Ещё не точка запятая

Не о грядущем, но о прошлом*
я часто грежу наяву
и не считаю это пошлым –
назначить с прошлым рандеву
и вспоминать о разных чушах
с утра за письменным столом,
о днях былых, о днях минувших, –
вновь веет грустью и теплом,
и наступает бабье лето,
как в детстве – как когда-то где-то.

Мне грустно думать о былом,
нет, я о нём не сожалею,
но словно вижу волнолом
и за него заплыть робею,
а там… там был такой простор,
как в море – без конца и края,
и необъятен кругозор,
и вместо точки – запятая,
и всё понятно с полуслова,
и жизнь ещё не так сурова.

Там, в жизни той всё по плечу: учёба, первые любови,
а коль за дело дашь хрычу
по морде, – то до первой крови.
И мне давали – и не раз,
и знал я: если уж влетело,
то получил синяк под глаз
за дело, право же, за дело,
и, к чести нашей детворы,
все знали правила игры, –

они просты, как школьный завтрак:
какао, сдоба, винегрет, –
как скромный пионерский галстук,
как пара ношеных штиблет, –
все эти правила простые –
как дважды два, как пятью пять, –
да что там присказки пустые,
любой пацан обязан знать:
будь справедлив, будь другом верным,
а если бой, – всегда бей первым.

Таким был наш дворовый мир –
без выкрутас, послевоенный,
мир переполненных квартир,
но, в общем-то, обыкновенный,
так жили все, иного мы
тогда не ведали, не знали,
там просто было взять взаймы,
там были беды, и печали,
и счастья полные штаны,
и были мы во всём равны.

Но кто-то всё же был ровнее.
Я помню, Шурка-прокурор
носил одёжку поновее,
частенько выходил во двор
с такой улыбкой компанейской –
мол, каждому он друг и брат,
его папаша был судейский,
но знали мы – не адвокат,
и кличка Шурки – «прокурор» –
для нас была страшней, чем «вор».

Жил Борька-вор в соседнем доме,
его братан уже сидел,
а меньший Борька был на стрёме,
а, значит, как бы не у дел.
Но славный путь его был ясен,
он классе в пятом «взял» ларёк,
стал (только не для нас!) опасен
и получил какой-то срок.
Нет, он не стал для нас примером,
и жизнь текла своим манером.

Давно ушли те времена,
не всех теперь уже припомнишь,
иным жизнь выдала сполна,
а кто-то явится вдруг в полночь,
во сне, и память возбудит,
и снова, как в калейдоскопе,
летит прошедшее, летит,
летит в немыслимом галопе,
и я за ним, как наяву, –
в лазоревую синеву…

*) Строка из стихотворения Иосифа
Бродского «С видом на море» (1969).

15.04.19