Он много говорил о Украине

   Он много говорил о Украине. О том что нет прекраснее земли. Что в ней леса, поля  так зелены, что небо завистью покрылось, И нету после этого, на всей земле, такой вот синевы. И с ней одни лишь реки спорить могут.
   Он много говорил о Украине. О том народе, что на ней живёт. О своей хате, мамке, батьке, что жинка его дома ждёт. И о сынке он говорил не мало. Его увидел только раз. Но в этот день пришёл приказ.
   Он много говорил о Украине. Его мы в нашем взводе не любили. За что? Что много говорил и вздрагивал от взрывов, в атаку не с рьяной яростью бросался как другие, перебивал, когда другие вспоминали свой дом, семью. Его мы в нашем взводе не любили.
   Но знал ли я, родившийся в Сибире, и тоже украинец по крови, что сердце  его слышало и кровь ему через Космическую даль, о многом говорило. Его мы в нашем взводе не любили.
   Не знали мы тогда  про Бабий яр и про Хатынь, и про Майданек....
   Весна. Из всех её напевов один лишь нудно тенькает зануда- пулемёт. Равнину он простреливает метко.  Хороший видно у него стрелок. Втоптав лицо(отличная метафора! ... её я  не забуду никогда)  лежит наш взвод и ждёт...чего же взвод наш ждёт? Убит каплей и старшина убит. И ветер гонит по земле фуражки, что бескозырками зовут.
    Морской наш экипаж, а по пехотному взвод-рота, двух километрах от столицы Пруссии лежит и слушает как шмель жужжит, но это пули, того вон пулемёта, что строчит не умолкно. Без перекура. И  нам он прикурить даёт.
- Братишки! - он открыл глаза, мы тоже веки приподняли. - Братишки, слушайте сюда. Не очень- то вы любите...я знаю...я много говорил о Украине, но с вами я, мы вместе отстояли  Ленинград.
   Он выдохнул и тверже продолжал:
- Я проползу вперёд, а вы в обход, когда гранату кину ударьте разом с боку... а я прикрою.
   Он много говорил о Украине.
    
   Через года мы встретились, кто выжил в том бою. Кто над поверженным Берлином красный стяг увидел, от крови тех, законное имевших право, топтать всё то, что смерть земле, всей Жизни человеческой несло.
- Ты знаешь, - мне Бахытжан сказал, когда салют победный отзвучал, единственной рукой на костылёк направясь - Он ведь, тогда гранату кинул, но вновь ожил проклятый пулемёт. И на него себя он бросил, и этим жив остался взвод.
    Он много говорил о Украине.