Боец, прощай

— Иль со щитом иль на щите! Боец прощай! —
Кричит толпа. Цветы к его ногам,

И шепчет девушка, припав к его рукам:
— Прощай, мой бог, прощай, прощай.
Ты в том краю, где жаром стрел и холодом клинков
Разят без страха и пощады,
Храни себя от смерти и оков,
А забывать моей любви не надо.
И если бой твой принесёт тебе покой,
Я здесь оплакивать тебя до гроба буду,
И этот миг, и этот взгляд твой не забуду,
Я с радостью отправлюсь за тобой.

Он обнял сильною рукой, как шторм, без меры.
В чужой далёкий край несут галеры.
Всё дальше, от любимых глаз, что словно Рим,
К ним все ведут дороги, там любим.
И ветер, раздувая его алый плащ,
Несётся к берегу, к её щекам в слезах,
И путаясь в кудрявых волосах,
Ей шепчет голосом родным:
— Не плачь.

И ночи, что без сна в походах,
Сложись в долгие два года,
В боях под жарким солнцем плавясь,
От жажды и от боли маясь,
Готовился решающий тот бой,
Который заберёт его с собой.

Вот он:
Копыта лошадей и лес людей,
Над гривами клубы от пыли,
От раскалённых лат уже поплыли
Туманы золоченых миражей.
И грохот лат, и ропот голосов,
И нервный смех, и ржание животных,
И бряцанье железных поясов,
И запах тел горячих, пыльных, потных.
Нет красоты в кровавой бойне той,
Что захлестнула этот беспредел.
И он так выжить в той войне хотел,
Но ради друга пренебрег собой.
С надрывным лязгом, вскользь по латам,
Стрела мгновеньем дьявола крылатым,
Ворвалась в сердце. Всхлипнул и обмяк:
— И быть мне на щите, да будет так.
Ещё жив, видит небо, дышит через кровь,
Из глаз течёт слеза. Не боль в ней, а любовь:
— Прости, что не дышать тобой, мой милый Рим,
Прости, любимая, нам не стареть двоим…

И принесли галеры труп домой,
Внесли. С победой! Только не живой.
Скорбят друзья. На серебре его щита
Покой руки и мускул красота.
Он-победитель, он-герой, он-бог,
Он смог бы всё, но только жить не смог.

И шепчет ветер ей:
— Жить обещай!

И отвечает девушка:
— Прощай, любимый мой, прощай.