Хюбрис

"Тише, тише, уж близок час мщенья!
Недостоин он снисхождения."

"Риголетто"

И они продолжали, и речь их была горяча,
Обвиняли, кричали, хотели чтоб я замолчал.

А потом заявили:
— Послушай, ведь ты не поэт,
Ты не чувствуешь время, текущее через ладони,
Ты с бессонницей путаешь термин "французский сонет",
Не бываешь счастливым, не знаешь ни смерти, ни боли.

И неясно, каким еще ветром тебя занесло:
То ли нам в наказанье, а может быть просто — назло.

В общем, зря ты, убогий, пред ясные очи вельмож
Средь веселья явился, обрезав течение тоста...
Убирайся, несчастный, поверь, ты ее не найдешь, —
Говорили мне хором Марулло, Чепрано и Борса...

Я не помню, кого я искал: то ль себя, то ли дочь...
Неужели опять будет бить по ушам "Cortigiani"?
И меня убедили, и я им поклялся точь-в-точь
Той же клятвой, которой и мне обещали:

Я вернусь сюда снова, сюда же, но только потом,
В тот же день, я не буду менять ничего ни на йоту.
Нынче что у нас, пятница? Я пропою петухом,
Разбужу домочадцев и просто пойду на работу.

Я ее не найду и себя не найду, — ничего,
Но я снова начну этот день с пустоты и газеты.
А ладони вспотеют от времени, и головой
(Ну хотя бы макушкой)
Я дотянусь до поэта..

— Я вернусь или нет?
— Послушай, приятель, забей,
День сегодня не тот: моросит, и, пожалуй, прохладно...
Растекаясь по меди, кончается звук на трубе,
Некролог возвращению — нот партитурная стадность.