Тускнел заход, вкушая гогот птичий,
И зиждил смог на пепелище дня.
Я размышлял, не ведая различий —
Когда я был, и не было меня.
Всё тем путём бежало, что и нынче,
Положим, сто иль двести лет назад:
Седой туман и возгласы по-птичьи,
Январский студ, да бронзовый закат.
Такой же дол — по осени пестрящий,
Готовый весь укутаться под снег,
Цветя в душе; Далёкий чей-то пращур,
Бубнящий песнь в вечернем полусне.
Народ и там, со бранью и зевотой,
Совался в пасть дарёного коня.
И — боже мой! — нашёлся даже кто-то
Кручиной смят — и он взамен меня.
Вся маета нам, верно, только снится,
И грош — судьба, рубившая с плеча.
В конце концов, мы лишь песка крупицы
В пустыне той, что миром величать.
Шагай вперёд, мотай ли всё обратно,
Дай жизнь другим, сведя одних на нет,
Всё будет так: пожарище закатный
И щебет птиц в холодной вышине.
Тускнел заход, вкушая гогот птичий
© Copyright: Алексей Игоревич Блэк, 2019
Свидетельство о публикации №119041207858
Свидетельство о публикации №119041207858
Рецензии