Бал без арестантов

БАЛ  БЕЗ  АРЕСТАНТОВ
(рассказ с улыбкой)
Александр   Визиров

-     По тебе тюрьма плачет!   -  бросив трубку, мягко пробасил начальник.
-     Что опять?    -    переспросил долговязый, указывая робким пальцем на телефон.
-     А-а-а…  Нет!   -    поморщившись, отмахнулся шеф   -   Это из ювелирного звонили   - 
-     Какие притягивающие другу друга субъекты…   -    подумал Сергей    -   как нож и рана! Но, если шеф морщится при упоминании о ювелирном и равнодушен при слове тюрьма  -  что-то произошло неординарное.

 -  Тюремщики всю неделю названивали, пока ты в командировке был   -   начал неторопливо руководитель  -   и вот официальную бумагу прислали…  не выдержали…    -    швырнул он перед подчиненным развернутый лист.
-      И что пишут?   -   поинтересовался долговязый, не решаясь взглянуть на содержимое.   
-      Это приглашение…   В тюрьму…  В среду, то есть сегодня…  в 18.30  -   с интригующей пунктуацией заговорил руководитель.
-      Даже так…   -    протянул Сергей   -   Не в их правилах приглашать!
-      А, как тебя еще заманить! Ты же просто так им не даешься   -   заступился за карательный орган руководитель   -   То ты на объектах, то в командировках…     Думают: прячется, скрывается от пенитенциарной системы!   -  театрально повысил тон начальник, задрав указательный палец к потолку. 
-      От них спрячешься…  -    пробубнил подчиненный   -    Ищут козла отпущения…
-      Короче, поезжай!    -   повторил начальник    -    Нужно уладить вопрос
-           -     А, почему именно я должен ехать? Шалимов тоже неплохой специалист…  по улаживанию проблем, да еще и принципиальный…  правду-матку режет, на профсоюзных собраниях рубашку за подчиненных порвет  -   
     -     Такую рубашку как у него я бы и без собрания порвал   -   как бы невзначай вставил шеф   -   Ладно, бери Шалимова для равновесия сил, раз уж он такой принципиальный, но право принимать решение только у тебя.
     -     И отвечать, как всегда, буду я!    -   
     -     А, кто же еще?  -  развел руками шеф    -    У нас нет других людей с подобными полномочиями   -      Все! Поезжай! Да не забудь прихватить Шалимова для острастки, а то он со свей учительницей совсем потерял вкус к жизни  -   
     -     Не в тюремных стенах его обретать!     -     возразил было долговязый, но предусмотрительно промолчал.
     Плох тот начальник, кто не умеет читать мысли подчиненных. Начальник Сержа был хорош и на мысль отреагировал с лукавой улыбкой.
     -     Ничего, лишний раз встряхнетесь, а то все по ювелирным и валютным пасетесь, да по гастрономам шныряете за деликатесами   -   справедливо заметил он   -   Начальнику батон сухой колбасы не можете достать… 
   Руководству позволено Богом высказывать свои мысли в слух. Сергею таких позволений не снизошло, и он вынужден был большую часть рабочего времени помалкивать.
 -     Иногда полезно попасть в прямую противоположность, чтобы жизнь медом не казалась   -   назидательно напомнил шеф, интригующе улыбаясь ямочками.
-      Та противоположность в которой мы, не так уж сильно отличается от той, что там  -  кивнул в сторону тюрьмы подчиненный  - 
-      Не тот случай, чтоб устраивать подобные сравнения    -    возразил Сергей, но из деликатности опять промолчал.
Начальник был понимающим и смолчал из согласия.


   Забегая за Шалимовым, Серж все никак не мог понять: почему шеф послал их на объект к концу рабочего дня, когда осенние сумерки уже потопили половину городских зданий, а вторая половина, особо не сопротивляясь, также готовилась к ночному погружению. Что в такой темноте можно сделать? Что можно решить?
   Не нравилась ему эта затея, как и не нравилась сутулая фигура инженера, с торчащими ушами, напоминающая сказочного Гоблина, колдующего в кабинете над совдеповской техникой. Но с шефом не поспоришь. Сергей нутром чувствовал, что в этой поездке скрыт какой-то потаенный смысл, какой-то драйв, недаром шеф вел себя как-то подозрительно сдержано, особо не командовал, а так: как бы рекомендовал.
 
      -     Ну, что Архимед, у тебя есть достойный пиджак?    -   бросил Серж вместо приветствия, заметив, что когда-то модный бежевый твид коллеги заметно поистерся, осунулся в плечах.
      -     Неужели, все дело в пиджаке?   -   удивился коротконогий технарь, лениво протягивая ладонь для пожатия    -   А, я что, из себя уже ничего не представляю? 
        -     Признаться, ты мне больше нравишься, чем пиджак…   -   нашелся Сергей.
        -     Вот это правильно! Человека судят не по одежке…   -   тускло блеснул он избитой сентенцией и снова уткнулся в осциллограф.
        -     В некоторых местах только по одежке и судят     -   двусмысленно добавил вошедший  -   
        -     Это в каких-таких местах?   -   поинтересовался инженер, отрываясь от сетчатого экрана   
        -     Ты любишь хорошо поесть?   -   перебил его Сергей, чувствуя, что дотошный Шалимов начнет брать непотребную глубину.
        -     Ну, допустим, люблю…  -    пробубнил технарь, явно не обедавший    -   Ты хочешь сказать, что если я модно оденусь, то меня накормят до отвала?    -    
И тут же затянул по-блатному, ехидно улыбаясь:
        -     Ты ж меня знаешь… -  растопырил он свои неуклюжие пальцы   -   Я не рожден для скотского благополучия!  -   продекларировал он свой пролетарский девиз.
        -     Ни за какие коврижки я не стану наряжаться в стилягу, как кому-то хочется. Из принципа!    -    добавил он, глухо урча голодными кишками, протестующими против бреда головы.


Видя, что коллега не в духе, Серж не стал повышать градус и сразу перешел к делу:
        -      Шеф приказал один объект проведать  -  собирайся!
        -      Какой?  -
        -      Режимный!   -   резко ответил тот.
        -      И для этого надо обязательно быть во фраке?   -    фыркнул Шалимов  -  По-моему, во всех этих учреждениях вообще должен быть единый дресс-код – полосатый!   
        -       В гостях приходится соблюдать навязанные правила -   напутственно сказал долговязый, по-дружески пытаясь нахлобучить свалявшиеся плечи инженерского пиджака   -  иначе туда не попадешь. А ты, как всегда противишься, из своего пресловутого принципа.
        -       Да, я такой!   -   гордо констатировал коллега   -   Ярый поборник правды и справедливости!   -   с пафосом смаковал он свои достоинства   -   
Поэтому ем дома…  как «вшивый интеллигент»   -   не без иронии добавил Шалимов.
        -       Домашнюю похлебку!    -    съязвил Серж.
        -       Пусть похлебку, но свою. А своя похлебка всегда слаще!   -  кичился своим мнимым преимуществом коллега.
        -       Насколько я знаю: слаще халявная!    -    резюмировал долговязый.
Инженерная мысль молчала, а тюленье тело соскользнув со стула, нехотя собирало в бесформенный тощий портфель схемы, формуляры, акты, положения.
        -      Поехали   -    обреченно сказал Шалимов, громко щелкнув замком саквояжа, как бы проставляя акустическую точку    -    Мне сегодня домой надо пораньше.


     Как ни старался Сергей, но пересечь центр города без упора в заторы не удалось. Они подолгу стояли в чадящем потоке машин, равнодушно взирая на красные огни стоп-сигналов. 
        -      В командировке с такой девушкой познакомился…   -   оживился вдруг долговязый   -   пальчики оближешь!   -   видимо, приятная мысль не покидала его всю дорогу.
        -      Образованная, начитанная, тактичная…    -    пафосно открыл он список ее достоинств.
        -      Моя тоже образованная, начитанная, тактичная     -     с неподдельной гордостью сотрясал Шалимов аналогичным списком    -   дескать и мы «не лыком шиты»
        -     Да и ехать никуда не надо!    -   добавил он к списку несомненные преимущества.
        -      Ну, видимо, твоя жена была единственная порядочная девушка в городе!   -   закинул Серж «леща» пассажиру  -    Да ты вовремя ею завладел, не оставляя мне никаких шансов. Так, что ездил в командировку я все-таки не зря    -    довольным тоном озвучил свою мысль долговязый 
   -    Совместил полезное с приятным. А то так бы и сидел бобылем, безвыездно   -  намекнул непутевый коллега порядочному коллеге.

    Заметив довольную улыбку Сергея, Шалимов переменился в лице. 
        -      Во-первых, я не завладел своей девушкой, а мы поженились    -    начал свою тягучую речь дотошный Шалимов    -   
       -      А во-вторых, у тебя и здесь немало поклонниц, а с одной из них, ты уже встречаешься добрых пять лет  -   показал свою осведомленность технический специалист   -
       -      Но ты решил расширить свой греховный гарем, и продолжаешь ей изменять уже в другом городе…
        -       Ты посмотри какой блюститель нравов!   -   стукнул Сергей по рулю   -    Откуда тебе знать о наших отношениях? Может это были недобрые пять лет!    -    понесло напарника   -   
        -       Может мне вообще ни на кого не заглядываться, поставить точку в своей молодой жизни и довольствоваться достигнутым?    -   негодовал Сергей, резко рванув за отходящим автомобилем.
        -       Дело хозяйское   -   невозмутимо произнес инженер, опомнившись, что не у себя в кабинете
        -       Хозяин либо барин   -   либо баран!   -   обреченно произнес он, поглаживая истертую кожу худого портфеля.
Услышав намозолившую всем шалимовскую фразу, Сергей тут же выпалил:   
        -       Если я не барин   -    значит   -   баран!     -      
        -       Соображаешь, когда захочешь!    -    ехидно похвалил его Шалимов, продолжая гладить саквояж как живую собачку.
        -       Так может мне жениться? А тебя взять в свидетели…    -    развивал свою провокационную мысль Сергей.
        -       Я не могу быть свидетелем нечистых отношений!     -    отрезал Шалимов.
        -       Ты посмотри! А у тебя они чистые?    -    Еще больше возмутился долговязый    -   Ты, случайно, не в этом пиджаке женился?   -    завелся Сергей.
      -      В этом, а что?    -     удивился напарник.
      -      Так ты его почисть   -   либо в химчистку сдай, вместе со своими техническими мозгами…  Восемь лет назад ты в нем женился    -    напомнил Сергей    -    От твоих затхлых ханжеских умозаключений также несет нафталином как от пиджака. Да и взбодриться тебе надо в обществе, пообщаться с другими женщинами, а то у тебя даже мысли закоснели от одиноких бесед с аппаратурой и от однотипности профсоюзных собраний.
            -    Прежде всего нужно быть чистым перед самим собой!    -    тоном святого апостола возвестил Шалимов   -    Некоторые люди сколько не чистят свои вещи   -   совесть их чище не станет.
      -      А я грязный! Отмыться не могу. Так и сочится скверна   -    перебил его Серж, чтобы тот не успел сказать  -   «в третьих»
       -      А женщины, так те вообще бегут от меня…  -  немытого.
       -      Ну, женщины всякие бывают… некоторые летят как мухи на …    -    запнулся Шалимов, чтобы в злобном порыве не замарать товарища.
       -      А твоя прилетела как пчелка на мед…    -    съязвил коллега приятными антонимами.
       -      Моя жена очень порядочная женщина и ей видней где мед, а где…   -   снова удержался от канализационного сарказма Шалимов.
       -      Конечно, порядочные женщины всегда находят только мед…  -   заметил Серж    -   Откуда только берется столько засранцев?
       -      Но, ты не мед…   -    театрально понизил тон долговязый    -   ты старый, деревянный улей, постоянно жужжащий догмами. Что с тобой через десять лет будет? Как тебя твоя жена выдерживает?  -
       -      Со мной будет то же, что и сейчас   -    констатировал бетонную непоколебимость Шалимов. Он продолжал кичится своей нравственной чистотой, которую не мог запятнать даже свалявшийся за десятилетие пиджак   -    Я боготворю свою жену и не собираюсь ей изменять!
       -      Конечно, нужно боготворить такую женщину!  -  согласился Сергей   -   Не каждая тебя выдержит… Тут год за два ей идет – за вредность!

      
       -      Куда мы приехали?    -    перебил его перепуганный Шалимов    -    Здесь одни воронки* стоят!    - 
       -      Это таксопарк…  -    ехидно улыбнулся Сергей    -    Ведомственный!    -     добавил он для успокоения мятущейся души  -    Куда хочешь доставят, в любое время суток!    -   
    Двери авто с двух сторон открыли люди в форме.
       -      Прошу вас следовать за нами!   -    не без казенщины в голосе объявил старший.
 Шалимов насторожился, прижал изношенный портфель как ценную реликвию, дополнив старомодным фетишем свой неказистый образ. В мешковатом пиджаке он был похож на раздувшуюся от испуга мышь, случайно оказавшейся у жадных жерновов неизвестной мельницы.
   Сверху из светящихся окон доносились громкие звуки разудалой музыки, перебиваемые хлопками шампанского и заливистым женским смехом. Пересекая по брусчатке знакомый двор, Сергей не услышал знакомого сигнала с охранного пульта. Молчали сирены и на отвесных стенах админздания, а невидимые лучи электронных барьеров стали невидимы даже для специалистов. Только колючая проволока неизменно несла бессрочную вахту, на корню отбивая желание перемахнуть через огромный забор, да одинокие конвоиры, привычно обходившие периметр неволи, не ведая об отключенной сигнализации. 
     Высокий и коротышка, подобно Дон Кихоту и Санчо Панса шли молча, как и подобает в режимных учреждениях. Решетчатые двери длинных коридоров были непривычно распахнуты и уже не служили препятствием ни для постояльцев, ни для гостей.
        -    Ключ бесшумного входа» как всегда не работает!   -   мысленно заметил Сергей, беспрепятственно минуя технические преграды   -  А сейчас еще и забит краской, неряшливо сработавших маляров.
        -      Сколько здесь нарушений!   -   со страхом думал долговязый   -   Нельзя в таком объекте людей размещать!   -   
        -      Где мы?  -   шепотом спросил Шалимов.
        -      В тюрьме…    -   
        -      А я думал…  в стилизованном под «Бутырку» ресторане…   -   путался в догадках коллега, почуяв манящие запахи
        -      Ты же про сытную еду что-то говорил…
        -      Ну, говорил…    -    буркнул Серж    -    Ты же отказался, сказал  -  дома будешь есть…
    Теперь, когда по этажам здания вместо зеков свободно передвигались официантки, разнося дразнящие запахи всевозможных блюд, Шалимов пожалел о сказанном. 

     Сопровождающие услужливо провели прибывших по лабиринтам каземата и вывели в широкий светлый коридор, не по-арестантски гремевший пиршеством. Эмоции празднующих не вмещались в продолговатую геометрию казенных чертогов и с шумом выплескивались в открытые от духоты окна. За длинным, щедро сервированным столом сидел городской бомонд, а в далеком торце как именинник, играл на аккордеоне хозяин вечеринки.
        -      Кто к нам приехал!   -    прогремел отлаженным басом раскрасневшийся стентор, откладывая в сторону вздохнувшие меха. Лицом и телом он был ужасно похож на сказочного   Карабаса, державшего в рабьем страхе подчиненных, что еще больше насторожило Шалимова. Его растерянные глаза забегали испуганными тараканами: по ярким маслянистым блюдам, по снежной скатерти среди блеска столовых приборов, спрыгивали на оголенные ноги молодых женщин, снова со страху забирались на стеклянные остовы бутылок, огоньком пробегая по хрустальным рюмкам. Взглянув на Сержа как побитая дворняга, он чревовещательно прошептал, почти не шевеля губами:
        -      Кто это?   -   
        -      Хозяин!   -    улыбаясь сказал коллега, как бы двоим    -    Я рад приветствовать вас в зале не стихающих событий!   -    скромно обратился Сергей к протягивающему обе руки великану.
        -      Давненько я тебя не видел, Сережа!    -    с оперной возвестительностью протрубил Карабас   -    Дай я тебя расцелую!    -    и под громкие аплодисменты присутствующих по-барски обнял вошедшего.
   Шалимов довольствовался лишь легким пожатием руки толстяка и восторженными воплями гулявших. На фоне металлических решеток и неприютных камер, теплое рукопожатие хозяина показалось Шалимову особенно приятным, и он немного расслабился. Пугливо озираясь в лоне неволи, он улыбался всем присутствующим голодной улыбкой, косясь на аппетитные блюда. Его радовала царская сервировка стола, непривычный блеск хрусталя, но особенно вдохновляла не полосатая одежда присутствующих.

          -      Присаживайтесь гости дорогие!     -    тоном свадебного тамады провозгласил Хозяин и тут же налил опоздавшим «штрафную». Не успели приятели опорожнить рюмки, как стоявший над ними красномордый Карабас наполнил их снова. Сопротивляться великану было бессмысленно.
         -       За наших дорогих друзей!    -     поднял он очередной тост, обводя взглядом сидящих    -    
Почтенная публика звоном бокалов поддержала инициативу. Было очевидно   -   для чего собрались!
   Голодный Шалимов после трех рюмок заметно опьянел, а теплая дружественная обстановка еще больше вскружила голову. Вокруг него суетились симпатичные официантки, услужливо подавая сочные закуски, нежно касаясь инженерского плеча. Мужчины по-дружески, передавали с дальних краев стола недосягаемые яства, хлеб, салаты, всевозможные разносолы, окружая опоздавших стеклянными башнями вин, коньяков и водки. Серж обменивался с соседями веселыми репликами, по ходу ухаживая за коллегой, ссыпая ему в огромную тарелку лучшие порции изысканных блюд.
   Никогда не видавший любезностей в миру, Шалимов удивлялся почтительности и деликатности в тюрьме, принявшей его как родного. После пятой рюмки он перестал страшиться грозных атрибутов несвободы и тронутый казематным радушием подобрел, стал плести за столом пьяные интриги, которых сызмальства не терпел, строил глазки соседкам по столу и поглаживал официанток. Остро почувствовав торжество божественного наслаждения, внезапно свалившегося на его мятежную душу, он с тюремной страстностью, отпущенной на короткое свидание со счастьем, хватал от этого свидания всё: и райскую пищу, и волшебное питьё, и фигуристых девушек, охотно идущих на контакт.

    Снова донеслась камерная музыка Карабаса сдобно пересыпанная криминальным либретто. Аккордеон громко звучал в узкой коробке каталажного резонатора. Кряжистый Властитель играл во всю силу мехов, посланных ему Фемидой. Солисту подпевали почти все гости.
Перебив себя, он через весь стол зычно поинтересовался: всё ли подали важным гостям, не устали ли они с дороги, а если устали  -  им любезно предоставят самые мягкие нары, в самых элитных камерах с улучшенными коммуникациями!  -   
Возбужденная публика брала на бис!
       -      Все люксовые номера к вашим услугам! -  громогласно повторил Хозяин.
     Изрядно подвыпившему Шалимову льстила непривычная почтительность и он уже косым взглядом посматривал на открытые двери камер, мечтая комфортно уложить свое тюленье тело на заманчивые нары. Но, непослушные руки инженера, впервые почувствовавшие в жилах прилив необузданной энергии, продолжали неосознанно управлять закрутившемся процессом как на привычных собраниях ведомства. Он распоряжался и наливал горячительное не только Сергею и гостям, но и не забывал про себя. Карабас громкими возгласами поощрял инициативу, досылая с галерки провоцирующий попойку ритмичный аккомпанемент.
   Вскоре он и сам уселся рядом, по-отцовски обняв двоих. 
         -      За добрую дружбу!    -    протрубил он дежурный тост.
Шалимову тост показался очень сердечным, и он выпил не задумываясь.
        -       В нашей стране иметь блат в тюрьме первое дело!      -    многозначительно произнес коллега, сбиваясь и икая от выпитого.
        -       С каких это пор ты стал задумываться о теплом месте?   -   заметил Сергей   -     Профсоюзному боссу это не к лицу…   - 
         -      Мне сейчас всё к лицу!    -   резко махнув рукой, продекларировал Шалимов –
-      Мне, как высокому специалисту все позволено!  -   громко заявил он, подставляя рюмку к надвигавшейся бутылке Карабаса.
Убедившись, что гости выпили до дна, начальник начал вкрадчиво доносить до хмельных умов
свою идею:
-      Мы тут пожертвования собираем со всех присутствующих…   -   
Шалимов, никогда ни за что не плативший, съежился    -   
-      …в виде подписей    -    продолжил хозяин успокоительным тоном.
Шалимова отпустило   -   Сергея насторожило! Он покосился на пачку листов, зажатых в толстой руке хозяина.
-      Опять за свое!    -    подумал долговязый  -   
-      Мы же уже говорили на эту тему     -     мягко напомнил он расширившемуся как медуза Карабасу    -    Объект режимный и рисковать никто не будет, да и эксперт    -    кивнул он бровями на Шалимова     -    вряд ли подпишет.

-      Это всё я беру на себя!  -  шлепнув тыльной стороной ладони по бумаге, прогудел Хозяин   -   Мне в понедельник Бастилию надо открывать, а проверка раньше весны на придет…   - 
  -  Куда мне заключенных прикажете девать?   -    смотрел он выпученными глазами на Сергея     -
В переполненном СИЗО оставить или по домам сразу распустить? Чтобы все горожане почувствовали нашу значимость!   -   нагнетал страху Карабас.
-      А, в чем собственно дело?   -    вмешался пьяный Шалимов, придав своему пиджаку респектабельный вид.
-      Тут у нас проблема…   -    начал было Карабас тоном Пьеро   -   Мне нужно…   -       прокашлялся докладчик   -   Нам нужно!  -   подчеркнуто поправил себя пучеглазый  -    Принять и заселить несчастных людей, так сказать…   -   
-      Бедных кукол    -    слезно добавил Шалимов, спьяну не отличавший мерещившихся персонажей от реальных.
-      В некотором роде, да     -     жалобно подтвердил Карабас, боясь поправить неожиданного защитника   -   
-      И вы поселите их в камеры?    -    насупил брови Шалимов.
-      Им негде жить…   -    страдальческим тоном пропел начальник, как будто беспокоился за своих бедных родственников.
Шалимов задумался.
Почуяв слабинку, хозяин тут же наполнил рюмки.
-      За людскую доброту!    -    произнес он торжественно.

Шалимов выпил  -   Серега -  нет. Вокруг продолжалось веселье, а в образовавшемся треугольнике царила напряженная тишина, где каждый хотел стать доминирующей гипотенузой.  Суетящиеся подчиненные, чуя градус напряжения, старались обходить Бермуды, не желая попасть под раздачу. Официантки тоже не решались разрушить образовавшийся амблигон подоспевшими заказами.
Всё как-то обезличилось, стало далеким.
    После очередной рюмки, Шалимов войдя в роль мудреца, набранную на собраниях, обратился к коллеге.
-     А, почему мы, собственно, не можем пустить под теплую крышу бедных кукол    -    икнул на последнем слове компаньон, из-за чего слово «кукол» прозвучало по-петушиному высоко.
-      Да, почему?    -    повторил толстяк, грозным басом Карабаса       -    Надо же как-то по-человечески относиться к несчастным.
-      К бедным куклам!    -    добавил раздобревший Шалимов и снова икнул, но уже глухо, как из соседнего курятника.

    Серега, понимая, что сейчас станет свидетелем подлога, поднялся и пошел в гущу разгулявшегося карнавала. Его тут же подхватила под руку красивая женщина, внезапно выскочившая из толпы.
-     Потанцуем?    -   интригующе улыбалась она большим напомаженным ртом.
Уставший от тяжелого дня и тупиковых диалогов, Сергей был готов на все, лишь бы отвлечься, расслабиться, а тут еще подвернулась приятная бабенка.
-      Конечно!    -   не думая ответил он.
    В танце, в близости не свойственной для нормального зрения, он пытался хмельными глазами оценить жгучую привлекательность незнакомки. Большие египетские глаза с блудливой поволокой изучали его с не меньшим интересом. Молодые кружились молча, погруженные в сладкую негу взаимного познавания. В какой-то момент танцевального па, ее налитые губы приблизились до ощущения винного дыхания и с необузданной силой страсти впились ему в полураскрытый рот.
   Серега оторопел, сбился с ритма от шокирующей неожиданности. Пара на какой-то момент застыла, привлекая внимание танцующих. Но, придя в себя – снова закружилась, теперь уже медленней, чем требовала музыка.
  Сергей, не отрываясь смотрел в осовелые глаза дерзкой партнерши. Та тоже не сводила с него плотоядного взгляда. Попав в липкие щупальца соблазна, он даже пожалел, что покинул хмельную мужскую компанию, где средства и цели были все-таки ясны. Теперь он, став центром внимания шептавшейся публики, не знал, как отделаться от подвыпившей дамы. Пошатываясь, она не слышала ничего, кроме звуков танго, и не видела никого, кроме своего визави.
 Вдруг громкая танцевальная музыка затихла, уменьшилась в размерах и пропала. Начальник, заняв свою позицию в торце стола, с недюжинной силой растянул меха, наяривая что-то задушевное. Услышав знакомые звуки аккордеона, Сергей по-гусарски кивнув головой даме, высвободился из ее рук и поспешил к спасительному источнику, услужливо громоздя из зэковской тумбочки пюпитр. Карабасу выходка понравилась, и он тяжелой рукой, освободившись от клавиатуры, пригвоздил гостя к казенной табуретке. Вторая же рука продолжала солировать послушными кнопками инструмента, вызывая одобрительные аплодисменты.
-     Я тут с дамой танцевал…   -   как-то виновато начал пригвожденный, пытаясь вплести жалобу в незамысловатую мелодию.
-     Ну, и что?   -    бездушно буркнул начальник, артистично улыбаясь внимающей публике. 
На его раскрасневшемся лице играли яркие лучики самодовольства.
-      Как -  ну и что?    -    удивился Сергей    -    Мы же с ней целовались!
-      Ну, и что?    -   аккомпанируя себе, твердил начальник    -    Мы с тобой тоже целовались! Прилюдно!
-      Но, я случайно услышал, что это жена генерала!... Вашего прямого начальника!    -    пугливо шептал Сергей, памятуя о злобных выходках самодура.
-      Ну, и что?    -   
Гость понял  -  пластинку заело.
-     Она с многими мужчинами целуется… он привык…  -   низко опустив голову к мехам, пробубнил Владыка
-     Кто привык?  -   переспросил Сергей
-     Генерал…   -

   Долговязый взглядом принялся искать Шалимова. В этом чуждом вертепе, пропитанным кабацкими блюдами, дорогим парфюмом и фирменными сигаретами, вдруг запахло опасностью, и сутулый, вздорный инженер неожиданно показался ему близким существом, на которого можно положиться. Пока Сергей выпутывался из домотканой паутины Карабаса – Шалимова и след простыл.
-      Может галлюцинации?   -    подумал долговязый   -    Надо его разыскать, пора в конце концов выбираться отсюда!
  Сергей неуверенно двинулся по галерее распахнутых камер. Свозь табачный дым то слева, то справа долетал до него женский хохот, заливистым тоном превращающий мрачные темницы в просторные светлицы. Как призыв мифических сирен он манил добровольных арестантов заглянуть в каменное нутро узилища. Кое где раздавался приглушенный звон стаканов и самодовольная мужская речь. В одном из задымленных помещений вдруг мелькнул бежевый пиджак Шалимова. Серж возрадовался ненавистному фетишу и хотел было войти, но свозь дымовую завесу заметил, что инженер сидит на нарах в длинных семейных трусах, расписанных ромашками, а рослая девица с округлыми ляжками, обняв его за шею притягивает к своей груди.
Деликатность момента заставила долговязого ретироваться, он ринулся было обратно, но тут же был схвачен широкоротой красавицей.

-      Ах, вот вы где! А я вас ищу по всему зданию!  -   радостно заулыбалась она, пышной грудью преграждая путь к отступлению. Немедля ни минуты, она жадно прильнула к губам Сержа как к знакомому источнику наслаждений. По силе поцелуя узник понял, что участь его решена, и страстная амазонка просто так его не отпустит. Цепкие пальцы красавицы держали пойманную добычу крепче рук ОМОНА, а довольное лицо уже выражало уверенность в победе.
-      Пойдем быстрей!   -   рванула она его за рукав, безрассудно перескочив на «ты». Нестерпимое желание искоренило в ней всякое приличие, наделив безграничной властью одержимой самки.
Сергей торопливо следовал за воительницей, озираясь по сторонам, боясь встречи с всесильным мужем. Женщина была в самом соку, но патина страха, покрывшая сексапильную фигуру, не позволяла гостю любоваться зыбкими формами. Поднявшись еще на один этаж, они оказались в полутемном коридоре пропахшем свежей краской, дымом и испарениями ресторанной снеди. Ведущая тут же пригвоздила пойманную жертву к стенке и начала жадно целовать, спешащими пальцами расстегивая ему ворот.
Скрипнула дверь - пара затихла. В проеме дальней камеры показались силуэты грузного мужчины и субтильной женщины. Поправляя одежду, они двинулись вдоль коридора к противоположной лестнице.
-      Тварь!   -    прошипела красавица и в отчаянии снова прильнула к губам гостя. 
-      Пойдем!   -   произнесла она отстранившись.
-      Куда?   -    растерянно прошептал Сергей.
-      Пойдем!   -  настоятельно требовала красавица.
Увлекая за рукав обмякшую жертву, она повторяла эти слова тоном, не терпящим возражений.
Воспротивиться экзальтированной даме было небезопасно, тем более в казенном доме, и он нехотя поплелся за гладкими ногами госпожи, с холодом в жилах оценивая их роковую прелесть.
Интуитивно выбрав одну из свободных камер, повелительница, не дожидаясь мужской инициативы принялась расстегивать платье.
  Сердце Сергея, и без того колотившееся от воровского адюльтера, стало биться еще сильнее. Чуя неотвратимую беду, кровь отхлынула от всех конечностей, забрав с собой всю чувственность. Он глядел на почти голую женщину остекленевшим взглядом, лихорадочно соображая, как бы от нее отделаться, избавить себя от фатальной участи. Долговязый готов был провалиться сквозь землю лишь бы вырваться из душного плена казематной нимфы.
-      Расстегни лифчик!    -   услышал он категоричный приказ, отменивший падение в преисподнюю.
-      Какие у тебя холодные руки!
-      На дворе не май месяц   -    робко оправдывался узник, вернувшийся из небытия.
Большие молочные полушария, освобожденные из атласного кружева, тяжело качнувшись разошлись в разные стороны.
-      Возьми их…   -    услышал он требовательный шепот   -   Погрейся…  -   почти просящий отзвук падшей души.
Не дожидаясь действий, дама нетерпеливо схватила охладевшие конечности пленника и наложила на белые дольмены. Они оказались не теплее призванных рук. Видимо, пламя страсти сюда еще не добралось и требовало мужского участия.
-      Ирина!   -   прозвучал за спиной взбудораженный голос.
Сердце Сергея упало.
Он почувствовал себя базарным вором, пойманным с поличным. 
-     Быстро одевайся! Тебя муж внизу ищет, сюда может подняться…
-     Сволочь!   -    коброй прошипела красавица   -    Сам насытился, подонок, а мне не дает!
-     Господи!   -    взмолился невольник, ощущая блаженное облегчение от настигавшей его участи. В дверях, как в киоте, спасительным божеством светился образ Карабаса.
-     Послал все-таки избавление!   -   мысленно перекрестился долговязый.
-     Спускайся по запасной лестнице!  -   скомандовал Хозяин возбужденной женщине   -   Пока Мавр тебя не настиг! Серега, следуй за мной!

    Покачиваясь от перенапряжения, незадачливый гость покорно поплелся за тучным Карабасом, уводящим его от первородного греха неведомыми господними путями.
-     Надо как-то его отблагодарить…   -   размышлял в счастливом спасении Серега    -    Может акты подписать?

    Внизу все также гремел балаган. Они спустились в темный коридор нижнего этажа, где из открытых дверей по-прежнему звенел девичий смех, дерзкие шутки и фальцет уязвленного самолюбия.
Не отставая от Хозяина, Сергей в полумраке заметил голые мужские ноги, бледно светившиеся под знакомым бежевым пиджаком. Семенившие рядом с бульонными женскими, в пылу банкета освободившимися от тесных колготок, они неуклюже несли изрядно выпившего Шалимова по каменной обители Фемиды.
 В окружении лукавых сирен, гордых разнузданным поведением в храме Фемиды, он беспечно нес бутылки с вином, заимствованным с праздничного стола. Пьяная компания шумно следовала в казенные номера, как в дорогие апартаменты, обмениваясь показными любвеобильными поцелуями. Своей чрезмерной раскованностью молодые гости демонстрировали мнимую безбоязненность рабьих душ. 
Долговязый, спешно подтянувшись за Карабасом, прикрылся его широкой спиной.
-     Какая душещипательная идиллия: подкаблучник и амазонки!  -  подумал протрезвевший Серега  -  Нашли все-таки друг друга!
Их беспортковый бенефис в присутствии Хозяина, являл собой великолепное пренебрежение ко всей системе исполнения наказаний!


-     Пойдем выпьем!   -   как нельзя кстати, произнес начальник, привыкший к двусмысленным ситуациям.
-     Хорошо бы!  -   ответил спасенный гость.
После очередного тоста в заверении дружбы и взаимного сотрудничества, Карабас исповедался:
-      Я так рад, что моим гостям здесь весело и уютно… Пусть гуляют хоть до утра! Не часто бывает пансион свободный от несвободных! Такой сегодня праздник!  -   и глянув выпученными глазами на своего визави, добавил:
-     И тебе Сережа, очень рад!   -   
-     Я тоже…   -   Давайте подпишу ваши акты…    -    доверчиво протянул он руку.
-     Какие акты?   -   недоуменно посмотрел начальник, в круговороте событий забывшем о поставленных задачах.
-      О взятии режимного объекта под охрану…   -   спокойно напомнил сотрапезник.
-      Так, твой коллега их подписал…   -   радостно вспомнил Карабас  -   облегченно выдыхая.
-      Вот сука!   -   подумал Сергей, от негодования сжавши горло бутылке    -    Хотя нет…  -   возрадовался он пришедшей тут же продуктивной мысли:
-      Вся вина за подписи в актах теперь ляжет на Шалимова. Объект все-таки режимный!
Скажу шефу честно, без вранья:   
-      Только отошел, а он уже подмахнул своей нетрезвой рукой.
-      Я сегодня как никогда счастлив!    -    произнес красномордый Карабас.
-      Я тоже!   -   повторил бледный гость, и они дружно обнялись.

      Теперь Сергей мирно сидел подле начальника, как нашкодивший котенок, слушая его вдохновенные импровизации. Иногда в яркий свет шумного банкета, щурясь выходил сам Шалимов в окружении полуобнаженных девиц. Подобно Гришке Распутину, он шел за очередной порцией горячительного, прихватывая с собой подвыпивших официанток. Завидев такую компанию, начальник еще больше налегал на клавиши, отвлекая гостей непредусмотренным сфорцандо.   
    Появилась и фатальная красавица Ирина, в несчастной кульминации нашедшая мужа. Она устало свалилась подле него на казенный стул, обреченно налила себе вина и залпом выпила. Изредка искусительница бросала свой вожделенный взгляд на Сергея, от которого тот кукожился, как робкая хризалида. Уменьшаясь в размерах, он пытался исчезнуть, вылететь из ее поля зрения, раствориться мелкой бабочкой в маскарадной мишуре. Под тяготеющим взглядом он еще больше прижимался к Карабасу, своим внушительным видом спасавшим его от похотливой Мальвины.
   Большой начальник тюремного начальника сидел за большим столом, как большой матерый волк, безучастно поглядывающий на мелкое стадо, не обращая внимания ни на красавицу жену, своим своевременным появлением, облегчившим ему поисковую задачу, ни на мышиную возню обслуживающего персонала, ни на примитивные звуки шансона, привычно вырывающимися из-под пальцев Карабаса.
Все шло своим чередом: волки сыты и овцы целы.

   Далеко за полночь некоторые гости стали расходиться. Стулья у помпезного стола постепенно пустели, но из открытых камер, по-прежнему раздавались звонкие голоса, заглушая неутомимую игру карабасова аккордеона. Видимо, счастливые обитатели пенитенциарных номеров не догадывались о существовании времени, а часы в застенках не предусмотрены, чтобы невольники не ощущали его тягучий ход.
   Как только начальник начальника покинул острог в сопровождении услужливого Карабаса, веселый карнавал превратился в настоящий крысиный содом. 
То ли подвыпившие сокамерники шкурой почувствовали уход опасного зверя, то ли им сообщили «малявой» услужливые лакеи, но шум в камерах поднялся неимоверный. Мужчины орали во все горло, смех девиц эхом разносился по всем этажам и коридорам! Периодически выходя к сервированной кормушке, гости шумно встречались у праздничного стола как будто не виделись вечность. Снова лилось вино и шампанское, произносились помпезные тосты, слышались перезвоны бокалов.
   Под разгул праздной стихии, Сергей, решил отыскать потерянного коллегу. Пройдя безуспешно несколько камер, он обнаружил почти бесчувственного Шалимова в окружении полуголых девиц.
Тот уже не отличал товарища от представительниц слабого пола и манящими движениями зазывал его к себе на бесстыжие коленки.
    Сергей снова двинулся к Карабасу как к отцу-спасителю. Тот прижал блудного сына и подал утешительную порцию коньяку. Пришлось осилить тост «на брудершафт». Сергей чтил суровые законы застенков и покорно прильнул к губам Хозяина, своей мягкостью несущие гарантию безопасности.
  По всей длине коридора продолжалось броуновское движение неприкрытых тел, движущихся к столу и обратно пополняя дармовым пайком камерные номера. Когда пьешь в свинарнике, не только свиньи, но и свинарник становятся приятными.
   Долговязый в алкогольной паузе нескончаемых тостов намекнул хозяину на усталость. Тот отреагировал мгновенно, пригласив Сергея в свои личные апартаменты, что было высокой честью для гостя.

     Каптёрка начальника дышала уютом и расположением. Мягкие кресла, покрытые белыми простынями, широкий диван под белым саваном, небольшой телевизор на комоде, зэковское лубочное искусство на стенах, все имело шестизначный инвентарный номер, даже баян на казенной тумбочке был отмечен черной краской цифр на тыльной стороне.
Всё, что нужно для полноценного отдыха шефа в минуту расслабленности, а за белой шторой из ведомственной простыни таился умывальник и скромные кухонные принадлежности. Из не камерного окна виднелись огни фонарей вольной улицы, лихо пересекавшей темные переулки. Номер люкс в казенном доме с видом на районный Бродвей! 


Сергей свалился на тапчан как поверженный текилой павиан, уже не сознавая, как сюда попал. От сумбурного дня и карнавального вечера кружилась голова. Хотелось пить. Сил подняться уже не было. Где-то внизу снова заиграл аккордеон. В глазах и ушах все двоилось. Казалось, что играют уже два аккордеона и как-то по-разному: то один забегает вперед в своей немилосердной импровизации, то другой усиливается в аккомпанементе. Он плыл по мутным волнам сатанинской музыки, одуревший от выпитого и усталости, из которых все явственней проступал соблазнительный образ роковой женщины. Сладкая истома растекалась по его долгому телу. Неведомые женские руки ласкали ему грудь, опускались к животу. Он почувствовал влажные губы черноокой красавицы, запечатленные в инфернальном танце, ее неподдельную страсть, сам подался к ее телу, искупая вину за позорный побег.
Сергея уже не пугала брачная принадлежность фигуристой женщины генералу. Он был как бы защищен детекторными рамками сна от вторжения в их интимный мир потусторонних сил.      
       Но, проснувшись под утро, долговязый вдруг неожиданно обнаружил на казенном диване деликатный предмет женского туалета, вещественно доказывающий мнимость минувшего сна.
-      Может, это лифчик другой женщины…   оказавшейся здесь раньше, в объятиях любвеобильного Карабаса    -    подумал он, отдаляя себя от неминуемой расправы.
Но, внушительные размеры бюстгальтера говорили об обратном.
-      Неужели, она была здесь, когда я спал, и весь этот сладостный сон банальная явь?  - 
-      Боже мой! Она добилась того, чего хотела!   -   негодовал непротрезвевший гость, нащупав расстегнутый ремень и приспущенные брюки.
-      Дерзкая баба! Нужно поскорее убираться отсюда, пока меня здесь не прописали за призрачное преступление. 


   Зловещая, сгущенная неволей тишина, болезненно разливаясь звенящим шумом в ушах встретила Сергея, при выходе из каптерки.
-      Может это синдром минувшего банкета?    -    подумал он.
Но, тишина, не свойственная пенитенциарным учреждениям, продолжала тревожить сердце. Спустившись на второй этаж каталажки, он также столкнулся со щемящей пустотой. Ему стало страшно ходить одному в этом огромном каземате, слушая громкое эхо своих одиноких шагов. Только пропахшие банкетом тюремные стены, напоминали о присутствии мирской жизни в этом злосчастном месте. Все камеры на втором этаже были закрыты и он, как средневековый надзиратель, прохаживаясь по мрачному коридору, заглядывал в глазок каждого застенка, отыскивая мутным взглядом бежевый пиджак коллеги. Невзирая на иллюзорную пустоту казенного дома, почти все зарешеченные номера были заполнены. Непростой задачей было найти в массе бездушных тел фигуру обезволенного Шалимова. В ближайшей к банкетному столу камере Сергею удалось разглядеть безобразный пиджак коллеги, накинутый на девицу, во сне мимикрирующую под бесформенную модель минлегпрома. Рядом, в широких семейных трусах, беспечно храпел профсоюзный деятель.
    С гневом, накопленном за последние дни, долговязый трепал коллегу как тигр косулю. Тот, не понимая в чем дело, испуганно смотрел по сторонам.
-      Поднимайся!...  -   С вещами на выход!    -    приказным тоном конвоира пробасил Сергей.
-      Какой выход?    -    пробормотал с перепуга инженер, разглядывая спящих девиц.
-      На работу пора!   - 
-      Какая работа?   -   сиплым голосом прохрипел Шалимов, не желая покидать будуар   -   Где мы?
-      В тюрьме!    -   ответил грозный голос.
-      Ну, ни фига себе!    -     За что?    -    удивленно бормотал сослуживец.
-      За государственную измену!   -   тоном вселенского судьи объявил долговязый.
Законопослушный Шалимов с перепоя никак не мог взять в толк: где и когда он успел изменить родине. В этой утренней неразберихе он только поскуливал как нашкодивший щенок, непослушной лапой сгребая свои пожитки.
-      За что?   -   продолжал бубнить инженер, нащупывая брюки.
-      Ты подписал «липовые» акты!   -   констатировал карающий орган.
-      Какие акты?   -   недоумевал сослуживец.
-      Государственные акты! Этим ты нанес непоправимый ущерб всей нашей системе, всему ведомству.
От масштаба содеянного Шалимов не мог попасть в брючину. Мятые штаны упали на цементный пол с грохотом портовых болванок. От головной боли лицо инженера перекосилось.
-      Как же быть?    -   виновато прошелестел он сухим языком    -   Я же честный, порядочный человек…    -   оправдывался коллега, подтягивая дрожащими руками неподъемный портфель.
-      Какой ты честный?   -    возмутилась Серегиным голосом вселенская укоризна.
-     Ты изменил свое жене!  -   еще грознее произнес долговязый, нагнетая степень вины гораздо большую, чем за измену родине   -    
-      Так я ж в тюрьме!    -    взмолился профсоюзный босс, не понимая ситуации.
-      Как я мог! Как я мог!   -    бормотал он, стаскивая со спящей девицы родимый пиджак. Цепкие девичьи руки ни в какую не хотели отпускать шалимовскую хламиду и только гневное вмешательство долговязого заставили сонную смириться   -   
-      Как я мог!    -    сокрушался Шалимов, не находя места на нарах
-      Не ночевал дома!    -    осуждающе продолжал Серега, посыпая ядреной солью уязвленную совесть покаявшегося.
-      Что же делать? Что же делать?   -   причитал инженер, оплакивая свою незавидную судьбу.
-      Быстро собирайся!   -   гневно скомандовал долговязый опустившемуся существу   -   
-       Куда?   -   обреченным тоном прошипел Шалимов.
-       На оперативку!  Шеф ждет!  -
-      Шеф ждет! Шеф ждет!   -   как попугай бормотал виновный, неожиданно обрадовавшись, что хоть кто-то его ждет. С трудом напялив на себя всесезонный пиджак и подтянув дрожащими руками распухший портфель, он направился было к двери.
-       Куда?   -    грозно произнес новоявленный надзиратель     -    
-       Как куда?    -    растерянно пролепетал коллега    -    К шефу…    -    виноватым тоном шуршал Шалимов, остановившись у камерной двери.
-       Шеф без штанов не принимает!    -    безучастно напомнил ему коллега, поднимая с цемента мужской реквизит.
Выбравшись в безлюдный двор острога, они молча, по зэковски, шли к Серегиному авто. Долговязый с презрением смотрел на профсоюзного боса, согнувшегося под тяжестью портфеля, как под бременем вины.
-      Один день в тюрьме -  а как меняется человек!    -    грустно произнес Серега   -   А если годы?   -      развивал он свою философскую мысль    -    Скот еще больше оскотинится!
Шалимов, не помнящий своих деклараций, не стал возражать и лишь послушно плелся за коллегой как за суровой мамкой. 

    Стартер спугнул дремлющих ворон, и машина почти бесшумно покатилась к мрачной арке с огромными воротами. Шалимов сидел бледный, обняв двумя руками не в меру раздутый саквояж. Никто не вышел из охранной будки, только где-то на мрачном верху громко щелкнули пакетники и тяжелые двери неволи медленно стали расползаться. 
-       Не приведи Господь сюда еще попасть!   -    взмолился Шалимов, увидев свет расширяющейся свободы. 
-       Не зарекайся!    -    вяло проговорил Серега. 
-       Ты еще в СИЗО не был…
Шалимов с испугом посмотрел на коллегу, знающего толк в жизненных перипетиях.
-       Тебя там тоже ждут…  -   припугнул долговязый товарища.
Шалимов удивленно поднял брови.
-       …как специалиста по актам…    -   добавил Серега с желчью   -   Это тебе не в кабинетах за синусоидами наблюдать как кот за аквариумными рыбками! Жизнь поизвилистей будет…
Инженер побледнел.


В приемной у шефа было душно, людей собралось много. Все гудели как в растревоженном улье. Шалимова трясло. Ему казалось, что о его проступке знают все. Он косился на запотевший графин секретарши, опасаясь попросить воды.
-      Что я скажу людям? Что я скажу жене?    -    сипло бормотал в углу коллега.
-      А ты всю правду скажи!   -    бодро отозвался Сергей   -    Ты же честный!
-      Так и скажи: напился как извозчик, ночь провел в тюрьме, спал с голыми девицами…   -   и тебе поверят!…
Шалимов закрыл глаза.
-       А в доказательство покажи полный портфель алкоголя, выданного за подписи липовых актов. Предъяви на общем собрании свою хроническую порядочность и благонадежность! И тебя снова переизберут на длительный срок – пока одежда не рассыплется… Смени пиджак!