Ромашка

Ромашки отрывистый чёт и нечет*
понятнее был, чем бессвязные речи,
когда назначали с девчонками встречи
у клумбы центральной в саду городском,
потом взявшись за руки шли по аллее,
и щёки подруги, как розы, алели,
а я становился ромашки белее,
её обнимая за плечи тайком.

Ах, эта ромашка с её лепестками!
Один за другим обрывая руками,
 «Люби;м или нет?» – впрочем, знаете сами,
вы тоже шептали подруге вослед,
а после оборванный жёлтый кружочек
бросали на вами примятый лужочек
и снова пытались – последний разочек! –
вдруг выпадет этот «счастливый билет»…

Ах, детство! Мы верили в «чёт или нечет»,
и в трели, что нам воробей нащебечет,
и слушали, что нам кузнечик кузнечит, –
и всё это был удивительный мир
любовей навек и навек – расставаний,
прощания с детством, и переживаний,
и веры, что нет на земле расстояний,
чтоб нас не связал хоть зенит, хоть надир.

Нас всех разбросало по свету. Ромашки
всё так же цветут на лугах, и букашки
всё те же, и те же на коже мурашки,
когда лепестки обрываем и ждём,
что скажет ромашка нам: «Любит? Не любит?» –
и снова, как прежде, ком к горлу подступит,
подруга глаза, как и прежде, потупит, –
и возраст, скажу вам, совсем ни при чём.

*) Строка из стихотворения Иосифа
Бродского «Эклога 5-я (летняя)» (1981).

23.04.19