я всё ближе и ближе продолжаю сближаться с Церковью. И вот именно теперь, когда во мне проснулось угасшее было зимой (в январе!) стремление к духовной жизни, к духовному развитию, именно теперь, когда рядом со мной постоянно и неотлучно присутствует моя «любушка», когда я вновь стал читать духовную литературу, и что самое главное, по внутреннему стремлению, желанию, а не по бесполезному до сих пор самопринуждению – именно теперь начинают портиться отношения с братом. Недавняя и так непохожая, такая несвязанная с его образом ласковость, которой он меня буквально очаровывал, мягкость и щедрость, сменились раздражительностью, недовольством и обидой. Возможно, он видит, что это всё не может стать делом моей жизни. Да и не один я теперь. Причём с самого начала он не был в восторге от моей избранницы («Где ты это Чудо-юдо выискал?»), но снисходителен.
Если раньше я чувствовал себя на работе как дома, то сейчас – атмосфера очень напряжённая и даже враждебная; конечно, это не связано с людьми, просто я всё дальше и дальше удаляюсь от духа, правящего здесь, и заслуга Сашеньки в этом необычайно велика. Вероятно, этот дух уже понял, что целиком меня заполучить ему не удастся, и его враждебность ко мне я необычайно сильно чувствую. Так, что может вскоре так произойти, что я останусь без работы (денег…), а мы без той квартиры (моего брата), где мы сейчас с Сашенькой живём. Где мы в таком случае будем жить, я пока не знаю. Возможно, по благословению Владыки, вернёмся жить в церковь, Сергей (иподиакон) предлагает до декабря пожить у него в 3-комнатной квартире и т.д. В общем, полная неясность.
Совершенно не мог себе представить, что столкнусь с таким количеством внутренних искушений, страхов, причём, совершенно явно, иррациональных. Как-то ночью приснился Кристиан (если ты его помнишь) <конечно, помню>, в полной ярости кричал: «Поп! Поп!». Кратко описывая содержание ещё одного сна, скажу, что тёмные силы очень недовольны участием в моей судьбе Сашеньки.
Нервы мои стали сдавать. Покойно чувствую себя лишь в стенах нашей цитадели-церкви. Это, действительно, цитадель – бывший катол. монастырь в центре города. Чувствуешь, будто стены и крыша тебя охраняют, спится там тоже необычайно хорошо. Иногда чувствую себя внутренне очень усталым, хочется домой в Россию, в Москву, в Привалово, к вам. Хочется плюнуть, взять Любушку и поехать; но всякий раз сдерживаешься, обращаешься к Богу: «На всё воля Твоя». Хочу отметить, что с приходом Сашеньки ко мне пришла радость. Прошлая жизнь без неё представляется мрачным кошмарным сном <так оно и есть>, небытием, а с её появлением в меня вошла Жизнь. Ждём не дождёмся, когда станем мужем и женой. Я и представить себе не мог, какая это может быть поддержка и опора (я имею ввиду Сашеньку). До конца работы ещё 1,5ч., а я не могу дождаться, когда я вновь её увижу. Невозможно описать, какой теплотой, лаской и заботой она меня окружает – это истинный дом мой, моё прибежище, о которое разбиваются все яростные волны внешнего мира. А когда она мне говорит, что она моя душа, моё второе «я» – от всей этой глобальной реальности у меня начинает слабеть голова, и всё внешнее настолько блекнет и обесценивается, что… С ней осуществляется всё, что когда-то мне представлялось в мыслях, видениях и т.д. Осознание того, что это – ОНА, непоколебимо!
Владыка и о. Александр говорили мне каждый в своё время на исповеди, что как только я на правах мужа получу разрешение на работу – сразу уходить от брата, т.к. самое тяжёлое – это быть в неволе у человека нецерковного. Владыка добавил, что рано или поздно конфликт произойдёт, если главную роль в жизни играют для человека деньги. Я долго не мог понять, кому он служит (брат). Но он меня сюда привёз. Хотя я в очень многом ошибался.
В субботу перекладывали с Сашенькой свящ. одеяние в церкви в новый шкаф. Не описать, с каким чувством я притрагивался к этим тканям и одеждам… Письмо заканчиваю. Низкий поклон от нас Алесе и Настеньке, твоим родителям, дяде и всем нашим друзьям.
Просим ваших молитв за нас. 13.09.99 Duisburg Сергей + Александра
Эй, народ?! Вы где!??!
Я не получил ответа на своё письмо. У вас всё в порядке?
22 октября мы расписались в ЗАГСе г. Waldbr;l. 6 ноября состоялось наше венчание. Гостей было человек 50. Собрался почти весь клир прихода во главе с архиепископом. Венчание было записано на видеокассету. Так что при случае сможете посмотреть. Праздник удался. Священники за столом хором пели «Жило 12 разбойников…». Венчал нас наш пожилой батюшка – о. Николай. Он на приходе как старец.
На следующий день после свадьбы начались иконные курсы: 16 человек «курсантов». Нам надо было помогать на кухне и в столовой. Через неделю мы еле стояли на ногах.
Эдик! У Саши есть «Нарния» Льюиса на англ.яз. Так я уже 3 том читаю. Недавно с телевизора на видеокассету переписал «Привидение». Как сразу наша московская жизнь вспомнилась, наши посиделки.
Пока у меня нет работы, Владыка предложил место архивариуса (кроме того, что я уже – второй дворник). Что самое главное, он допустил меня до своей личной библиотеки. Когда я увидел шикарные издания Отцов Церкви, русских рел. философов, Соловьёва и т.д., я понял, что попал по адресу.
Хочу написать Митину.
За сим раскланиваюсь.
16.11.99 Сергей
19.11.99
Кстати, исходя из того, что ответа от вас я не получил, я делаю вывод, что у вас опять что-то не в порядке. То есть вы опять не в Чертаново. Интересно, где?
На свадьбе у нас была Карин с мамой и мамин друг – Вальтер. Вообще, Карин мне очень помогает, и советом, и делом. Несколько недель назад ездил в Кассель по делам. Очень мило провели с ней время. Много говорили, вспоминали прошлое, друзей. Причём, прошёл ровно год с тех пор, как я уехал из Касселя. И вообще, прошёл целый год. А кажется, прошла неделя, точнее, пролетела. И всё в моей жизни по-другому. Во многом я ошибался, но всё главное я чувствовал и предвидел.
Искушения продолжаются. Возможно, Митин был прав, что «они» вернутся. <Серёжа с Сашей приезжали ко мне на 25-летие, 28 июля 1999 года. Там был и Саня Митин, который нас посетил спустя года три после нашего последнего контакта. Я был ему очень рад, как и Серёже с Сашей. Был также Юрик и была Аня Ермишина. И ещё Агабеков. Это была светлая встреча, из тех, которые так хотелось бы продолжить за гранью этого мира. Сашеньку мы с Алесей тогда видели впервые. И вот Саня, в ответ на подробный рассказ Сергея о его приходе в Церковь и всех тех потрясающих вещах, которые с ним в связи с этим произошли, сказал ему: «Значит, ты ценный кадр в нашем деле. Но ты учти, что эти самые, с кем ты жил все эти годы, они так просто тебя не отпустят от себя, они ещё о себе заявят»…> Эх, Эдька, как жаль, что ты далеко. Мне вновь сложно отличить правду от лжи, добро от зла. Никак я не думал, что я вновь встречусь с тем, от чего отрёкся год назад, и даже с теми же лицами. Причём не где-нибудь, а здесь, в храме, на самом верху: целители, Саи-Баба, язычество, нью-эйджевская музыка, медитации и т.д. Причём, вновь мне пытаются чёрное выдать за серое, даже за белое. Как хорошо, что рядом всегда жена – надёжный тёплый домик, всегда, в любой момент готовый тебя принять.
Надеюсь, что с вами всё в порядке.
Спаси вас Господи.
Ваш Сергей
Здравствуйте, наши любимые и дорогие!
От всего сердца поздравляем вас с Новым годом, новым веком и новым тысячелетием.
Будьте здоровы и счастливы.
У нас всё в порядке, очень хотим как-нибудь зимой приехать в Москву – всё упирается, конечно, в ден. средства.
Поздравляем вас также с наступающим светлым праздником Рождества Христова!
Держитесь! Мы с вами!
Да хранит вас Господь,
ваши Сергей и Александра <это слово почерком Саши> P.S. Представляете, совсем забыл: венец надо мной держал парнишка по фамилии – Митин, а по имени – Евгений (N.B. – Чертаново!)
D;sseldorf 07.12.99
<приблизительно февраль 2000 года> Здравствуй, Эдик!!!
Твои комментарии на «Смерть Ивана Ильича» я прочёл. Хорошо. В некоторых местах, правда, нужна ред. правка. Встретил для себя новую мысль: про людей-«друзей» в нашей жизни, для которых мы лишь обстановка в их жизни. Хорошо. Мне надо почитать Толстого.
Покупаю себе Отцов Церкви на немецком языке в антикв. магазине.
Сейчас у меня довольно сложное отношение к приходу в Дюссельдорфе, и с людьми там натянутые отношения. С епископом тоже не всё гладко. Претит околоцерковность. Хочется просто закрыть уши и глаза, тихонько пробираться на службу и ни с кем не разговаривать… Слишком много есть вопросов, на которые я не нахожу ответа… Иногда кажется, что я в чём-то обманулся (обманываюсь?) и что я не на своём географическом месте… Письмо, которое я тебе когда-то написал, так и лежит неотправленным… не хочу тебя смущать, но там духовная боль и вопросы, вопросы…
Живу семьёй и верой…
<Видно, у Серёжи кончился первый период жизни в Церкви, когда Господь человека встречает волной благодати и Своих даров. Настало время трудов и дальнейшего поиска близости Божией, только теперь уже в Церкви, в церковной жизни. А дары, полученные от Бога, нужно очень ценить и положить их в основание всей своей жизни. И это именно семья, как окошечко в рай, и вера церковная, непоколебимая, светлая, благодатная…>
<К Пасхе 2000 года. На открытке изображены аляповатые тюльпанчики с нарциссами, рядом с ними почему-то цыплёнок.> Здравствуйте, дорогие наши и любимые!
Вот такие открыточки посылают немцы друг другу на Пасху. Они, по всей видимости, вообще забыли о сути этого Христова праздника…
Мы очень и очень по вам скучаем, и по Москве, конечно. Иногда я скучаю даже по Микушевичу, всё пытаюсь вспомнить его определение времени. <Да, Микушевич вспоминается…> И вообще, хоть прошлая жизнь без Сашеньки и кажется мне страшным сном, бывали в ней, разумеется, и светлые моменты творчества и озарений.
Кстати, о Микушевиче. У меня к нему есть пара вопросов как к переводчику. Может, вы сообщите мне его адрес? Большое спасибо за адрес храма на «Автозаводской» – мне бы теперь набраться с силами и написать туда.
Только что Александра позвала меня к Владыке, и он презентовал нам 8 томов «Настольной книги священнослужителя» в качестве «пасхального яичка».
Космонавт в животе становится больше и больше. Пока, правда, мы ещё не знаем, кто там на самом деле.
Отношения с братом несколько изменились. Он сам позвонил и предложил кой-какие переводы. При разговоре о постоянной работе он сказал, что не готов меня сейчас обратно взять, а его «жена» добавила, что мне придётся тогда взять на себя некоторые «обязательства», прозвучало это так, словно одно из этих обязательств – снять с шеи «акробата» (как брат как-то пошутил)…
Любимые наши и дорогие!
Мы поздравляем вас со светлым праздником Христовой Пасхи, <дальше пишет Саша> Христос воскресе!
И мы радуемся вместе с Небесами! Мира, Радости, Любви и Божьего Благословения вам. Мысленно всегда с вами.
Воскресший Господь да ниспошлёт вам Свою милость и избавит от всякого зла. Просим ваших святых молитв о нас.
С любовью во Христе. Сергий и Александра.
Сергей! Здравствуй, братан! Здравствуй, милая-милая Сашенька!
Здравствуйте, наши родные! Христос воскресе!
Сергей! Это огромная милость Божия, что первые месяцы своего воцерковления ты проводишь непосредственно в церкви, да ещё рядом с Владыкой, так близко. Цени это!!! Благодари Бога за это! Видно, действительно ты сильно стремился к Нему, если Он так осыпал тебя знаками Своей милости: вырвал из богопротивной среды (включая сюда и твоих родителей – что очень немаловажно! уж поверь! – включая и общество брата-акробата (ведь это он себя так назвал, не Христа же)), поселил в церкви, приблизил к Владыке – преемнику Апостолов, дал идеальную жену (насколько что-то может быть идеальным на земле), познакомил со священниками, даёт общаться с ними, наконец, благословляет твой брак дитятей. И всё это далеко не пустые слова. Даже то, что ты имеешь возможность часто слышать святые и священные слова веры, слова, исходящие от верующих сердец, можешь слышать слова Богослужения, питающие душу, даже если ты не осознаёшь этого – всё это очень важно, всё это великое благо для тебя и твоей семьи. При всех трудностях, неустройстве и суете. Держись за этот канат, брошенный тебе с Неба, и он вытянет тебя, в конце концов, и в Царствие Небесное. Впитывай в себя всё внимательно и жадно, чтобы это всё стало твоей не второй, но первой природой, чтобы сам ты стал обильным источником того же Духа. И запомни раз и навсегда, как важнейшую истину и ориентир своей жизни: духовное бесконечно более важно, чем всё материальное. Если ты это не поймёшь, рискуешь однажды всё потерять, право первородства – за чечевичную похлёбку раба. Твоя смерть ближе к тебе, чем твоя собственная жена. А ТАМ важно только духовное. Можно жить в холоде, голоде, тесноте, унижении, болезнях, тяжких трудах – лишь бы только Он был рядом, лишь бы только чувствовать Его присутствие, придающее смысл всему, бодрящее, веселящее сердце. И как ничтожны все наши земные нестроения! И как нужно ценить всё то, что несёт в себе чувство близости Бога! Тогда и семья будет крепка, а так – и во дворце развалится. И ещё, дорогой, крепко запомни: «Кто матерь Моя и братья Мои? Те, кто исполняет волю Отца Моего, вот матерь Моя и братья Мои». Первый встречный искренне верующий человек в Церкви ближе тебе твоего брата и даже родителей. Мы родные по Крови Христа, которой мы, члены Церкви, причастники. Церковь – наша семья, наш род, наш дом. И твоя семья – домашняя церковь. Плотское родство без духовного – ловушка, капкан. Есть заповедь о почитании родителей. Но она не обязывает нас идти в ад вместе с ними. Понимаешь? Сначала нужно оторваться от своего безбожного рода, чтобы потом его вымолить. Чтобы им помочь, нужно сначала от них уйти, внутренне, а иногда и внешне. И не бойся ничего! Бог не оставляет тех, кто ищет Его. И тот, кто заботится о духовном, не нуждается в заботе о материальном – оно само приходит к нему в потребном количестве. Не будь малодушным, но крепни в вере. Не будь мямлей и рохлей, но становись воином духовным. А духовная брань беспрестанна. Если ты её чувствуешь, ты всегда во всеоружии. Наша жизнь начинается после смерти. И если ты умрёшь для мира и сей тленной жизни, то она начнётся для тебя уже на земле.
Я буду рад, если ты станешь добрым, искренним и богобоязненным священником. Этим ты и мне поможешь. Отдавай себя Церкви, всего себя, без остатка, и ты станешь тем, кем должен стать. Забудь о себе и станешь самим собой. Стремись к Богу, как лань к источнику вод, такова должна быть твоя жажда, и Он даст тебе святости от Духа Своего. Береги свою жажду, как величайшее сокровище, не разменивай её на ничтожные земные удовольствия, утешения и облегчения. <А сам нынче только и утешаюсь…> Пока мы не в раю, что может насытить нас?
Ты пока ещё младенчик во Христе. А младенчество всегда сковано и стеснено в своих возможностях. Если не дашь себе погрязнуть в суете и житейских заботах, если не дашь погасить в себе духовную жажду, всё то хорошее и благословенное, что было в твоей старой жизни, продолжится уже вместе с Сашенькой: Церковь питает всё хорошее и светлое. И русской философии, и поэзии, и музыке, и литературе, и Микушевичу, и мне, грешному, и многому-многому другому найдётся место в твоей жизни. Не забывай своих старых друзей, как говорит Саня Митин. А пока всё-всё-всё, что было у тебя и что ты любил, рассказывай своей любимой жёнушке, чтобы и она, через свою любовь к тебе, полюбила всё то, что любишь ты. А любовь не проходит. Если ты что-то когда-то любил, эта любовь где-то осталась, Бог хранит её и очистит её от всего наносного. Наша жизнь – это свобода, радость и блаженство. Пойми это. Враг борет нас унынием – это одно из главных его оружий. Не предавайся его духу! Он всё врёт. Эти чувства не имеют отношения к людям, если они не соединятся с бесами намертво. Уныние, грусть, тоска, печаль – это ощущения бесов, осуждённых на погибель. А мы, христиане, идём по пути Спасения. Не верь этим чувствам, поверишь – предашь Бога, пекущегося о тебе. Он всё переносит вместе с нами, не где-то со стороны смотрит, Он внутри нас, Ему этот мир, который «во зле лежит», так же чужд, как и нам, ещё более чужд. И если ты предаёшься унынию, ты предаёшь Его.
Молись обо мне, братан: мы важны друг для друга. Твёрдо стой в вере, каждую минуту. Береги своё милое рёбрышко, лапушку-жёнушку, помогай ей, когда попросит, не ленись. Будь с ней чуток, крайне внимателен, нежен, проникновенен. Никогда не тупей в быте – всегда будь воином внутреннего мира, который есть истинный мир.
Я обнимаю и целую тебя, большого медведя. Храни вас Господь и Царица Небесная.
Держись памятью и через книги за Серафима Саровского, Иоанна Кронштадтского и Оптинских старцев, ещё глубже – за твоего и моего святых и Матерь Божию. † 10.05.2000
Пиши о своём внешнем и внутреннем мире. Главное – последнее.
<Дальше идёт адрес Микушевича. А потом уже пишет Алеся.> Дорогие наши Серёжа и Саша! Спасибо за поздравления с Пасхой и трогательные пожелания! Очень рады за Сашу – дай Бог, чтобы всё было у тебя хорошо. Будем молиться друг за друга.
У нас опять трудновато дома. Со Страстной седмицы начались тяжкие искушения. Эдя очень утешает меня и поддерживает – веры не всегда мне, грешной и немощной, хватает. Очень помогает работа над рукописью о старце Феодосии Иерусалимском. <Её нам дали в издательстве «Паломник», с которым мы стали сотрудничать по предложению Тани, нашей близкой знакомой. Но деньги там платили очень маленькие, да и редактировать так быстро, как бы им хотелось, я не мог. В конце 2001 года эта деятельность завершилась. Кроме рукописи о старце Феодосии, мы работали над рукописью о Вятских святых нового времени, в том числе о святом Матвее Яранском. И я набил, редактируя, первую из трёх частей книги о старце Серафиме Вырицком и его духовных дочерях и наследницах его святости. Писательницу, перу которой принадлежит авторство этих работ, зовут Анна Всеволодовна Ильинская. Она довольно известна среди православных. Когда-то, как ни странно, хорошо знала Микушевича, была у него на даче, ещё, по её словам, очень потерянная и несчастная, и через меня передавала ему привет, который я, кстати, так и не передал…> Скоро закончим её редактировать. Основная работа у Эди в Думе вот-вот развалится. Может, всё время теперь будет уходить на редактирование. Как Бог даст.
По-прежнему каждую неделю выбираемся в наш храм. Это наш настоящий Дом. Видимо, это и пытается внушить мне Господь, а я цепляюсь по-прежнему за уют, комфорт, мечтаю об отдельном жилище. И вообще никак не хочу страдать, а без этого нельзя никак нашим грешным душам. Всё приходят в голову грустные мысли – вот и Эдю, и Настю отнимут, чтобы от всего земного отлепить и чтобы исключительно на молитве сосредоточить… <А ведь тут уже ропотом попахивает…>
А в Москве весна. Всё Чертаново в белом цвету. Настюша так радуется одуванчикам и сирени. Иногда всё замирает внутри от этой лёгкой, сквозящей, такой свежей и благоуханной красоты этого мира. Как такое здесь возможно? Ведь столько мрака кругом – в душах, в жизни, в «Криминальной хронике» из дедушкиного телевизора <которую мы тоже вынуждены были не смотреть, так слушать, так как жили с ним вместе в одной комнате>!.. Крепко целую, обнимаю вас. До встречи.
Алеся
<Моя приписка.> Так что помолитесь об Алесеньке, ей очень трудно.
Ангела Хранителя вам ещё раз. Верьте в нас.
<Сначала пишет Саша.> Здравствуйте, дорогие Эдик и Алеся!
Мы вот только возвратились с гостей и тут весточка от вас, которой мы очень обрадовались. Гостили мы в Фёле у Дагмар и Вальтера <матери Карин и её «друга»>, почти целую неделю, гуляли по полям, дышали чудным воздухом свежей скошенной травы и полевых цветов. В первый раз в своей жизни я увидела поющего высоко в небе жаворонка, зависшего в одной точке… удивительно чудно.
Оказавшись в этой тишине, мы с Серёженькой поняли, как устали от этой городской суеты. Но вот теперь мы снова дома, снова в «бой».
Малыш наш растёт, кувыркается; когда мы были последний раз у врача, сказали, что будет девочка.
Долго мы думали, как нам быть с квартирой. Конечно, женщина всегда стремится к уюту. Хочется тихого спокойного «своего» «уголочка». Но то, что церковь рядом, это заменяет все «домашние удобства». К сожалению, мы не сможем остаться здесь, т.к. живём мы на чердаке, а здесь постоянные сквозняки, и я боюсь за маленькую. Хочу сходить завтра в университет и узнать насчёт небольшой квартиры, это и дешевле, и не так далеко от церкви, и парк рядом. Посмотрим, как Бог даст!
Серёженька, по всей видимости, начнёт работать снова у своего брата, а там, с Божьей помощью, может, что-то лучшее найдётся.
В Германии открыли въезд для специалистов по компьютерам, т.е. программистов.
Серёже здесь на бирже труда предлагали курсы программистов, за что он получал бы и ещё денежное пособие с очень вероятною возможностью потом получить работу. Но т.к. он этим никогда не занимался, да и это не его область работы, мы решили оставить эту затею.
Искушения постоянно происходят, вот и стараешься отметать их, отражать молитвой, исповедью и причастием. Не всегда всё так хорошо: то хочется какого-то «духовного уюта», то страх перед испытанием…
Вот, Серёженька пришёл, передаю ему ручку. Всегда помним вас, в молитве.
Божьей помощи и укрепления, и покрова Божьей Матери, особенно тебе, Алесенька.
Просим и вашей молитвы. Храни Господи!
Христос воскресе!
Александра
06.06.00
Теперь пишу я <т.е. Сергей>. Здравствуйте, дорогие наши и любимые!
Большое-пребольшое вам спасибо за письмо. Всегда так радостно получать от вас весточку. Эдик, благодарю тебя за хорошие, сильные и актуальные для меня слова. Готов подписаться под каждым твоим словом. Но, к сожалению, из письма ничего нельзя узнать о вас самих. Если вы думаете, что это нам не важно, вы ошибаетесь. Мы не знаем, чем вы занимаетесь, как живёте. Мы радуемся каждой весточке от вас. Сегодня приехали домой из V;hl. Целую неделю жили у Дагмы (мама Карин). Вчера и сама Карин с Астрид (её подруга, которая была вместе с ней в Москве) приезжали в V;hl. Мы все очень хорошо погуляли, пообщались. Не помню, рассказывал ли я уже. Что там в окрестностях есть некий лес, вид на который открывается с участка Келлеров <фамилия семьи Карин>. Так вот с этим лесом у меня совершенно особые отношения. Всякий раз, когда я вхожу в него или смотрю на него, пускай даже издалека – я всегда вспоминаю о вас, о Чертанове, и в груди что-то начинает щемить и очень хочется вспомнить о чём-то очень главном, но позабытом, об Истоке.
У Вальтера (друг Дагмы) есть маленький телескоп. Так вот, вчера я впервые в жизни видел в телескоп Луну, её кратеры и т.д. Удивительное и таинственное зрелище.
Хочу предложить идею на рассмотрение. Я почти уверен, как вы к этому отнесётесь, но всё-таки. В Германии необходимы компьютерщики с высшим образованием, к тому же по национальному параграфу у вас есть возможность получить в Германии вид на жительство. Хотелось бы узнать ваше мнение по этому делу. <Т.е. как бы «взять нас в свой рай». Но дело-то в том, что рая на земле быть не может, если только его нет в самом сердце. А учить немецкий? А культура, а родные лица русских людей? Нет, трижды подумать надо, прежде чем куда-то уезжать. У Сергея там уже была зацепка – брат. А нам на его шею ехать не с руки. Вся наша любовь и надежда – здесь, хоть и мрачно здесь пока, и неустроенно, и тревожно… А потом, Сергей, жизнь так устроена: пока мы далеко друг от друга, мы друг за друга молимся и любим, хорошо вспоминая друг о друге. А когда жизнь заставит существовать бок о бок и носить тяготы друг друга, это уже может и в тягость стать нам обоим, немощным… Такая сила духовная нужна для близкого продолжительного общения, сколько терпения и взаимного смирения друг перед другом… Может быть, как знать, Господь и сведёт нас ещё поближе в этой жизни. Уж тогда вспомни свои слова, брат.> При заинтересованности можно навести необходимые справки. Православные люди в Германии просто необходимы. О политической ситуации в России у нас тут ходят самые мрачные слухи, причём имеющие не только политическую и социальную окраски, но также и духовную. Было бы покойнее, если бы вы были рядом. Всё, что происходит сейчас в России, весьма и весьма настораживает…
Я внутренне очень хорошо отдохнул за неделю. Честно говоря, мои внутренние силы и нервы были на пределе. По всей видимости, вернусь на работу к брату. Долго рассказывать о развитии событий и отношений с ним, всё очень непросто. Но все отцы в курсе дела, да и Владыка благословил. Как-то я чувствую, что для Церкви это нужнее, хотя, конечно, предвижу многие искушения. Кстати, пишу это письмо на хорошем письменном столе, за которым я сидел в Касселе. Мне его подарил папа Карин, правда, за столом пришлось ехать с прицепом в Кассель.
23.06.00
… Я вновь работаю. Всё непросто. Брат настаивает, чтобы мы возвращались в квартиру в Дуйсбург. Я в полном сомнении… Сашенька против переезда туда.
До меня дошли слухи, что о. Сергия <которому Сергей первые разы исповедывался в Москве> перевели из храма Рождества Пресвятой Богородицы. Правда ли это? Я до сих пор от них не получил какого-либо ответа. Времени, конечно, не так и много стало. С 8:30 до 17:00 сижу в бюро у брата. И это ещё так – санаторий. Вот наш о. Александр работает сейчас уборщиком на керамзаводе – от химии у него волосы на руках вылезают. Я, конечно, стараюсь найти смысл в своей деятельности, стараюсь делать её ради Христа. В дороге на работу и домой стараюсь читать. Стараюсь закончить «Листья древа» арх.<иепископа> Иоанна (Шаховского) – очень глубокий и простой пастырь (книгу взял в библиотеке Владыки).
Дни проходят быстро. Будни, усталость вечером, службы, еда, сон, будни, службы и т.д. Позавчера познакомился с архиеп. Калининградским Пантелеймоном.
Очень тяжело будет уезжать из церкви. Это дом. Но, конечно, с маленьким ребёнком в наших условиях (22м х 2) будет очень тяжело. Ищем новую квартиру. Но это, конечно, нелегко.
Я сильно скучаю по общению с тобой, Эдик… <А сейчас?> К сожалению, надо закончить письмо, а то я его не отправлю.
Прошу ваших молитв за меня грешного.
P.S. Слава Богу, удалось сегодня прислуживать на вечерней в алтаре: совершенно явственное ощущение Дома и Важности.
Целую вас и Настеньку,
Ваш Сергей
24.06.00 D;sseldorf
<На открыточке с изображением иконы Спасителя греческого письма.> Дорогой и любимый наш Эдик!
Слов не хватает, чтобы выразить нашу тоску по тебе, по Алесеньке, по Настеньке!
Будь здоров, брат, мы тебя крепко-прекрепко любим и верим, что когда-нибудь Господь подарит возможность с тобой (и с твоими) повидаться.
<Дальше пишет Саша.> Мысленно всегда с вами.
Радости и мира, Божьей милости.
Бывает очень трудно, но с Божьей помощью всё возможно.
Очень любим и скучаем.
Ваши Сергей и Александра
<Нарисован восьмиконечный православный крест.> 15.07.00
Здравствуй, дорогой Сергей, здравствуй, Сашенька, здравствуйте, наши милые и хорошие! Сергей, брат! Ты закончил письмо 24 июня, а 26-го Алеся родила девочку, 3090г, 50 см, в 17.16. Боли продолжались около часа. Было очень трудно Алесеньке рожать, труднее, чем Настю, но потом всё было хорошо. 30 июня они уже были дома. Сначала я хотел назвать девочку Оленькой, но после совещания с отцом Виктором было найдено другое, удивительное имя – София. Именины у неё теперь будут 9 июля. <Точнее – в третье воскресенье после Пятидесятницы, которое тогда падало на 9 июля. Это переходящее празднование всем Белорусским святым.> Пока младенчик очень соответствует этому имени – серьёзная, насупленная, молчаливая, с большим достоинством переносит своё младенческое состояние. Алесеньке, конечно, трудно. Но это всё хорошие трудности. У вас тоже уже всё это начинается. <Сашенька в это время тоже ждала своего первенца. И родила Машеньку, 5 сентября.> Не волнуйтесь и не переживайте, Господь всё управит с малышкой. Даже если будут какие-то трудности со здоровьем. Всё утрясётся. Не советуем пользоваться соской. <Вот с этого места и началась муть. Сами-то мы с Соней уже жили с соской: не выдержали уже. Без соски очень трудно. А потом всё равно отвыкает малыш… То есть тут я уже начал лезть не в своё дело, без какого бы то ни было указания, вопроса, недоумения с их стороны.> По всяким причинам. Пусть мамку сосёт, сколько влезет. Трещинки на сосочках у мамы скоро пройдут, надо мазать их синтомициновой эмульсией. Спать мамочка будет мало. А успевать надо всё. А папа работает и устаёт. Ему надо отдыхать и высыпаться. Берегите мамино молочко! Пусть будет дойной коровушкой, как моя Алеська. До трёх лет можно грудью кормить. А то и больше. Настюху кормили до полутора – просто Алесе нужно было лечить аллергию. Ребёнок может жить на одном молочке до появления зубок. Тогда уже можно прикармливать. До 40 дней после родов папе придётся ходить в храм одному и вообще продолжить обращение к опыту своей холостяцкой жизни, воздержанной и грустной… Имя советуем не выдумывать самим, но найти вместе с батюшкой по православному календарю, в ближайшие дни после рождения или в сам день рождения. Вы – первое звено нового рода, благодатного и благочестивого. Дети должны пойти дальше нас, их молитвами и мы будем глубже входить в благодатную жизнь, ещё при жизни и после смерти. Мне думается, что в храм нужно ходить по возможности и по потребности, но не реже раза в неделю – по воскресеньям. У нас с грудными детьми приходят уже после «Херувимской». Вечером в субботу папе и одному можно в храм ходить. А на неделе, мне кажется, можно и с семьёй побыть. Впрочем, как батюшка скажет.
Уверяю вас, что мы относимся к вам так же, как и вы к нам. В Церкви взаимность – норма. Это только в миру с этим так тяжело и возможны всякие Ани, не помнящие родства. Мы за вас молимся, вы живёте у нас внутри и греете нас за тысячи километров. При этом госпожу Александру знаем, как свои пять пальцев. Вымолил я тебя, Серёженька, грешный человек, не подведи уж. Забудь о себе и всех своих слабостях. Ты умер. Старый Серёжа уже Дома, на земле за него живёт Бог.
Уныние – это гипноз, это не ты, наваждение. Потерпи себя, не думай, что это твоё, и как бы ни было тяжело, всё пройдёт, как будто и не было – только крепче станешь.
Духовная жизнь имеет свойство великой постепенности. Путь медленен, а ступеньки жёсткие. Кто не терпит медленности пути и жёсткости ступенек, тот катится вниз.
Нам часто хочется побыстрее уладить свои дела, внешние и внутренние. А на деле требуется потерпеть да подождать. Это сама жизнь выталкивает нас внутрь себя, ибо там истинный мир – мы там глухие и слепые, но живём мы там. Там пустота и мрак, если мы небрежём о нашем внутреннем мире, оцепенение, холод. Но молитва приводит в движение тот мир, в котором мы призваны жить. Она даёт альтернативу внешнему, подавляющему нас миру, освобождая нас от рабства ему. Молитва – это самое реальное, что есть в нашей жизни. В молитве мы вместе. В молитве человек начинает понимать Бога. Этот мир хрупок. Его легко замутнить и загадить, даже не заметив. Потому такое благоговение требуется от нас. Искренняя молитва – сокровище из сокровищ, страх Божий бережёт его.
Не заземляйтесь. Заземлиться легко, а подниматься потом трудно будет.
Сергей! Не предавай свои истоки! Ни в заземлении, ни в фарисействе, ни в сытости, ни в самом счастье с любимой женой. Мучайся, плачь, но молись. Без плача спастись нельзя, говорят Святые Отцы. Будет плохо, трудно, тяжело, но ты Божий, ты отдал себя Ему, и Он не оставит тебя, верь. Не капризничай, не жалуйся, не малодушествуй, даже от жены не требуй сочувствия (она и так тебе всё даст). Попробуй понять Бога. Будь с Ним заодно. И «слава Богу за всё». А ещё – «день прошёл, и слава Богу; настал следующий – ещё лучше». Он с тобою терпит весь этот мрак. Вот и погружайся в терпении и смирении в Него. Да ещё благодари, что даёт потерпеть да посмиряться. Ну и я с тобою, грешный и немощный человек.
Помолись о Танюше, о Сане Митине, о нашем батюшке, о братьях Андрее и Михаиле и их семьях.
С 9 июня я работаю в журнале «Крестьянка» на должности ведущего экономиста. Платят 5400 рублей. Устроился через прихожанку нашего храма, совершенно «случайно» <когда предыдущая работа уже совершенно разваливалась, а Алеся должна была рожать Соню>. Тоже тяжело. Опустошает работа. Но каждый день как-то доползаешь до вечернего воздыхания к Богу – и всё хорошо.
Пишу вам в боевых условиях, так что простите, если что не так. Очень вас любим и всегда с вами, верные сыны России, Эдик и Алеся, Владимир и Александра. 23-24.07.00 23.25
P.S. Сашенька! Береги Серёжу, будь ласкова с ним, как бы трудно ни было. Веры и мужества, терпения тебе!
P.P.S.S. Пару недель назад купил иконку Григория Богослова <Сергей говорил мне, что с большим удовольствием читал его творения> (и Силуана Афонского) – до этого в доме не было (а в творениях и житиях – были).
<Дальше пишет Алеся.> Дорогие наши Серёжа и Саша! Любви вам, согласия и понимания! Дай Бог, чтобы у тебя, Сашенька, всё прошло благополучно. Молись Матери Божьей, и всё хорошо будет. При схватках очень помогала мысль о малыше, молитва за него – даже боли при этом утихали. Постарайся, чтобы малыша оставили тебе сразу, прикладывай как можно чаще к груди – как плачет, так и давай – никаких «режимов».
Крепко вас целую, обнимаю. Да хранит вас Господь и Матерь Божия! Просим ваших молитв. Софиюшка моя совсем раскричалась, поэтому прощаюсь. Терпения тебе, Сашенька, и сил! А как силы кончаться станут, подумай, что один маленький ребёнок – это не два… До встречи!
Здравствуйте, дорогие наши Серёжа и Сашенька!
Мы получили вашу замечательную открыточку-икону от 15.07.00, но получили только 5 сентября <в самый день рождения Машеньки>, то есть более чем через полтора месяца после её отправления. Наше последнее письмо к вам мы отправили в конце июля, вложив в него три наши фотографии. Дошло ли? Если нет, то можно вам его послать снова – на всякий случай я его отксерил, что и вам советую делать со своими письмами.
Сергей! На всякий случай – адрес моей электронной почты: edikvain@mail.ru. Я бы тебе выслал кое-что из своих писаний – помню, ты всегда с интересом читал.
Будь спокоен, брат. В Церкви мы в безопасности. Это спасительный корабль, плывущий через житейское море к берегу Небесного Отечества. Враг желает раскачать нас всякими разрушительными впечатлениями со стороны, чтобы поколебать, но имей веру, смотри на всё её глазами, всё правильно оценивай, вменяя в ни во что все свои преходящие и быстро меняющиеся чувства и ощущения, и он ни в чём не успеет. Твоя душа в Церкви и в послушании ей, рядом с верующей и верной, любящей женой – в безопасности. Храни веру и послушание Церкви – и выйдешь из жизни победителем, добре скончав её течение.
Не теряйся. Ты всегда был склонен к унынию, дорогой. Так не верь же подлым вражьим наветам, наша радость глубже любой тяжести и любого кажущегося мрака. Свято верь этой радости, тихой, суровой, настоящей, будь всегда добр, живя по воле Божией несмотря ни на какие свои ощущения и «состояния» – и получишь венец радости, венец победителя.
Нам, брат, с тобой уже по 26. После 21 – маниловщина или подвижничество. Живи подвижно, не костеней. Помни, что святость Православия в духе покаяния. Через покаяние нам подаются духовные блага и прощение Божие. Помни, что мы с тобой какашки и наше место – в канализации, в аду, если Господь нас с тобой оттуда по бесконечной Своей милости не вытащит.
И ещё. Даже Христос выжидал до 30 лет, чтобы войти в меру возраста и разума. Нельзя Его представить на поприще Его Служения в 26 лет. А мы с тобой ещё и грешники. Варсонофий Оптинский говорил про монахов, что вначале они и на монахов непохожи: один не может без полдников, а то и полуночников, к другому подойти страшно – весь пышит гневом, у третьего все мысли в блуде – делом не блудит, а что толку? И каждый из них только и может, что каяться, измениться не может. Но проходит 20-25 лет, смотришь – чревоугодник стал воздержанным, гневливый – кротким, блудник – целомудренным. Чуешь? Но хорошо, что хоть так, значит, есть надежда. Только иди под игом Христовым, не останавливайся. Видишь, какое потребно терпение? Главное, чтобы были силы терпеть. В этом помощь Божия – во внутреннем мире и тишине. По большому счёту, эту жизнь нужно перетерпеть и переждать. С таким настроем ты не упустишь и те малые, но весьма дорогие, бесценные радости, которые она может дать – начатки райских благ. Но главное – это то, что будет с нами после смерти…
Сергей! Мне кажется, ты расслабляешься. Этого нельзя допускать. Если хочешь остаться моим другом. Расслабляешься – попадаешь во вражий плен. Будь посерьёзней, пососредоточенней, кайся в самом себе. Ты по-прежнему многого не чувствуешь. Молчи и кайся, считай себя грубым чурбаном (как я себя считаю) – и утончишься. От греха человек грубеет и становится нечувствительным к своей собственной жизни – жизни души. В покаянии человек возвращается к самому себе, в свой внутренний мир. Прислушайся к моим словам: не всё в тебе слава Богу, ещё бы тебе подольше потише посидеть. Реальность от тебя никуда не уйдёт. Она ведь внутри тебя, там, где ты – мы. Молись (со слёзками бы, хоть иногда), молчи, терпеливо читай жития и творения Святых Отцов – и будешь настоящим. А внешнее – всё суета. Нельзя жить по законам суеты. Мы смиряемся с суетой <и по грехам нашим должны бываем отдавать ей свою дань, в течение дня, недели, года и всей жизни>, но мы не живём в ней. Наша вера говорит, что это всё прах, уйдёт и не воротится, что путь к реальности – это смирение, отрешённость и молитва; так надо если не жить, то хотя бы думать по вере, ибо святитель Игнатий Брянчанинов в своём «Слове о смерти» (очень рекомендую – 3-й том его сочинений) говорит, что вся наша брань – в стране мысленной, там мы находим или жизнь вечную, или погибель, там при жизни проходим через мытарства, преодолеваем их или бываем задерживаемы, а после смерти это только обнаружится. И диавола называют «волком мысленным». Как будешь думать, чем реально будет жить твоё сердце – тем ты и станешь, с тем ты и останешься.
В газете «Радонеж» помещена большая статья к 100-летию со дня кончины Владимира Соловьёва – за авторством уважаемого протоиерея Валентина Асмуса. С большим уважением написано, даже к мистическому опыту Владимира Соловьёва автор призывает относиться с «умеренностью и осторожностью в суждениях». Всё те же мысли о благодарности к тем, кто помог нам прийти к Церкви. Молиться надо за наших отшедших друзей…
Весной Владимир Путин поздравил отца Иоанна Крестьянкина с 90-летием. 2 августа он был в Псково-Печерском монастыре, сорок-пятьдесят минут провёл в келии о. Иоанна, наедине с ним. Отец Иоанн благословил Президента иконой Божией Матери Феодоровской.
Архимандрит Тихон (Шевкунов) рассказывал, что когда у Путина сгорела дача (он по простыням вытягивал из горящего дома жену и двух дочерей), ничего не осталось, рельсы, на которых крепилась лестница, расплавились и согнулись от жара, земля прогорела на метр в глубину, он ходил по этому пепелищу и смотрел, не осталось ли хоть чего-нибудь. И вот на обгорелой земле он увидел свой оловянный крестик – благословение матери, который он незадолго перед тем повесил на верёвочке над своей кроватью. И когда он поднял этот крестик, в его душе что-то произошло, это было личное откровение, после которого он стал не просто человеком, верующим в Бога, но человеком, знающим Бога. «Вы все этого человека знаете, говорил отец Тихон, поначалу не назвав имени, вы за него будете голосовать 26 числа. Это Владимир Владимирович Путин».
В книге почётных гостей монастыря Владимир Владимирович написал: «Россия и русское могущество немыслимы без усиления нравственных основ общества. Роль и значение Русской Православной Церкви огромны. Храни вас Господь! В.В. Путин». Так что молись, Сергей, за тезоименитого мне раба Божьего Владимира, мы его вымолили с 90-го года. Всё, что внутри нас, непостижимо связано с тем, что вовне, преодоление разницы между внешним и внутренним, когда уже нет ничего внешнего, вхождение в реальность. Желаю тебе истинной радости, которая всегда сурова. Обнимаю вас крепко, целую твою жёнушку, не спите сном греховным! Ангела Хранителя нашим милым личикам и их маленькому медвежонку. Эдик (Владимир).
<Дальше пишет Алеся.> Дорогие Серёжа и Саша!
От души поздравляем вас с рождением дочки! Очень-очень за вас рады. Дай Бог вам вырастить в её лице настоящего друга и единомышленника. Я думаю, что появилось удивительное существо – наверняка с папиными глазками и тихим покладистым характером мамы. Терпения вам и любви! Видите, наши девочки <Машенька и наша Сонечка> – ровесницы тысячелетия. Может, будут подружками. Я ведь, Сашенька, испытываю то же, что и ты сейчас. У меня так было с Таней <Володиной-Марсаковой>, помнишь её, Серёжа, она родила свою Машу спустя два месяца после появления Насти. Так что мы с тобой, Сашенька, сейчас на одной «волне».
Жизнь наша течёт потихонечку. Эдик постепенно привыкает к новой работе. Атмосфера, царящая там, его удручает, но терпеть можно. Наконец-то стабилизировалось наше материальное положение. Совершенно для нас очевидно, что новая работа пришла благодаря нашей Сонечке. «Будет рот, будет и кусок», говорил в своё время наш батюшка. Так что Господь не оставляет.
Живём мы по-прежнему с дедушкой в одной комнате. Но Соня проявляет сознательность и добросовестно спит по ночам, просыпаясь исключительно с целью покушать. Нрав у неё тихий, задумчивый. «Папина дочка»: улыбается ему больше всех. Эдя даже иногда плачет от умиления, глядя на неё. Большое она для нас утешение.
Основная тяжесть моей жизни всё та же – отношения с мамой Эди. Смиряет меня Господь. Каждый день – искушения. Каждый день – напряжение, осторожность, бдительность, внимательность. Взвешивать каждое слово, не отвечать на колкости. Вот моя «духовная» жизнь и, как сказал Юрик Чичкин, «суровая школа любви». И ничего у нас не поменяется в жизненных обстоятельствах, пока я не преодолею эту брешь в своей душе, пока не перестанет всё это задевать меня так сильно и больно. Иной раз читаю книжечку духовную и эдак «воспарю» высоко-высоко, а потом вспомню о Ларисе Алексеевне – и на землю шмяк – такие «немирные» мысли в душе поднимаются. Так что приходится саму себя терпеть. Впрочем, иначе всё слишком хорошо было бы в моей жизни. <Слова эти написаны за два с половиной месяца до нашего отъезда из Чертаново, за которым последовала наша трёх с половиной годичная жизнь в Солнцево, продолжающаяся до сих пор. В то время всё уже очень накипело. У мамы моей очень больной характер был (как сейчас – не знаю, всё-таки пережила она многое в последние годы), мнительный, обидчивый и неотходчивый. Кроме того, она так и не смогла установить новые отношения со мной и моей семьёй, как это сделал папа, не могла понять, что в моей жизни произошли кардинальные перемены, и ей следует встать в ней на более скромное место после жены и детей, составляющих со мной как бы едино целое. Бесконечные «бойкоты» сменяли один другой, заканчивались они зачастую бурным эмоциональным выплеском, а потом и у меня нервы не выдержали, и после тяжёлой сцены мы были вынуждены удалиться в неизвестном направлении. Слава Богу, жизнь подхватила нас на руки, нашёлся добрый человек, который нас приютил… Сейчас предстоит возвращение. Надеюсь, что-то изменится.>
Помолитесь за меня, грешную. Простите за почерк – на одной руке кушает Соня.
Очень любим вас с Сашенькой, так растрогали нас своей открыточкой. Настенька за вас молится перед сном: показали ей вашу венчальную фотографию.<Очень трогательную, на которой они засняты в профиль, с большой любовью смотрящими друг на друга: Серёжа – с умилением и счастьем, Саша – с доверием и преданностью.>
Тепло о вас думается: так славно, так светло для нас, что вы нашли друг друга.
Так хочется в Царствие Небесное. И встретиться там со всеми: с вами, с Танюшей, с Сашей, с Юрою.
Храни вас Господь! Покрова Матери Божьей вашему маленькому семейству!
Алеся (Александра)
15 сент. 2000
<начало ноября 2000 года> Здравствуй, дорогой Эдик!
Ты представить себе не можешь, как мне тебя не хватает. Как это ужасно, что нельзя просто так сесть в поезд метро и поехать в Чертаново. Ну, да ладно.
Хочу поделиться с тобой тем, что накопилось внутри за последнее время (уже в прошедшем году и столетии).
Конечно, жить при храме, в архиерейском доме – это большая честь для верующего человека, но всё, конечно, не так сакрально, как мне казалось по началу. Я всегда вспоминаю твоё предостережение, что в Церкви очень много также и земного. В последнее время я пришёл к выводу, что моё разочарование в духовной среде здесь основано вот на чём: в том обществе и том окружении, в котором я «вращался» прежде <т.е. экстрасенсов и эзотериков>, не было «чужих» людей. Т.е. вокруг меня были люди определённого типа, с общими интересами, идеями, стремлениями и т.д. Поэтому мне необычайно трудно сейчас привыкнуть к тому, что в храм приходят очень и очень разные люди, много людей лицемерных и от этого часто бывает сильное смущение. Соседи наши по дому, т.е. люди, находящиеся «под опёкой» архиепископа, впрочем, как и мы, тоже люди далеко не церковные. Вообще, некоторые люди, находящиеся вблизи его, очень далеко стоят от Церкви, да и от Православия. Поражает совершенно явное и неприкрытое лицемерие. Из-за этого очень тяжело. (Сегодняшним днём замечу, что я и Александра всеми силами старались не участвовать в этих играх.) <Эх, Серёга… Нельзя нам судить отцов. А у меня сколько было недоумений относительно отца Виктора… Ужас! Самые зловещие подозрения подкатывали. А в итоге оказалось, что нет больше нигде любви, только у него – той любви, которая спасает и ведёт к Богу. И вообще, нам не понять их жизни. «Для всех я стал всем, чтобы спасти хотя бы некоторых», как говорил апостол Павел. Дело не в них, а в Боге, тебя через них ведущем к Себе. И Он тебя проведёт, не сомневайся, всё развеется, прояснится, сам всё поймёшь со временем, не трухай…>
Попробую, вкратце и опуская имена, описать самую серьёзную причину моего смущения. Вблизи архиепископа есть одна женщина, скажем так – она приёмная мать его приёмного сына. К архиепископу она стоит «очень» близко. Так вот она уже давно при приходе ведёт курсы иконописи. Занимается экстрасенсорикой, «лечит», медитирует – в общем, «свет и любовь» (если ты помнишь ещё). <Конечно, помню – ключевые слова этих сборищ, приторно лживые. Кровью, п;том и слезами, многими молитвами и глубочайшим смирением достигаются истинные свет и любовь.> Так вот, открываю я тут как-то дверь в комнату, где у нас стоит общий телевизор, и челюсть моя бесшумно падает вниз: из телевизора на меня смотрит волосатое чёрное лицо – угадай кого? Сатья-Саи-Бабы!!! Помнишь такого индийца полу-псевдо-божка? <А Сергей после прихода в Церковь и решительного отречения от всех своих прошлых увлечений прямо-таки ненависть стал испытывать ко всякому оккультизму и эзотерике-экстрасенсорике. Вообще-то, тут у него тоже крайность была. Ничего мы, братан, не знаем, чтобы так истово что-то конкретное ненавидеть. Ненавидь злобу и гордыню, и будет с тебя. А если возлюбить смирение, то всё стороной проходить будет. А так уже осуждение получается. Ну смотрит и смотрит. А ты не смотри. И не бойся ничего. Ты в Церковь пришёл, а не к Сатья-Бабе, а в Церкви Хозяин Господь, и Он в своё время всё расставит по своим местам. А ты сам-то потерпеть кое-что за прошлое должен, епитимию тебе такую Господь назначил, значит.> Оказывается, она смотрит видеофильм про него со своими курсантами-иконописцами. Я чуть было не хлопнул дверью, так я был огорчён, огорошен, ошарашен. Словно меня хлёстко ударили по лицу и посмеялись. И тут смотрю, жена моя туда же направляется. Можешь представить мою реакцию. Позднее между мной (со мной была Сашенька) и этой женщиной состоялся разговор. Она пыталась меня убедить, что, на самом деле, этот баб; очень хороший, живое воплощение Бога, и что дьявола нет, что везде царствует мир и любовь, и это не все понимают, и что она медитирует по несколько раз в день и т.д. Волосы у меня на голове шевелились. Всё это я столько раз уже слышал в Москве, слово в слово, только по-русски, сценарий тот же, и разговор закончился ничем. Полная завеса – полная прелесть. <Ишь, пан-специалист.> Сашенька мне потом сказала, что такие разговоры с ней бесполезны, можно только разжечь конфликт, а она (эта женщина) имеет очень сильное влияние на архиепископа (у Александры был неприятный опыт). Был момент, когда я сказал Саше: если архиепископ слушает таких людей, я под его начальством быть не желаю. <Но ведь он всё равно остаётся архиепископом… Его будет Господь судить, а ты, дорогой, за собой смотри. От веры православной он ведь тебя не заставляет отрекаться. А что уж он там сам думает – пусть остаётся на его совести.> Я был готов взять вещи, жену и… Но куда???
Первая часть неотправленного письма от 04.01.2000… Продолжение следует…
Добавлю ещё: в приходе был некий молодой человек, тоже некоторое время жил при церкви, у него отец – священник. Так вот он перешёл к «зарубежникам», так как когда он был на исповеди у духовника в Москве, ему было запрещено ходить в наш приход. Архиеп. был весьма недоволен. Подобные рекомендации получала одно время и моя жена…
Сергей
<В это время наша переписка протекала уже в атмосфере моей работы. Работа же – такая вещь… Как бы всё перестаёт существовать, кроме неё. И это большое испытание веры. И поначалу трудно было отвечать на письма с работы. А потом вроде привык, подмял под себя эти чувства. Слава Богу.>
Ну что, дорогой мой Серёженька. Попробую ответить тебе на первую часть твоего неотправленного письма (если оно ещё не слишком устарело).
Давай рассудим по-домашнему, без строгих выводов и указаний. Начну с того, что хорошо, что эта женщина не является ещё и фактической женой архиепископа, хотя и это было бы весьма возможно. <Вроде бы, так оно и оказалось впоследствии.> Не знаю, насколько ты знаком с историей Церкви, но в этой истории уже были такие места и такие времена, в которые Церковь оказывалась в крайне бедственном положении, а епископы думали только о своих владениях и отношениях с власть имущими. <Сан православного епископа покупался чуть ли не за деньги у польского короля могущественными дворянами и обеспечивал безбедное существование на доходы от церковных сборов.> Так было, скажем, в своё время в Галиции. В Церкви нет полиции нравов, в ней действует свобода, и тот, кто этой свободой злоупотребляет, очень быстро растлевается, ибо Бог наш – огонь поядающий и страшно впасть в руки Бога Живого. «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему со трепетом». «Проклят всяк, делающий дело Господне с небрежением». Бог поругаем не бывает. Тебе же не хватает веры, это во-первых. Никакие архиепископы ничего не могут сделать с самой Церковью, которую врата адовы не одолеют. И их присутствие в Церкви не мешает сокровенному присутствию Божию в ней же и Его действию на твою душу через твою искреннюю молитву и таинства. Вспомни, какие бездны мы с тобою созерцали вне Церкви, так неужели же уже внутри её спасительной ограды будем смущаться тем, что на поверхности? Твоя ошибка могла заключаться в чрезмерном сближении с некоторыми людьми в ущерб сближению с Самим Богом, тихо и неслышно пребывающим внутри Церкви, даже в пространстве четырёх стен её здания. Ты привык ко многому в своей прошлой «подвижнической» жизни, и свои привычки волей-неволей принёс и в Церковь, ты должен отдавать себе в этом отчёт. А в Церкви человеком руководит прежде всего Сам Бог Духом Своим Святым, и отношения с духовником – это лишь отражение твоих отношений с Богом. Не надо вообще сбиваться на человеческие контакты, отношения с духовником должны быть не дружеские, а духовные. Не надо ни с кем своею волею сближаться, даже если с тобой хотят сблизиться, всегда порассмотри, подожди открывать душу. Главное – Богообщение, твои молитвы, твои слёзы, твоё покаяние. То, что происходит у тебя внутри. Так и на Церковь надо смотреть. Она внутри тебя, это внешнее явление твоего внутреннего мира, и это совпадение внешнего и внутреннего, как это бывает и в браке, в глазах любимого существа, которое внутри тебя, это есть начало райской вечности. И вот подумай. Если бы верующие люди не ходили в церкви в этой самой Галиции, смотря на нечестие своих владык, хорошо это было бы или плохо? Нельзя вместе с водой выплёскивать и ребёнка. Ты будь посмиреннее. Не так-то много ты сам знаешь (и я вместе с тобой). Ты не имеешь права даже осуждать кого бы то ни было. От Сатьи-Бабы воздержись, но не трезвонь об этом, когда тебя, тем более, не спрашивают. Всё имеет свой смысл, и гораздо более глубокий, чем нам кажется. И заметь прозорливость нашего общего друга и благодетеля Сани Митина: они так просто от тебя не отступились. Просто ты слишком крепко с ними подружился, и теперь у них на тебя как бы некие «права». Это есть прохождение мытарств ещё на земле, что Господь устраивает для православных верующих людей по Своей великой к нам милости. А ты бы хотел с ними после смерти разбираться? Кайся, это твоя вина, что ты их встретил даже в Церкви. Я, например, о таких вещах в приходах ещё ни от кого не слышал. И радуйся, это же весело! И так забавно! Глупый, почему ты сразу смущаешься?
Вот, к примеру, наш батюшка когда-то был в очень близких отношениях с «Памятью». Но потом разочаровался в ней и отошёл. А те, кто были из «Памяти» в приходе, или вышли из неё и остались у нас, или ушли. Но я верю, что никакие заблуждения батюшки не помешают Богу руководить моей духовной жизнью через него. Главное – это моя вера и моё искреннее стремление к Богу. Ещё сам батюшка освятится через такое отношение к нему. И я уже слышу, как о нём говорят, что он святой, и он всё более так и видится мною.
Просто в тебе ещё живёт та старая зараза, поэтому тебе так больно. Терпи, и боль утихнет. Только стой на своём – ищи Бога и Его благой близости в Православии, до самой смерти ищи, и никогда не думай, что нашёл.
А ты думал, ты в Церковь – и сразу в рай? Нет: в Церковь – и в бой, ты ещё до Церкви и не дрался с врагом по-настоящему. А оружие – вера. Это самая большая сила. И действует она в терпении, в смирении, в кротости, в любви, в неосуждении, в мирном духе, в надежде на райскую вечность и в предощущении её. Ты лучше побольше о райской вечности думай, и в Церкви, и с работой своей, и в семье. И молись, молись, молись…. А Бог не оставит тебя. Всё ведь по Его воле. Никого не осуждай – это гибель для души. Всегда будь добрым, в искушениях, в усталости после работы, среди криков твоей малышки, в день после супружеской близости, на транспорте, каждую минуту – и вырвешься из всякого мрака. Так говорит нам наш батюшка. В этом весь смысл нашей веры – чтобы быть добрыми. И тогда отречёшься от всего того недоброго и мрачного, что есть в тебе и за что цепляет тебя враг.
Могу предложить тебе отнести твоё письмо в церковь Рождества Богородицы в Старом Симонове, к отцу Владимиру Силовьеву или к отцу Сергию, как скажешь. И будь твёрд, мужественен и спокоен. На твоих руках семья. Ничем не смущайся. Прибегай сразу к Богу в молитве. Понимай Его, как Он с тобой говорит, ведь Он никогда не молчит. И ответы на твои молитвы – внутри тебя. Он даёт силы терпеть, это самое главное, даёт доброе сердце, даёт лёгкость на душе, сокрушение, покаяние, бодрость. А крест понесём до конца, в нём венец наш сокрыт. «Не хочешь терпения – не хочешь венца», говорили Святые Отцы. Всё в Его воле, как Он захочет, так и будет. Даст Бог, в своё время, Он вернёт тебя в Россию.
Крепись, брат. Мы вместе бьёмся. Господь обещал нам великую награду, и это реальность. И сама награда – это вхождение в реальность из наших зыбких миражей и наваждений.
Большой вам привет и поклон от Алеси. Целуй свою милую Сашеньку и сосуна своего.
Будь здоров и пиши ещё («продолжение»). Недостойный раб Божий Владимир-Эдуард Чертановский <шутка>. 10.11.00 11.41
<открыточка> Duisburg, 17.12.00
Здравствуйте, дорогие наши и любимые!
Поздравляем вас с наступающими праздниками: с Новым 2001 годом и Рождеством Христовым.
Желаем вам крепкого здоровья и чтобы Новый год был радостным и покойным.
Мы всегда помним о вас и любим вас четверых.
<Дальше пишет Саша.> Здравствуйте, милые Эдик, Алесенька, Настёна и Сонечка!
Я присоединяюсь к Серёжиным поздравлениям. Пусть Господь пошлёт нам всем мужества и терпения, укрепления в молитве, постоянства и Радости в Боге, и Любви, возрастания во всей её полноте. Молитвенно всегда с вами. Ваши Серёжа, Саша и Машенька.
<В дополнение к этому Серёжа ещё поздравил нас по интернету.> Здравствуй, дорогой Эдик,
разлука с тобой иногда кажется невыносимой. <Пожалуй, трудно вспомнить ещё такого друга, который бы столь же трогательно ко мне относился. Но, с другой стороны, столь интенсивный надрыв в чувствах не может быть продолжительным: такие чувства со временем перегорают. В дружбе главное верность. Лучше, когда тише и ровнее. Тогда крепче выходит.> Мне часто снится, что мы с Сашенькой находимся в Москве и до отъезда назад остаётся всего пара дней, а мы у вас в Чертаново не были, просыпаюсь от радостной мысли вас увидеть, открываю глаза и… всё как всегда – вы далеко.
Жизнь летит быстро. От выходных до выходных. Совершенно нет времени для чтения. В рождественские праздники <католические> и на Новый Год были у тёщи. Она одинокий человек. Два несчастных брака. Сильные мысленные искушения обуревают её. Раньше мне здорово попадало. Причём, она человек, который редко говорит открыто и откровенно.
Мои радости – молитва (редко молюсь хорошо), жёнушка, дочь, да покупка новых книг в библиотеку. Постепенно замечаю в себе охлаждение к внешнему миру и быту. Это радует. Хотя, с другой стороны, вялый хозяин в доме – тоже, наверное, не очень хорошо. До сих пор не наладил горячую воду на кухне…
К дюссельдорфскому приходу отношение сложное. Среди «активистов» царит партийность, гордость и подозрительность. Каждый визит туда связан у меня, да и у Сашеньки, с сильными искушениями.
Всё началось несколько месяцев назад. Мы были отнесены мнением отдельных «приходистов» к разряду людей неблагонадёжных, соглядатаев, врагов Церкви и т.д. Бывшие друзья стали косо посматривать, перешёптываться, общение прекратилось. От этого и близкие друзья стали смущаться тревожными мыслями, отношение изменилось. Психические силы были на исходе, я был на грани нервного срыва. Через несколько дней мы переехали в Дуйсбург… Я очень сильно пожалел, что невольно, слишком быстро для других, попал в «милость». Результатом всех этих событий стала моя глубокая неприязнь к пост-советской эмигрантской среде и горький урок, что открываться людям можно очень осторожно, и, находясь на виду, быть ещё более смиренным и доброжелательным ко всем и каяться, каяться. Самый сильный мой грех в последнее время – внутреннее обвинение ближних; каюсь на каждой исповеди и вновь не сдерживаюсь…
Сашенька всё это тоже переживает, но находит в себе силы меня поддерживать.
Из этого прихода люди и раньше уходили, и сейчас уходят, «мир» и даже несогласие среди священников в алтаре душат веру. Ставропигиальный приход, а приходской жизни нет, так всё тихим сапом. Безответственность и отсутствие братолюбия и духа единения. <Одним словом, тебя бы в архиепископы – ты-то знаешь, как дело повернуть…>
Ну, да ладно…
Эдик,
я и Саша поздравляем тебя, Алесю и ваших девочек с Новым 2001 Годом и наступающим Рождеством Христовым.
Будьте здоровы, да хранят вас Господь и Богородица на многие, многие лета!
Передавай привет и наши поздравления родителям, бабушке, Митину и Агабекову.
Помолитесь о нас грешных.
С молитвенной памятью о тебе,
твой брат Сергей
Здравствуй, милый, дорогой мой брат! Здравствуй, Сергей!
Не печалься, дорогой, это всё испытания на верность, переноси их спокойно. Правда внутри тебя, ты её знаешь, будь ей верен. Люби. В первую очередь своё рёбрышко райское, Сашеньку, а потом и всех прочих, и всё покрывай верой и любовью. Злой дух остро желчен, не слушай его. Веруй, не смущайся, «а если поколеблешься, не благоволит к тебе Моя душа».
Если есть стремление, будут и возможности, встретимся, обнимемся, расцелуемся, поговорим… Только будь верен своим стремлениям и выбору, сделанному по любви.
Тёща – это твоя вторая мать, относись к ней по-христиански, «здравствуйте» – «до свидания», «спасибо» «пожалуйста», «здоровья Вам»… Больше молчи. Правда сама себя покажет, не бойся, везде покажет, никто не уйдёт от правды, сам только живи по ней, и помни, что высшая правда, даже единственная правда – это любовь. Где нет любви, там нет правды. Теряешь любовь – теряешь Бога.
Ко всем своим обязанностям, в том числе и семейным, относись как к своей работе, не прилепляясь сердцем. Ты работник на ниве Божией. Ты ведь знаешь, что такое работник? Это как автомат, как робот, а душа где-то там в глубине таинственно спасается, пока ты тупо трудишься. О молитве не забывай, смиренно встречай усталость, жене жалуйся, пусть она тебя в быту со всех сторон окружит… А ты её люби, очень люби, цени, умиляйся ей, поглаживай её всё время, радуйся ей, помни, как долго не было её у тебя… Ведь ты теперь богач.
И всё пришло через молитву. Не оставляй молитву. Это единственное, что у нас на самом деле есть.
Храни тебя Господь, пиши ещё. Причащайся не реже раза в месяц, или как скажет батюшка твой. Передавай Сашеньке нашу любовь. Ждём вас в Москве. Ангела Хранителя вам. 11.50 4.01.01
<Приблизительно 20 февраля 2001 года.> Здравствуй, Эдик,
спасибо, что написал весточку <с некоторыми вопросами>.
Если у тебя есть выход в Интернет, попробуй щёлкнуть мышью на тех двух квадратиках, которые ты от меня получил. Это официальный сайт издательства М<осковской>П<атриархии> с биографией и фотографией о. Владимира (Силовьева). Я тут написал ему большое письмо (пока ещё не отправил). Вот о. Сергию тоже пишу: решил-таки рассказать ему о своих накопившихся проблемах.
Я пока жив. Нервы совсем плохие стали, поэтому и сплю плохо. Хроническая усталость (как у тебя когда-то) <когда в Лыткарино работал> и невысыпание.
Внутренняя связь с Россией у меня есть, но только духовная: связь с Русской Церковью, с традицией, хороших воспоминаний очень мало. Да и вообще, после встречи с Александрой – жизнь совсем другая, что вспоминать-то. <Чувствуется, что Серёжа действительно устал.> А Германия уже давно стала моим вторым домом. Здесь есть много хороших людей, которых я люблю. «Келейница» жива-здорова, целуется, обнимается, улыбается при встрече. Моё внутреннее отношение к ней однозначное, и я стараюсь не пасть в лицемерие, она это чувствует. Она и «шеф» <т.е. архиепископ> были два месяца в отпуске. Приехали отдохнувшие и полные новых сил строить русский духовный центр (с «расширенным секретариатом»), в сентябре должен приехать российский президент. Кстати, при центре должен быть и целительский кабинет, в котором (я уверен) будет висеть портрет Бабы <ударение на втором слоге>. Я беспокоюсь, что возможное сближение с ней в будущем приведёт к неизбежному конфликту, поэтому принятие её (их) предложения будет большим искушением. Многие считают, что «шеф» находится под её влиянием. Атмосфера на приходе тяжёлая. Постоянные конфликты между «активными» прихожанами, между священнослужителями, ревность, гордость, перешёптывания на клиросе, в алтаре.
Каждое воскресенье я должен успокаивать и утешать свою супругу. Недавно она мне сказала: «Всё, сил больше нет, хочу в другой приход». Да и я, честно говоря, буквально пинками по выходным гоню себя туда, точно зная, что там вновь что-то неприятное ждёт. Мало того, что у меня постоянная нервотрёпка на работе, так и по выходным приходится за сердце хвататься.
В «отпуск» я не собираюсь. <Это я вспомнил о его «отпуске» в 1994 году после ухода Ани, когда он не хотел говорить не о земном и сблизился с Карин.> Прочёл «Житие Антония Великого» на немецком. Тихонько пишу статью о Виссарионе <новом российском «лжехристе», с последователями которого Серёже (да и мне через него тоже) пришлось тесно соприкоснуться году в 1995-м>. О Денисове <«Михаиле Николаевиче», бывшем «духовном наставнике» и «учителе» Серёжи> вспоминаю с неприязнью, даже с каким-то отвращением. Постоянно вспоминаются его разные многозначительные фразы, которые я хочу написать в назидание <интересно было бы почитать>. Про других людей из «группы» вспоминаю иногда очень тепло и с какой-то душевной болью, хочется узнать, что с ними, где они. Там ведь были и очень честные и искренние люди.
<Следующее письмо.> Продолжаю…
Итак, в «отпуск» я не собираюсь. В отпуск от работы своей постылой уйти хочу, да пока не получается. «Святым» тоже себя не считаю. Скорее наоборот. С Карин у нас очень хорошие отношения. Она вообще после родов очень изменилась <Карин вышла замуж за немца, старше себя года на три-четыре, и родила сына Пауля>. Недавно я пересылал ей несколько страниц из твоего дневника. Она была очень рада. Мечтает, чтобы когда-нибудь Алеся написала ей, а уж она обязательно напишет вам.
Я боюсь, что как-то Сашеньке иногда становится не по себе, когда я с Карин общаюсь по телефону, отчего мне становится печально, так как Карин для меня остаётся одним из самых близких друзей <и это незаконно, как бы ни казалось благодушно, хотя и естественно, конечно>.
Мама Карин написала мне очень хорошее письмо, глубокое и откровенное. Одним из самых важных мест в нём была её мысль, что мы все связаны какой-то крепкой, важной, невидимой связью… <Эх, Серёга… Качество этой «связи» как раз и должна определять твоя жена, она тут главный судья. Конечно, когда входишь с женщиной в блуд, с ней образуется крепкая связь, потому что она тоже создание Божие и этим невозможно пренебречь. И есть «блудная церковь» людей, связанных и переплетённых друг с другом невидимыми нитями блудодеяний. Но мы-то хотим быть членами Церкви святой. И мы в Церкви в том числе и через наши семьи, наши домашние церкви. И святость наших семей бесконечно более высока того, может быть, и неплохого, но всё равно преступного, что связывает нас с людьми, «знаемыми от страстей», с которыми мы сошлись через наши страсти, в том числе через блуд. Мы сошлись с ними незаконно, противоестественно, преждевременно, не там и не тогда, и не так, как нужно. И эти отношения надо прервать, покаявшись в самом их возникновении, а не втягивать в них свою святую семью. Это будет, конечно, не так гладко и добродушно, но ещё более жестоко эти отношения тянуть и дальше. Ты должен познать греховность того, что ты сошёлся с этими людьми, и не удивляться последующему взаимному озлоблению: таков был дух, в котором ты с ними сошёлся – дух злобы, только прикрывавшийся личинами симпатии и добродушия. В своё же время Господь взыщет и то доброе, что было между вами (если оно всё же было), но только это уже будет правильно и законно, и так, как нужно. Просто во всём нужно каяться до конца, чтобы потом исключено было повторение прошлых грехов. 25 июня 2004 года>
Про Иру я мало что знаю, всё рассеялось как наваждение, точнее, как мрак. <А могла бы состояться такая же «дружба» и такая же «важная и невидимая связь». Вот и с Карин всё так же должно развеяться. Только и покаяние тут должно быть гораздо глубже.> Она живёт вот уже два года в Москве, работает. Иногда я с ужасом представляю себе, что в моей жизни всё могло произойти иначе, и моё теперешнее рёбрышко было бы для меня потеряно навсегда.
На меня находят иногда приступы глубокой тоски и какого-то глобального одиночества <это с женой-то любимой>, остаётся только кричать в себе, прям-таки орать: «Господи, спаси и помилуй!!!» Иногда помощь приходит сразу. Часто посещают приступы какого-то метафизического страха, будто видя что-то важное, душа то замирает, то трепещется. Часто находит сильный страх, когда памятую о казнях мучеников Христовых, о пытках и мучениях плоти, которые они претерпели. Ощущение бывает такое, будто кто переносит твоё сознание на столетия назад, и ты переживаешь всё это воочию, и будто шепчет кто: «Отрекись!!» Кричишь: «Господи, помилуй!» – и вот страх сменяется мыслью, что вот, мол, умереть они должны были так и так когда-нибудь, а так они за мучения венцы стяжали, и тогда боль плоти становится пустяком, по сравнению с грядущей радостью воскресения. <Этот венец ещё заслужить надо. Только истинные воины Христовы способны стать мучениками. А мы крайне немощные, сидим в утешениях и расслабленности, и только так можем ещё какую-то веру хранить. А скорби нас сразу ожесточают, поднимают в нас хулу на Бога, ропот, сомнения в вере. Так что сидеть нужно тихо, помалкивать в тряпочку, мучеников почитать и молиться им, но не считать себя сколько-нибудь сопоставимыми с ними. Всё дело в смирении. Смиренного человека и скорби минуют, и муки к нему не приблизятся, и милость Господня никогда не оставит его. Помнить надо, что мы очень немощные и очень грешные. И не будет всех этих страхов. А если всё же надо будет исповедать веру, Господь укрепит в смирении и терпении.>
Не помню, рассказывал ли я тебе, что когда у нас в храме рукополагали Машиного крёстного о. Петра во священники, я испытал нечто удивительное: я стоял в храме напротив царских врат, и вот когда архиепископ наложил с молитвой руки на о. Петра, я увидел каким-то внутренним зрением, что алтарь озарился удивительным светом, ни с чем не сравнимым. При чём то чувство, которое я при этом испытал, было в сотни раз сильнее тех состояний псевдодуховной дури, которые были знакомы мне по моему оккультному прошлому. Это было явное чувство ДОМА, из которого я когда-то вышел и вернуться в который я стремлюсь – «объятья Отча». Чувство было так сильно, что я не сдержал слёзы. Длилось оно очень недолго.
<22.02.2001> Здравствуй, Сергей!
Спасибо тебе за твои замечательные письма (ну, конечно, не гениальные, но интересные – я ведь тебя немножко знаю, вроде как), спасибо за доверие, за то, что нашёл время. Не написал про Аню и старую свою музыку. Все состояния – они, конечно, хороши, но нам-то надо, чтобы что-то началось и уже никогда не кончалось, нам надо спастись. А для этого надо смиряться и терпеть. Тем более что терпим, в основном, самих себя. Тебя так ранит атмосфера прихода потому, что цепляет за живое в тебе. Как перестанет цеплять, так всё изменится. Не заносись. Если относишься к моим словам с пренебрежением, они не принесут тебе пользы. Концентрируйся на жене: она защитит тебя от женщин. Женщины могут растерзать душу. Не обижай своё райское существо. (Я так рад за тебя, если бы ты только знал!) У меня Алесенька тоже всё терпит. А ведь у меня «гарем» – есть немало женщин, для которых я важен. <Это в прошлом.> Я благодарен Богу за это, но также знаю, какие страшные искушения приступают при этом. Если ты потеряешь семью или нанесёшь ей урон, простит ли тебя Бог? Связь есть, но она обретается в смирении, смиряешься до Адама <не ища ни с кем никаких внешних контактов>. Я верю, что через тебя я женат на твоей Сашеньке, но в этой жизни как это может проявиться? Только в моих молитвах и моём смирении. Любовь обнимает всё. Но если перелюбишь – будет прелюбодейство, а это очень страшно. <В молодости все эти чудесные вещи, «единение душ в смирении до Адама», кажутся такими близкими и реальными, рукой подать, и так легко кажется дождаться до смерти, а сама она так желанна, как вход Домой… Но с возрастом понимаешь, что недооценил плен этой жизни, которая продолжается по своим законам бесконечно долго, а ты ещё и грешишь, получаешь разные удовольствия от плоти, ещё более связывая себя с землёй. Приходит работа, рождаются дети, ты толстеешь, начинаешь злиться… И понимаешь постепенно, что даже приближение смерти может и не сулить тебе ничего хорошего, так как течение лет ведёт тебя отнюдь не к свету. Да, это грустные вещи. Но есть и обратная, светлая сторона этого процесса. Ты смиряешься. Годы берут своё, смиряя тебя. И то, что остаётся от воспарений и мечтаний юности, становится выстраданным, глубоким, настоящим. И есть надежда, что к старости свет всё же сойдёт в твою больную душу, милостью Божией, не нашими заслугами, и мы вспомним всё то, о чём грезили в юности… 25 июня 2004 года> Смиряйся, брат, и будем вместе и вместе с Богом.
Прочти, пожалуйста, мои выписки.
Найди своё незаметное место. И изведёт Господь судьбу твою «яко полудню», и воздаяние грешников узриши. Жизнь коротка. Можно и потерпеть.
Крепко тебя обнимаю, целую тебя, а через тебя – твоё чудо (а если перестанет слушаться тебя, все добродетели как ветром сдует). Крепись в Боге, призвавшем нас в Своё вечное Царство. Эдик-Владимир.
Сергей!
Есть ещё пара минут кое-что тебе написать.
Ты не должен ничего бояться. Страх – это как бы противовера, когда боишься, не веришь в Бога. Когда подкатывает тяжёлое и безысходное чувство, надо молиться. Люди верят таким чувством как откровениям и не знают, что если бы они молились, всё изменилось бы. Такое чувство – призыв к молитве. Поплачь перед Ним – и Он всё изменит, покроет, простит, поддержит тебя. Очень важно бывает поплакать. Для этого нужно всегда искренне считать, что во всём виноват ты сам и ещё надо чувствовать свою крайнюю нужду в Боге, своё совершенное нищенство. Ведь есть райские обители, есть полная и совершенная взаимность всех и вся, а мы где и в чём? Пусть глаза твои всегда будут на мокром месте, и ни одна твоя слеза не пропадёт даром, верь. Нам есть о чём плакать. А не будешь плакать – будешь звереть. Выбор небогат. Я всё знаю, через что ты проходишь. Мир везде и всегда один и тот же. Смиряйся, смиряйся перед всеми в храме и на работе (но без лжи), и будет в душе твоей покой. Бог ведь тоже всё это терпит. Долготерпит. Я думаю, что мы где-то очень близко друг к другу. Ангела Хранителя вам. Будь здоров.
Эдик-Владимир.
<Начало марта 2001 года.> Здравствуй, Эдик,
весточка ваша от 22.02.01 до нас дошла. Спасибо за бодрые слова. Для уныния у нас, слава Богу, времени нет. Трудимся понемногу на всех «фронтах». <В 2002 году Сергей говорил мне, что его духовная жизнь – это, в основном, физическая работа на напряжении всех сил и через силу. То есть ему очень трудно было совмещать свою работу в конторе у брата и работу в храме. И там, и там нужно было много сил, но он продолжал трудиться. И продолжает.> Подробности постараюсь описать в письме. В конце марта (31.03) к нам приезжают мои родители с сестрой.
Эдик, у меня есть маленькая просьба. У нас приключилась маленькая неприятность: нам дали почитать «Домострой» (автора я не помню (протопоп Аввакум??)), а мы эту книжку, редиски такие, где-то потеряли. Одним словом, она нам необходима как воздух, как чай. Без надвигающегося скандала, конечно, не обойтись, но всё же… Она небольшого формата, писана, по-моему, в 16-17 вв., довольно известная. То издание, которое мы потеряли, было довольно новое (2000г.?) и, если не ошибаюсь, из Москвы.
Я думал, если вдруг вы будете как-нибудь проезжать мимо «Автозаводской» или вдруг (совсем неожиданно) зайдёте в Храм Рождества Богородицы, вы могли бы передать поклон о. Сергию от меня (если он меня ещё помнит, всё-таки прошло уже 2 года, можно ему напомнить, что я – тот молодой человек, который приволок как-то мешки эзотерических книжек) и спросить, где в данный момент можно найти «Домострой» (в каком магазине). Если бы Вам удалось найти книжку числа до 30 марта и передать моим родителям, вы бы нам здорово помогли.
За сим прощаюсь, сегодня вечером в Дюссельдорфе – литургия Преждеосвященных Даров.
Передавай горячий привет своим девочкам.
Да хранит Вас Господь и Матерь Божия.
Крепко обнимаю,
Сергей
P.S. Когда обозначаешь своё сообщение – пиши всё латинскими буквами, а то разобрать, что это от тебя, я могу лишь по адресу.
<Начало марта 2001 года, вслед за предыдущим письмом.> Привет, Эдик,
хочу только сообщить, что наша пропавшая книжка нашлась. Одна прихожанка взяла её «на сохранение», когда мы оставили её в одной из комнат.
Так что, «отбой».
Поздравляю всех твоих девочек с весной. Пусть растут здоровыми и красивыми. Алесе глубокий поклон от меня.
Сергей
<Эта жизнь устроена очень грустно. Каждый гребёт под себя и иначе не может. У каждого, как говорил батюшка, «свой замок, свой кошелёк». И это очень грустно. «А ты сделай, чтобы было весело, ответил он. – Открой двери квартиры, пусть заходит, кто хочет: так, что тут у тебя? Холодильник? Хорошо. А это что? Жена? Хорошо». То есть смиряться надо и не строить «блаженных», а на самом деле гордостных иллюзий. Потому истинное добро бывает сурово. А если нежно и милостиво – так это уже святость, действительно готовая и на распятие за друга и ближнего. Но для такой любви нужно сначала суметь распять себя, а ты попробуй себя распни… Вот работа твоя каждодневная – ты же её еле-еле несёшь, только едва не отчаиваясь. А много ли тебя там распинают? Вот и всё. Нужно иметь верное представление о своих добрых силах. Но Господь-то бесконечно силён. И если ты каждую секунду предаёшь ближнего, и друга, и Бога, то Он-то никого не предаёт, никого не бросает, не оставляет. И вот, имея добрые чувства к людям и благие пожелания, но не имея собственных сил их исполнить, я могу только взывать к Нему, Начальнику любви и правды, и всякой милости, чтобы он помиловал моих дорогих, возлюбленных людей, которых я столько раз обидел, бросал, забывал, мучил, при этом желая им только добра и счастья. Господи милостивый! Призри на рабов твоих, меня, грешного и недостойного, любящих, когда-либо любивших и ещё имеющих полюбить! Призри на них и помилуй их! Даруй им всё то, что я хотел бы им дать, но не имею на то сил! Даруй то, на что способна только Твоя милующая десница! Даруй вечное блаженство, где невозможно будет ничто мрачное, ни тени чего бы то ни было мрачного, а только радость и ликование, и неизмеримо растущая любовь! Даруй безмерную полноту счастья! И не только им, но и всем, кто хотя бы раз посмотрел на меня с любовью! И тем, кто мог бы так посмотреть, если и не на меня, то хоть на кого-нибудь, потому что я ничем ни от кого не отличаюсь, если только в худшую сторону, потому что я-то, известное дело, какой фрукт… А ты милостив и всемогущ, Господи. Услышь мою молитву, прими её и исполни, как только Ты Один можешь исполнять молитвы и прошения, обращённые к Тебе. А если согрешаю я этим своим прошением, сам не видя всю свою гордыню и лукавство, и прелесть, и самообман, то возьми хоть тень доброй крупицы, которую желал бы я видеть в своём сердце, молясь тебе так, и Сам вдохни в неё жизнь и Своею силою разверни её в вечности…
Даруй, даруй, даруй, Господи, преизобилие Твоих щедрот!!!… Как хочешь, как знаешь и когда Сам пожелаешь. 3 июля 2004 года>
Здравствуй, Сергей!
Судя по твоим двум чрезвычайно насыщенным различными смыслами посланиям, жизнь твоя складывается пока слава Богу. Надеюсь, что тебе всё же иногда будет приятно получать весточки от меня. И главное, что могу тебе сказать – не суетись! Работа не вечна. Работа должна нас вести не к очерствению, а к покаянию. Надеюсь, что ты нашёл правильную позицию в своём приходе, смиренную и тихую позицию, и твои прошлые проблемы исчерпаны. Кайся в своих грехах, а о других Господь позаботится Сам. За Сашей своей следи, так мне батюшка говорил. И каждый день кайся в этом мраке работы, который волей-неволей заползает в душу. Значит, находит в ней для себя почву. Не суетись! Мы должны хранить верность всему хорошему, что было в нашей жизни, в том числе и друг другу. Сейчас мы погружаемся в житейское море. Это испытание. После 35, как Серафим Саровский говорил, будет легче. Учись терпению. Это и есть наша духовная жизнь. Беззлобное перенесение скорбей. И без терпения не будет верности. Держись за Сашу, это твоё спасение, и от самого себя тоже. Непрестанно благодари Бога, что Он тебе, такому коту, её дал. Иоанн Златоуст говорил, что другие женщины должны быть для нас как каменные. Смотри, не обижай её. Иногда кажется, что кого-то такого красивенького жалко и хочется приласкать да пожалеть, но это «похоть очес и гордость житейская». Наступи себе на хвост и смотри в землю, тем более что «земля еси и в землю отыдеши». О, как ты должен благодарить Бога за свою Сашеньку! Так же, как я. Кому ты ещё нужен, кроме неё? Кто тебе ещё скажет те слова, которые говорит тебе она? Концентрируйся на ней. Иначе перестанешь её видеть, и она, будучи рядом с тобой, удалится от тебя. Любовь с годами только увеличивается и углубляется, тем более, если ты в Церкви. «Обновится яко орля юность твоя». И люби Бога не ради тех благ, которые ты получил, получаешь и ещё получишь от Него, а ради Него Самого. «Сыне, даждь Ми сердце твое» – вот воля Божия. Если бы Он не соединял вас с Сашей каждую минуту, вы были бы чужие друг другу. Это Он родной, Он милый, Он сладчайший. По лестнице Его подобий мы идём к Нему Самому, и твоя жена так же, как ты, идёт к Нему, и поэтому вы такие родные друг другу. Дорожи ею. Береги её. Храни посты, если тебе её жаль. Ну и прости меня, окаянного, да помолись обо мне, дабы мне не погибнуть во мраке и тесноте, но выйти на Свет Божий в Его вожделенный рай.
Твой брат во Христе Владимир (Эдик). 11.03.2001 15.40
<Пасха, апрель 2001 года> Воистину воскресе!!!
Извини, что сразу не ответил – работы было много. Я пытался Вам дозвониться на днях, но по новому телефону «333…» <телефон Натальи Ивановны в Беляево> никто не отвечал. Вы продолжаете там жить? Или уже в Чертаново?
У нас особых новостей нет. Гостили, правда, родители и сестра три недели. В рождественскую ночь на службе не были: родители должны были вернуться из поездки, да и с Машей было бы сложно, хотя, конечно, впоследствии поразмыслив, я пришёл к выводу, что можно было плюнуть на все препятствия и как-нибудь всё организовать. Вечером помолились дома, но состояние было отвратительное: все в храме, а мы… На второй день в храм поехали мы все. Родители перезнакомились со всеми, даже с епископом. Мама всё потом переживала, что не поцеловала ему руку. Очень им понравился Машин крёстный – о. Пётр. Меня тут же поставили на свечной ящик.
Ещё при их визите я заметил, насколько от них удалился. У отца внутри никаких изменений, может, даже обида, что мы его не почитаем так, как ему хотелось бы: великий, да избранный высшими мирами. Ну что с ним поделать. На службе они быстро устали и удалились с Машей в комнату с креслами.
26.04.01 я буду проездом в Москве: вечером поеду с Курского вокзала в Белгород. В понедельник вернусь в Германию.
Читаю сейчас «Исторический путь Православия» Шлемана на англ. языке. Верю, что когда-нибудь Господь всё изменит.
Тебя и твоих девочек крепко обнимаю,
Сергей
Сергей!
Мы теперь живём в Солнцево, у прихожанки нашего храма (батюшка наш о нас позаботился), на Солнцевском проспекте. Живём с 30 января. Алесе очень хорошо на новом месте. В нашем распоряжении огромная двухкомнатная квартира. Всё есть, кроме холодильника. Возможно, в мае-июне переедем уже в 3-х комнатную квартиру, в ещё одну квартиру нашей хозяйки (у неё все поумирали да поуезжали), там же в Солнцево.
Я так понял, ты пишешь про Пасхальную ночь (а не про Рождественскую). Мог бы и один сходить и отстоять до конца, мишка-ленивец. И за всех бы помолился.
Наш новый телефон … Так что звони, буду рад. Не отдаляйся там, молись, не суетись. Годики бегут, а «дни лукавы». Сопротивляться надо водовороту и насмерть стоять в верности и постоянстве. Надеюсь, что ты ещё поддержишь нас «в нашем деле» в России, когда Бог даст. Спасибо за письмо, что пускаешь ещё внутрь своей жизни. Хорошая у тебя душа, только смиряйся крепко, а то всё обесценится.
Часто вспоминаются «Хроники Нарнии». Даже, может быть, не сами они, а то, чем от них веет.
Мне тут недавно сон очень светлый снился с Цоем. С музыкой. Цой очень красивый был, дружественный. Мы были вместе с Алесей и нам с ним было очень хорошо. А он сказал, глядя мне прямо в глаза: «ЕСТЬ ТАКОЕ ПОНЯТИЕ – ПАНИХИДА». Батюшка серьёзно отнёсся к этому сну. Сказал: «Помоги ему Господи. Поминай его, пиши в записочках на панихиды». Так что помолись об упокоении раба Божьего Виктора. Очень он родной, до сих пор.
Мы тут спасаемся потихоньку. Главное – ритм, и не сбиваться с него. «Дни лукавы». А значит, и годы. Я к чему говорю – стоять надо, не ложиться, тем более не падать.
А я вот всё жития да жизнеописания читаю. Сейчас – уже 4-ю книгу об отце Иоанне Кронштадтском. Я чувствую, что спасение близко, только я как будто чего-то никак не пойму. Надо понять, и тогда что-то изменится. И вот я молюсь, молюсь, молюсь, и всё время смерть перед глазами. Ведь скоро умирать. А там – что? Мытарства? И кто поможет? Господи, помилуй! Стой, брат, крепко стой, чтобы пакибытие, пришед, нашло тебя во всеоружии.
Целуй свои сокровища неоценимые. Надеюсь, что тебе так же хорошо с ними, как и мне. Ангела Хранителя вам и помощи Божией во всём. Обнимаю тебя, братан. Крепись. Крепись. Эдик-Владимир.
<29-30.04.2001> Здравствуй, Эдик!!
Позавчера (в понедельник) вечером я вернулся вновь в Германию. Несколько дней, проведённых мною в России, были необычайно полезны для меня. Во-первых, три дня я провёл в Белгороде. Был на службах в кафедральном соборе, прикладывался к мощам св. Иоасафа Белгородского, получил благословение возд;хом, который покрывает его лицо. Мельком видел архиепископа Иоанна (Белгородского и Старооскольского) <который уже четыре года каждый месяц даёт интервью журналистке из нашего журнала, Марии Александровне Городовой, на разные духовные темы; эти беседы составляют содержание рубрики журнала "Крестьянка" «О вечном»>. В понедельник, вернувшись в Москву и имея в своём распоряжении всего несколько часов до самолёта в Германию, я проявил упрямство и настойчивость и, несмотря на лимит времени, добрался до Храма в Старом Симонове и чуть не расплакался в объятиях о. Сергия. О. Владимир теперь служит там только по воскресеньям: его назначили заведующим издательским отделом Патриархии. Получив от о. Сергия в подарок очередную книгу и обменявшись с ним адресами для переписки, я сломя голову помчался домой паковать чемоданы. К сожалению, не успел добраться до телефона и дозвониться до вас.
Христос воскресе!!!
<Приблизительно лето 2001 года. После телефонного разговора с Сергеем и Сашей. В то время Сергей ещё часто мне звонил, пользуясь каким-то особенным льготным тарифом.> Сергей!
Мне тут Алеся передала, что тебе не хватает времени на сон и отдых. Хотелось бы сказать тебе пару слов по этому поводу.
Во-первых, слова твои выдают в тебе начинающего папу, ещё молодого и зелёного. Потерпи немного, скоро твоя нервная система задубеет и будешь спать как убитый в любых условиях. Очень уж ты изнежен. А кто хочет спать – тот уснёт. А не спишь, значит, ещё не так хочешь. Так что, как видишь, дело простое. Это раз.
Во-вторых, о церкви. Как таковых, брат, выходных, вообще не существует. Есть день воскресный, в который нужно посетить храм и воздерживаться от грязных физических работ. Субботы вечера это тоже касается. (Ну у Саши там, естественно, свой режим: готовка, стирка, неизбежные заботы и хозяйственные дела.) Если ты очень устаёшь в будни, надо после работы принимать душ, пить чай и побольше смотреть в глаза своей любушки, … и вообще утешаться ею. Главное – не звереть. Всё, что этому способствует (т.е. сохранению человеческого подобия), можно пускать в ход: музыка, телевизор, сон, книги. С телевизором только аккуратнее: отупляет, вообще помогает плохо. Но иногда, может быть, лучше уж это. (У меня, к слову, телевизора нет.) А в выходные лучший отдых для всего нашего существа – это храм. В воскресенье очень хорошо после службы и позднего завтрака, который уже может быть заменён и обедом, хорошо бывает поспать, даже после причастия. Спится хорошо. Потом воскресный вечер – время умиротворения, покоя, светлого и просторного душевного настроения. Вспоминаются друзья, прошлое, думается о жизни, о том, куда мы все так стремимся… Я вечером всегда сажусь писать, и в будни, и в выходные. Иногда слезу пущу. Очень полезно для души. Вообще, пока не плачешь на молитве – ещё ничего не понимаешь. Субботнее утро – магазины, чтоб жена на неделе тяжести не таскала. Так вот и живёшь. У человека работающего жизнь уже измеряется не днями, а неделями. Одна неделя проходит как один день. И в пятницу вечером можно спокойно напоминать себе о понедельничном утре. Выходные – это короткая передышка, а не освобождение. Освобождение же будет вечным. Настройся на терпение, терпеть всю жизнь. Может быть, и не придётся всю жизнь так терпеть, но настраиваться надо так. Это отрешит от внешних суетных мелких периодических изменений и поможет погрузиться во внутренний мир, где ты общаешься с Богом, где Он отвечает тебе и готовит тебя к тому, что будет там, в истинном мире. Внутреннее больше внешнего, и нам надо вернуться туда, там наш дом, оттуда пришла к тебе Церковь, жена и мы с Алесей. В этом и смысл наших молитв друг за друга. Мы есть как бы продолжение друг друга. Плоть непроницаема, души же проницаемы. Но это познаётся только тогда, когда живёшь внутренним, и внутреннее для тебя бесконечно важнее всего прочего. А внешнее разъединяет, отдаляет людей друг от друга, отчуждает их от самих себя, и от Бога, и от ближних, которые иногда внешне как будто бы далеки…
Помоги тебе Господь, братан, в этой внутренней брани. Смиряйся и терпи – всё имеет свой смысл. Венец вытерпишь сияющий, в котором будет и Саша, и мы, и все и всё, что ты любил и любишь. С годами будешь чувствовать это яснее. Ты в Церкви только третий год. Настало время впрягаться и нести крест наравне со всеми. А когда ты увидишь, что все бури и волнения проходят, а ты остаёшься непоколебим, уже по-другому начнёшь всё чувствовать.
Старайся никому ни на что не жаловаться – всё ведь от Бога – только если Сашеньке. Всё будет хорошо.
Ангела Хранителя тебе. Обнимаю тебя. Твой брат по духу, то есть братан, Эдик-Владимир.
P.S. Отвечать не обязательно.
30.08.2001
Здравствуй, Эдик,
у нас горе: вчера вечером нам позвонили и сказали, что вчера же в Греции, в Тессалониках, в больнице скончался наш любимый батюшка, наш духовный отец – протоиерей Николай Кошинский.
Особенно печально для меня это потому, что подтвердились слова, которые мне когда-то сказала Аня: никогда ничего нельзя откладывать, что полезно для души и духовной жизни. Она очень хотела поговорить с одним священником <отцом Марком> и исповедоваться ему, но всё время откладывала поездку в храм, где он служил <Святителя Филиппа Московского на «Проспекте Мира»>, а когда наконец-то приехала, то узнала, что он уже умер.
То же самое произошло со мной. В последние месяцы я очень хотел поговорить с о. Николаем, расспросить о его жизни, о встречах с людьми, архиереями и т.д. Может, даже статью о нём написать <тоже вот – «писатель», как и я>, но всё время откладывал: то, мол, устаю, то времени нет, то ещё что-то.
Перед тем, как Саша поехала на последнюю литургию, которую служил о. Николай перед своей поездкой в Грецию, я сказал ей, чтобы она спросила его, когда мы сможем встретиться и поговорить. О. Николай ответил, что только тогда, когда он вернётся из поездки. Сашенька рассказала мне, что в конце службы батюшка во время проповеди сказал: «Ну вот, я отслужил последнюю литургию, и мы (то есть он и о. Андрей, его духовный сын) уезжаем…».
И всё же я и Сашенька чувствуем светлую радость о кончине праведника, и когда мы о нём вспоминаем, на душе становится необычайно светло и легко. <Вот это его словечко – «необычайно», сквозящее во всех его письмах ещё с 1997 года, оно и тут не исчезает. А ведь оно говорит и ненастоящем характере переживаемых ощущений. То есть к моменту написания этого письма Сергей ещё не стал настоящим. Но станет, или уже стал, ведь он встал на верный путь, путь несения креста вслед за Христом, а этот путь неизбежно делает человека настоящим. Ибо распятый на кресте уже не может не быть настоящим.>
Для прихода смерть батюшки – невосполнимая потеря, мы все остались без истинного духовника и пастыря. Вечная ему память…
Сергей
Сергей!
Я сочувствую вашему горю. Но во всём есть свой смысл и всё неслучайно. Ты, конечно, очень упрямый человек (это от гордости, я такой же), но мне кажется, что твои дела в Германии закругляются. Ты достаточно окреп в своём жизненном выборе и трудности существования на Родине, рядом с родителями, с работой в наших условиях и т.д., тебя вряд ли уже собьют с пути истинного. Я знаю, ты замашешь руками и закричишь: да куда мне, да мне и тут хорошо, да у меня же здесь вторая родина, да что я потерял в вашей России! Но Господь может распорядиться иначе. Боюсь, в Германии есть трудности со спасением. А у нас здесь чего-чего, а этого-то, то есть условий для спасения души, хватает. Буду молиться о твоём скорейшем возвращении. <Так мне тогда показалось. Может быть, я и ошибся, ведь Сергей до сих пор в Германии, но может быть, действительно, что-то важное в его жизни, связанное с Германией, было завершено со смертью отца Николая. Вот сейчас, например, прошло уже почти 16 месяцев с отстранения нашего батюшки от служения, и наша жизнь внешне просто замерла. Ничего не происходит. Только дети растут. То есть центр жизни постепенно смещается к ним, в их сторону. А мы – мы спим, жуём, работаем, читаем, что-то попискиваем Господу… И всё. Фильмики смотрим. В храме – пустота и скорбь. В других храмах – холод. Безвремение. Только детки растут. А мы, как можем, храним верность батюшке, нашему прошлому и нашей скорби. 25 июня 2004 года>
Ухожу в отпуск на 2 недели (до 17 сентября). Мужайся, ты же мужчина. Да, и ещё: наш батюшка говорит, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. По крайней мере, сознавай это. <Это к его отношениям с Карин.>
Царствие Небесное протоиерею Николаю!
И пусть твоя любовь к Сашеньке с годами растёт и крепнет, непрестанно обновляясь («обновится яко орля юность твоя»).
<Начало октября 2001 года.> Сергей!
Сердечно поздравляю тебя с 27-летием, а также с именинами! Будь здоров, не унывай, терпения тебе, кротости, простоты, любви и крепкой веры. Помни, брат, что всё внутри и терпением спасаем мы души наши. Сокрушайся. Всё внутри, там плоды, не вне. Будешь меняться ты сам, может быть, и незаметно для самого себя, а это изменит твоё посмертье, которое просвечивается уже здесь. Желаю тебе всё видеть светло и просто, не верить мрачным помыслам и впечатлениям, доверять Богу, ведущему тебя через Свою Церковь. Прошу твоих молитв и неформального отношения. Не костеней. Ещё очень прошу тебя читать мои писания. Пусть это и не ахти какая духовная проза, но ты и помолишься за меня глубже, и связь наша будет крепче. Мой внутренний мир всё-таки должен кое-что значить для тебя. А для меня – твой. Целуй своё райское существо (у меня такое же) и малышку (у меня такая же). Всегда с тобой, Эдик – Владимир (и Алеся – Александра).
<15.10.2001 Я выслал Сергею очередную порцию своего творчества.> Спасибо. Вчера у нас был престольный праздник. У «шефа» <так в приходе шутя называют архиепископа> – новая идея. Я должен стать страховым агентом. Не знаю теперь, как выкручиваться.
<Мой ответ.> Спасибо, что отозвался. Конечно, прежде всего это Сашеньке, а уж потом тебе, что достанется. Так как я не святой отец, ознакомление с моим творчеством для вас, конечно же, жертва за меня. Поэтому, если будете читать, прошу ваших молитв. И если не будете – тоже.
У нас сейчас тоже очень трудное время. И с приходом тоже начались искушения. <30 сентября 2001 года была столь памятная исповедь у батюшки, на которой он устроил мне разнос за чтение неправославной литературы, по доносу Миши Ржевского. Вообще-то, даже нельзя было понять, за что меня ругают. Батюшка такой – скажет, и принимай, или уходи. Все «права» там кончаются. И это было очень тяжко – от родного батюшки слышать такое… Но правда жизни состоит в том, что родных надо терпеть, чтобы их не потерять, а заодно и себе не повредить через их потерю. Да, это была тяжёлая исповедь, и не последняя. Но до этого было много хорошего на протяжении шести лет. Да и потом было хорошее. А ещё – во всём надо уметь обвинять себя. Это я своим обращением не в ту сторону, вопреки избранному мною пути, искусил батюшку, сам того не желая – через близкого на тот момент нам обоим человека, Мишу, поступившего столь неделикатно, но, очевидно, не без Промысла Божьего. Одним словом, батюшка меня терпел, а я его. И так до сих пор мы вместе, надеюсь, во Христе. 24 июня, 25 июля 2004 года> Вообще-то, может быть, лучше поменьше общаться с людьми в приходе. Всё-таки главное – это церковная соборная молитва и участие в таинствах. Остальное даже может обкрадывать уже полученную благодать. Мы последний раз с Алесенькой после литургии быстренько смотались – «на электричку», что почти и есть правда.
Кстати, если архиерей – еретик, то слушать его необязательно. А кто он такой, тебе должен сказать кто-то из отцов, кому ты доверяешь. М.б., отец Сергий или отец Владимир. А может быть, архиепископ шутит? Я грешный человек, могу только помолиться за тебя и сам не знаю, помилует ли меня Господь. Но то, что надо стоять крепко в вере и Церкви, насколько мы, окаянные, вообще можем стоять, это всё-таки я знаю. Надо оставаться добрым и не терять любовь в сердце. Потеря любви – величайшая катастрофа.
Бог не оставит нас, а искушения должны нас закалить, за них тоже надо благодарить Бога. Легче умирать будет. И там…
Обнимаю, целую тебя. Владимир.
<Сашенькиным почерком.> Дорогие Алеся, Эдик, Настя и Соня!
Мы желаем Вам «Gesegnete Weihnachten» <Счастливого Рождества (нем.)> и счастливого Нового 2002 года!
Да укрепит Господь ваши силы на тернистом пути жизни, дарует вам терпение и смирение, а Пресвятая Владычица наша Богородица покроет вас честным Своим омофором.
С молитвенной памятью о вас,
N-вы 29.12.01 Duisburg
<Февраль 2002. Следующие письма касаются встречи с Ларисой и её мужем-немцем, знакомыми Серёжи и Саши по приходу в Германии, при передаче Серёже письма от о. Сергия. Моё письмо Сергею по этому поводу у меня не сохранилось. Помню, что среди прочего написал о мрачных чувствах, связанных с Ларисой. Это ответ Сергея.> Спасибо. Иногда у меня возникали подобные впечатления.
Кстати, шоколад Вы получили?
Да, ещё, извини, что напряг тебя. Это была моя нелучшая идея – с передачей книг и письма. Я не предполагал, что это будет связано с трудностями. <Мне было тяжело тогда адаптироваться к своей жизни в Солнцево. И ехать пришлось зимним воскресным вечером на пустой, мертвящей, заброшенной электричке в Переделкино, чтобы встретить там, вышедших из машины, незнакомых людей, которым оказалось трудно подъехать ко мне ближе.> Твоё письмо довольно мрачное…
Обнимаю
Сергей
<Удивительно смирение, с которым Сергей отреагировал на моё послание. Видно, действительно, на серьёзную дорогу вышел. А может быть, просто и вправду любит меня, грешного, и может мне прощать. Вот мне по-настоящему прощать очень трудно, я захлопываюсь…>
Сергей!
Спасибо тебе за смирение, с которым ты отреагировал на моё мрачное послание. Просто мне сейчас действительно тяжело, и ты понёс чуть-чуть моей тяжести. Это просто потому, что я доверяю тебе.
Спасибо за шоколадки, они были очень вкусными, особенно кофейная. <Сергей до сих пор, приезжая к нам из Германии, привозит в подарок вкуснейший немецкий шоколад. Это уже традиция.> И за поздравление тоже.
Скажи, как ты там. Что на душе?
От Ларисы действительно впечатления мрачные, и она не со зла так повела, просто у неё такая жизнь, вот и всё. А чтобы сострадать, надо самому пострадать.
Я сейчас остался практически один, со всеми случился разрыв – только батюшка, Алеся, где-то то далеко, то близко Саня Митин… <Саня Митин… Дорогой, близкий человек, влиянию которого я обязан своим приходом в Церковь к отцу Виктору: он меня и направил в этот храм к этому батюшке. Познакомился я с Сашей осенью 1993 года, чуть раньше, чем с Серёжей. Мы с осени этого года стали учиться в одной группе в МИФИ. Саша – человек очень большого роста, где-то метр 97-98. У него особенные, небольшие и внимательные голубые глаза и огромный открытый мощный лоб, на котором как бы печать ума и одухотворённости. Дед по матери у него был граф, и в нём очень ощущается эта порода: вся его манера поведения и разговора, основательная, интеллигентная, но в то же время простая и добрая, располагает к нему и внушает уважение. Он на год и один день меня старше (родился 27 июля 1973 года). Когда я его узнал, ему было 20 лет, но он производил впечатление гораздо более старшего человека. Пристальное внимание я обратил на него на семинарах по философии. В то время в моей душе уже произошёл кардинальный поворот в сторону Бога, я понял, что служить Ему – величайшее благо и единственная цель моего бытия, ради которой можно пожертвовать чем бы то ни было. Это убеждение я выражал в искренних и горячих молитвах и очень ждал какого-то ответного призыва от Бога. Вот за такой призыв я и посчитал встречу и знакомство с Сашей. Было в нём нечто несомненно значительное, невиданное мною доселе, могущее исходить только от Самого Бога. Он сразу сказал, что он православный христианин. И при всей моей симпатии к нему, я не мог сразу сделать соответствующих выводов и последовать в своём духовном пути вслед за Сашей. Для этого должно было пройти ещё два года, наполненных различными событиями и впечатлениями, в том числе и от встреч и общения с Саней.
После первого же нашего плотного контакта я «пророчески» сказал ему, что мы теперь на всю жизнь будем вместе. «Посмотрим», ответил он. И, действительно, многое в нём потом показалось мне странным: его политические убеждения (позднее он мне признался, что состоял в движении, близком к «Памяти»), отношение к Богу в духе страха и благоговения (я же всё упирал на любовь), потом выяснилось ещё, что у него нелады со здоровьем, и после третьего курса, осенью 1994 года он был вынужден прервать учёбу в МИФИ и лечь в психиатрическую лечебницу. Да… Всё это были большие недоумения для меня и с чрезвычайным трудом помещалось в моём сознании. Между прочим, и сам наш батюшка когда-то близко общался с «Памятью». Потом он в ней разочаровался и отошёл от неё, и многие оттуда остались с ним, но всё-таки именно «Память» засветилась в его жизни, и это не могла быть никакая «Демократическая Россия» или «Союз Правых Сил». Правда, конечно, были священники и другого направления. Но это всегда были более всего так называемые «неообновленцы» – люди иногда и симпатичные, и добрые, но всё-таки далёкие от духа истинной благодати, мощи духовной.
Ещё я понял, что с Богом невозможно играть в «романы», в «любовь». Да, любовь, но проявить её сначала требуется в послушании и страхе чем-либо оскорбить Его. Нужно осознать своё недостоинство войти с Господом в безоблачные отношения взаимной любви и милости. Мы не можем с Ним так общаться. «Служите Ему со страхом и радуйтеся со трепетом». Никакие фривольности с Богом непозволительны: Он удаляется от таковых дерзких и наглых людей. Сначала – покаяние, очищение сердца молитвами и слезами, и только потом, может быть, что-то большее…
И, наконец, я понял также, что если ты серьёзно встаёшь на духовный путь, время спокойного благодушия кончается. «Всякий, приступающий работать Господу, должен уготовить душу свою к искушению». Будут и озлобления, и даже истерики, и много черноты повылазит из тебя наружу. Страсти, как змеи, покажутся из твоего сердца, и будет очень больно изничтожать этих змей. И много всяких неожиданных страниц окажется дописано в твою биографию.
И всё-таки мне было очень радостно и отдохновенно общаться с Сашей. Кстати, от него первого я услышал о глубине и красоте жизненного подвига святого князя Александра Невского. Он также первый высказал мне мою собственную заветную мысль о будущей встрече с любимыми писателями, в частности, с Достоевским, чем очень порадовал меня. Он говорил много глубоких вещей, но я более был занят тем, чтобы показать себя и доказать, что и я «не так уж плох» и могу быть с ним на равных. (Как теперь, кстати, строит отношения со мной мой дядя Боря, всё желая в чём-то тягаться со мною – с пустым местом.) И глупое моё самомнение надолго затянуло мой путь к Божьей милости.
В 1994 году Саша заболел, и на долгое время контакт с ним был потерян. Потом мы с Агабековым дозвонились до него и несколько раз ездили к нему домой, навещали. Общаться с ним было так же утешительно, как и раньше, и сам он был благодарен нам за поддержку своим общением. Ведь часто поддерживаешь человека не какими-то ободрениями и речами, а просто вниманием, уважением, предоставлением возможности ему высказаться и умением оценить его мнение. Саша по-прежнему говорил о Церкви и говорил с большой силой. Он говорил, что есть этот путь к Богу, и что человек, посещающий церковь, по-другому начинает всё чувствовать… Всё это я слушал, впитывал, и продолжал жить по-своему, только всё глубже задумываясь над жизнью и о духовном пути. Наконец, в ноябре 1995 года я «созрел» и, наступая себе на горло, попросил Сашу указать, куда мне нужно идти, чтобы стать духовно сильным или хотя бы встретить таких людей. И он послал нас с Агабековым в Новоспасский монастырь, куда ходил сам.
Посещение этого места глубоко потрясло меня. Могучие стены, строжайший дух, полумрак, фигуры монахов, богослужение, книга, которая попалась мне в руки и которую я безотрывно там же прочитал – «Демонская твердыня» отца Александра (Ельчанинова), где я просто увидел самого себя, всю свою некрасивую неправду… Нельзя сказать, что мне очень понравилось в этом месте. Но игнорировать и дальше Церковь Православную я более уже не мог. Колоссальная осмысленность и правда, которую я там встретил, неизмеримо превышающая всё «мою» куцую правду, сокрушили меня, заставили переосмыслить жизнь и пожелать остаться в этом мире, который в тот момент приоткрыл мне свои двери. Я, уходя из монастыря, трижды от всего сердца произнёс Иисусову молитву, вложив в неё именно эти чувства и это желание. А до этого я не мог полностью от сердца говорить эту молитву.
Я попросил Сашу указать мне храм, в который каждое воскресенье я мог бы ходить на службу. И он, в ответ на мою настойчивую просьбу, послал меня в храм Святителя Николая в Старом Ваганькове, к отцу Виктору (Шишкину). И этим была решена вся моя дальнейшая судьба. В тот самый день, когда я впервые сходил на службу в эту церковь и искренне со слезами молился там Богу, вечером на дне рождения Карин я встретил свою будущую жену Алесю. И разговор наш с ней начался в тот момент, когда совершенно случайно, благодаря другому православному человеку, бывшему там, выяснилось, что она недавно начала ходить в этот же самый храм к отцу Виктору.
С этого момента началась совершенно новая глава моей жизни, в которой Саша уже не занимал того места, как раньше, но он был в ней, поддерживал меня и я всегда хранил ему глубокую благодарность за то, что он сделал для меня. А он ведь и сам был удивлён, какой оборот приняло дело…
Позже, с 1996 года, был 3-летний перерыв в нашем общении. Его опять невозможно было нигде найти, по его телефону никто не поднимал трубку. Возможно, опять дала себя знать его болезнь… Но к моему 25-летию он появился вновь, и оказался очень полезен. Он, в частности, очень поддержал меня в ту осень 2001 года, и если бы не он, может быть, всё и не кончилось так благополучно, как кончилось. И до этого он укреплял меня в моих начавшихся недоумениях с батюшкой, показывая, как строить с ним отношения и укрепляя меня в доверии к нему. Главное, его слово всегда имело силу. А таких людей мало. Много глубочайших разговоров было у нас по телефону, как это ни странно для телефонных разговоров вообще. Много позже у меня начался очень важный опыт телефонного общения с батюшкой. И каково же было моё удивление, когда я услышал, что голос батюшки тембром и интонациями по телефону сильно напоминает голос Саши, хотя раньше, при очном общении, я никогда этого не замечал… Среди всего прочего, Саша сказал мне ту важную мысль, что всякое состояние, приходящее к тебе в результате посещения храма и, шире, от искренней молитвы, есть ответ Господа Бога, который ты должен принять со смирением и доверием: ты не должен навязывать Ему, что тебе давать, ибо «всяк дар совершен свыше есть, сходящий от Отца светов», и Ему лучше знать, в каких ощущениях сейчас ты действительно нуждаешься более всего.
Разрыв в нашем общении произошёл в феврале-марте 2003 года. Вообще, течение этой жизни не очень-то способствует сохранению дружеских связей. У каждого свои заботы, работа, усталость, родственники, у меня большая семья… Не очень-то пообщаешься. Уж даже и не знаю, что нужно, чтобы при всём при этом продолжать дружить с человеком. Это очень трудно. Наверное, нужна большая вера и твёрдость в верности своим лучшим минутам. И поменьше житейских «утешений».
Искушения со Ржевскими многое показали мне. В частности, я уловил параллель моего отношения к ним и отношения ко мне Сани, хотя теперь понимаю, что был не совсем прав, переоценивая себя. Но я попытался предупредить Саню, вырулив наши отношения в сугубо дружественное русло. Я напомнил ему его же слова о том, что вся наша сущность ограничивается гордыней и блудом. И он очень обиделся. Потом отошёл, и даже сказал, что то, что Господь соединил, мы не должны разъединять. И с новой силой указал мне на батюшку как на человека, за которого стоит держаться в жизни. Но я уже об этом и так знал. Мы пригласили его быть крёстным Коли. А потом мои слова вдруг неожиданным образом сбылись.
Сначала Саня перестал ходить в свой Новоспасский монастырь, а перешёл в приходской храм у себя на Развилке, что рядом с «Домодедовской». Я был встревожен. Там местный батюшка сватал ему женщину с ребёнком. Саша был не в восторге от этого предложения. Мы с Саней долго не созванивались. Сначала он предупредил, что в ближайшее время будет жить не у себя дома. Потом его действительно невозможно было застать по его телефону. А потом он сам позвонил и сообщил мне, что последние два месяца жил дома у какой-то женщины, уже не той, другой. Голос у него был какой-то просто очумелый. Честно говоря, у меня было чувство, что я говорю с другим человеком. Он сказал, что он здорово «разгрузился физически», сказал, что это была его первая женщина (это в 30 лет!). А расстался же он с ней потому, что устал чувствовать себя в роли укротителя дикой тигрицы. Говорил он об этом как-то странно, с непривычным цинизмом. Очевидно, он понимал, что происшедшее с ним многое значит. Но ни нотки сожаления не прозвучало в его словах. Напротив, он спросил: «Я тебя шокирую?» Я знаю, что такое цинизм, и это отнюдь не шокирует меня, но от Саши я не ожидал услышать подобных слов. Потом он стал говорить, что это жизнь, что это мы «со своим отцом Виктором» сидим и не знаем этой самой «жизни». Возможно, я должен был как-то сразу дистанцироваться от этой ситуации или же просто осторожно пожалеть его, так как всё-таки хорошо его знал и должен был понимать, как переживал происшедшее он сам, но я, будучи не в силах снести от него подобное, сказал ему, что это грех, и что нельзя так просто об этом говорить. А он мне сказал, что я не пророк и предложил сменить тему. Следующая тема, им предложенная, была та, что ему звонил Агабеков, который ушёл из своего иудаизма и занялся пристальным изучением джайнизма! И что они долго говорили и им было, что обсудить. Для меня, только что прошедшего через историю с «Бхагават-Гитой» и получившего тяжелейший батюшкин нагоняй за эту самую Индию, всё это было слышать страшно и дико. Да и сам Саня когда-то рассказывал, как жёстко отреагировал священник в Новоспасском монастыре на его рассказ о своём намерении поизучать индийскую философию. («Зачем тебе это надо?! Ишь, нашёлся подвижник!») И он должен был это помнить. Саня предложил в ближайшие дни приехать к нему и присоединиться к их беседе. Я сказал, что без семьи не могу, а с семьёй, с маленьким Колей, будет очень тяжело ехать. А он предложил мне приехать одному: «На работу же ты ездишь». В то время как раньше, он никогда не пытался меня отрывать от семьи, всегда приезжая сам. Ссылка на работу тоже была очень зловещей. Я был растерян: я привык доверять Саше, а тут совершенно явно от него исходило совершенно другое ощущение, что-то мрачное и чужое, как будто какая-то дверь захлопнулась… Я сказал ему о своих чувствах, что я говорю как будто с другим человеком. В его словах чуть ранее промелькнуло намерение идти на исповедь, но тон по-прежнему был тот же, какой-то очень странный. И я ему сказал, что, наверное, мы с ним поговорим обо всём этом уже после его исповеди. А он ответил, что после всего того, что он от меня услышал, ему вряд ли захочется мне снова звонить. «А я всё-таки надеюсь, что ты ещё позвонишь», сказал я ему. Тут он сказал, что нельзя так разбрасываться друзьями, в то время, как, очевидно, именно он это самое и делал в тот момент. «Но меня не устраивает ни то, ни другое!» в полной беспомощности воскликнул я (то есть ни первое, ни второе из того, что он мне говорил). «Это твои проблемы», раздражённо бросил он и положил трубку.
Хорошо его зная, не удивлюсь, если это был какой-то приступ его болезни – просто потому, что таким я его ещё ни разу не наблюдал. Но после этого разговора мы уже не созванивались. Батюшка обратил моё внимание на то, что я мог его осудить. Но когда он услышал о джайнизме, он дал мне понять, что дело серьёзное. Горько, что так всё получилось, и не раз хотелось ему снова позвонить: много хорошего было между нами. Но, вспоминая каждый раз наш последний разговор, я уже не мог ему звонить. Он будто специально меня дразнил, говорил слова, реакцию на которые легко было предугадать. Между нами выросла стена. Может быть, таков промысел Божий обо мне на этом этапе жизни: всех разметало, живём только своей семьёй, в гости приезжают только папа с дядей Эдиком, да ещё Света с Лизонькой – потому что сидим на работе в одной комнате. Друзья остались только по переписке: само расстояние хранит наше общение от разрыва. Это как раз Серёжа N и Аня Ермишина. Саша же ещё поддерживал меня духовно. А теперь, видно, эта нужда отошла, и духовная поддержка должна исходить только от батюшки. Да и то представить себе, как бы я одновременно по телефону общался и с Саней, и с батюшкой… Должен был остаться один батюшка. И то не знаю, надолго ли. Всё теперь может быть. Но, смею верить, открылся новый канал общения с Господом. Смею верить. 4 июля 2004 года
Неожиданно жизнь внесла добавление к написанному. 30 июля, готовясь к празднованию своего 30-летия и размышляя, кого бы ещё пригласить, кроме папы и Светы с Лизонькой, я понял, что ничто не мешает мне позвонить Сане. И тот последний разговор уже не всплыл в памяти. Просто, действительно, очень много хорошего было у нас с ним в прошлом, и это хорошее со временем всё более и более всплывало в памяти, отодвигая в небытие впечатления от того последнего разговора, как какое-то наваждение. Я позвонил. «Эдик, это ты что ли? – сразу узнал он меня. – Чего это ты обо мне вспомнил?» Во как обиделся. А я сказал, что хотел поздравить его с прошедшим его днём рождения, а ещё попросить у него прощения за последний разговор, так как получилось, что я его вроде как осудил. Саня сказал, что он был виноват больше. Тогда я предложил считать наваждением и миражом наш перерыв в общении. Он рассмеялся. Мы многое вспомнили. Всё-таки 11 лет друг друга знаем. К нашей великой радости, за это время Саня повстречал свою любимую, Юлю, женился и повенчался на ней (25 июля женился, 2003 года, в день рождения Юли – она его старше ровно на два дня!), у них родился сынок, Вячеслав, 10 марта 2004 года, в день смерти моей бабули… Сынок как раз должен был ложиться спать, много мы с ним не разговаривали. Но он вспоминал мои стихи, которые когда-то я давал ему слушать на своих кассетах со стихами и музыкой. Видимо, Саня действительно глубоко принял меня в своё сердце, он ещё тогда многое мне цитировал наизусть из моих творений, посмеиваясь надо мной, но и с большим теплом… Я предложил ему выслать свои стихи с 1995 года. Он дал мне адрес своей электронной почты, номер мобильного телефона. Сказал, что прочитал всё то, что когда-то я давал ему (части 5-9 моей «книги»), и что хорошенько покритиковал меня на полях. «Ну так я должен посмотреть всё это!» – сказал я.
И только в один момент я почувствовал его прежнее недовольство и колючесть (он никогда не желал слушать моих даже самых благонамеренных поучений). Сначала он сам сказал, объясняя причину нашей размолвки: «Просто враг хитёр, лукав и силён». И почти в один голос мы продолжили: «А человек слаб». Но когда я попытался сказать, что это произошло для того, чтобы мы глубже познали себя, то есть свою немощь, и через это стали ближе ко Господу, он только хмыкнул. И потом, когда прощались, и я сказал: «Обнимаю тебя, дорогой», опять холодок пробежал через телефонную трубку – ему не понравился мой тон и мои слова… А я вряд ли смогу по-прежнему видеть в нём своего «учителя», я бы хотел видеть его своим другом. Да и время, проведённое порознь, наложило свой отпечаток, хотя я почувствовал, что он не забывал обо мне. Как и я о нём – как я мог о нём забыть? Эх, Саня-Саня… Дорогой Саня… Благослови Господи нас пройти вместе в этой жизни, до самого конца, уже семьями, если есть на то Твоя святая воля…
«А почему ты сам первый не позвонил?» – спросил я его. «Да я подумал, что как-то развело нас», ответил он. То есть он подумал, что если Господь попустил открыться его слабости, значит, и нет Его благословения на наше общение. Но это могло значить лишь то, что нет благословения на его учительство, как и на моё учительство в отношении братьев Ржевских, а на дружбу, на взаимную поддержку – неужели Господь не благословит?… 1 августа 2004 года> Прошу тебя – помолись обо мне.
Ангела Хранителя вам. Не забывай всё то хорошее, что было у тебя в жизни, даже и до Церкви. Сашеньке поклон.
Эдик.
<11 марта 2002 года. 10 марта умерла моя бабушка.> Здравствуй, Серёжа!
У меня умерла бабушка, вчера в больнице.
Помолитесь, пожалуйста, о новопреставленной Надежде.
Эдик
Здравствуй, Эдик,
прими мои соболезнования.
Это та бабушка, которая жила с вами в Чертаново?
Спасибо, что написал, дорогой.
У нас, слава Богу, всё не просто. Пыхтим помаленьку. Смиряемся.
Обнимаю тебя,
Сергей
Да, Сергей, это та самая бабушка, она меня воспитывала, и очень любила, баловала. Ей сейчас может быть очень трудно.
Такая суета вся эта жизнь! И так просто она кончается смертью!
<Через некоторое время. Сергею. Март-апрель 2002 года.> Мне снилось, что я оказался у закрытых ворот, выдрал петли замка, открыл их, там был дом и мне сказали, что тебя можно найти за углом. Я туда пошёл и нашёл тебя в очень уютной комнате, каких нет у нас в стране, ты, кажется, застилал постель и был во всём домашнем. Видно было, что ты не ожидал меня увидеть и был не особенно рад мне. Я тебя стал мутузить, шутя, но крепко, говоря: «Вот он, кто во всём виноват, вот он, ещё жалуется, а сам во всём виноват». Такой сон.
Вы живёте в чужой стране. И когда вы вспоминаете, что есть ещё и духовные потребности, не так-то легко оказывается их удовлетворить. <В этом письме также отразились и те тяжёлые чувства, которые я тогда переживал, и история с передачей книги Сергею и моими поездками в его храм на «Автозаводской» (после утомительных воскресных богослужений – больше никакой другой возможности туда съездить у меня не было), и его тогдашние проблемы духовного пути, которые он как-то хотел решить в России, находясь при этом в Германии, и мои переживания о нём. Я бы и сейчас съездил для Сергея в его храм, и совершил бы многое другое, что было бы действительно необходимо для него, но его жизненный выбор – он же неслучаен, и этот выбор в том, чтобы жить далеко от меня. Хотя, опять же, часто именно отъезд в другую страну, подобно умиранию ещё на земле, делает другого человека действительно внутренне тебе близким. Так произошло с Аней Ермишиной, в чём-то и с Машей, с дядей Борей и даже отчасти с «любовью» моих школьных лет – Мариной Асниной, уехавшей в Израиль.>
К сожалению, не могу вспомнить, что мне снилось. Вообще, последние дни и особенно сегодня – весьма поганенькое настроение. Мучают вопросы – на которые не могу найти ответа. У Александры появилась идея передать записку о. Николаю <Гурьянову> на <остров> Залит. Вопрос – как? Я с трудом, честно говоря, представляю себе выполнимость данной задачи.
Есть у меня ещё один вариант – в Германии во Фрайбурге служит о. Михаил Дронов, с которым Александра познакомилась на похоронах о. Николая <их духовного отца>. Он учился вместе с о. Владимиром Силовьевым, несколько лет работал в издательском отделе Патриархата. Я его видел мимолётом, но дух его уловил – московский, симоново-силовьево-соколовский дух. А может, мне показалось.
Помолись за меня.
Сергей
<22.07.2002 В ответ на очередную высланную порцию моих мыслей.> Здравствуй, дорогой,
всегда рад получить от тебя весточку. Спасибо. В твоих писаниях всякий раз встречаю родной дух.
Во-первых, хочу сообщить, что у меня есть личный адрес: … Присылай всё туда.
Давно хотел напомнить о себе, да суета не позволяла. Мы переехали в Дюссельдорф. Скрипим помаленьку. Будет Божья воля – выберемся скоро в Москву.
Обнимаю.
Сергей
<19.11.2002> Здравствуй, Сергей!
Обращаю твоё внимание на очередную порцию своих мыслей, написанных уже, как бы хотелось мне думать, в духе, близком к Православию. Это мысли 2000-2002 годов, в основном 2002 года. Буду благодарен за ознакомление и какую-нибудь минимально возможную реакцию.
Прости, если чем-то тебя огорчил.
При случае – наши поздравления Карин с 35-летием. (Сегодня 7 лет со дня нашей встречи с Алесей. Будем всей семьёй есть Алесин торт.
Ангела вам Хранителя.
Дай Бог, чтобы житейские заботы не слишком отягощали наши сердца и в них оставалось бы ещё какое-то место Богу.
Эдик
Не забывайте нас в ваших молитвах.
26.11.2002 Здравствуй, Эдик.
Был рад получить от тебя очередную порцию дневника. К сожалению, пока не имею возможности распечатать – да и на чтение нет сил и времени. Всё время приходится чем-то заниматься. Так что пока «сложил» его в архив домашнего компьютера.
У нас тут были сплошные гости на приходе: сперва приезжал владыка Кирилл, потом хоккейная команда ЦСКА с Тихоновым (сходил по приглашению архиепископа на хоккей – первый и последний раз в жизни), а в среду был Лужков – в общем, беготня и стресс без конца. Следующую неделю я в отпуске – надеюсь, удастся посидеть просто в квартире и от всего и всех отдохнуть. К сожалению, пока не нахожу сил и времени написать тебе «нормальное» письмо. Ваши поздравления Карин я передал.
Спаси вас Господи.
Сергей
26.11.2002 Надо сопротивляться суете, брат.
У тебя внутри должно вызреть что-то тяжелое и неподвижное, обо что будут разбиваться волны житейского моря. Просто внутренний мир больше внешнего. Надо только почувствовать это. И не будет никаких стрессов.
Все-таки мои мысли это не совсем дневник, это часть книги, причем это едва ли не важнейшая часть. Будет жаль, если она просто заляжет на дне твоего компьютера.
Будь верен. В нашем с тобой прошлом осталось и много хорошего, что мы потом обязательно встретим в вечности. Терпения тебе. Эдик.
<5.12.2002> Здравствуйте, Сергей и Саша!
Саша! Поздравляем тебя с твоим 31-летием!
Желаем тебе побольше любви и радости, а также крепости в несении креста жены и матери.
Желаем вам, чтобы с годами ваша любовь друг к другу росла, чтобы до самой смерти вы шли навстречу друг другу, благоговея перед той тайной, которая заключена для вас друг в друге, и тогда, даст Бог, и в вечности это движение продолжится...
Крепости вам и сил, верности Богу и друг другу.
С молитвой о Вас
Владимир и Александра (Эдик и Алеся)
В качестве подарка прилагаем вам перепечатку одного памятного документа <письмо Сергея от 13.09.1999>, который должен принести вам несколько добрых и светлых минут.
7.01.2003 Здравствуйте, Эдик и Алеся!
Примите наши сердечные поздравления и пожелания милости от Господа в канун светлого праздника Рождества Христова. Божьего покоя и радости о рождающемся Богомладенце!
Ваши Сергий и Александра
10.01.2003 И мы вас поздравляем со светлым праздником Рождества Христова. Пусть всё у вас будет хорошо. Эдик
12.02.2003 Здравствуй, Эдик,
как у вас делишки? Мы живы-здоровы. У нашего Владыки возникла теперь идея, что Александра должна официально учиться церковному пению. Хочет поговорить об этом с церковным руководством в Москве. Я стараюсь постоянно читать, в основном по-немецки – в данный момент по патристике, памятуя о словах о. Сергия и о. Владимира. Может быть, через некоторое время меня назначат уполномоченным по сектам от православных церквей Германии, пока, правда, мой епископ об этом не знает.
Вероятно, скоро буду в Москве – у дяди открылся рак.
С молитвенной памятью о тебе и твоих близких
Сергий
13.02.2003 Здравствуй, Сергей.
Рад твоим успехам. Пусть всё у тебя получится.
У нас всё хорошо. Недавно Коле было полгода. Живём потихоньку.
Будешь в Москве – заезжай. Будь здоров.
Эдик <Судя по краткости письма, в то время я разочаровался в моём общении с Сергеем, как и со всеми остальными, разочаровался в себе самом. И, как ни странно, жизнь снова постепенно стала раскручиваться из той точки, в которую она свернулась, только после увольнения батюшки за штат с запрещением в священнослужении… И, думается мне, нужно мне было и познать себя, войти в этот штопор полного внутреннего паралича, и снова выйти из него, уже, надеюсь, со смирением в основании моей личности и всей моей жизни. 1 августа 2004 года>
31.03.2003 Привет, Сергей!
Это 10-я часть книги, в основном адресованная моему отцу и посвящённая Церкви.
Тут мой опыт.
Будь здоров.
Эдик
7.04.2003 Эдик, здравствуй!
Очень рад получить от тебя часть писаний. Спасибо.
27.04.2003 Дорогие наши Эдик, Алеся, Настя, Соня и Коля!!!
Поздравляем вас со светлым праздником Воскресения Христова!!!
Желаем вам Господней милости и радости о воскресшем Спасителе!!!
Целуем вас и крепко обнимаем
С молитвенной памятью о вас,
Сергей, Александра и Мария!!!
28.04.2003 Здравствуйте, дорогие Сергей, Саша и Машенька!
И мы вас также сердечно поздравляем со светлым праздником Воскресения Христова.
Желаем вам той тихой радости, которая даёт силы терпения, и той мудрости, которая справедливо учит признавать себя за ничто.
Ангела Хранителя вам в вашей трудной, но далеко не бессмысленной жизни.
Всегда ваши - Эдик-Володя, Алеся-Саша, Настя, Соня и Коля.
Дюссельдорф, 19.06.03
Здравствуй, Эдик,
Неожиданно нашёл у Соловьёва два стихотворения, которые сразу решил переслать тебе.
Старую песню мне сердце поёт,
Старые сны предо мной воскресают,
Где-то далеко цветы расцветают,
Голос волшебный звучит и зовёт.
Чудная сказка жива предо мной,
В сказку ту снова я верю невольно...
Сердцу так сладко и сердцу так больно...
На душу веет нездешней весной.
«Старому другу»
Двадцатый год – веселье и тревоги
Делить вдвоём велел нам вышний рок.
Ужель теперь для остальной дороги
Житейский нас разъединит поток?
Заключены в темнице мира тленной
И дань платя царящей суете,
Свободны мы в божнице сокровенной
Не изменять возвышенной мечте.
Пусть гибнет всё, что правды не выносит,
Но сохраним же вечности залог, -
Того, что дух бессмертный тайно просит,
Что явно обещал бессмертный Бог.
У нас всё покойно. По субботам прислуживаю в алтаре, вникаю в суть священнодействий. Беспокоят лишь два разных мнения симоновских священников: о. Владимира и о. Сергия. Первый почти что отругал за то, что я сомневаюсь (идти или не идти) и подарил Служебник, второй же предупредил о многих печалях и слёзах на этом поприще (верёвки вить будут). Жаль, на самообразование остаётся мало времени и сил. Читаю «Настольную книгу священнослужителя».
Какой-то тяжёлый год наступил. Многие болеют, умирают. Вчера после долгих мучений, многочисленных операций и скорбей скончалась младшая дочь «келейницы» Елизавета 25 лет (последние недели в теле образовывались тромбы, лежала со вскрытой врачами утробой). Каждый день по просьбе епископа молились о её здравии.
По всей видимости, тяжело болен мой отец, Владимир, ждём результатов анализов. Прошу тебя помолиться о его здравии.
Недавно были в гостях у мамы Карин. Она перенесла рак, сейчас чувствует себя хорошо. Сперва приехали в Кассель и познакомились с Паулем, который, хотя и младше Маши, но уже больше её. Потом Карин отвезла нас к своей маме. Хорошо провели время. Я отдохнул, выспался. Часами сидел или гулял в саду. Места там очень красивые, и всё тот же лес, напоминающий мне о лесе в Чертаново. Что-то очень глубинное связывает меня с этими местами и этими людьми. Какая-то крепкая внутренняя связь (о которой со своей стороны мне неоднократно раньше говорила мама Карин). Иногда задавался вопросом, где умру и где буду похоронен.
По благословению нашего Владыки Сашенька написала прошение на имя Владыки Кирилла с просьбой благословить учиться на заочных регентских курсах по его усмотрению.
От других людей слышал, что планы обо мне связаны с поставлением.
На работе тьма и мрак. Вечером приплетаюсь без сил. Жду сюрпризов. Хорошо, что сегодня праздник и сижу дома – католический праздник Тела и Крови Христа. С утра были на службе.
Если Господь будет милостив, увидимся в начале августа.
Кланяюсь Алесеньке и деткам, а тебя крепко обнимаю и целую.
Сергий
20.06.2003 Здравствуй, дорогой Сергей, дорогой мой друг!
Я очень рад твоему письму. Ты молодец, что, вопреки всему, хранишь верность. Это указывает, что ты действительно на серьёзной дороге, - само длительное действие верности в тебе. А ведь в малом – всегда великое, как в капле крови – весь её состав. Я дожил до 29 лет, и всех разметало, из друзей остался один ты. С одной стороны, всегда легче видеть близкими тех, кто далёк от тебя, а полюбить ближних – великий труд. Но с другой стороны, верность – качество, уподобляющее нас Богу, Который верен нам бесконечно.
Господь ведёт нас параллельными путями, но если мы действительно Его ищем, и храним верность Церкви, и не впадаем в фарисейство – с годами мы будем друг к другу ближе и ближе.
Благодарю тебя также за то, что считаешь меня достойным утешить тебя в твоих тяготах. Потому что работа – это дым, пыль. Всё дело опять в верности. Без Бога мы с тобой не можем жить, не можем дышать. А значит, ничто не отлучит нас от Его любви. Дым рассеется, пыль унесёт ветер, а Бог отрёт всякую слезу, «ибо прежнее прошло» (помнишь Откровение?). «Прежнее» - это нынешнее, теперешнее. А ты ведь видишь теперь, что Божии обетования непреложны.
Нас испытывают: каковы мы на самом деле. Действительно ли хотим к Нему или только навоображали себе «духовность», «духовную жажду», «любовь» и т.д. Всё, что начиналось 10 лет назад, и 15 лет назад, продолжается ныне. И видишь – жизнь не так длинна, как казалось когда-то… Хотя и не так коротка, как казалось тогда же. Понимаешь меня?
Дай Бог тебе терпения и сил в несении тройной ноши: работа, семья, храм. Это любовь Божия и Его доверие к тебе. Благодари Его за свой крест. Он призывает тебя через него в близость к Себе. Донеси до конца. А потом уже не ты будешь нести свой крест, а он понесёт тебя к Престолу Божию. Веришь этому? Ещё здесь, в этой жизни.
Вспомни, Сергей, что когда ты пришёл в храм Рождества Богородицы в Старом Симонове, первым ты встретился с отцом Владимиром, а потом уже с отцом Сергием. Не разделяй их. Это одно, только в двух лицах. И один дополняет другого. Сначала – слова отца Владимира, потом – дополнение отца Сергия. И это одно слово от Бога к тебе. Благословение и укрепление. «Приступающий работать Господеви должен уготовить душу к искушениям». В Церкви всегда есть человеческое и есть Божие. Мы хотим служить Богу. И Он не оставит нас без возможности угодить Ему.
Мы с тобой тоже помрём. И распахнётся вечность… Смерть – это великое и радостное событие. Просто мы в плену, в области смерти. И никогда не надо забывать об этом.
Будь осторожен с Карин. Всё-таки надо жить своей семьёй. У неё совсем другая жизнь. Да и не нужна она тебе. Поверь, кроме жены и детей, нам никто не нужен. И их надо очень ценить. Не разлучайтесь! Кроме крайних случаев, не оставайся ночевать без неё. Концентрируйся на ней и очень люби её. Тогда она будет тебя слушаться, как это положено. Станешь «тираном», и это будет очень хорошо. Не смотри на других женщин, а если надо – только в глаза. Когда смотришь на других, для своей остаётся меньше любви. Насчёт Карин – надо бы просто крепко покаяться, и отсечёт её Господь. Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, у меня точно, потому что я – просто пёс, кобелёк, и никакой не Иоанн Златоуст, который мог так дружить. Я не могу. Я просто купаюсь в своей жёнушке и очень этим счастлив. Береги свою душеньку, свою Сашеньку, жалей, умиляйся и всегда люби.
А умрёшь там, где Господь благословит.
Помолись и ты обо мне. Нашего батюшку запретили в служении. Это очень большая скорбь для нас. Как ни странно, чуть ли не главную роль в этом деле сыграл твой отец Владимир <отец Владимир Силовьев был одним из тех, кто резко осуждал нашего батюшку; но как-то меня жизнь научила тому, что многие хорошие и достойные люди почему-то могут быть между собой в неприязненных отношениях>. А батюшка наш – родной. Всё самое дорогое связано с ним. И нигде не встречал я такой духовной силы, радостной мощи, любви и простоты, как в нём. Мы не можем не быть с ним. И будем ждать, когда это недоразумение рассеется… Вот и помолись о нас, дорогой. Просто помолись. И ещё – о скорбящем иерее Викторе.
Так что у каждого свои испытания. Но конец должен быть один.
Да благословит вас Господь и хранит Матерь Божия. Обо мне не печалься, милостью Божией с нами всё хорошо будет.
С молитвой о вас Эдик-Владимир. 20.06.2003
12.08.2003 Здравствуй, Эдик,
в суматохе не успел попрощаться. Вообще, поездка была невесёлая. В последний день перед отъездом мой отец сказал мне и Саше, что если с ним что случится, он хочет быть отпетым в церкви… Нам удалось съездить в Новый Иерусалим. Я благословился там у архимандрита Никиты. Оказалось, что он хорошо знает нашего владыку. Были также в Свято-Даниловой пустыни около Серпухова – очень красивое место, красивые храмы – как в сказке. В монастыре хранится много мощей – например, глава одного из вифлеемских младенцев, мощи 4 апостолов, русских святых. В одном храме я насчитал около 9 мощевиков…
Обнимаю тебя и целую. Божьего вам всем благословения и смирения.
Сергей
12.08.2003 Здравствуй, Сергей.
Спасибо за весточку.
Были рады с вами пообщаться.
Сочувствую тебе и понимаю твои тяжёлые впечатления, но хочу напомнить, что приближение смерти должно нас бодрить, если живём по духу, а не по плоти. Ты ведь знаешь, что смерть не бывает случайной пришёл срок. Говорят, что после смерти уже не может быть никакой лжи <это я имею в виду «занятия» его отца и связанный с ними самообман>.
Не унывай. Богу всё возможно. Да и мы оттерпимся и тоже людьми будем.
Будь здоров, брат Сергий. Саше от нас поклон. Эдик.
28.09.2003 Привет, Сергей!
Памятуя твой прошлый интерес к моим писаниям, высылаю тебе очередной сборник мыслей на стихи своего дяди (Бори), 12 лет живущего в государстве Израиль.
Будет время пробегись глазками.
Желаю тебе побыстрее вычеркнуть из своего сердца существо с именем Карин. А также и всех прочих, не имеющих имя "Александра N". А иначе ХУДО ТЕБЕ БУДЕТ. Поверь мне, старому кобелю.
Будь здоров. Владимир.
P.S. Может быть, я уже неактуален? Хотелось бы думать.
30.09.03
Здравствуй, Эдик!
Я был очень рад получить от тебя письмо. Постараюсь прочесть «твоё», хотя, конечно, ни дядю твоего, ни его стихов не знаю. К сожалению, испытываю большой недостаток свободного времени, от чего страдаю. Днём по пятницам в храме у нас проходят занятия по богослужению, которые проводит о. Александр. По субботам – утром и вечером – пономарю, читаю часы, Апостол, шестопсалмие и т.д. По воскресеньям часто остаюсь дома – прихожу внутренне в себя. Поэтому и попросил у архиепископа благословение прислуживать по субботам. В прошлую субботу совершенно неожиданно была архиерейская служба, литургия – я ужасно волновался, путался, метался по алтарю, как воробей – это было для меня хорошим уроком. Держал архиерейский чиновник, дикирии - ощущение после литургии было очень серьёзное – не мрачное, а именно серьёзное, суровое. Вспоминал о словах о. Владимира, что епископам дана очень большая мистическая власть и эту власть я почувствовал – был мельче букашечки.
По поводу женщин ты актуален всегда. Может быть, благодаря твоей поддержке я в этом году не совершил то, что совершал каждый год 27 сентября – не поздравил Аню с днём рождения. Год назад это было очень страшное искушение. И я понял, что это всё просто не стоит тех душевных сил, которые на это регулярно затрачиваются. Очень хочу, чтобы после смерти это всё прояснилось, все эти муки.
Стараюсь смиряться всегда.
Рабочее моё болото продолжает тухнуть. Уходит время жизни, которое мог бы более полезно истратить. Очень тягостно – особенно по утрам и воскресным вечерам.
Владыко регулярно намекает Александре на её будущее звание «матушки». Со мной об этом ещё ни словом не обмолвился. А самому с ним об этом говорить честно говоря, не знаю почему, но страх берёт. Да, всё очень серьёзно. Брат подсунул тут статью-интервью о. Иоанна Охлобыстина, очень неоднозначное впечатление она оставила. Ты слышал что-либо о нём?
Брат Сергий, которого я с 1999 знаю, стал 2 недели назад у нас диаконом.
Вроде пока всё...
Обнимаю и целую тебя,
прегрешный пономарь Сергий
1.10.2003 Дорогой ты мой Серёжа!
Порадовал меня своим письмом. Рад за всё, что ты мне написал.
Дядя Боря недавно потерял жену, зятя, два его сына, Эрик и Игорь, мои двоюродные брата, заработали себе повреждения в психике, им выдаётся пенсия. Старшая дочь Инга с внучками уехала в Берлин к своему новому жениху Стефану, на половину немцу - на половину болгарину. Сам он вот уже десять лет вкалывает дворником. Бога он всегда искренне искал. Мне было больно за него, и я ему написал этот комментарий на его стихи. Стихов много, и они отнюдь не самые светлые, хотя есть в них и трогательные места, поэтому я тебе их не высылаю. Он там начал посещать храм, посему прошу тебя помолиться об оглашенном (некрещённом) рабе Божьем Борисе. Это чудо, что он пришёл в храм. И ещё было чудо. Во-первых, появление православного знакомого, некоего Михаила, во-вторых... Вот уже несколько лет назад, просматривая жизнеописание архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого), я обнаружил его тюремную фотографию, без бороды, на которой он очень похож на моего дядю Олега, двоюродного брата папы. Это самый лучший, самый добрый человек из моих родственников, я был поражён и от всего сердца помолился святителю Луке о папе и его братьях, в том числе и о дяде Олеге. Молитва была тем более горяча, так как я сознавал всю безмерную удалённость моих отцов по плоти от Церкви. Я молился, чтобы Бог их спас. И вот около года назад, когда уже обрушились на дядю Борю все вышеперечисленные бедствия, узнаю, что он читает труды архиепископа Луки!!! Можешь себе представить? А ведь он не очень-то известен даже среди православных. Вот такое чудо. Вообще святитель Лука занял очень важное место в моей жизни и душе, помимо моей воли и совершенно неожиданно для меня самого, хотя ещё ничего я не читал ни о нём, ни его, только Алеся читала. И фамилия его, между прочим, созвучна с моей.
Ну, это всё к слову, чтобы ты прочитал и помолился, потому что, думаю, это всё и для тебя кое-что значит.
Я очень рад за тебя, за твоё служение – это большая милость Божия к тебе. Держись. Главное, что ты смиряешься. Смирение – щит, благодаря ему ты будешь защищён также и от чего-то недолжного, что может иметь место у тебя на приходе и в духе самого архиепископа. Не в людях дело, Сергей, дело в Церкви и дело в Боге, а люди – только Его орудия. Всё зависит от тебя самого и любящим Бога всё идёт во благо. А о времени не скорби. Впереди вечность. А жизнь земная должна быть занята трудами, особенно молодость. Напротив, если тебя предоставить самому себе и всему тому, чем ты хочешь наполнить свою жизнь, «духовному» и «возвышенному», вот тогда-то и могло бы произойти крушение. Всё идёт как надо. И работа должна быть, и даже «болото». Главное – что внутри тебя. А внешнее должно оставаться внешним, и ты только отталкиваешься от него сильнее вглубь себя, к Богу. Не скорби.
Прости меня, убогого, что тебя всё поучаю, такова моя немощь: добр бываю только в поучениях, по-другому не могу проявить доброту, ты уж меня потерпи.
Мне утром тоже очень тяжело. Но кушаешь, пьёшь кофеёк, выходишь на улицу – и становится легче. За всё Бога надо благодарить, чистить-то нас надо ещё как. А предоставь самим себе – погибнем.
Забывай о себе. Старайся любить тех, с кем сводит жизнь, иначе контакты с людьми будут разрушать тебя. Радуйся: каждый новый человек – ещё одна часть твоей вечности. Всё уйдёт: и работа, и недоразумения, и сама земля, а люди останутся и любовь к ним.
Я-то тебе писал о Карин, а ты-то ещё всё свою «великую блудницу» забыть не можешь. Тебе будет лучше, если ты её признаешь за гнилую женщину. А с твоей Сашей её вообще даже рядом нельзя поставить. Это всё глупости, ерунда, наваждение, сам потом удивляться себе будешь. Забудь их всех. Сашу береги и цени. Не так это просто, что она с тобой. И можно ещё потерять её. Будь мужествен, бери всю ответственность на себя, с Божьей помощью, и будь с ней очень нежен и внимателен. Она твоё ребро, она должна просто встать на своё место. И это зависит от тебя. С твоей стороны – любовь и ответственность, сила (от Бога), дерзновение к Богу, с её стороны – послушание и совет. Бабы – они для нас каменные, бесполые. Во всём свете есть только одна (жена), зато какая! Бомба. Понимаешь? На прочих лучше вообще не смотреть. Что нам, подумать больше нечего? Короче, концентрируйся на жене. Со временем любовь к ней только расти должна, это нормально для нас с тобой, живущих в Церкви. И она затмит всех. А твоя измена её убьёт, может даже физически. Поверь.
Саше скажи, чтобы берегла женственность, это великое сокровище.
Ощущение букашки – хорошее.
Всё, что должно прийти, само придёт. Но только через терпение. Всё приходит только через терпение. А в терпении важен ритм, и чтобы он по возможности совпадал с ритмом Церкви. Вообще ты должен понимать, что ты счастливый человек, и Господь к тебе настолько милостив, насколько это вообще, может быть, возможно для тебя. И, может быть, не всегда будет так. Будут и потяжелее времена, которые тоже надо будет перенести, и они пройдут.
Должно всё проясниться ещё до смерти. И где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного. Эти слова точно для нас с тобой.
Будь мужествен.
Иоанн Охлобыстин был хорошим парнем, не знаю, какой он священник. Я бы на твоём месте помолился за него. У него 5 детей.
Ну и напоследок – с 29-летием тебя!!! Крепись. Всё только начинается. Терпения тебе и молитвы. А ещё – берегись закваски фарисейской, которая есть лицемерие. Надо оставаться живым. Ну и смирение – вещь очень-очень хорошая.
Ангела Хранителя тебе, дорогой. Прошу на литургии вынимать частички за меня с женой и детками, моего папу (Андрея), маму (Раису) и покойную бабушку (Надежду). А ещё поминай Виктора Цоя, он мне снился, говорил, что «есть такое понятие – панихида», сон был очень светлый и глубокий, почти блаженный, и человек он для меня дорогой и важный. А ещё помолись о нашем духовном отце – скорбящем иерее Викторе, мы его любим и в него верим, и с ним страждем.
Будь здоров! Владимир-Эдик.
P.S. Сашу Митина тоже не забывай.
8.10.2003 Дорогой Сергей!
Мы поздравляем тебя с твоими именинами. Желаем тебе молитв и покровительства преподобного Сергия.
Я не знаю, каково у тебя на душе, но надеюсь, что тебе будут интересны две следующие мысли святителя Игнатия (Брянчанинова) и Макария Великого соответственно.
1. «Истинные служители истинного Бога! Изучите и узнайте установленное для вас Промыслом Божиим положение на время вашего земного странствования. Не попустите падшим духам обольстить и обмануть вас, когда они будут в приманчивой ложной картине представлять вам земное благосостояние и внушать желание его, стремление к нему, чтоб таким образом украсть и похитить у вас вечное сокровище ваше. Не ожидайте и не ищите похвал и одобрения от общества человеческого! Не ищите известности и славы! Не ожидайте и не ищите жительства безскорбного, пространного, вполне удобного! Это не ваш удел. Не ищите и не ожидайте любви от человеков! Ищите всеусильно и требуйте от себя любви и соболезнования к человекам. Довольствуйтесь тем, что немногие истинные служители Божии, с которыми по временам вы будете встречаться на пути жизненном, полюбят вас, с любовью и участием одобрят ваше поведение, прославят за вас Бога. Такие встречи не были часты и в цветущие времена христианства; в последнее время они сделались крайне редки».
Конечно, вряд ли мы можем назвать себя истинными служителями Бога. Но насколько мы стремимся Ему служить, насколько есть в нас огня ревности духовной, жажды Бога, стремления к Нему, настолько должны мы помнить слова святителя Игнатия и относить их к себе.
2. «…Обитатели земли, чада века сего уподобляются пшенице, всыпанной в решето земли сей, и просеваются среди непостоянных помыслов мира сего, при непрестанном волнении земных дел, пожеланий и многосплетённых вещественных понятий. Сатана сотрясает души, и решетом, то есть земными делами, просевает весь грешный род человеческий. Со времени падения, как преступил Адам заповедь и подчинился лукавому князю, взявшему над ним власть, непрестанными обольстительными и мятущимися помыслами всех сынов века сего просевает и приводит он в столкновение в решете земном. Как пшеница в решете у просевающего бьётся и взбрасываемая непрестанно в нём переворачивается, так князь лукавства земными делами занимает всех людей, колеблет, приводит в смятение и тревогу, заставляет приражаться к суетным помыслам, гнусным пожеланиям, земным и мирским связям, непрестанно пленяя, смущая, уловляя весь грешный род Адамов. И Господь предсказал апостолам будущее на них восстание лукавого: «Сатана просит вас, дабы сеял яко пшеницу: Аз же молихся (Отцу Моему), да не оскудеет вера (ваша)» (Лк. 22, 31-32). Ибо сие слово и определение, изреченное Создателем Каину явно: «Стеня и трясыйся (в тревоге) будеши на земли» (Быт. 4, 12), служит втайне образом и подобием для всех грешников; потому что род Адамов, преступив заповедь и соделавшись грешным, принял на себя втайне сие подобие. Люди приводятся в колебание непостоянными помыслами боязни, страха, всякого смущения, пожеланиями, многообразными всякого рода удовольствиями. Князь мира сего волнует всякую душу, не рождённую от Бога, и как пшеницу, непрестанно вращающуюся в решете, разнообразно волнует человеческие помыслы, всех приводя в колебание и уловляя мирскими обольщениями, плотскими удовольствиями, страхованиями, смущениями…
Как от одного Адама распространился по земле весь род человеческий, так одна какая-то страстная порча проникла во весь грешный род человеческий, и князь злобы один в состоянии сеять всех непостоянными, вещественными, суетными, мятежными помыслами. И как один ветер может приводить в колебание и кружение все растения и семена, и как одна ночная тьма распростирается над целою вселенною, так князь лукавства, будучи некою мысленною тьмою греха и смерти, каким-то сокровенным и жестоким ветром, обуревает и кружит весь на земле род человеческий, непостоянными помыслами и мирскими пожеланиями уловляя человеческие сердца, тьмою неведения, ослепления и забвения наполняет всякую душу, не рождённую свыше и мыслию и умом не преселившуюся в иной век, по сказанному: «Наше же житие на небесех есть» (Флп. 3, 20)».
Итак, вот кто разлучает нас друг от друга. Вот куда уходит дружба, все прекраснодушные устремления молодости, а подчас и сама вера, надежда и любовь. Когда ты занят делами, знай, что и те, кого ты любил и любишь и о ком ничего давно уже не слышал, заняты примерно тем же. Все заняты. В этом мире всё занято. Им. Он похитил нашу жизнь, присвоил её себе. Он теперь имеет ту полноту, которая должна была принадлежать нам. Надо это понять, чтобы с помощью Божией его победить и вернуть ту жизнь, которая должна принадлежать нам, вернуть тех людей, которые должны были быть вместе с нами, те чувства, которые не должны были уходить от нас, те мгновения, которые не должны были кончаться. Мы должны уподобиться ледоколам, спокойно и мощно проходя сквозь эту жизнь. И оставаясь вместе. Надо понять, что вся наша «занятость» – она от диавола. Да, труды от Бога. Но то, что к ним присасывается, то, о чём говорит Макарий, это не от Бога. Приоритеты надо понимать. Нельзя терять людей. Нельзя малодушно уступать суете свою душу. Надо напрячься, чтобы переварить суету, пересилить все эти «дела». Мы воины, и всё это война.
И пусть преподобный Сергий поможет тебе именно в этом – остаться самим собой. Да, это самый примитивный смысл жизни. Но без выполнения этого условия невозможны никакие другие, высшие смыслы: служение Богу и людям, хранение Православия, следование за Христом. Помни, что чем дальше, тем тоньше и изощрённее искушения, и они будут всё новые. Но и к Богу всё ближе, и помощь Его всё более велика, всё более явственно Его присутствие в твоей жизни.
Вот вам с Сашей от меня и моей Саши стихотворение.
Учись у них – у дуба, у берёзы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слёзы,
И треснула, сжимаяся, кора.
Всё злей метель и с каждою минутой
Сердито рвёт последние листы,
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!
Но верь весне. Её промчится гений,
Опять теплом и свежестью дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.
Афанасий Фет, 31 декабря 1883 года (ему – 63 года, всего же он прожил 72)
Такой мой подарок тебе к именинам. Надеюсь, он тебе понравится.
29 лет – это уже не мало. Серафим Саровский говорил, что после 35 легче. Но кризис – 27 (кстати, число Ани). В 28 всё устаканивается. В 29 начинается уже прямая дорожка. Спокойствия тебе. Всё будет нормально. Сашу целуй. Эдик-Владимир.
10.10.2003 Дорогой Эдик и Алеся,
большое спасибо за поздравления.
Сергей
17.11.2003 Здравствуй, Эдик,
прошу тебя и Алесю поминать в ваших молитвах моего отца – тяжелоболящего Владимира. У него рак, и земной путь его приближается к концу. Об этом сам он не знает, так как врачи посоветовали моей маме не говорить ему, что у него рак, так как с ним может вновь случиться инсульт… Так что тяжко…
Будьте здоровы, обнимаю и целую вас.
Сергей
20.11.2003 Хорошо, Сергей.
Жаль, что он не будет знать, но м.б., Господь откроет ему как-нибудь, чтобы он подготовился к смерти.
Это дело неизбежное, Сергей, и главное, конечно, что с ним будет там. А это, в свою очередь, зависит и от твоего собственного духовного пути: смирения, молитвы, жертвенной любви.
Будь здоров. Не скорби сильно. Эдик.
22.12.2003 Привет, Сергей!
Высылаю тебе свои стихи с конца 1995 года.
Может, Саша почитает и тебе что-нибудь покажет.
Ангела Хранителя вам. С праздником иконы Божией Матери "Нечаянная радость".
С молитвенной памятью
Эдик-Владимир.
9.04.2004 Привет, дорогой!
С праздников вас Воскресения Христова! Радости и благодати! На дальнейшее терпение. Наверное, всё-таки главное – причаститься через любовь страданиям Христовым, это и есть истинное, подлинное, духовное причастие. А там – облегчение, любовь, невозможность страдания и сожаления о том, что так мало пострадали РАДИ БОГА.
Высылаю полностью свою переписку с дядей Борей, с описанием того, кто это такой, и приведением его основных стихов. Переписка грустная (да и очень большая), и на сегодняшний день дядя как-то ожесточился, но, думаю, это не навсегда, так как удалось много важного сказать за этот год. В каком-то смысле, это отчёт и о моём внутреннем состоянии на тот период. Когда-нибудь почитаешь.
Обнимаем вас. Искренне ваши – Эдик и Алеся с детками.
11.04.2004 Христос воскресе, Эдик и Алеся!
Спасибо за поздравления. Божьих вам милостей и радости о Господе воскресшем!
Пишу с закрывающимися глазами и дрожащими ногами: вчера утром – служба, сегодня в ночь до 03:30 (с 23:00 субботы) – служба (полная концентрация, епископ, чтение Апостола), сегодня в 10:00 – вновь служба. Служу уже в подряснике.
Поклон и поздравления от Саши.
Сергей
16.04.2004 Рад за тебя, дорогой.
Всё идёт как надо. Будешь бойцом.
И мы не так далеки друг от друга, как это получается по внешней жизни...
Ну а мы - больше смиряемся, чем что-то другое... Работа, семья, чуть-чуть писаний и скорбь в приходе. Читаю об Алексее Мечеве - "Пастырь добрый". Похоже на нашего батюшку во многом. Утешаюсь.
В июле переезжаем к моим родителям. Хозяйка уже не может нам сдавать квартиру, так дёшево больше нигде и не снимешь, да и устали мы уже мотаться. И отношения с мамой немного потеплели, надеемся, что жить будем сносно, без эксцессов.
Не забывай поминать нас. Эдик.
Милой, доброй и любящей Сашеньке - привет, поздравления, поклон и пожелания любить своего Сережу, что есть сил.
19.04.2004 Христос воскресе!
Эдик, в пятницу от тебя пришло 9 странно обозначенных сообщений. К тебе там вирус случайно не забрался? Я их стёр, не читая. Так что – если в них что-то от тебя – вышли ещё раз, только обозначь латиницей достаточно.
Обнимаю,
Сергей
20.04.2004 Воистину воскресе, Сергей!
Это "Майл.ру", почтовая служба барахлила: не выводилось сообщение об отправке письма. Вот я и думал: отправилось или не отправилось? Если помнишь, так уже было. Сообщение же таково (приписка к предыдущему письму):
«Милой, доброй и любящей Сашеньке - привет, поздравления, поклон и пожелания любить своего Сережу, что есть сил.»
Само же письмо было таково (на всякий случай привожу его целиком): …
Крепись. Будь невозмутимым: вся суета не более чем паразиты жизни. А мы как бы крейсеры, ледоколы или киты с рыбами-прилипалами, т.е. различными проблемами, по бокам. Не сами по себе, конечно, а Богом, принимающим всё, нас касающееся, близко к Своему Сердцу. Всё пройдёт. И из всего будет польза. Эдик.
14.06.2004 Привет, Эдик,
что-то давно от тебя не было новостей. Как Господь вас милует?
Не помню, рассказал ли я уже… В ноябре у нас, с Божьей помощью, намечается пополнение в семействе.
Недавно было радостное событие: наш Святейший Патриарх по представлению Владыки наградил меня своей грамотой за усердные труды на благо Церкви.
Маша немного болела (проблемы с кровью), даже несколько дней была с Сашей в больнице. Сейчас по Божьей милости уже получше, но всё равно надо глотать таблетки (гормоны), не падать и не бегать. Помолитесь, пожалуйста, за неё.
Ну вот наши новости.
Обнимаю
Сергей
28.06.2004 Здравствуй, дорогой Серёжа!
Извини, что так долго не отвечал: меня просто не было на работе, я был в отпуске, да и сейчас вышел только на день, а совсем выйду 8 июля. Я бы предупредил тебя, просто не думал, что ты как раз решишь в это время мне написать.
Это очень радостное известие – о пополнении семейства. Это очень-очень хорошо. Я частенько об этом думал, вспоминая о вас – что вам бы уже пора… 4 года разницы – это хорошо. У вас всё изменится. Новые жизненные соки вольются в вашу жизнь и ваша семья получит новое Божие благословение… В общем, это очень радостное известие. Хотя, конечно, трудностей не избежать, но на земле радости не бывают без трудностей. Так ведь в итоге ещё радостнее будет.
О болезни Маши – конечно, грустно. Не связано ли это со свёртываемостью крови, как у царевича Алексея? <Слава Богу, нет.> Но знаешь, Серёжа, опыт показывает, что первые дети самые трудные. Они как бы, бедные, берут на себя грехи родителей, накопившиеся за жизнь на момент их рождения. И через них родители несут свою епитимию от Бога. У нас так было с Настей, и у других семей я такое видел. Не грусти, Господь милостив, всё отступит.
Поздравляю также с грамотой. Но главное, чтобы наградил Господь, чтобы вечно пребыть в Его Любви. А Его присутствие таинственно в Церкви и далеко не всегда совпадает с милостями священноначалия…
Ничего не пишешь о душе. А я-то знаю, что у тебя есть душа…
В отпуске занялся обработкой переписки с разными людьми за последние годы. Огромный кусок – переписка с тобой, начиная с 1997 года. Очень интересно читать. Главное, чувствуешь, что всё живо, никуда не ушло. Провал – 2002 год, когда моя жизнь была сильно потрясена. Помнишь, историю, когда мне нужно было встретиться с твоей знакомой, Ларисой? Вот это как раз то самое время. Не избежишь в жизни волн этого житейского моря.
Нам бы с тобой, конечно, надо бы было встречаться. Но уж как судил Господь. Надеюсь, у тебя ещё хватает душевных сил помнить обо мне и о нас.
И ещё чувства. Я вот только сейчас ощутил, что течение жизни едино, оно не разбивается на куски, хотя иногда и кажется, что ты умираешь, и то что было раньше, как будто было не с тобой. Нет, всё было с нами, и будущее прорастает из прошлого, нет ничего резкого и неожиданного в жизни. И без прошлого не было бы настоящего. И всегда то хорошее, что есть сейчас, оно было. И бывало светлее. Нельзя всё зачёркивать. Надо беречь память. И за всё уметь хранить благодарность Богу. Ну и – ждать продолжения. Конечно, много и больного было, и обратно нам не нужно. И сейчас всё это есть. Но мы всё же надеемся, что Господь сохранит всё хорошее, а плохое предаст забвению…
Видишь, для меня важно внутреннее. Внешнее плывёт картинками, что-то задевает больше, что-то вообще не задевает. Как говорил Паисий Святогорец – пусть все эти радости и огорчения текут сами по себе, а мы – сами по себе.
Мы живём тихо. Переезд в Чертаново – 2-3 августа (дата сдвинулась). Правда, не могу сейчас вспомнить, рассказывал тебе о надвигающемся переезде или нет… Смотрели «Властелин колец», все три части. Много очень мрачного, но и светлое показано трогательно и убедительно. Основная идея христианская (о том, что смирение и доброта сильнее всего). Трогательные образы хоббитов и волшебника Гендальфа. Что касается церковной жизни, то она также по-старому, внешне – практически никак. Всё перешло в иную плоскость, но тебе, по правде сказать, пока это знать незачем. А там посмотрим. Но вот то, что говорил твой отец Сергий (что он ко всему готов), в нашей жизни это оправдывается.
Так что вся наша жизнь – это дети, работа, чуть-чуть чтения, вот в отпуск переписку набиваю, кое-что снова вспоминаю, записываю свои теперешние мысли об этом. Вообще писать утешительно. Но это тот же самый внутренний мир, со своей внутренней логикой. Моё писательство просто есть, как есть то, что происходит внутри меня. Ещё фильмы. Правда, много дурных, устали уже от кинематографа. Если знаешь – подскажи что-нибудь. Уехать куда-нибудь нет возможности, да и желания. Даже гулять выхожу с ними редко. Ну ты помнишь, я всегда любил жить келейно. Когда долго находишься на одном месте, начинается интенсивное погружение во внутренний мир, и всё начинаешь видеть и чувствовать иначе. Ведь мы всё видим через призму внутреннего мира. Значит, от него всё и зависит и на нём надо уметь сосредотачиваться прежде всего. И на том, что этому помогает.
А то, что Господь помилует – это часть нашей веры. Без этого вера не имела бы смысла.
Пиши, братан. Моё сердце по-прежнему открыто тебе. И твоему тихому и скромному рёбрышку, какова и есть в своей сущности твоя «Сашенция». Моя Сашенция шлёт вам поклон. Мы всегда вас помним.
Храни смирение и беззлобие, Серёжа. И будем вместе в этой жизни и в вечности во Христе. Всегда твой Эдик-Владимир.
24.07.2004 Здравствуй, дорогой Эдик,
большое спасибо за весточку и тексты <я высылал Сергею свою переписку с Валерой, две беседы на православном форуме и рассказ Миши Ржевского «Слепой»>.
Последние четыре недели были очень напряжённые – рабочее болото – вонь и скрежет зубовный. Был в командировке – поэтому не смог поздравить твою Алесеньку. Передай, пожалуйста, ей поклон от меня и пожелания здравия духовного и телесного на многая лета – Божьей милости и спасения в Господе нашем.
Попозже отвечу поподробнее. Сегодня две службы – завтра литургия и день рождения моего отца – справим панихиду. Часто ловлю себя на мысли – что это очень важно – поминать предков и особенно близких родных церковно.
Обнимаю
твой Сергей
28.07.2004 Привет, новорождённый!!!!
Читай приложение.
Не знал, куда лучше послать – послал и на mail.ru <мне на работе наконец-то поставили свой «ящик» с «крестьянковским» адресом, о чём я уведомил Сергея>.
Обнимаю
Сергей
27.07.2004 Здравствуй, дорогой Эдик!
Ну вот и за «тридцатник» перевалило. C днём рождения!
Желаю тебе милостей Божьих и Спасения в Господе нашем воскресшем!
Благоденствия и мирного жития ... в общем, всё по чину...
Думал сегодня о нас на работе – благо, что «тиски» немного отпустили (надолго ли?). Географически мы на большом расстоянии, да и внешние жизни наши вот уже несколько лет практически не пересекаются. Твоей души касались и касаются люди, которых я не знаю, моей души – кто не известен тебе. О событиях и твоих встречах я узнаю как сторонний наблюдатель, сопереживая. Но всякий раз вспоминая о наших встречах, о наших стремлениях, о нашем взаимодействии сердец я не ощущаю тоски о прошлом, о чём-то безвозвратно ушедшем – я ощущаю это всё как настоящее – не могу найти начало и конец – ощущаю как некое безвременье, как постоянность нашего внутреннего соединения, расторгнутость которого я никогда не ощущал, хотя, конечно, не всегда был «доволен» тобой (к сожалению, более точное слово вместо «доволен» не могу подобрать). Показательно для меня самого было моё волнение, когда от тебя продолжительное время не было известий.
Знаешь, я практически не ощущаю оторванности от России - не от дома в Кожухове или дома в Привалове, который после смерти отца превратился в полу-сироту. Иногда приходит мысль, что связь с Россией – это совокупность внешних и внутренних впечатлений и открытий, которые как сокровища хранятся внутри, и светом и теплом которых подпитываешься в определённые минуты – и, в принципе, совсем не важно, где ты физически находишься, важно кому и во имя чего ты служишь. И здесь в Германии меня окружает всё русское: язык, книги, храм, даже подрясник, который явственно ощущается как вторая кожа. Ностальгии, как таковой, я не знаю. С «домом» меня мало, что связывает. Смысл жизни – Церковь и доверие к ней, чтобы ни происходило.
Хочется ещё многое написать, но уже поздно...
Обнимаю тебя, дорогой, и целую крепко. Да сохранит тебя и всех твоих Пресвятая Богородица под своим покровом.
Сергей
28.07.04 Привет, дорогой Серёжа!
Спасибо тебе большое за поздравления, за твои мысли. Всё это мне очень близко. Ты совершенно прав – связь не порвалась: ты молишься за нас, я молюсь о вас, тоже тебя вспоминаю и много чего есть вспомнить светлого и хорошего – опять же, и до Церкви, потому что общались-то мы, в основном, по крайней мере, до того, как ты пришёл в Церковь. Я хочу сказать тебе, что всё хорошее в жизни – оно от духа хорошего, и ничем из того, что грело и умиляло, пренебрегать не нужно. Церковь просто всё делает крепче, защищает от тех внутренних провалов, какие случаются у людей нецерковных. Верующий церковный человек ровен, он не бывает очень хорошим или очень плохим, он всегда старается исполнять заповеди Господни, независимо от настроения и не особенно доверяя своим восторгам и воспарениям.
В последние годы я сильно разочаровался в своих добрых качествах и, честно говоря, сомневаюсь, что общение со мной может кого-то научить чему-то доброму. Просто надо исполнять волю Божию. И нас с тобой, думаю, соединил в этой жизни Господь. Насколько соединил – это неизвестно. Бывает так, что Он соединяет с людьми, Он же и разводит с ними, когда их «помощь» уже начинает мешать. Скажу лишь одно. Ты вряд ли понимаешь, как я отношусь к тебе. Я был участником Божьего призвания тебя ко спасению, я своими глазами видел эту тайну, я хотел, чтобы ты вошёл в Церковь и нашёл своё райское ребро – и Господь это исполнил. Понимаешь? Это многого стоит. Думаю, примерно так относился ко мне Саня Митин. Сейчас – трудно сказать. Я пишу об этом в своей переписке с тобою, которую я собираюсь скоро тебе выслать – всё занесено в анналы – с тем, чтобы ты проверил, всё ли там верно и читабельно для постороннего глаза (я хотел дать почитать своим дядьям, и ещё двум православным близким знакомым). Надеюсь, тебя не обидит это: я вижу, что в лучшем своём содержании многие люди очень близки друг к другу и могут с любовью и пониманием отнестись к жизненному опыту друг друга. Вообще, ты пишешь вещи, глубоко мне созвучные, потому что всё доброе и глубокое в нас – от Господа, не наше. Вот и я так же думаю о людях, тебя окружающих, о твоей волевой супруге, всяких немцах, русских, хороших и не очень… Но, знаешь, не надо строить иллюзий: с возрастом люди уже не могут так открывать друг другу души, и отношений, возникших в юности, не повторить. Думаю, не будет у нас уже таких разговоров, какие бывали с Саней Митиным, с Агабековым… Короче, ты знаешь. Всё это надо беречь. Ну а жёны – это мы сами. Просто они должны быть очень послушными, это их место от Бога. А мы – властными, и очень любовными – это наше место.
В моей жизни за последние годы люди только уходили, новых не было. Да и вообще, я не так общителен, каким был ты когда-то, и никогда таким не был. Моя маленькая семейка – целый мир. Уже подрастает Настя, за ней нужен глаз да глаз. Она хорошая и добрая девочка, но, к сожалению, есть и тревожные склонности, требующие пристального родительского внимания. Вот читаем с ней на ночь «Мои посмертные приключения». Хорошая книжечка.
Спасибо тебе за указание на Паисия Святогорца. Я купил его 3-й том, из интернета скачал 2-й. Очень утешительное чтение, и очень тонкое. После работы садишься читать – и невольно слёзы льёшь… А ты Нила Сорского читал?
Вообще, Серёжа, я тебе за многое благодарен – именно за сердце твоё, которое ты открыл для меня. Но, предостерегаю тебя, в этой жизни довольно грустные и суровые законы, поэтому нужно быть очень бережным и осторожным, а главное – смиренным, чтобы пронести эту сердечную нить до самой смерти. Всё настоящее умеет смиряться. А потом последние станут первыми.
Хочу сказать тебе пару слов о работе. В наших жизнях она сейчас выдвигается на первый план по количеству сил и времени, затрачиваемых на неё. Меня вот тут повысили по службе, добавили обязанностей, зарплата теперь будет около 500 долларов. Это неплохо для нашей немалой семьи, но нагрузки, и физические, и нравственные, выросли также скачкообразно. Ты вот написал о «вони и скрежете зубовном». Я тебя понимаю. Но хочу сказать тебе, что всё-таки это ропот на Бога. Мы ведь спасаемся крестом. А работа – это и есть самое тяжёлое в нашей жизни. Как раз когда начинаешь роптать, тогда и озлобляешься, и всё видишь по-адски бессмысленно и безрадостно. Но Бог не покинул нас на нашем рабочем месте. И как раз чрезвычайно много мельчайших, ежедневных совпадений совершается на работе Бог помогает нам в наших трудах. А если трудности и неудачи, то вспомни Серафима Вырицкого: «От Меня это было»… Я понимаю, как тяжело терпеть работу, особенно безверие окружающих людей. Но ведь люди – это только орудия Божии. И, по пословице, «кто нас корит, тот добром дарит». Нас ругают – нас чистят. Если примешь с доверием и смирением ругань и брань – это будет очистительной грязью, во оздоровление души. А ещё, общаясь с людьми, надо и с Господом беседовать: «Господи, помилуй! Господи, помоги!» Своими силами мы не защитимся от того мрака, в котором пребывают души людей. А мы всё сами хотим справиться. Только Бог может это победить. Вот и надо Его призывать, и Он обязательно придёт и оградит твою душу. Просто ты ощутишь, что реальность твоей веры сильнее того мрака, который идёт на тебя от человека. Он несмышлёныш, он не знает того, что ты знаешь.
Надо прислушиваться с доверием за тем, что стоит за работой, и она будет приближать к Богу, а не отдалять от Него. И даже причастие, которое мы принимаем, обретает свой смысл и «пускает корни» в нас, когда мы приобщаемся страданиям Христовым, в терпении неся свой крест, а ропот изгоняет уже принятого Христа из души: Он не может разделить с нами нашу злобу. Ты прислушайся к душе, не морщься брезгливо: может быть, именно в страданиях наших каждодневных Господь к нам ближе всего. А ты ропотом и нетерпением Его отталкиваешь. Работа – пробный камень нашей веры, насколько она в нас крепка и жизненна, это испытание нам. Если же тебе кажется бессмысленным то, что там происходит, то вспомни, что главный смысл земной жизни – соединиться с Господом (не писательство, не воспарения, не восторги), работа же как раз через безропотное и доброе перенесение обид и страданий даёт нам такую возможность каждый день. Полнота же жизни, естественно, возможна только в ином мире. Или же в святости, которая от Бога единого.
После работы будь потише, пообщайся с Сашей, покушай, прими душ, почитай, помолись, будь тихим, не ругайся. А то обессмыслишь день. Кто с крестом, тот и с Христом. Всё идёт, как надо.
В Церкви же Божие присутствие невидимо и неисследимо, ты никогда Его не схватишь за руку. Только радость от праздников церковных будет приходить всё чаще и чаще…
Будь здоров, дорогой, крепко тебя обнимаю, целую, твой Эдик-Владимир со всем своим «караваном».
3.09.2004 Здравствуйте, дорогие Серёжа и Саша!
Хотим поздравить вас с наступающим вашим праздником – 4-х летием вашей Машеньки. Пусть она будет здорова, послушна, смышлёна, любит и жалеет маму и папу, а в скором времени – будет хорошей старшей сестрой, во всём подающей добрый пример младшему и помогающей родителям во всём, по мере возраста и сил.
Дай Бог вам спокойствия, терпения и духа сердечной благодарности Творцу, столь щедро милующему вас. То, что есть сейчас в нашей жизни, наверное, и есть та максимальная мера, какую мы можем вместить от бесконечного океана Божьей милости. А видя наше смирение, нашу благодарность, Господь не оставит нас своей благодатью и не перестанет миловать нас – здесь, на земле, и в вечности.
Сергей! Высылаю тебе всю нашу с тобой переписку с 1997 года. Правда, до какого-то момента своих писем к тебе я не сохранял, но и в таком виде, на мой взгляд, получилось интересное полотно, охватывающее столь длительный временной отрезок. Надеюсь, всё это только начало нашего с тобою общения, теперь уже во всей возможной полноте.
Интересно, как ты жив-здоров? Как у тебя началась осень? Какие книги читал за последние месяцы? Какие мысли посещают? Как Саша? Когда срок? Как жизнь в приходе? Отношения с людьми? Если не секрет, на что более всего обращает твоё внимание твой батюшка, кажется, отец Александр? Есть ли связь с о. Сергием, и если да, какие вопросы он помогает тебе решать? Есть ли чувство, что ты под духовным водительством? Как работа, отношения с братом? Пиши, Сергей, не надо длинных писем, душа раскрывается в коротких живых словах, главное, чтобы они были от сердца. И много времени это у тебя не отнимет. Видишь ли, мне интересна твоя жизнь, и ничего поделать с этим я не могу.
Желаю тебе крепости и сил, а также спокойствия, мира внутреннего. Саше от нас поклон.
Эдик и Алеся Вайнштейны.
29.09.2004 Здравствуй, Эдик,
извини, что поздно отвечаю. Хочу ответить подробно, но всё не получается.
Спасибо за ЧАСТЬ со мной. Там, конечно, есть много очень личного. И, честно говоря, я не хочу, чтобы кто-нибудь другой это прочёл, пока я жив. Да и, что касается дюссельдорфской церковной и околоцерковной жизни – всё это предназначалось только для твоих глаз (и Алеси, конечно). Так что, пожалуйста, не надо это кому-либо давать читать, так как это затрагивает не только меня, но и церковь. Кстати, какое у тебя отношение к священноначалию?
Пока заканчиваю.
P.S. В понедельник было день рождения Ани.
Сергей
30.09.2004 Здравствуй, Сергей,
надеюсь, ты в порядке. Об Ане я, конечно, помню, но не поздравлял её, только помолился. Просто некогда было, не до того как-то. У нас каждый будний день расписан по минутам, особенно вечера: кушать, мыть посуду, мыть и укладывать детей, самим мыться, молиться, спать. Трудно выкроить время на что-либо другое. Мы с Аней последний раз общались четыре года назад, когда уехали из Чертаново: она пыталась нам помочь, но в самый разгар «помощи» вдруг просто взяла и не позвонила, когда мы ждали её звонка. И всё. Думается, это похоже на неё и на характер её доброты. Дело, конечно, прошлое, но это последняя нотка, с нею связанная. Надеюсь, тебя не посещают больше мысли её беспокоить. Если надо будет, Господь ещё сведёт вас с нею. И это будет уже совсем другая встреча. А я, может быть, ещё как-нибудь её побеспокою, или Алесю попрошу… Как Бог благословит.
Относительно части с тобою, я учту твою просьбу.
Что касается священноначалия, то я ведь ни с кем из них незнаком. За Патриарха же со всею Церковью молюсь, чтобы он право правил слово истины.
А напишешь, как будет время и настроение. Саше поклон. Эдик.
1.10.2004 Привет, Сергей!
С юбилеем тебя! Всех благ и всяческих успехов! Терпения, мира в семье, здоровья деток и жены, тебе самому здоровья, благополучия, тишины. У тихих людей всё хорошо бывает, и скорбей в жизни немного.
Покрова Матери Божией вашему семейству.
Надеемся получать от вас известия о вашей жизни. А когда-нибудь и встретиться ещё.
С Богом. Эдик-Владимир, Алеся-Александра, Настя, Соня и Коля.
8.10.2004 Привет, Сергей!
Поздравляем тебя с именинами. Желаем молитв преподобного Сергия в этой и в будущей жизни. Крепости тебе и сил. А когда особенно тяжело будет, Господь возьмёт на руки и понесёт тебя Сам. Будь здоров. Саше поклон от нас. Эдик.
12.10.2004 Здравствуй, Эдик,
письмо сегодня я получил. У меня был полный ящик – поэтому письма больше не принимались.
Обнимаю, поклон Алесе-Александре.
См. приложение.
Сергей
Здравствуй, дорогой Эдик,
по телевизору идёт «Привидение», Сашенька смотрит фильм, хотя знает его хорошо, а я пишу тебе письмо.
Спасибо тебе большое за поздравления к моему дню рождения и именинам. Я очень им обрадовался.
Последние дни были напряжённые.
Я думаю, что 02.10.2004 был один из самых важных дней в моей жизни.
С утра поехал на службу, Саша осталась дома готовить обед для гостей.
Перед причастием нам, служащим в алтаре, сообщают, что наш протодиакон, о. Христофор Фалк, несколько месяцев боровшийся с раком, который неожиданно у него открылся, при смерти и хочет причаститься в последний раз святых Христовых Таин. О. Александр остановил службу, как это полагается по церковному закону, взял св. Дары, передал их мне и мы вдвоём поехали в больницу. Ехали около часа. Боялись, что опоздаем. Приехали вовремя. О. протодиакон был в беспамятстве, у него начиналась агония. Мы разложили плат, выставили чашу, дарохранительницу, о. Александр читал молитвы, я держал плат – он причащал умирающего. На седьмой песне канона (на разлучение души от тела) о. Христофор отошёл ко Господу. При его смерти присутствовали также его жена и старшая дочь. Через час мы поехали обратно в Дюссельдорф завершить прерванную службу. Вечером дома у нас собрались друзья – иподиакона, наш диакон и о. Александр, и поздравили меня. На следующий день в воскресенье наш Владыка по телефону попросил меня помощь о. Александру подготовить тело о. протодиакона к погребению. В понедельник я, о. Александр, наш молодой священник о. Алексей и комендант церковного представительства поехали в похоронное бюро облачать усопшего в диаконские одежды. Меня о. Александр попросил читать при этом Псалтырь, так что самую тяжёлую работу физически и психологически делали они. Для всех это было в первый раз, поэтому прошло несколько часов, прежде чем покойного уложили в гроб с кадилом в руке. Выйдя на улицу молодой о. Алексей сказал, что он весь от напряжения трясётся. О. Александр сказал всем умыться св. водой.
Владыка также сказал, чтобы я ехал в Берлин на похороны. Отпевали в кафедральном соборе в Берлине в субботу 09 октября, хоронили на русском кладбище в Тегеле (район Берлина), где похоронен также протоиерей Николай Кошинский, венчавший нас и крестивший Машу. Последним из присутствующих подошёл я к ещё открытой могиле и высыпал в неё по традиции пепел из кадила. Вот так удивительно закончилось моё знакомство с человеком, отдавшим 25 лет жизни диаконскому служению Русской Церкви, тайно провозившем в Советский Союз Библии, искренне любившим Россию, будучи по корням поляком, жившим в Германии. Последний раз мы встретились с ним в алтаре. Он никогда со мной не общался, иногда здоровался и прощался – он был единственный из прихода, с кем у меня не было постоянных тесных отношений. Часто он бывал очень строг в алтаре, иногда ворчал или ругался, когда кто-либо что-нибудь не так делал, но, я думаю, что все это ему прощали, так как он был прямым открытым человеком-трудягой – много лет руководил своей электротехнической фирмой. И вот последняя наша встреча – я вижу, что отец протодиакон быстро идёт через алтарь ко мне. Я волнуюсь наверное, что-то не то делаю или что-то забыл. Смотрю подходит и тянет руку ко мне – ну, думаю, забыл ему кадило подать, поворачиваюсь к кадилу, хватаю его, а о. Христофор говорит: «Да нет, держи!» и протягивает мне руку, чтобы я её пожал, я жму, мы обнимаемся и целуемся – в первый и ... последний раз. Вскоре он слёг. На последней его службе я не был, все рассказывали, что он плакал, возглашая ектеньи...
Светлая ему память. Помолитесь за упокой его души – он был достойный священнослужитель.
Вот так важно и необычно начался мой четвёртый десяток.
Пока всё, обнимаю и целую.
Сергей
P.S. Помолитесь также за упокой души р.Б. Хильдегард – вчера был 40 день по её смерти. Это мама нашего немецкого священника (целибат) – крёстного Маши. Он очень скорбит.
В пятницу к нам приезжает моя мама до января. Будет помогать, когда в ноябре родится наш малыш.
12.10.2004 Здравствуй, дорогой Сергей!
Рад был наконец-то получить от тебя письмо. Я понимаю, что у тебя своя жизнь и, честно говоря, не уверен в том, как относится твоя Саша к нашему общению, но, знаешь, вот в моей жизни уже практически нет людей, которые бы как-то интересовались мною, переживали за меня, одновременно с тем, чтобы их слово могло поддержать меня. У меня семья, батюшка за нас молится, но общение с ним далеко не регулярно, а потом оно – духовно, там слюни не пораспускаешь, остальные люди в моей жизни сами нуждаются в моей поддержке и меня поддержать не в состоянии. И знаешь, я понимаю, что я вырос, стал взрослым, я сам уже должен находить поддержку в Боге… Ты пока, дорогой, ещё не в таком положении, а я знаю теперь, как нужно ценить внимание к своей жизни и слово людей, могущих тебя духовно подкрепить. Это многого стоит. Ты ещё можешь отвергать советы и быть осторожным в духовных влияниях. А мне уже нечего отвергать и не от кого скрываться.
Жизнь нас закручивает и относит друг от друга. Поэтому надо держать связь, чтобы сохранить связь. И связь неформальную. В противном случае обоюдное неучастие в переживаемых внутренних процессах просто разметает нас в разные стороны. Может, конечно, так и нужно. Ведь и мы с тобою, отчасти, «знаемые от страстей». Что ж, на всё воля Божия.
А пока я хочу сказать тебе, напомнить место из «Соляриса» Тарковского, где Хари, подаренная Солярисом Крису, рассказывает ему о том, как она спит. И она говорит, что это не сон, а просто как будто где-то очень далеко, не здесь. Знаешь, мне вспомнился этот образ. Он напомнил мне то освобождение от себя, которого должны, с Божьей помощью, достигнуть и мы. Чтобы чувствовать не себя и не Солярис, конечно (хотя Тарковский мог подразумевать и то, что надо), а Бога и Его Церковь. В этом я вижу смысл пережитых тобою событий. Соприкосновение с вечностью в Боге, напоминание о конце, смиряющее, научающее усиленно бодрствовать над собой и никогда не терять смертную память. Помнишь, я говорил тебе, что нужно слиться с Церковью, сделать её даже не второй, а первой своей природой. Но вот я хочу добавить, что сделать это до конца нам в этой жизни не удастся, никогда не будем мы «непогрешимыми папами», наместниками Бога на земле. Но иногда, ради других людей, и ради нашего покаяния нам может быть даровано это чувство общности со святой Церковью и со Христом. Главное – освободиться из клетки эгоцентризма, потерять чувство себя, а стяжать чувство Церкви, но главное – Христа в сердце. Да так, чтобы не перепутать с собою. А как не перепутать? Да просто себя ты будешь ощущать действительно букашкой, ничем, сердце сокрушится и придёт невозможность гордыни, невозможность для сердца надмеваться, потому что сердце будет сокрушено. Когда спокойно и сокрушённо будешь переживать личные обиды и также спокойно сможешь тем же людям свидетельствовать о Христе, хотя бы неизменно добрым отношением к ним и молитвой за них. Твоё сердце обессилит для гордости и злобы, и в него войдёт молитва. Ты будешь ничем, но в тебе будет жить Господь… И чтобы стало так, сначала нужно увидеть себя, того, в плену которого ты находишься, увидеть своё безобразие, ужаснуться ему и присмиреть. Если есть в твоей жизни люди, тебя ругающие, над тобою смеющиеся, вызывающие в тебе обиду и горечь – это благодетели твои, ты за них каждый день молиться должен, потому что они приближают вхождение Христово в твоё сердце. И самый лучший вариант – когда так ведёт себя с тобою твой духовный отец, словами и отношением которого ты никак не можешь пренебречь, которому ты доверяешь до конца. И вот я, грешный, думаю, что пока нет в твоей жизни таких отношений, нет ещё и истинного духовного руководства. И дело духовного отца делает постепенно Сам Господь через обстоятельства жизни и различных людей, которые тебе кажутся твоими недругами.
Дорогой Серёжа! Ты вот читал Паисия Святогорца, многое там вычитал, многое должен знать из книг. В нашем деле главное что? Смирение. Это безопасная пристань и таинственное общение с Богом. Нет в этой жизни ничего выше смирения. Будет смирение – и скорбей меньше будет, а больше радостей, потому что ты сможешь от сердца благодарить за них Господа. И веселее будешь. И многое позволит Господь, в том числе и из старого. То, что ты служишь Церкви, не значит, что ты кого-то лучше. Нет. Может, без своей Саши и без храма мы с тобой просто погибли бы, и Господь нас пожалел, грешников. Дал домик.
Так что, дорогой, ты уж как-нибудь от меня смиренненько отбрёхивайся где-нибудь раз в месяц и не забывай меня, дурака старого, имевшего слабость к тебе привязаться. Будь здоров, братан. Эдик-Владимир
P.S. У меня Алеська всегда одна справлялась с детьми. Выдворяйте матушку, как только Саша из роддома вернётся. Вообще, пока у наших родителей есть хоть какие-то силы, лучше от них держаться подальше, кроме тех случаев, когда они повернут ко Христу.
Естественно, всех твоих событий не знаю, но внутренний мир – один на всех и внутренне я с тобой.
P.P.S. А Деми Мур сейчас представляет, по-моему, печальное зрелище…
16.11.2004 Привет, Сергей! Прими от меня очередной опус <переписку с сестрой Машей>. У нас сегодня был первый снег… Будь здоров, братан. Эдик-Владимир.
17.11.2004 Здравствуй, Эдик,
спасибо за «опус». Я, честно говоря, совсем забыл про твою сестру. Воспоминания о ней очень смутные – помню, у неё была немного странная подруга, и мы к ней (к ним?) ездили на квартиру.
У нас пока всё без изменений. Саша пока не родила – наверное, через неделю.
До связи. Пока. Сергей
Кое-что забыл: присылай письма только на <новый адрес>.
17.11.2004 Привет, Сергей!
О сестре – смотри в переписке. Всё это кусочки, части моего сердца, люди, за которых хочется молиться. Трогательно, что у нас с тобой общий пласт столь дальних воспоминаний. Подругу звали Юля Романова, это весьма несчастное существо, там о ней тоже есть.
Саше поклон. Обязательно напиши, когда, с Божьей помощью, всё разрешится, чтобы нам тоже порадоваться.
Ангела Хранителя вам. И какого-нибудь подарочка от архангела Михаила. Будь здоров. Эдик-Владимир.
19.11.2004 Здравствуй, Эдик,
позавчера в 20:20 у нас родился сынишка. Имя мы, к сожалению, подобрать пока не можем.
Вес: 4,120 кг.
Рост/длина: 56 см.
Всё в порядке.
Может, у тебя есть идея о его имени.
19.11.2004 Привет, Сергей,
слава Богу, очень за вас рады – такой у вас богатырь родился. И очень бы ему подошло имя Михаил, а ещё Гавриил, а ещё Кирилл, Павел, Герман… Может быть и Виктором, и Валерием, и Фёдором, и Евгением, и даже Василием, Тимофеем, Никитой, Григорием… Лучше, чтобы назвал священник. А если даст выбирать, я бы, может, и Гавриилом назвал, в честь новомученика, ну и Михаил – очень хорошее имя. Смотри, назовёшь сам, потом будет сыночек страдать, как у меня вышло с Настюхой. От Бога должно быть имя, через священника.
Ну, будь здоров, ни на что не жалуйся. Саше поклон. Эдик-Владимир.
23.11.2004 Здравствуй, Эдик,
воспользовался твоим советом – спросил совета у архиерея.
Мальчонка наш теперь – Фёдор/Теодор по-немецки. Многие немцы хохотали – имя редкое, старое, уже почти не встречается, советовали передумать. А у меня, честно говоря, рука не повернулась переименовать его в Иоанна (что я сам хотел). Одним словом – Федя – просим любить и жаловать.
Обнимаю
Сергей
25.11.2004 Привет, Сергей! Как-то ты там смиряешься?
Весьма рад за имя и очень его поддерживаю. Тут, видно, и Фёдор Михайлович руку свою приложил… А Фёдора Михайловича я люблю и люблю весьма. Что говорить – благодатное имя, и ты молодец. Будет твой Фёдор тебе подмогой и опорой, как у меня Николай, к имени которого я медленно привыкаю до сих пор.
Будь здоров, братан, не кашляй и ни на что не жалуйся. Эдик
25.11.2004 Привет, привет!
На счёт Фёдора Михайловича – не уверен – скорее всего, Фёдор Дмитриевич (мой дедушка – прожил всю жизнь при советской власти и остался беспартийным и верующим человеком – даже ходил с супругой в храм). К имени Фёдор – я тоже привыкаю – Владыко был однозначен.
Не помню, писал ли тебе, что Теодор – имя в Германии редкое и почти уже не встречается. В истории Германии мало Теодоров – но всё достойные люди – писатели, философы. В русском языке имя Теодор (не Фёдор) тоже есть, тоже очень редкое, пришло из Греции.
Алесе поклон от меня.
Сергей
25.11.2004 Здравствуй, ещё раз!
Тебе, конечно, виднее, откуда пришло имя. Насколько помню, оно означает «дар Божий».
Запасайся терпением, чтобы вырастить сына. Всё не быстро. < (Неотправленное.) И у каждого свой крест.
Надеюсь также, что Сашина активная деятельность на время приостановится. А может, и надолго. Вернее – перейдёт в другое, более благодатное русло. Может, когда-нибудь она научится тебя слушаться, а ты станешь достоин этого.
В прочем, всё это не моё дело, понятно. А что моё? Моя жизнь, т.е. работа, семья, молитва, какие-то мои скромные радости и печали. И как мы соприкасаемся? На этот вопрос предоставляю тебе ответить самому.
Жизнь меня прищучила, работы очень много, как и ты, весьма сильно устаю. И фактически без храма. Так что помолись, если есть желание. Видишь, говорю «не жалуйся», а сам жалуюсь… Человек слаб, как сказал Саня Митин. Помнишь такого? Или тоже уже слабо?
Ну, ничего о тебе не зная, и сказать больше нечего. До свидания. 5 декабря, помню, день рождения Саши.> Увидишь теперь, как растёт настоящий человек. Эдик.
27.11.2004 Здравствуй, Эдик,
ты мог бы передать от меня письмо о. Сергию?
Его прошлых электронных номеров уже не существует.
Обнимаю, Сергей
27.11.2004 Привет, Сергей!
Конечно, могу. Высылай.
Как там Фёдор Сергеевич? Его мама? Как ты сам?
Ангела Хранителя вам всем!!! Крепитесь. Бог терпел и нам велел. Будь здоров. Эдик.
1.12.2004 Здравствуй, Эдик,
письмо готово и ответы о. Сергия мне очень нужны.
Фёдор Сергеевич держится молодцом, спит и ест, и есть в нём что-то философское. Саша тоже в порядке. Печалится, что на службы пока не может ходить.
Сегодня выписал себе «Опавшие листья» на немецком языке. Ради переводческого интереса. Когда-то Микушевич предлагал мне себя в качестве руководителя к переводу этой книги. Но она уже была тогда переведена. Вспоминаю последнюю встречу с ним прошлой зимой в метро.
Обнимаю
Сергей
Дюссельдорф, 28 – 30.11.2004
Здравствуйте о. Сергий, благословите!
Надеюсь, что Вы в добром здравии и всё у Вас покойно. Недавно через Интернет узнал, что на Пасху Вас наградили правом ношения камилавки – поздравляю от всей души. Я на Пасху тоже удостоился награды – вручили Патриаршую грамоту.
У меня всё покойно, пономарю потихоньку, стараюсь не вылезать и никуда не встревать, памятуя о Ваших словах об излишнем рвении в Церкви.
17.11.2004 у меня родился сын, Фёдор. Супруга моя, Александра, пока не может часто ходить на службы, от чего немного печалится – вплоть до родов она пела (часто одна) на всех службах.
О. Сергий, у меня назрели три важных для меня вопроса, по которым я хочу спросить у Вас совета.
Первый вопрос немного бытовой.
У одного из целибатных священников нашего прихода в Дюссельдорфе – православного немца (перешёл из католичества, доктор богословия) - в сентябре умерла пожилая мать. Он остался совершенно один, без близких родственников (лишь дальние – пожилые). Он крёстный отец моей старшей дочери - Марии. Так вот он предложил мне переехать с семьёй к нему в дом (три этажа) и жить вместе с ним за небольшую арендную плату. Город, где он живёт, расположен в часе автомобильной езды от Дюссельдорфа (где мы живём сейчас, и где наш приход). На общественном транспорте ехать от этого города до Дюссельдорфа - все 2 часа с пересадкой. К дому пристроен флигель с маленькой часовней. Со временем он хочет создать свой приход (чувствует неуважение, может быть, неприязнь со стороны двух наших русских священников, имеющих православное богословское образование - 40 и 28 лет от роду). В сане он уже несколько лет (ставил наш Владыка) – службу, правда, знает довольно плохо. Человек немного застенчивый, но открытый и честный, ни к кому «не присоединяется» - держит нейтралитет. Наши русские священники его особо не жалуют. Раз в два месяца он служит на немецком (я читаю Апостол). По его словам, он понимает и принимает возможный шум и беспокойство от детей. Общение у нас с ним всегда тёплое, сердечное. Так как он человек одинокий (уже за 50 лет) – есть, конечно, свои странности, говорливость и т.д., работает журналистом в газете.
Сперва мысль о возможном переезде из Дюссельдорфа и оторванности от прихода (какой бы он ни был) у меня совершенно не укладывалась в голове. Город этот мы с женой любим – всегда чувствовали своё место в нём и в нашем приходе, с которым связана фактически вся наша жизнь. Но постепенно начинает казаться, что это, может быть, всё-таки субъективная привязанность, которую ценить не следует. Приходят, разумеется, все плюсы и минусы на ум.
Плюсы: возможность освободится от «служебной» квартиры и платить за аренду в два раза меньше, возможность ещё чаще общаться на немецком языке – и даже с богословом; возможность совместной работы над переводами православной литературы на немецкий язык.
Минусы: удалённость от прихода, трудность часто ездить на службы (возможно, лишь суббота и воскресенье) с детьми (старшая ходит в детсад), требуется больше времени на дорогу – можно использовать машину, но – дорогой бензин (больше транспортных затрат, нежели сейчас – когда до храма можно доехать за полчаса на трамвае по городу); недовольство архиерея (петь на буднях будет некому, мы далеко от прихода, «планируется» со временем ставить меня в диаконы и т.д.), «разговоры» в приходе, многозначительные взгляды, охи и ахи; также не знаю, как отреагирует моё служебное начальство, если я съеду с семьёй с их квартиры – это было одно из условий моего принятия на работу – что я живу на их квартире (т.е. им возвращаются их же деньги - фирма, правда, еле дышит). С решением он нас пока не торопит, но к началу следующего года мы должны точно определиться.
Что бы Вы посоветовали в такой ситуации?
Следующий вопрос тоже, наверное, бытовой:
Начальство моё мирское требует, чтобы я больше ездил на машине. Выделили старенькую – бензин мой. Права я получил в Германии четыре года назад, но с тех пор не ездил, так как, просто, машины не было. А купить свою (о чём я, честно говоря, никогда не мечтал, да и желания не было) финансы не позволяли. Добирался везде на общ. транспорте. И вот насели они на меня – должен, мол, ездить на машине, тренироваться по субботам, воскресеньям (это когда служба, конечно), причём насели настырно, каждый день допрос устраивали: ездил ли, когда, сколько и т.д. Всё это оказалось довольно тяжёлым искушением. За рулём я очень не спокойный, постоянно мучают мысли, что я попаду в аварию, кого-то перееду или переехал, да не заметил, что нарушаю правила и т.д. Дошло до того, что эти мысли стали преследовать меня по ночам. Одна мысль о том, что надо садиться за руль приводила в ужас, нахожу любые предлоги, только чтобы не сесть в автомобиль. Понимаю, что в определённых ситуациях было бы неплохо водить машину, но побороть эти навязчивые мысли пока не получается.
Может, посоветуете, как поступить в таком случае.
И последний вопрос. Так как я работаю, на службы удаётся ходить лишь по субботам и воскресеньям. По субботам прихожан мало, алтарь пустой, пономарю, читаю Апостол, помогаю на требах. По воскресеньям в алтаре много служащих, часто неспокойно (особенно, если начальство присутствует), и я часто остаюсь без послушания. На своей мирской работе часто внутренне очень устаю, хочется отдохнуть, побыть в тишине, внутренне подготовиться к предстоящей рабочей неделе, из-за чего иногда пропускаю воскресные службы в алтаре, в последнее время и из-за старшей дочери, за которой надо присматривать, так как жена занимается малышом. И вот всякий раз после пропущенной службы на душе становится тяжело и щемит что-то, ощущение – как будто что-то упустил, будто что-то мимо тебя прошло. Иногда пытаюсь себя оправдать, уговаривая, что мол не железный, отдых тоже нужен, но, наверное, не стоит. Вы, наверняка, знакомы с такой проблемой. Посоветуйте, как лучше время распределить. И послужить хочется, и языком заниматься постоянно надо, и церковным самообразованием, и семья, разумеется, внимание требует – на всё нужно время и силы, а времени – лишь два дня в неделю (субб., воскр.)
Ну вот, пожалуй, и всё.
Шлю Вам поклон с берегов Рейна, помяните меня в Ваших молитвах.
Сергей
P.S. Письмо постараюсь передать через своего товарища, Владимира, так как адреса Евгении, которыми я пользовался, уже недействительны.
1.12.2004 Здравствуй, Сергей!
Ты не сказал, что читать твоё письмо о.Сергию нельзя, и я его прочитал. На выходных постараюсь его передать.
Ты также не спрашиваешь моего мнения и моего совета, поэтому я воздержусь что-либо говорить, кроме самых общих вещей. Во-первых, жизнь твоей жены – это семья и дети, это очевидно, всё остальное – уже факультатив. Но её духовное рвение должен удовлетворять ты. Когда это будет, она перестанет рваться из стен твоего дома.
Во-вторых, свою жизнь нужно строить в духе смирения и послушания начальству и властям (иначе обессмысливается жизнь, а ведь всё путь Господень, как говорил Серафим Саровский). Смирение и послушание также обстоятельствам жизни. Дело не в том, чтобы жить в стенах храма, но в том, чтобы твоё сердце стало живым храмом Христа, чтобы ты целиком принадлежал Ему, а не себе. И тогда Церковь будет везде, где будешь ты сам. Короче, больше доверия Богу, ведущему тебя, больше спокойствия и меньше малодушной суеты. И, быть может, тебе действительно нужно стать диаконом. Кто знает, может, иначе тебе и спастись будет трудно, как нужна была семья и дети. Не торопись, всё в своё время прояснится. Я так всё это вижу. А ответ отца Сергия постараюсь тебе найти и передать.
Микушевич далеко. Но нельзя не признать, что в своё время соприкосновение с ним было полезно и даже, может быть, необходимо. Кто знает, может, он ещё вернётся в нашу жизнь?
Целуй своё рёбрышко и ищи Господа Бога в глубине своей жизни и своего сердца. Переноси обиды, страдания, болезни и несправедливости, помогай людям, молись за них, познавай всю свою порчу, сокрушайся и оплакивай себя – и станешь Божьим, всё станет ясно и спокойно. Будь здоров. Эдик.
7.12.2004 Здравствуй, Эдик,
мой адрес полный и не принимает почту – сегодня вечером почищу его.
Удалось тебе встретиться на выходных?
Напиши коротко.
Сергей
7.12.2004 Привет, Сергей!
Извини, что сразу не написал: очень много дел на работе (так оно и есть, я не выдумываю).
Встретиться с о.Сергием удалось, жду его ответ на мой адрес (забыл захватить с собой твой), сразу же передам.
У них действительно изменился электронный адрес воскресной школы, думаю, о.Сергий укажет новый адрес.
Он тебя помнит, спрашивал, даже, можно сказать, допытывался, как ты, говорил, что ситуация в Германии сейчас очень трудная, даже труднее, чем у нас. Но я ему ничего о тебе сообщить не мог, потому что ничего не знаю. А то, что у тебя родился сын, ты ему, вроде бы, сам написал.
Будь здоров, Сергей. Как только будет письмо - перешлю.
Эдик.
Поздравляем твою супругу с прошедшим днём рождения! Желаем ей счастья со своим мужем и детьми и радости духовных утешений, но главное – сил и терпения в трудах, бодрости духа, а также и женственного доверия своей главе в его управлении кораблём семейным. Это и есть твоя райская гавань, Сашенька – твоё доверие мужу, детки и семья. И, конечно, Церковь, в которой всегда пребываем, если живём в духе любви, кротости, неосуждения, молитвы. Пусть благословит Господь ваше семейство, в радостях и неизбежных, но скоротечных скорбях, через которые, в конце концов, подаются нам ещё большие радости. Эдик и Алеся.
8.12.2004 Спасибо, Эдик, за добрые слова, спасибо за помощь. Передам поздравления Саше.
Федю Владыко назначил крестить 19.12 на Николу. Будет служиться особая крещальная литургия, как в древней церкви. Немного переживаю, как потом накормить весь приход.
Обнимаю,
Сергей
8.12.2004 Сергей, когда я был в твоём храме в Старом Симонове, видел там икону архиепископа Феодора, племянника Сергия Радонежского. Он ведь ему как сын был. Вот и связь. Всё от преподобного Сергия.
Письма от о. Сергия пока нет. Но он и в прошлый раз не сразу позвонил. Надо подождать.
Будь здоров, друг Сергей. Желаю всех накормить и никого не обидеть, а больше того – терпения и молитвы и беззлобия в твоих трудах. Эдик.
9.12.2004 Эдик, ещё раз – спасибо! Про архиеп. Феодора – просто поразительно! Подскажи, когда его память совершается.
Жду вестей.
Сергей
9.12.2004 Привет, Сергей! Письма от о.Сергия пока нет. Вот то, что я нашёл о святителе Феодоре Ростовском:
«Дни памяти Август 20 (2 сентября по н.с.), Ноябрь 28 (11 декабря по н.с., в один день с памятью священномученика митрополита Серафима (Чичагова)).
Святитель Феодор, архиепископ Ростовский, в миру Иоанн <как ты хотел назвать сына сам>, был сыном Стефана (родного брата Преподобного Сергия Радонежского), занимавшего важный пост при радонежском князе Андрее Иоанновиче. Овдовев, Стефан принял монашество и вместе с 12-летним сыном пришел в монастырь к Преподобному Сергию, который, провидя подвижническую жизнь отрока Иоанна, постриг его с именем Феодор (20 апреля, в день памяти преподобного Феодора Трихины), а по достижении им надлежащего возраста благословил на пресвитерский сан. По благословению Преподобного Сергия, на берегу реки Москвы, на месте, называемом Симонове, святой Феодор построил церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы <ту самую> и основал обитель. Вскоре монастырь стал привлекать множество народа, и святой Феодор, построив келлию в пяти верстах от Московского Кремля, стал подвизаться в новых трудах. Сюда собрались к нему ученики. Преподобный Сергий, посетив это место, благословил основание монастыря, а митрополит Алексий благословил выстроить церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы в Новом Симонове, которая и была заложена в 1379 году. Старый Симонов монастырь остался усыпальницей иноков. Своей добродетельной жизнью и строгим подвижничеством святой Феодор приобрел известность в Москве. Святой митрополит Алексий возвел его в сан игумена, а великий князь Димитрий Донской избрал его своим духовником. По делам русской митрополии святой Феодор несколько раз ездил к Патриарху Константинопольскому. В первую свою поездку, в 1384 году, он получил от Патриарха Нила сан архимандрита, а Симонов монастырь был сделан патриаршим, ставропигиальным; в 1387 году он был рукоположен во архиепископа и занял Ростовскую кафедру.
Будучи игуменом и архимандритом Симонова монастыря и несмотря на занятость общецерковными делами, святитель Феодор неослабно руководил монастырской жизнью и среди учеников своих воспитал многих великих и славных подвижников. В Симоновом монастыре приняли постриг иноки Кирилл и Ферапонт - будущие основатели двух известных Белозерских монастырей - Кириллова и Ферапонтова. Известно также, что святитель Феодор занимался иконописью и украсил иконами своего письма Симоновскую обитель и многие московские церкви.
В Ростове архиепископ Феодор основал Рождественский девичий монастырь.
Блаженная кончина святителя наступила 28 ноября 1394 года. Мощи его находятся в ростовском Успенском соборе.»
Думаю, тебе также будет интересно то, что говорил на проповеди отец Сергий после литургии. Было евангельское чтение о богаче, который заготовил себе много зерна и набил им свои житницы, говоря себе: «Радуйся, душа моя, ешь, пей». Господь же ему сказал: «Безумец, в эту ночь душу твою возьмут у тебя. Кому достанется то, что ты заготовил?» Отец Сергий говорил, что нынешние православные христиане стали посмешищем в глазах других людей, что вся их вера свелась к чреву, как у этого богача, что все просьбы к Богу сводятся к этим радостям чрева (денежек, квартирку, работу, всё земное), в которых обретается и душа людей. В то время как мы все воины, и солдаты на передовой просят в первую очередь не еды или бани, а патронов. Так и мы должны просить у Бога в первую очередь силу для прохождения этой жизни, силу Духа, Его присутствия в нас, и Царствие Божие не пища и питие, а радость о Дусе Святе. Вот к чему мы должны стремиться и о чём должны просить Бога. И если это будет в нас, нам уже ничего не нужно будет, всё само придёт (и работа, и деньги, и всё прочее), и мы будем образцом для окружающих в том деле и на том поприще, на которое нас поставил Господь.
Высылаю тебе также свою переписку с Аней Ермишиной, старой подругой Алеси, возможно, самую важную и глубокую из всех, хотя и относительно короткую (будет ещё, правда, коротенькая переписка с инокиней Фаиной, другой старой подругой Алеси, ныне живущей на подворье Новоспасского монастыря). Главное, чтобы всё это у тебя было, а времени впереди – вся жизнь, когда-нибудь доберёшься. Не забывай нас в своих молитвах. Счастливо. Эдик.
22.12.2004 Привет, слышно ли что от отца Сергия? Сергей
22.12.2004 Здравствуй, Серёжа,
пока ничего нет. Если хочешь, на выходных съезжу – выясню, всё ли нормально. Эдик.
22.12.2004 Спасибо, недельку я всё-таки подожду, хотя время немного поджимает.
В прошлое воскресенье крестили Федю. Было много людей. Крестил о.Александр, миром мазал Владыка. Две наши бабушки напекли пирогов, я выставил 10 бутылок шампанского. Постепенно приходим в себя.
Сергей
22.12.2004 Рад за тебя, Сашу, Федю и за всех вас, да хранит вас Господь!
Мы потихонечку: никаких особых событий нет. Саше от нас поклон. Пиши, если что. Эдик.
С праздником Нечаянной Радости вас. Пусть будет легко на сердце.
22.12.2004 Спаси, Господи! И вам всем Божьего мира!
(в ещё одном письме) Кстати, поделись мыслями по поводу прочитанного «без разрешения» письма. Хочу знать твоё мнение тоже.
Сергей
22.12.2004 Сергей, я так вкратце тебе уже написал, но если говорить конкретнее, то Господь нас Сам ведёт по жизни, и как всё складывается, значит, так тому и быть. Если начальство говорит учиться водить машину, надо слушаться, я так думаю. Насчёт переселения – все мы хороши издали, вблизи всё может быть по-другому. И будет. Да и ездить далеко. А всё духовное само придёт, если искренне будешь этого хотеть. А насчёт служб – ты уж побереги себя. Сил должно хватить на всю жизнь. Растратишь все силы и здоровье к 35 годам – дальше как жить будешь? А нагрузочки-то уменьшаться не будут. За Господом не спеши, Этот Товар всегда лежит на прилавке, под рукою, молись, беги злобы, ходи в храм как можешь и не через силу, читай духовные книги, приступай к таинствам – всё с годами само придёт, что должно прийти. У тебя ведь только всего шесть лет будет. А до 10 лет – новоначалие. И выше головы не прыгнешь, торопиться в этих делах не рекомендуется. Главное – это стяжать смирение. Тут и благодать. А смирение-то, бывает, по-разному приходит. Ты в храм ходи, но не думай, что оттуда сразу в рай берут. Бывает так, что упадёшь крепко в жизни, едва только жив останешься – и тогда-то приходит смирение, и Господь близ становится. Ты вот о смирении побеспокойся. И тут скажу такую вещь, из опыта. Лучше утешиться и укорить себя, чем лишить себя всяких радостей и растить духовную гордыню в душе. Лучше уж знать, что ты скот, что ты то-то и то-то, чем что-то, хотя бы и подспудно мнить о себе. Это не значит, что нужно просто превращаться в свинью. Это значит, что нужно понять, что ты обыкновенная свинья и есть и не думать о себе как о бесплотном ангеле. И только из этого состояния ангелами и становятся действительно. Не знаю, понятно ли я выражаюсь и можешь ли ты это вместить, но в моей жизни открывается именно такая вещь. Поэтому всякая ревность не по разуму ещё губительнее полного нерадения. Ну а совсем на пузо не ляжешь, если жить хочешь. Таково моё мнение. Нужно идти средним, царским, умеренным путём. Пусть мало помалу, но до самой смерти, чем потом сорваться и вообще бросить духовную жизнь. Всё должно быть в удовольствие, в радость. Если любишь Господа, поймёшь и меру. Он от нас не хочет стальных мышц и желудка с напёрсток. Он хочет нашего сердца, смирения и любви в нём. Главное произойдёт тогда, когда ты увидишь себя неспособным ни к чему духовному, это мягко говоря, увидишь себя духовным макакой. Вот тогда-то и начнёшь заповеди Божии исполнять, и будешь считать это обычным делом. Ладно, расписался. Мужества и крепости тебе желаю, приструнить Сашенцию и иметь радость в жизни, обычную, человеческую, пусть не всегда чисто духовную, зато живую – покушать, поспать, музыку послушать, кино посмотреть, с женой пообщаться, с детками. Тогда и молиться легче будет, будет за что Господа поблагодарить. А в посты можно пожить и так, как ты живёшь, только поспокойнее, без суеты. Ну, а к старости, глядишь, и вспомнить что будет, и откуда что появится, всё духовное да благостное. Короче, не лезь в святые, тише едешь, дальше будешь, и Господь за тебя порадуется, и вместе с тобой порадуется. Главное – смирение, тогда Господь в сердце жить будет, а смирение живое, горячее и очень простое. Будь здоров, друг Сергей. Эдик.
25.12.2004 Здравствуйте, Владимир! Обращаюсь к Вам по благословению отца Сергия и прошу сообщить электронный адрес Сергея N. С уважением - Елена.
28.12.2004 Здравствуйте!
Адрес Сергея - …
Он очень ждёт ответ от отца Сергия.
Извините, что долго не отвечал: по делам не был на рабочем месте с пятницы.
Владимир.
Передайте отцу Сергию от меня просьбу о прощении в случае, если чем-либо я его огорчил. Ангела Хранителя Вам и ему.
27.12.2004 Эдик,
слушай, а как вы вообще договорились с о. Сергием?
Помолись за меня 28.12 (то бишь, завтра) – у меня предстоит разговор о будущности моей работы в фирме.
Обнимаю, Сергей
28.12.2004 Сергей!
Представляю, как мотает тебя по своему собственному замотанному состоянию.
Два дня не был на рабочем месте, поглощённый физическим трудом.
25 декабря написали от о.Сергия с просьбой переслать твой электронный адрес, что я и сделал.
Жди письмо.
Обнимаю. Эдик.
28.12.2004 Владимир, здравствуйте! Получила Ваше сообщение. Благодарю за помощь. Всего Вам наилучшего. Елена.
29.12.2004 Спасибо, Елена! И Вам также всего доброго. Владимир.
29.12.2004 Эдик!
Спасибо за помощь! Сегодня память моего отца и я взял выходной для панихиды. Скоро к нам придёт о. Александр помянуть его.
Разговор о работе начальство перенесло на завтра, четверг (30.12), у них дома. Думаю, будут очень сильные искушения.
Помолись за меня. Мне кажется, в моей жизни что-то изменится.
Обнимаю, Сергей
29.12.2004 Сергей,
будь спокоен, мы с тобой имеем над собой начальника – Господа Бога, ради которого и трудимся, пусть даже и в фирме. Он видит твою добросовестность, а значит, на всё Его воля. И ты помнишь, что смиренного сети вражии даже не касаются. Главное – не оправдывайся, особенно если не просят. Господь оправдает, если нужно будет. А ещё – Богу можно служить на любом месте, и в твоей фирме в том числе.
Папа твой, по-моему, был человек неплохой, а может, даже и хороший. Просто это другое поколение, духовно изувеченное, и его Господь судить будет не так, как нас с тобой. Может быть, даже его оккультные увлечения для него были со знаком плюс – всё-таки он и молился, и верил по-своему, не остался в совершенном безверии. Молись за него.
Будь здоров, дорогой. И помни, что и мне тоже, дураку, не так легко живётся, чтобы я совсем не нуждался в твоих молитвах. Эдик.
9.01.2005 Эдик, здравствуй.
Со светлым Рождеством Христовым поздравляю вас! Пусть родившийся Богомладенец оделит Вас своей благодатью!
У нас проблемы: заболела Маша и, наверное, серьёзно. У неё изменения в мозгу, плохо ходит, головные боли. Врачи говорят, что пока не знают, что это: вирусы, бактерии или даже опухоль. Я с ней – в больнице со вторника. Завтра (понедельник) будет решаться вопрос о извлечении кусочка ткани из мозга (операция в понедельник или вторник).
Просим ваших молитв о ней. У нас серьёзные испытания.
Обнимаю, Сергей
P.S. Меня увольняют с 01.04.05.
10.01.2005 Здравствуй, дорогой Сергей!
Сохраняй упование на Господа и всю печаль свою возверзи на Него. Он знает, что делает. Потерпи, это посещение Божие.
А работу другую найдёшь, может, и получше.
Помолимся о тебе нашими хилыми душонками.
Обнимаю тебя крепко, не трухай, прорвёмся! Эдик.
Последние дни вы с Сашенькой несколько раз снились Алесе.
Уповай на Господа, Сергей. Ему виднее. Сначала испытания – а потом и милость. Жди, когда помилует Господь.
11.01.2005 Дорогой Сергей!
Сегодня день 14000 мучеников Вифлеемских младенцев, к главе одного из которых ты когда-то прикладывался в Давидовой пустыни. Пусть помогут святые младенчики твоей Машеньке и избавят её от лишних страданий… И тебе, друг, советую пересмотреть всю свою прошлую жизнь и ещё раз за всё принести покаяние Господу. Даже если и нет твоей вины в происходящем – не помешает. А если есть? Храни целомудрие и веру православную, чего и себе, может быть, в первую очередь себе, желаю.
Прости меня, дурака.
Будет возможность – пиши, как Машенька и как Саша.
Стойкости и мужества тебе. Эдик.
11.01.2005 Здравствуй, Эдик.
Коротко дома и пишу тебе. Изменений пока нет – операция возможна в начале следующей недели – в конце этой.
Нас очень поддерживают друзья из прихода – у Маши каждый день гости. Владыка к ней приезжал и звонит каждый день. Поддержка христианская очень помогает. Уповаем на волю Божию – иногда бывает очень больно за ребёночка.
Обнимаю,
Сергей
12.01.2005 Сергей,
я рад, что есть кому поддержать тебя в трудную минуту. Наверное, они и подскажут, как тебе вести себя в этих обстоятельствах. Одно только хочу сказать – не пугайся происходящего. Изнутри страдания переносятся совсем не так, как они видятся совне. А боль изливай в молитве, чтобы не получалось ропота.
Мы тоже переживаем и нам очень жаль маленькое существо с твоими глазками. Папа мой тоже молится за неё и спрашивает, нет ли от тебя вестей.
Новый год не у тебя одного начался с испытаний. Наш отец диакон попал в больницу с сердечным приступом, в реанимации лежал. Алеся случайно у храма рядом с нашим домом встретила женщину, у которой внук на днях погиб в автомобильной катастрофе, его родители лежат в реанимации. У моей супруги было очень тяжкое впечатление.
Увы, такова наша жизнь. Все, как говорится, под Богом ходим. Но скорби – это ведь тоже средство приблизиться к Нему, войти с Ним в общение. Так их и нужно понимать. Когда больно, тогда и нужен Бог. Главное – смиряться в скорбях, не роптать. И Господь всё обратит во благо.
Написал ли тебе о.Сергий и успокоил ли твои сомнения?
Не скорби, Серёжа, сильно. Мы живём с Богом, нам нечего бояться, для нас всё обращается в благословение, в том числе страдания и смерть. Молись побольше, чтоб никто не видел. Молись.
Ангела Хранителя. Эдик.
16.01.2005 Здравствуй, Эдик!
Вновь коротко дома, вновь коротко пишу.
Маше в четверг вскрывали голову и брали пробу. Результаты скажут в начале недели. Она сама бодренькая – вот голова только побаливает и шатается при ходьбе.
Отец Сергий ответил и очень толково.
Обнимаю, Сергей
17.01.2005 Здравствуй, Сергей!
Когда мне было три-четыре года, я болел свинюшным менингитом, и у меня брали пункцию из спинного мозга. Слава Богу, это в прошлом. Бояться ничего не надо, надо молиться. Господь милостив, а мы должны склониться перед Его волей.
Держи нас в курсе, Алеся всё вспоминает о вас, и папа спрашивает. Саше от нас поклон.
Я так понял, связь с отцом Сергием у тебя восстановилась.
Крепись, Сергей, всё пройдёт и станет поспокойней. Будь здоров. Эдик.
28.01.2005 Привет, Сергей!
Как ты там? Как Маша, как Саша, как Федя?
Крепись, братан. Господь не посылает испытаний свыше наших сил, и вслед за скорбью всегда бывает радость.
Пиши. Эдик.
29 января Сергей неожиданно позвонил нам домой по телефону. Рассказал о болезни Маши. Злокачественных образований у неё не нашли, но обнаружена болезнь, связанная с имунной системой: в силу непонятных причин она необычайно активна и вместо болезнетворных бактерий и микробов уничтожает здоровые клетки организма, так что в мозгу девочки образовались пустоты. Процесс запущен и лечение будет длительным. Девочке снова нужно будет учиться ходить. Сергей всё время с ней, все уколы и крики – у него на глазах. У Саши от переживания очень мало молока. Слава Богу, его мама там с ними, они ей продлили визу. Ещё на работе брат, владелец фирмы, где работает Сергей, и другие люди возводят ужасающую клевету на Сашу, что она, якобы, душевнобольна, что проявляется в её церковности, и что это вообще преступление, что они решились рожать второго ребёнка, который тоже, наверняка, будет больным. Вообще, много зла теперь на них идёт от этих людей. Значит, говорю, ты был в плену до Церкви, а теперь постепенно из этого плена освобождаешься. Молчание. Ну что, говорю, Сергей, такой у тебя крест, молись царевичу Алексию – он всю жизнь так страдал. Молчание. Господу, говорю, виднее. Ладно, говорит, извини, буду закругляться, а то по деньгам много получится. Будь здоров, говорит. Счастливо, дорогой, говорю ему.
Испытывается Сергей. Обещал писать. Пути расходятся. Но всё же кое-что ему напишу.
29.01.2005 Сергей, не озлобляйся и никого ни в чём не обвиняй. Смиряйся и терпи. Больше молись. Видишь ли, ничем, кроме этих слов и молитвы за тебя помочь тебе не могу. А смиряться ты должен. Не хочешь меня слушать – послушай кого-нибудь другого. Всё нам на пользу пойдёт, увидишь, если захочешь увидеть. Нам на земле никто сладкого и довольного жития не обещал. А то, что с тобой происходит – то суд Божий. Подумай сам, что он означает. Молись Ему, чтобы не ожесточилась душа. А ожесточишься – сам себе подпишешь приговор. Мы воины и рабы Божии. И сладкое, и горькое одинаково от Него должны принимать. Смиряйся. И всё пройдёт. Ожесточишься – может ещё хуже стать. К Богу мы не за благами приходим, а к Нему Самому. А Он в этом мире был распят. Кто вместе с Ним распинается на своём кресте – тот и Его. А кто не может – тот свой собственный. Терпи и верь, что всё переживаемое и есть твой собственный, личный путь к Богу. Будь опорой своей семье, не теряй упования на Господа, и Он укажет тебе Свой путь. Имей терпение, терпение и ещё раз терпение. Потерпишь страдание – будет истинное причастие. Не потерпишь – будешь сокрушён.
Саша психует – ведь она былиночка, как бы ни хорохорилась. Она женщина, сосуд немощный, эмоции и изменчивость – её природа. Ты же не таков, но создан Богом спокойным и крепким, могущим черпать силы непосредственно из Духа, которым наделён. Если в этом строении что-то нарушено в сторону мягкости и слабости – виноват ты сам. Не бойся тягот и скорбей – они вернут тебе тебя самого и Бога. Святые не просто так учили радоваться в скорбях. В твоей жизни происходит нечто значительное, Бог приблизился, говори с Ним. Он ждёт от тебя слов твоего сердца.
Брата не осуждай. В нём чувствуется человек, травмированный советской эпохой. Просто ваши пути, по-видимому, пока расходятся. Будь крепок. Ты мужчина. Ничего не бойся. Всё, что ты переживаешь, приведёт тебя к лучшему, более светлому этапу жизни. Только веруй в Промысел, ведущий тебя, что Господь не оставит. У нас вот у батюшки от лейкемии несколько недель назад умерла старшая дочь Мария. И он об этом сказал: «Вот и хорошо. Ушла на облегчение. Больше не надо будет заботиться об этой жизни». Девушке было слегка за двадцать… Хорошая была девушка. В конечном счёте, у нас с тобой ничего нет, кроме молитвы и вечного блаженства, в Боге и от Бога. Зачем нам с тобой вся эта жизнь? Только для приобретения жизни вечной в Господе нашем. Так и будем смотреть на неё, не желая спокойствия и довольства, принимая все тяготы и скорби как должное, имея мужество благодарить за них Бога, и Он пошлёт Свою радость в наши сердца посреди самых чёрных скорбей. Твой друг Владимир.
24.02.2005 Эдик, здравствуй!
Я вновь вышел с 10 февраля на работу – до 1 апреля.
Маша с Александрой и Федей с 11 февраля живут в реабилитационной клинике в соседнем городке. Маша чувствует себя лучше, ходит и бегает неуверенно. Мама моя очень помогает – почти каждый день ездит в больницу. Разлука с семьёй проходит у меня тяжело. Врачи полагают, что Маше необходимо ещё 2-3 недели там пробыть.
Сергей
25.02.2005 Здравствуй, дорогой Сергей!
Рады, что Маше легче. А разлука – ничего, тем радостнее будет встреча.
Надеемся, тебе было приятно получить наши фотографии.
Будь здоров, Сергей. Захочешь – пиши. Эдик и Алеся с детками.
23.03.2005 Здравствуй, Сергей!
Как ты живёшь? Как здоровье Маши, как Саша и Федя? Как у тебя с работой, нашёл ли что-нибудь? Изменится ли твой электронный адрес после 1 апреля?
Поздравляю тебя с началом и течением Великого Поста. Жду от тебя вестей.
У нас всё спокойно, слава Богу. Эдик.
24.03.2005 Здравствуй, Эдик,
у нас всё не просто. Маша, Александра и Феодор живут уже несколько недель в реабилитационном центре. Я с Машей вновь последние два дня был в больнице, где ей делали «химию». В последнее время ей стало хуже – рвота, неустойчивость при ходьбе, частые падения – для нас очень сильное испытание.
С работой ничего нового. Адрес … – мой личный, и не изменится. Адрес … станет недействительным. Владыко часто говорит, что хочет взять меня на работу секретарём – только надо ему со спонсорами решить вопрос с финансами. Так что конкретно ничего не говорит. У него новая идея – организация православного монастыря – предлагает мне с Александрой и детьми туда переехать и помогать заниматься благотворительными проектами. Туда же должны переехать некоторые люди из прихода – честно говоря, с которыми я в разведку не пошёл бы. Одним словом, от проблем и вопросов пухнет голова и болит сердце. Внутренних сил, к сожалению, становится всё меньше. Пока тяжело – Господь не оставляет…
Обнимаю, Сергей
25.03.2005 Здравствуй, дорогой Сергей! Спасибо за достаточно подробный ответ. Известия о Маше, конечно, придавливают сердце камнем. Есть ли опасность для её жизни? Сергей, ты, как мне кажется, не всегда прислушиваешься к моим словам, хотя никакой корысти в них давно уже нет, но в очередной раз я скажу то, что действительно думаю. Конечно, если бы с моей Настенькой или Сонечкой стало происходить нечто подобное, Алеся просто почернела бы от горя и я вместе с нею. Но, видишь ли, мы с тобой всё-таки воины, и иначе не имеем право мыслить себя. Мы не должны увлекаться этой земной жизнью. И подобные тяжелейшие переживания, пусть с кровью, но отрывают наши души от земли и приближают к Богу, настраивают на неизбежный переход в вечность. В таких обстоятельствах эти слова перестают быть отвлечёнными и наполняются живым, конкретным содержанием и смыслом. Ты должен верить, что душенька Машеньки не будет оставлена Богом ни в этом мире, ни в том и иметь мужество всё предоставить в волю Божию.
В каком-то смысле, главный итог твоего прихода в Церковь – это твоя любовь к Саше и её любовь к тебе. Это и есть то касание святости к нам лично, которое мы взыскуем, приходя к Богу в Церковь. Всё остальное гораздо менее существенно. И ваша любовь ещё обязательно найдёт своё полнокровное выражение и на земле, и в вечности. И вся твоя внешняя, церковная и общественная деятельность в своём основании имеет эту любовь. Береги и цени её, оберегая покрывалом смирения от всех житейских невзгод. А стержень этой любви, её исток и полнокровная сила – твоё искреннее и давнее стремление к Богу.
Ещё пара слов о кресте. Крест созидает нашу духовную силу. Хочешь силы – хочешь креста. Просто неси то, что должен, и Господь всё управит. Главное, не теряй терпения. Даже когда сил нет, вставай и иди, и Господь донесёт тебя до вечернего отдыха. Как ниточку сквозь игольное ушко, Он продевает нас через эти годы, исполненные трудов, скорбей и утеснений, подводя наши души к райской вечности. Его дело, как это делать, мы должны доверять Ему.
Мне тоже очень не просто. Год за годом терпеть занятие тягостными делами и связанные с ними неприязненные, трудные отношения с людьми, тяготы отношений с родными, тяготы отношений внутри прихода, тяготы собственных страстей и бессилия, иногда вся душа трясётся руками и ногами от полного изнеможения, но момент проходит, наступает облегчение и просветление. Не забрасывай молитву – а то вообще не будет никаких сил.
Мне встречаются девушки, похожие на твою Сашу. Очень светлые, трогательные встречи. Мне кажется, она молится за нас и за меня лично. Утешай её, не бросай никогда – и забывая себя, будешь получать силы от Бога.
А без работы, я уверен, ты не останешься. Я недавно искал через интернет, просто разместил резюме на самом популярном сайте поиска работы. Пришло предложений десять, из них около пяти нормальных. Но меня уговорили остаться. Однако, опыт поиска теперь есть.
Не знаю, будет ли тебе интересно и будет ли настроение и время, но я высылаю для вас с Сашей нашу с Алесей переписку с инокиней Фаиной, её давней подругой Флорой Андреевой. Обнимай и целуй Сашу и детишек, крепись и молись Господу Богу, для которого всё возможно. Я надеюсь, что всё обойдётся. Береги себя, не озлобляйся. Обнимаю. Эдик.
11.04.2005 Здравствуй, Эдик!
Купил себе современный принтер – могу теперь сканировать фотографии.
Познакомьтесь – Феодор, он же Федя, он же дядя Феодор, он же отец Феодор.
Обнимаю, Сергей
11.04.2005 Здравствуй, дорогой Сергей!
Спасибо за милые фотографии. Жаль, нет Саши, и Машу трудно разглядеть. А ты, хоть и уставший, но взгляд обнаруживает правильное понимание происходящего.
Большой привет Саше, целуй дочь и «дядю Фёдора».
Как с работой? Как Маша? Какие перспективы?
Крепись, Серёжа. Никто не обещал нам, что будет легко. Но нам обещана Жизнь. Я верю, что то, что на земле называют блаженством, на самом деле есть единственно реальная Жизнь, та Жизнь, для которой мы были созданы и из которой пока выпали, на свою беду. Но и наука будет, я думаю.
Начало позади, колея проложена. Осталось лишь углубить её и довести до конца.
Обнимаю тебя взаимно. Эдик-Владимир.
11.04.2005 Здравствуй, Эдик!
Прошу вас за меня завтра помолиться – разговор предстоит с Владыкой о возможной работе в церкви.
В Германии будет организовываться женский монастырь – предполагается направить меня туда секретарём с последующим поставлением. Жить, по всей видимости, придётся всей семьёй при монастыре. Пока всё очень неопределённо – есть минусы и много вопросов. Из опыта работы на URSECO я воистину понял слова Писания, что нельзя одновременно служить Богу и маммоне.
Какие ещё искушения впереди?
Состояние Маши стабильное. Она пополнела от действия кортизона. Стараемся, чтобы она причащалась каждую неделю.
Вот такие дела…
12.04.2005 Здравствуй, Сергей! Бог в помощь тебе!
Дай Бог здоровья Машеньке.
Об искушениях – помнишь, как говорил Амвросий Оптинский? «Каким бы ни был тяжёлым крест, который несёт человек, почва, на которой выросло дерево, из которого он сделан, сердце человеческое». Хочешь меньше искушений – смиряйся глубже. Ты, наверное, слышал к тому же, что священникам спастись труднее. А я ещё слышал, что священник – это святой, т.е. это уже какая-то святость. А как из человека сделать святого? Надо привести в соответствие внешнее с внутренним. То есть, если внутренне ты еле дышишь – таким станешь и внешне. А если ты внутренне труп – можешь и трупом стать.
Это уж не я придумал, думаю, так и есть. Бог есть огнь поядающий. Смиряйся до исчезновения, чтобы не сгореть. И смирение покроет твою душу от всех искушений.
Не забывай отдыхать. Мы вот фильмики смотрим, когда поста нет. Знаешь, утешает. Господь не так спросит с грешника, знающего своё свинство, как с человека, считающего себя хорошим и чистым, правильным. Господь, может, и свинство твоё потерпит, если только ты искренне к Нему стремиться будешь, будешь Его любить. А когда надо будет, всё скотство само отомрёт.
Главное – быть живым, в простоте жить, знать себя, вверять себя целиком Богу, какой ты пока есть, и беречься закваски фарисейской.
Храни вас Бог. Эдик-Владимир.
13.04.2005 Здравствуй, Сергей!
Хочу тебе ещё передать большой привет от моего папы, думаю, ты его помнишь. Он всегда сочувственно относился ко всем известиям от тебя и рад тому, что твоя жизнь склоняется к тому, чего ты и хотел давно. Он желает тебе также духовного благополучия.
Напомню, папа крестился в 2001 году с именем Андрей и уже раза три причащался на Великий Четверг.
Крепись, и оставайся человеком. Эдик.
3.05.2005 Христос воскресе!
Желаем радости, дающей силы терпеть и верить до смерти.
Саше поклон. Деток целуй. Эдик и Алеся.
Поклон и поздравления от Ани N. Но, думаю, отвечать тебе на них необязательно.
4.05.2005 Воистину воскресе!
Машу выписывают 11.05 домой. Высылаю фотографии с крестин, фотографию приснопамятного о. Николая Кошинского, который нас венчал и крестил Машу. О. Иоанн Скворцов – брат моего прадеда – с ним я уже давно чувствую некую связь. «Скворцовы» это мой прадедушка, о. Василий, и его супруга, Анфиса.
Александра шлёт вам поклон.
Сергей
5.05.2005 Привет, Сергей!
Спасибо за фотографии. Самые интересные – где ты и Саша.
С кем вы там стоите с рюмочками – с Владыкой?
От отца Николая чувства хорошие.
Кстати, у моего прадеда была фамилия Скворченков – это девичья фамилия моей покойной бабули, которую ты помнишь.
Дай Бог вам всем здоровья. Чем обидел тебя – прости. Ну, и будь здоров, до связи.
Будут новости или настроение – пиши. Помни, я всегда рад твоим письмам.
Эдик-Владимир.
17.06.2005 Здравствуй, дорогой Сергей! С наступающим тебя Праздником Пресвятой Троицы! Милости тебе и благодати от Духа Святого желаем! Надеемся на разрешение всех ваших проблем, временных и духовных – Матерь Божия не оставит вас.
Высылаю тебе на пробу несколько фотографий Царской Семьи. Дело в том, что мне с Божьей помощью удалось собрать много Их редких фотографий, часто очень трогательных и красивых. Фотографий на 200 Мбт. Если такой объём тебя не испугает, могу их тебе выслать несколькими порциями по тематикам. Мне кажется, если не будет технических проблем с открытием изображений, эти фотографии вас утешат.
Жду твоего ответа, дорогой. Привет семье, дай Бог вам здоровья и благополучия! От лица семейства Вайнштейнов, Эдик.
22.06.2005 Дюссельдорф, 21.06.2005
Здравствуй, Эдик!
Спасибо за фотографии – очень трогательные. Царская семья играет в вашей жизни важную роль. Почему? У меня для Вас приготовлена икона императрицы Александры (Заруб. Церкви, из вещей покойного о. Николая, который нас венчал и Машу крестил).
Я вот уже 3 недели как иподиакон. Маша чувствует себя стабильно, к сожалению, кортизон влияет на внешний вид, и она сама себя стесняется. Выслал Вам последние её фотографии. Я прихожу в себя – только сейчас осознаю – какая ужасная была моя работа – не знаю, можно ли сравнить с Лыткарино? Не верится, что всё позади. Господь милует. Есть возможность часто прислуживать, так как безработный. 1 августа к нам прилетают моя мама, моя сестра и племянник.
Эдик, у тебя есть возможность выбраться в Сергиев Посад? Некий старец Виссарион хочет передать книги в Германию.
Обнимаю тебя, дорогой. Поклон Алесе и детям от моих тоже.
Сергей
P.S. Как удалось пообщаться с Аней N?
22.06.2005 Здравствуй, Сергей!
Спасибо, что ответил, я ждал от тебя письмо.
Относительно твоей просьбы, сразу скажу, что я должен подумать. Когда что-нибудь надумаю, отпишу.
Большое спасибо за икону, мы будем ей очень рады. Иконы Царицы у нас нет. Думаю, Царская Семья в наше время играет важную роль в жизни каждого православного христианина, особенно в России.
Поздравляю тебя с твоим новым качеством, также рад окончанию твоего «страстотерпчества». В Лыткарино, конечно, было тяжело, особенно физически, да и морально, но веру мою тот опыт укрепил. Как говорится, всё что нас не убивает, то делает сильнее. Насчёт работы, Господь не оставит. Кто со Христом, тот на кресте. И о себе не помнит.
Передавай привет от нас Марине Фёдоровне.
Машенька очень даже симпатична, и пусть не переживает. А если захочется похудеть, впереди времени навалом.
Аня N слава Богу, работает по-прежнему много, ходит в храм, думаю, молится. Впечатления от неё светлые и добрые. Думаю, будем с ней общаться.
Высылаю тебе ещё одну порцию фотографий Царской Семьи – где Царь и Царица вдвоём. Впереди – ещё немало дорогих сердцу изображений. Мне кажется, что само их присутствие в жизни человека может сделать жизнь светлее.
До следующих писем. Саше поклон. Эдик-Владимир
8.07.2005 Здравствуй, Сергей!
Извини, что забросал тебя письмами. С понедельника ухожу в отпуск на 2 недели, так что под конец решил выслать побольше.
Остальные фотографии (а их ещё не мало) – после, уже, наверное, в августе.
Будь здоров. Эдик-Владимир.
28 числа Сергей позвонил и поздравил меня с днём рождения. Разговор был светлым, прозвучала фраза о любви друг к другу с обеих сторон, очень искренне. Труднее было с Сашей. Остался тяжёлый осадок. Чувствуется, она женщина твёрдая, при мягком Сергее, и волевая, а сейчас ей ещё и тяжело из-за болезни Маши. Говорит, что врачи удивляются тому, что девочка до сих пор жива. Такие дела… По следам разговора – моё письмо Сергею.
29.07.2005 Здравствуй, дорогой Сергей!
Спасибо тебе с Сашей за твой звонок, было радостно вас слышать.
Конечно, Саше очень тяжело переносить болезнь дочери, это очень трудно – такое терпеть. Но всё-таки мы говорим, что веруем, для верующего же нет смерти. Есть скорби и тяготы, смерть – повод для молитвы и даже долг молитвы. Смерть близкого человека переносится мрачно, если нет молитвы. Жизнь любимого существа продолжается, а образовавшаяся пустота в земной жизни должна восполняться усилением молитвы, однако без совершенного ухода из этого мира, потому что любимые люди остаются и здесь, и здесь им нужны твоё тепло и участие.
Не надо бояться смерти, не нужно терять терпения в несении тяготы. Мы думали, что будем жить без скорбей? Это оказалось не так. Мы такие же люди, как и те, что скорбят, ничем не лучше, и нет никакой у нас страховки от болезней и тяжёлых скорбей. Но терять радость не надо. Это бывает от несмирения. Уповать на Бога надо. Бог наш – Бог радости и света, не может от Него быть ничего мрачного и беспросветного. В тяжёлой болезни и смерти близкого человека душе смиренного человека доносится весть о близости Вечности и о милости Божией. Не теряйте веру в милосердного Господа и сумейте благоговейно склониться перед любым Его определением, веруя в свет райской вечности, кроме которого ничего не надо ни нам, ни вам, ни вашей Машеньке. Ничего не бойтесь и не поддавайтесь страшилкам врачей и собственных страхов – тёмных стражей, стоящих у выхода из этого мира на полную свободу в Боге. Не теряйте пасхальную радость, как говорил нам всем незабвенный батюшка Николай Гурьянов. Наш живой Господь да сохранит ваши души от мрака и сохранит душу Машеньки в Своей руке. Ваш Эдик.
30.07.2005 Здравствуй, Эдик!
Спасибо за письмо. С Аней ты, честно говоря, меня просто огорчил, хотя предчувствие меня редко обманывает. Чувствуется некая закономерность. Вчера я осознал, что она осталась для меня дорогим и родным человеком, и что мы все связаны какой-то очень прочной нитью – может, навсегда.
Пару дней не присылай фотографии, пожал., а то у меня ящик забит.
Обнимаю, чертановский ты мой!
1.08.2005 Дорогой Сергей!
Сегодня, в день Серафима Саровского, мне хочется напомнить тебе его слова о том, что особенно трудно нашему брату бывает до 35 лет, когда качает в разные стороны, а после уже поспокойнее. Это очень мощные слова, действие которых я начал ощущать уже после 28 лет. Потрясло нас маленько, но теперь, милостью Божией, всё должно постепенно вернуться на круги своя, то есть в пространство нашей милой, горячей, бескорыстной и возвышенной юности. Конечно, мы были смешными и глупыми, но ориентиры у нас были в высшей степени верными, и эти ориентиры мы должны сохранить.
Вот и в правду вернулась Аня в нашу жизнь. То, что это должно было случиться, следовало, во-первых, из того, что её муж не хотел нас знать. Значит, не от Бога был. Во-вторых же, ты помнишь, было в ней некое раздвоение. С одной стороны, она многое понимала и видно было невооружённым глазом, что это одарённая девушка. С другой же стороны, жизнь свою она предпочитала строить на совсем другом основании, мы же были как бы на почётных задворках её жизни. А это, дружище, не совсем хорошо было. Вот и развалился дом, построенный на песке. Теперь заново строить надо, и уже на прочном основании, на Христе и его рабах.
Ты вот, Сергей, только осознал, что мы «связаны нитью», а ведь так всегда было, просто ныне ты постепенно в себя стал приходить после своих испытаний на верность призыву Божьему юности. Ты, парень, изменил Ему, когда сошёлся с Карин, посему так тебе нелегко было. А Он, знаешь, обидчивый, особенно на Своих, которых Сам призывает и избирает в сердечном взаимном стремлении. Однако, хочу добавить, что у нас, у кобелей, бывает так, что заоблачные возвышенные «нити» вдруг могут обернуться совсем иными, вполне земными, связями, так что держись, парень, за свою Сашу, удерживай её, да приводи в должное себе подчинение, как подобает это мужу. А если последнее у тебя не выйдет, ты рискуешь потерять все нити. Не так уж ты плох, чтобы быть под собственной женой. Но и не так хорош, чтобы сразу быть над ней. Ищи дерзновение пред Богом, утерянное тобою когда-то. И с дерзновением, но и с великой любовью и мягкостью, и терпением, выводи свой корабль на свой любимый, родной, давным-давно знакомый курс, которым ты следовал с юности, от которого немного заплутал в оккультизме, который почти оставил с Карин, на который вернулся в Церкви и семье и который теперь просто нужно восстановить в едино целое.
А об Ане не переживай, Господь не оставит её и пространство для манёвра у неё ещё очень широко, как к Богу, так и от Него. Выбирать же только ей самой. Общаться с ней можно, но только вместе с Сашей и на большом расстоянии, то есть дистанции.
Саше передавай мою глубокую симпатию и благодарность за молитвы, пожелание терпения и упования, и научиться быть кроткой, покладистой, доброй, милой, смиренной и послушной, любящей и безотказной супругой, целиком живущей жизнью мужа и в нём обретающей истинную себя. Самому же мужу – быть достойным такой жены.
Извини за прямоту, мой кожухово-привалово-кессель-дармштадт-дюссельдорфский кот благородных кровей Сергей ибн Матфанов. Крепись в молитве и служении и будь самим собой, каким ты и дорог для всех знающих тебя. Твой Эдик-Владимир.
12.07.06 Здравствуй,
решил не откладывать в долгий ящик (для Ани я пишу ответ вот уже больше месяца).
Ты спрашиваешь как и что внутри меня... В основном тяжесть и боль. Признаюсь, что сегодня эти две мысли впервые за многие годы переросли в совершенно явственное желание смерти, даже самоубийство, знаешь, мыслишка - разом со всеми этими мучениями покончить. Останавливает лишь семья. Может это из-за того, что я вот уже как три дня не принимаю своих таблеток (пью их уже больше года), которые должны сообщать моему мозгу чувство радости и счастья, или из-за сегодняшнего пронзительного сна, под впечатлением которого нахожусь весь день. Сон был яркий, тяжёлый, с участием Ани. Я, вообще, иногда вижу её во сне. Причём спал я очень беспокойно, часто просыпался от душевной боли и от того, что навзрыд во сне плакал, вновь засыпал и возвращался в один и тот же сон. На службе в алтарь не пошёл, прикрылся детьми и ходил хлюпал в саду и во дворе, чтобы никто не заметил. Александра пела.
Вот уже многие месяцы я пребываю в глубоком религиозном кризисе. За это время не прочёл и не купил ни одной духовной книги – даже не возникает желания. Охладел к службе. Мысль о том, чтобы стать когда-либо священнослужителем уже не радует душу, как прежде. Чувство потери ориентиров в жизни. Толчком к этому послужила всё та же твоя новость о разводе Ани. Меня это здорово задело. Как было бы хорошо, если бы я не знал об этом...но Господь распорядился по другому. Хотя именно тогда я впервые за все годы понял, что этот человек для меня по настоящему значит, что для меня в жизни действительно важно и что все эти долгие годы я пытался подавить в себе чувства к ней (что послужило, кстати, поводом к разводу с Карин, я просто сказал, что не могу забыть Аню). Аня - часть меня, я ощущаю её в себе, как и тогда, и жалею о том, что не смог доказать ей этого тринадцать лет назад. Её слова о том, что, когда я нужен - меня рядом нет, всё ещё стоят в моих ушах. Я не стал за неё бороться, я предоставил тогда возможность Александру убедить её в том, что она ему нужнее и дороже, чем мне. И за это мне больно. За свою глупость и неуёмную гордость. Она продолжала возвращаться туда, где был я, хотя Александр просил её не делать этого...
Для меня были очень важны твои слова сегодня о её сущности и глубине. Я всегда смотрел сквозь её быть может неприглядную оболочку и был зачарован её внутренним миром - может Господь открывал мне это. Мне всегда казалось, что её я чувствую и вижу несравненно лучше, чем многие другие люди, даже чем она сама. Поэтому она мне и говорила, что ей кажется, я люблю не её, а какой-то идеал в ней. А я не мог ей объяснить толком, что я чувствую и вижу.
Эдик, я всё это изливаю тебе, потому что тебе доверяю и люблю тебя глубоко, да и ты – единственный, кому я это могу рассказать...
Так вот мой кризис... Через какое-то время во мне возник ропот, что почему, собственно, человек, который необычайно дорог мне, должен страдать, почему Господь допускает это. Означает ли это, что мои страдания и муки – тоже все бестолку. Ведь после их свадьбы, да и все годы потом, я утешал себя мыслью, что я, ладно, корчусь как поросёнок на вертеле – она, по крайней мере, счастлива с тем, кого избрала. И что в результате... боль, обида, болезнь... Ты не представляешь, как у меня защемило сердце сегодня, когда ты перечислял её беды: болезни, возраст. Когда я узнал, что с ней такое произошло, первой мыслью моей было бросить всё и всех и лететь в Москву, ведь причины скрываться заграницей за тысячу километров ( в первую очередь, от себя) уже нет – ведь бежал я к Карин от мыслей об Ани и от обстановки, которая о ней напоминала... Идиот... Я и сейчас ловлю себя на мысли, что если бы не семья, дети, я бы мог бы быть уже в Москве и видеть её.. не во сне, как обычно, я воочию. Вот так друг мой... Так семья стала препятствием. Я стараюсь об этом не думать, но это выше моих сил...Я молюсь... только сам иногда не знаю о чём. Когда встречал пару месяцев назад свою маму в аэропорту – поймал себе на мысли, что вот-вот из дверей таможни выйдет N (хорошо, кстати, что ты не называешь её по-другому)
У меня с Аней сложилось трогательное общение. Мы обменялись парой очень искренних писем, прямых и честных. Повторяю, она – часть меня, и это чувство я унесу с собой в могилу...
P.S. 13.07.06 Сегодня к вечеру уже лучше – действует «волшебная» таблетка... Строки предназначены лишь для тебя и даже не для дневника. Может, будет продолжение.
Обнимаю тебя
твой Сергий
14.07.2006 Привет, дорогой Сергей.
Все, что ты пишешь, как мне кажется, я глубоко понимаю, и поверь, мне тебя очень жаль. Выход из твоей ситуации только духовный. У каждого человека в жизни много скорбей, и скорби не были бы скорбями, если бы серьезно не доставали нас. У каждого свое. У меня мысли о смерти приходят из-за работы – тоже, прекратить бы мучения, и дело с концом. Но надо терпеть. Сил уже давно нет, а все равно надо терпеть. Уже не знаю, кто терпит, потому что я уже давно должен был кончиться. Терплю уже не я. Думаю, Бог.
Сергей, кто-нибудь на моем месте тебя бы сурово отчитал, сказал бы, что ты сошел с ума и т.д. Но я понял, что жизнь сложна и никого никогда не следует осуждать. Кто знает, ради чего дается нам то или иное чувство.
Промысел Божий хорошо сделал, что удалил тебя из России. Живи своей семьей, это и есть твоя жизнь. Понимаешь, мы эту жизнь с тобою принесли в жертву Богу. И живем уже не так, как сами хотим, а как Бог велит. Ты забыл, что впереди вечность. Там будет все как надо. Если в это веришь, терпи и живи по заповедям, не дай Бог нарушить верность супруге. Если не веришь, все теряет смысл. Надо верить и ждать. В свое время все встанет на свои места само собой.
Ты подумай, неужели ты не любишь Сашеньку и деток? Неужели хочешь их так огорчить? Ведь нет же! Значит, не так все просто. Многоженство в православии запрещено. Это делает женщин подобными животным самкам. И я думаю, что женившись на одной, ты вступаешь в союз со всеми, в том числе и с Аней. Возможна только духовная связь. И даже желательна. Потому что где нет любви, там ненависть. Везде должна быть любовь, но любовь правильная.
Это даже трогательно, что ты до сих пор так привязан к своему чувству к Ане, вспоминаешь то, что было 13 лет назад, как будто это было вчера. Тебя это мучает, но и делает живым. А то бы давно уже усох бы. А ты живой, и именно потому, что болит твоя душа. Может, это единственный способ поддерживать в тебе духовный огонек, кто знает, будем думать о себе смиренно. Думая об Ане, ты и вправду должен вспоминать о Боге.
А так подумай, уже не так далеко старость, жизнь проходит, не будем за нее хвататься. В ином мире не будет таких препятствий между людьми, не будет исключения одного другим.
Попытайся полюбить всем сердцем свою супругу, чтобы не делить его на две части. И пусть твоя любовь к Ане благословит тебя в этом. Аня – это ангел, она бесплотна. А мы во плоти, и должны пройти свой плотский путь до конца.
Старайся не пить эту дрянь, а то впадешь в зависимость. Смиряйся, и придет покой. Главное, смирись и положись с любовью на Бога. И за Аню не переживай, Господь не оставляет и не оставит ее ни друзьями, ни любовью. Будь и сам для нее бесплотным духом – братом, отцом, ангелом. Может, и дойдешь до целостности. А то, брат, туго после смерти придется.
Целуй Сашу, деток и пиши, дорогой, тут есть о чем поговорить. Обнимаю тебя. Твой Эдик.
У Серёжи, слава Богу, уже давным-давно всё-всё больное и неправильное, и плохое позади. А наши прошлые муки-страдания могут кому-то принести пользу, чтобы не повторять чужие болезненные ошибки.
на фото мы с Сережей в 1995г
Переписка с другом 1997-2006гг. Воцерковление
© Copyright: Эдуард-Владимир Вайнштейн, 2019
Свидетельство о публикации №119042506545
Свидетельство о публикации №119042506545
Рецензии