Превратности, метаморфозы, Часть вторая

 

Другой бы полагал счастливым
Путь без ухабов и прорех,
А наш герой считал: паршиво,
Когда вся жизнь – сплошной успех.

Без смены пиков и провалов,
Что держат в тонусе сердца,
Дорога жизни станет вялой
Кардиограммой нежильца.

На тему этой блажи даже
Собрался написать статью,
Когда на черноморском пляже
Он загорал свою семью.

Статья была в противофазе.
Бердана тут поймёт любой,
Кто, как в раю, живал на базе:
Вино, еда, лучи, прибой…

Сверкают задницы и груди,
Источник лени бьёт ключом…
Статья? О чем? Да тут забудешь
Трёхчлен квадратный и бином.

Как брызги моря, сохнут страсти
С полудремотою в родстве,
И парусником с рваной снастью
Дрейфует память в голове.

Вот, будто Лебедь, Рак да Щука,
Три вектора в три стороны:
Дела хозяйские, наука
И брачный танец для жены.

Он забивал, сажал и вешал,
Тачал и шмякал на бегу…
И тестя удивлял успешной
Работой через не могу.

И диссертацию экстерном
Кропал усилием ума,
Ища в успехе свинофермы
Связь с теоремою Ферма.

И ублажал капризы Кати,
Чтоб от кровати до угла
Без тёмных мест и белых пятен
Её беременность текла.

Рискну предположить, знакома
Тебе, читатель, напасть та,
Когда заботы – снежным комом,
И нет, чтоб спрятаться, куста.

Двойняшки. Вопли, Сопли. Бденье.
Врачи. Пелёнки, Сад. Отпад.
Базар. Ремонт. Игрушки. Тренья.
Шабашка. Глажка. Кандидат.

Игнат – в безумной свистопляске.
Но тем не менее ему
Всё удаётся, словно в сказке,
Что странно даже самому.

И мысль рождается в кровати,
Весьма заманчива двоим:
- Давай твою работу, Катя,
На кандидата защитим!-

Ученый мир взорвался воем:
- Кощунство! Мистика! Дурдом!
В избушке с бабою Ягою
Пусть защищается фантом!-

И лишь один в кричащей чаще,
На труд потратив битый час,
Сказал, что он нашел блестящей
Математическую часть.

Бердан признался,- что лукавить!?-
И корифей сказал «Зер гут!»
И пригласил отдел возглавить
Его в секретный институт.

А тесть, купив газет авоську,
Чтобы читать от А до Ю,
Наткнулся в «Правде комсомольской»
На судьбоносную статью.

В ней оная многотиражка,
Собрав статистику за год,
Писала, некий «Барабашка»
В квартире каждого живёт.

По дому шастает ночами
Жильца уснувшего фантом,
Чтоб поиграть его вещами
И весь вверх дном поставить дом.

Той информацией Игнатом
Снабжен ученый был совет,
И стала Катя кандидатом,
Пройдя защиту и банкет.

А он на этом эпизоде
Запасся верой, как мечом,
Что козни всяких эврибоди
Ему отныне нипочем.

Пусть даже на асфальте кто-то
Полоску мелом проведёт,
Он вариант путём расчета,
Как под неё подлезть, найдёт.

Нельзя сказать, что жизнь без трений
На новом поприще была:
В отделе – каждый третий гений,
А остальные, как пчела.

Бердан их сразу огорошил:
- Любое слово есть помёт,
Пока под фразу ни подложен
Математический расчет.

Поскольку сам привык ишачить,
В вас вижу многоруких Шив…
Девиз мой «Нет такой задачи,
Какую я бы ни решил».-

Не будем раздувать фанфары,
Но кто бы в колесо Сансары
Ни сунул палку, как король,
Он дрязги умножал на ноль.

Так дело первое приспело:
Начальник «Первого отдела»
Исподтишка, как ход конём,
Решил прославиться на нём.

Он каждый раз на совещаньях
У руководства, как фонтан,
Активно сыпал замечанья,
Героем коих был Бердан.

Который без согласованья
Поставил кондиционер,
А сквозь него утечка данных
Идет к врагам СССР.

Замечено, вчера на пломбе
Нечеткий отпечаток был.
По телефону слово «бомба»
Конструктор Шнель употребил.

У рычажка поломан носик
На сейфе в кодовом замке,
Портфель секретный кой-кто носит
В непредусмотренной руке…

Настал момент взамен апатий
И укрывательств за комбайн
Составить «План мероприятий»…
А то идёт утечка тайн.

Бердан исследовал просветы,
Буфет, курилку, парапет,
И доказал, сквозняк секреты
Уносит через туалет.

С весною новой канителью
Пришла колхозная страда,
И надо было с шефской целью
Кого-то посылать туда.

А ехать некому на диво!
Бердан кипел, - хоть землю рой!-
У каждого из коллектива
Ренит, цистит и геморрой.

Он – к руководству с предложеньем,
Экзотермичным, как Пномпень:
Чем одному сезон мучений,
Поехать всей толпой на день.

И хоть верхи не согласились,
Отдел растрогался до слёз,
И трое тут же предложили
Тёщ за себя послать в колхоз.

Парторг клевал его, как птица:
- Чтоб не нанесть себе урон,
Начальник должен быть партийцем.
Таков неписанный закон.-

Бердан ответствовал:  - Пристало
Партийцем быть, где бой и риск…
Как ипохондрик интегралов
Какой я к черту коммунист!?-

Когда ж комиссия из центра
Вопрос поставила ребром,
Бердан поддался аргументам…
Но в институте грянул гром.

Его отдел для испытаний
В подвале комнату имел.
Ответственным за состоянье
Назначен был конструктор Шнель.

А многих мужиков ужасно
Любовь давила,- хоть кричи!-
Им по знакомству Шнель  негласно
На час-другой давал ключи.

Молва носилась повсеместно,
И строй охочих на буллит
Рос так, что в расписаньи тесном
Образовался дефицит.

Презенты Шнелю шли: от лезвий
До книг и кофе с коньяком.
А те, что в очередь не влезли,
Попёрлись с жалобой в партком.

Скандал взорвал покой пушистый:
Слаба идейности броня!
Вопрос «Бердана – в коммунисты!»
Был тут же снят с повестки дня.

Когда мы бросим взгляд критичный
Сквозь тайную в заборе щель,
То убедимся, что типичным
Для всех НИИ был оный Шнель.

Он бы загружен не особо
И славился в курилке тем,
Что мог весь день болтать с апломбом
На каждую из острых тем.

Клял ширпотреб, колхозы, женщин,
Оклад, столовскую еду…
Хотя имел бы втрое меньше,
Когда б платили по труду.

Другое дело - заграница!
Там – всё! От колбасы до баб.
Его послушав, удавиться
Захочешь, если духом слаб.

Бердан унять его пытался,
Но от успеха был далёк,
Пока морской ни догадался
Наглядный преподать урок.

Чтоб испытать прибор в тумане,
Он якобы в научном плане
На борт морского корабля
Взял твердолобого Шноля.

Придя к окрестностям Америк,
Едва удерживая пыл,
Со Шнелем он сошел на берег
И в супермаркет поспешил.

Ощупав полки и пакеты,
Прикрыв гримасою лицо:
- А есть без фильтра сигареты?-
Спросил ехидно продавцов.

Как те в истерике забились,
Как поднял вопли белый свет:
В стране сплошного изобилья
И нет без фильтра сигарет!

Им сигареты – хуже икса!
Вопрос дошел до высших сфер,
И поднятый с постели Никсон
ЦРУ подключил и ФБР.

Все носом рыли и пахали
И днём и в полуночной мгле…
И лишь на утро догадались
Добыть на нашем корабле.

Весь ящик подтащили к кассе
И смотрят слаще, чем эклер…
А гость ехидно: - Видишь, Вася,
Наклейку «Маде в СССР»?-

Потом Шнель каждому расскажет
Из посещавших туалет:
- В Америке всё есть в продаже…
Ну кроме наших сигарет.

В отделе климат благотворен-
Без отвлечений и интриг.
Авторитет его бесспорен
И повесомей многих книг.

Всем кандидатам в кандидаты,
А то и даже в доктора,
Расчеты делает бесплатно
Единым росчерком пера.

Режим стабилен и отлажен:
Весь год – в работе с головой,
А летом всей семьёй на пляже
Со всей советскою страной.

Покуда регулярно летом
Он оздоравливал детей,
Живот подкрался незаметно
И стал вперёд торчать, злодей.

От жиру лучше нет лечений
Чем, если попросту сказать,
Искать на жопу приключений –
Срываться, преодолевать…

Вот Бах вдыхает полной грудью
Опасность на вершинах гор,
Егор, горбатясь на верблюде,
Преображает кругозор.

Шранц шарит в нижнем трикотаже,
Дивясь податливости дев…
А он валяется на пляже,
От перегрева обалдев.

Газету снял с лица. О, фокус
Судьбы – заметка про Ямал.
Всё! К черту! Следующий отпуск
Он проведёт как экстремал!

Потом, в эпоху мест отхожих,
Он обозначит как тотем
Застой, в котором классно пожил
Под знаком поиска проблем.

Собрав ученых кандидатов,
Тех, у кого на сдвиг мозги,
Плюс пять вагонов провианта,
Байдарки, спальники, круги,

Проинструктировал, а после
Направил в тундру эту рать,
Чтоб покорить Ямал на вёслах,
Помыться и позагорать.

Кто не был в тундре отчего-то,
Тот, может, слышал от спеца,
Что летом здесь одни болота
И нефтяные озерца.

Ходить по Волге или Каме
Есть развлечение, а тут
Проблемами и тупиками
Почти кишмя кишел маршрут.

И что беседа домоседу
На фоне тягот и угроз!?
Но у Бердана было кредо:
«Мне по плечу любой вопрос».

По мискам кашу раздавали.
Но даже в метре от костров
Её мгновенно укрывали
Собою тыщи комаров.

Бердан разъял на трубки вёсла
И, предварительно продув,
Продемонстрировал, как просто
Со дна засасывать еду.

Кругом – ни кустика, ни ветки,
К тому ж – кусучая мошка…
И он, чтобы ходить до ветру,
Два спальных выделил мешка.

А как взбодрили дух и тело
Цветастой россыпью луга,
Двум недотёпам захотелось,
Чтобы у них были рога.

Рога разбросаны по тундре,
Ищи покруче сувенир!
Но тундра – это не Пицунда!
Здесь белый свет - ориентир.

По лагерю – испуг, смятенье:
Идти искать, раззявив рты!
А им Бердан – своё решенье:
«Зачем? Дождёмся темноты».

И упреждая страх и ужас,
Подбросил довод, как батут:
«Подпалим нефтяную лужу,
Они на зарево придут».

И снова день без шанса ночи,
И даль постыла и пуста,
И всё трясиннее и топче
Под каждым шагом мерзлота…

Дух тундры давит слабых духом,
Как ни рисуйся травести!
В отряде вспыхнула проруха
На близком к финишу пути.

И ропот, как мороз по коже,
Усиливался с каждым днём:
«Мы, видно, сбились с бездорожья
И речку сроду не найдём,,,»

Как снять фрустрацию и вялость,
Детерминизм свести на нет?
И предводитель на привале
Всех собирает на совет.

_ Туризм прекрасен, но опасен
Обычай из былых веков:
Красть юных женщин – на Кавказе,
А в тундре – зрелых мужиков.

Страшней всего из эпизодов,
Что гостя, прежде, чем любить,
Наяды северных народов
Оленью кровь заставят пить.

У нас два стойбища по ходу,
Где светит нам такой интим…-
А женщины сказали твёрдо:
«Мы вас в обиду не дадим!»

И вместо тряпкой быть и гнидой,
Проснулись бодрость и азарт,
И добрели под той эгидой
Благополучно в Салехард.

Потом Бердан, энтузиазму
Отдав победу над собой,
Байдаркой ёрзал по Кавказу,
Пустыню радовал ходьбой.

Нырял отважно в глубь Байкала,
Плевал с Тянь-Шаня на Памир…
К тому же в обществе бокала
Он гвоздь программы и кумир.

В году раз тридцать или боле,
Как говорят, не клят, не мят,
Мы собирались на застолье
В честь именин и красных дат.

Восторги, визги, змий зелёный,
И гам, и шум, и смех, и гул…
Салат, селёдка, гриб солёный –
Обильный стол, нормальный стул.

Кто пьёт, кто ест, кто колобродит,
Кто анекдотами сорит,
Кто под гитару песнь заводит,
А кто-то на шкафу сидит…

(Не потому, что он с приветом,
Для опоздавших места нету.)

И заполночь…Допеты песни,
Но не погас ещё костёр,
И откровения ровесник,
Как казанок, вскипает спор.

Причем, как правило, в ударе,
Всезнающ и неординарен,
Идейно крепкий, как орех,
Бердан воюет против всех.

С уменьем вовремя и броско
Аргументацию включить
Он мог втридорога расчёску
Любому лысому всучить.

Его заядлым оппонентом,-
Но не союзным диссидентом,-
Был Шранц, которому сношать
Хотелось больше, чем дышать.

Чем отдавать свой труд заводу
И песни петь про целину,
Тот по ночам ловил «Свободу»
Или «Немецкую волну».

А то и «Голос Вашингтона».
И потому и неспроста
Быт зарубежный без пардона
Хвалил до пены изо рта.

Бердан считал, что нету хуже,
Чем янки. Главный негатив:
Свели на нет мужскую дружбу,
К ней мужеловство прилепив.

Полмира грабят, - всё им мало! -
Суют свой нос вовсе аналы,
И через волны и печать
Нас обнаглели поучать!

Беда, что наши идиоты
Пьют яд злословья до утра,
Как-будто эти доброхоты
Хотят нам счастья и добра.

Спустя года, когда Задорнов
Разил сатирой чуждый свет,
Бердан не полагал зазорным
Свой подчеркнуть приоритет.

Ещё одна больная тема
Бурлила чуткого орла:
А это скользкая проблема
По части песен у стола.

Вот раньше песни были – диво!
И про любовь, и про войну.
Они роднили коллективы
И единили всю страну.

Не зря на море и на суше,
В масштабах залов и дворов
Поют поныне от «Катюши»
До «Подмосковных вечеров».

Песнь, говорят, душа народа!
А Пугачева, - в сердце нож! –
Нам нагло навязала моду
На песни, кои не споёшь.

И вырастила поколенье
Всеядных, флюгерных химер.
Год -два и эти песнопенья
Развалят на хрен СССР!

Нам остаётся подивиться,
Что в пору беззаботных троп
Бердан явил себя провидцем
Похлеще ванг и прочих глоб.

Эффект победы в споре с лохом
Был для Бердана слабоват.
Хотелось большего подвоха,
Чтоб повесомей результат.

В Кремле, как в воду глянул бойкий
Генсек: на радость всей стране
Взял и затеял перестройку
И ускорение при ней.

Затея та предполагала,
Чтоб эту связку, как намаз,
На съездах, сходках, ритуалах
Мы повторяли по сто раз.

А не дождавшись нужных всходов,
Решили через демократь
Директоров НИИ, заводов
Путём собраний выбирать.

И враз массовка забурлила:
Три месяца – базар, сумбур!
И стать Директором решило
Семь претендующих фигур.

Бердан лицом почти брезентов
Едва ни выронил портфель,
Увидев в списке претендентов
Фамилию родную Шнель.

Крутой сюжет для детектива!
Ну не хватало нам чумы!
Что ж, на собраньи коллектива
Покажем жоху мать Кузьмы.

Тем более, что остальные
Кандидатуры – будь здоров!
Специалисты головные,
Парторг и трое докторов.

И вот собрание – Пандора,
Не уберёгшая сундук.
Толпа уволила член-корра
Академических наук.

Поочерёдно освистала
Ученых профильной среды,
Хоть каждый в импортном журнале
Имел печатные труды.

Христосом на пути тернистом,
Чтоб не нарваться на скандал,
Вождь институтских коммунистов
Свою кандидатуру снял.

И,оказавшись в нужном месте
Изнанкой первого блина,
Шнель, как заправский шпрехштальмейстер,
Пошел хвалить себя сполна.

Он не из тех, кто спит и чахнет
Над диссертацией своей,
А обладает, будто знахарь,
Широкой эрудицией.

Мёл, бороздил, пахал и строил,
И с Келдышем гонял чаи,
Чем с юных лет себя готовил
На пост Директора НИИ.

Поняв, что в массах из глубинки
К реформам тянется душа,
Он изучать проблемы рынка
Ходил на теплоходе в США.

Пока все ждали коммунизма,
Напрасно время не терял,
А дефицит для личной жизни
По туалетам продавал.

Идя навстречу пожеланий,
Как прогрессивный неформал
Подпольно комнату свиданий,
Рискуя должностью, держал.

А раз в грядущей перспективе
Жизнь – не корзина для цветов,
Исполнить волю коллектива
Он наиболее готов.

В ответ такие дивиденды
Шнель получил в родных стенах -
«Апплодисме- апплодисменты!» -
Ну, чисто Гурченко в штанах.

Бердан кричать пытался с места,
Что Шнель – бездельник и трепло,
Но море бурного протеста
Слова, как щепку, унесло.

И не прошло пяти мгновений,
Как перспективен, лих и крут
Кумир сортирных словопрений
Возглавил гордый институт.