Проходными дворами...

         1

Проходными дворами
мимо крылечек ступенчатых,
мимо плодовых деревьев,
мимо калиток, цветущими ветками пышно увенчанных;
щебнем и глиной,
травой молодою зелёной -
к парку старинному
память приводит влюблённо,
есть в нём собор кафедральный -
пасхальный кулич своевольный,
терем из сказки,
которому вдруг стало больно,
тихой аллейкой
в скамейках полуразобранных
память приводит к надгробиям,
где преподобия
службы служили
над парой овальных гранитов...

Детством мне данное -
и в шестьдесят не забыто...

Знаю подробнее,
кто там в могилах - средь парка...

Грусть моя детская - музыка думами яркая...

Помню сирень,
цепь чугунную  якорной, мощной, под стать...

Два корабля -
мать с младенцем,
и знаю как звать...

Ангела два,
что плывут и летят до сих пор
через печаль мою в Божий,
бессмертный простор...

Помнит земля,
как тряслась,
как собор устоял,
лишь накренясь
на восток -
к нему крайним крестом...

Связь дорогая с городом кровным - навек,
жил в нём Домбровский -
известный всем нам человек,
жил Калмыков,
перечислить всех славных -
так тесно им станет в стихах...

Алма-Ата -
крепость верная
мессы
воскресной
в не грязных сердцах...

Помнит земля
из разломов глядящий
народ
в свято хранящий святыни свои небосвод...

Не до гордыни,
помнит земля кровь невинных,
помнит слух тюрем, врастающий в крик журавлиный...

Город былинный,
строй тополиный,
в горы ведущий
пирамидально из пышноцветущей
долины,
пиками милыми
всем указуя на славу
грации грозной
тянь-шаньских вершин Алатау...

              2

Сердце моё переполнено светлою памятью,
столько имён -
легион,
да и только,
помню сараи крытые толем,
лица, не взятые жизненной замятью,
лесоповалов эхо
и шахт -
Сталина профиль татуированный,
пьяница Ваня с такою
под майкою голубою,
висел на верёвке в сарае...

             3

Бриллиантами рос
с разноцветным отливом
пели крылья стрекоз
в парке самом счастливом...

Над бассейном рос дуб, на него забирались,
от воинственной ветки оттолкнувшись, срывались
в жёсткость стылой воды, замерзали, купаясь без руля и без меры,
приходили к собору на асфальт его серый,
и с асфальтом сливались
и горели тела
под лучами Синая...
Правда вечно жила
в нас, расцвета не зная,
и томились сердца ожиданием Веры,
заклинанием кривды словом: "Прочь маловеры!"

Помню зимний каток, там, где летом под солнцем лежали,
с высоченной горы на коньках на него выезжали,
богатырского шлема туннель оставляя, за мокрой от пота спиной...
Даже сальто случалось выделывать волей досок, раздвинувших лёд...
На ногах оставаться учил парк родной,
с верой в добрый народ...

     4               

Город мой -
хлад и зной,
высь и яма,
я встречаю порой
среди мёртвых прохожих
на улицах кровных
то Бродского,
то Мандельштама,
я дружу со шпаной,
я курю в девять лет без изъяна,
"топит бабушка печку,
дров набрав,
дым идёт"...
Я горжусь пониманием лучших людей Казахстана,
я на ниве добра вместе с ними
тружусь...
Я люблю свой,
нуждой
и виной
заклеймённый народ,
Божий
жизнью в оковах, да в ранах...

                5

Придите в парк,
у Вечного огня
замрите
молчаливо,
сиротливо,
врастите
взором в подвиг дерзновенный
победного
для всех народов дня,
да Жанна д’Арк,
да пламень внутривенный,
вулкан всех героических наитий,
безбедного
в сражениях житья,
я напоён
тем дубосековским, Москву спасавшим хмелем,
я в братство воинов за мир в мирах влюблён...
Я населён
народом, что воспели
певцы великие народов и времён...
Я помню день: стена стояла здесь
из тел живых всех возрастов и наций,
воочию я видел в людях братство
любви к содружеству поклона до земли,
достойным славы
человеческого лика,
шёл ливень проливной,
не очень тёплой лавой,
а люди шли и шли,
и были не безлики,
как воинство небес средь святотатства
тех, что о подвиге святом
забыть смогли...

Прерву свой стих
на том...