26. 03. 19-13. 04. 19 Семиликий безумие

Гость высокого холма,
Что окружен водою,
Пришёл на место,
Где заложена стена,
Где скрыт под тишиною
Хозяин здешних мест,
Что закрыт был под арест.

Ветер пламени,
Голос огненного языка,
Змеиный клык,
Вечность памяти,
Которая так коротка;
Уже за много-много лиг
Он слышал львиный рык,
Он слышал боли крик…

То дом из золотого древа,
Что великим камнем сложен,
Не южный светлый храм,
Но в дверях лик юной девы –
Её язык неумолимо сложен, –
И нет места здесь врагам,
Здесь каждый сам…

Та дева прекрасна и стройна,
И так движения её легки,
И блещут искрами глаза…
Но почему же здесь она одна?!
Сомнения одолевают вопреки;
Треск – камень рассекает лоза,
У линии горизонта – паруса.

Возвращает голос ребёнка,
Лет десяти, не старше,
Совсем ещё лысый птенец,
Оборвана одежонка;
И барабаны, марши,
Рвутся цепи из крупных колец –
Осаждён белого камня дворец.

«Чего вы хотите, дорогой гость?» –
Удивительно серьёзно
Вопрошает малец;
В дерево молотом забивается гвоздь
И каждый удар грозно,
Но мелодично, словно дикий скворец;
Удары смолкли наконец.

Перед гостем встал отец,
Широко расправил плечи,
Не слушал, вовсе и не верил;
Из северных сердец
Алтари да масляные свечи,
Смотрел на всё голодным зверем,
Пока не стал от страха серым…

Сверг идолов на дно,
Позабыв совсем о старой,
Он открыл новую страницу –
Над всем теперь одно,
Обделяя смертной карой,
Виновников кидал в темницу,
Но сам за каждою девицей.

И нечего дивиться
Тому, что тут вся в ярком
Предстала дорогая мать;
Зашивает тряпицу,
Красное разливает по чаркам,
Под руками уже гладь,
Которая многое хочет обещать;

Она многое хочет сказать,
Но с пониманием молчит,
Зная лучше гостя своё место;
Она готова сжать рукоять,
Она горяча, когда мстит,
Она уже не свежая невеста,
Её тело иссушено Норд-Вестом…

Его сюда принёс неизвестный,
Но не гость, тот скрыт от нас всегда,
А имя этого отмечено – странник!
О нём поётся в пьяных песнях,
О том, кому нет места на дне гнезда,
Имя ему – князь-изгнанник,
 Имя ему – царь-избранник;

Он ставит на место всякого,
Руководит огнем и мечом,
Ему всё нужно наверняка,
Чужие, свои – всё одинаково,
Его сила в задоре молодом,
Не страшит, что смерть близка,
Ведь на то есть доля старика.

«Что же нужно тебе здесь?
Зачем же ты пришёл сюда?
Тут над всеми сила одного!
Его не заменить – не грезь:
Идея останется всегда,
Но оттого нам и легко –
В рабстве нам не нужно ничего!»

Вдруг из глубин чёрного неба – треск,
Старик рухнул на колени,
Сложив руки и их воздев;
Это не деяние бога, это гротеск!
Ходуном заходили тени,
Песни тянули нараспев –
Их силе поддался рельеф…

Остров взорвался на части,
Вокруг и везде – искры, огонь, дым и пар,
Птицы с верхушек хилых дерев;
Под линией животной пасти
Белая одежда, в которой был Икар –
Перед гостем явился страшный Лев,
Приветствуя из самых своих чрев.

«Ты можешь звать меня именем – Бог»;
В пасти восемь клыков,
Семь кинжалов на ремне;
И солнце рухнуло на восток,
Из песка стены дворцов;
Всё вокруг дымит в огне,
И они остались наедине…

«Ты можешь звать меня именем – Бог,
Подойди ко мне, ты весь продрог,
Я есть тепло, свет, рыжий цветок;
Подойди, один шаг, ещё шажок…
НУ ЖЕ!»

Из ножен, кинжалом вдруг,
Изящно и со свистом,
Очерчен полукруг,
И ещё один,
Три ещё!
Ещё! Ещё!
Хватит, ну же!

«Ты нужен мне, в тебе нуждаюсь я,
В твоем лице; Тебе я не судья,
И то – не приговор и не побор;
Тебе и нечем вносить платёж –
В руках ни серебра, ни злата,
Один лежалый мельхиор,
Ты никогда не жил богато…»
…
«Единое в руках сокровище зажато –
Твои тело и душа; Не оставив и гроша,
Всё забрали у тебя и спрятали в палатах».
…
«Капитан, пробудитесь ото сна,
На горизонте остров, холм на нём…»
Но чёрных запахов и эта ночь полна,
И мы горим – вода побеждена;
Красные кинжалы, пламенем, огнём,
Пронзают корабли, они сквозь всё червём…

Тьму разрезал из высот вороньего гнезда:
«На холм держите курс, ребята, господа!
На берегу так ясно вижу человека,
Голова к мышам на небе всё воздета,
И слышу…
Львиный рык, слышу вопля крик…
Он нас зовёт,
Я слышу…»