Тень

Всем давно известно, что в мире существует Свет и Тень. Свет любят все: к Свету тянутся деревья и цветы, травы и прочие представители прекрасной флоры. С самого утра, едва Свет пробудится ото сна, откроет свои лучистые глаза, ему уже вовсю поют птицы и радуются насекомые- вот бабочка порхает с цветка на цветок, а вон и милая божья коровка прилепилась к сочному листу, на котором качается блестящая водяная бусина. Все любят Свет, все готовы с радостью его принять. При Свете зреют ягоды и становятся сладкими от удовольствия, яблоки наливаются его теплом и приобретают медовый цвет, маленький ужик нежится в лучах Света, от которого всегда становится уютно как дома. Все обожают Свет, все его ждут.
Ждёт его и бабушка Глаша от своей внучки Сони- просит ее то зажечь лампаду, то печку растопить в зябкие предсентябрьские ночи. Только Соне отчего- то сложно выполнять эти бабушкины просьбы. Она или непременно сломает последнюю спичку в коробке, или обожжет руку, а потом дует на красное пятнышко. Иной раз позовёт на помощь дождь, чтобы дрова как следует промочить. Тогда в эти ночи баба Глаша мёрзнет и спит в носках.
Есть у них в доме старое настольное зеркало прямоугольной формы, в деревянной простой рамке. Откуда взялось это зеркало, чьё оно- об этом не знает даже баба Глаша, а может и просто не помнит. Оно стоит на белой скатерти рядом с хрупкой вазой, в которую поместили сухоцвет. Баба Глаша с проявлением возраста на лице все реже и реже стала смотреться в зеркало, а вот Соню оно тянет словно магнитом. Бывает сидит перед ним часами при тусклом свете лампады, когда бабушка уснёт. Час сидит, два сидит, и тут к полуночи комната начинает заполняться туманом, повеет  холодом, всколыхнутся занавески на окнах... и в зеркале появляется... Тень. Соня раньше что-то слышала про Тень от своей бабушки, видимо, она тоже была с ней знакома, но очень ее боится. Все боятся Тень, никто ее не любит, оттого бедняга и спряталась в зеркале от посторонних глаз. Лишь иногда в полнолуние выглядывает оттуда  виновато и встречает сострадающее лицо Сони. Тень давно чувствует себя изгоем, она тоже чурается людей, хотя ей очень любопытно узнать, что с ними стало. Тень подолгу грустит в одиночестве, плакать она не может с тех пор как ей запретили это делать. А иной раз и разгневается так, что хочет прямо разбить вдребезги это чертово зеркало! Сожмёт руку в кулак, замахнётся... увидит образ бабы Глаши и ... опять ничего не происходит. Рука опускается сама собой. Негоже ведь при старухе буянить. Вот и сидит тихо за тонким слоем амальгамы.
Но надо сказать, что в последнее время Тень немного повеселела. Раньше была совсем одна, а теперь Соня приходит по вечерам на неё посмотреть. Да и Тень стала посмелее, все чаще показывается Соне, которая усаживается напротив в ветхое кресло. Так и переглядываются до утра, пока петухи не прокричат. Сколько бы это продолжалось- неизвестно.
Только в ночь на Хлебный спас все пошло не так. В полночь Соня как обычно пристально вглядывалась в зеркало, а за окном начался такой звездопад, какого раньше и свет не видывал. Баба Глаша в эту ночь спала тревожно, переворачивалась с боку на бок, а потом и вовсе пробудилась. Встала, чтобы воды испить и ... увидела как Соня сидит перед зеркалом, а оттуда Тень протягивает к ней свои  тонкие  будто верёвочки руки. Баба Глаша вскрикнула, упомянула имя Божие всуе. Не могла она представить такое и в самом страшном сне!
Вот и Котофей с огненной шерстью округлил свои малахитовые глаза, словно нечистую силу увидал, выгнул дугой спину, а потом прыгнул на белую скатерть, издавая противный вопль, вцепился в край пятерней и ... сбросил на пол.
Зеркало разбилось. Кот прошмыгнул в угол. Баба Глаша всплеснула руками. Но куда делась Тень никто не видел. Соня тоже пропала вместе с Тенью. Всем селом ее искали, да так и не нашли. Долго ещё по ней тосковала баба Глаша, лила горькие слезы. И в груди все время ощущала тяжесть, словно на сердце лежал груз вины. Но мир не стоит на месте- она взяла себя в руки, вымела зеркальные осколки, постелила свежую скатерть и поставила новую вазу с сухоцветом. Жизнь мало- помалу стала входить в своё привычное русло, некоторая забывчивость делала своё доброе дело, вот только окна дома бабы Глаши с тех пор все реже и реже загорались от Света. И в такие вечера, при зажженной лампаде, баба Глаша краем глаза видела как по старым половицам, словно опущенная в воду, бродит чья-то отвергнутая Тень. Но об этом она никому и никогда не рассказывала.