Раненые пташки

                «Человек является рабом своего раннего детства»               
                Л.С. Выготский 
             Так и стоят они перед глазами, первые воспитанники. Их привезли в детский дом из разных городов области. Раньше это был добротный, кирпичный двухэтажный детский сад. Он и сейчас находится в центре города, среди жилого массива; перед домом огромные цветущие клумбы, со всех сторон многолетние деревья. Тот осенний день был хмур, будто ещё совсем не проснулся. Мелкие капли дождя монотонно сыпались на город. Огромные стёкла окон слезливо глядели на тусклый день. И настроение было таким же, как этот невзрачный, серый дождь.
            Принимали воспитанников в изоляторе, большой комнате с двумя диванами. Дети сидели притихшие, испуганные: Маша – с карими глазищами и скорбно опущенными губёнками, смугленькая, неухоженная и Саша – чёрненький, похожий на татарчонка, большой мальчик. У Саши по щекам катились крупные горошины слёз. Я много лет работала в другом детском доме, но не могла смотреть, как насторожённо детки глядят на нас, чужих людей и не воспринимают новые обстоятельства. Мы тоже еле сдерживали слёзы. Детей оформили и повели знакомиться с расположением комнат. Постепенно дом заполнился голосами.
            Я воспитывала двух сыновей, поэтому попросилась работать на группу девочек, сколько можно растить пацанов? Всегда считала, что с девочками легче: они добрее, ласковее. Первостепенной задачей коллектива являлась реабилитация и адаптация детей. Чтобы быстрее проходили эти процессы необходимо было оградить их от влияния матерей, лишённых родительских прав. Девочки-солнышки, хорошенькие, маленькие, но столько пережившие за свою короткую десятилетнюю жизнь. Примерно в этом возрасте они поступили в детский дом, насторожённо испуганные, раненые птички.         
                Марина, самая добрая, умная девочка, о которой всегда вспоминаю с теплом. Они прибыли в детский дом вдвоём с младшей сестрёнкой. Родители – обычные сельские алкоголики, дружно пили вдвоём. Девочкам повезло в том, что мать стала алкоголичкой после того, как родила детей. Такие разные умницы: Марина – худенькая, синеглазая, скромная и Оля – красивая, яркая, резкая, у которой всегда была своя правда. Спорить с Ольгой было бесполезно, я понимала это и говорила ей: «Оля, есть такая поговорка, запомни её: «Упрямство – достоинство ослов.» Ты никого, кроме себя, не слышишь. Научись умению внимательно слушать и слышать!» Сёстры не страдали из-за проживания в детдоме, рядом жила их бабушка, и они виделись почти каждый день. Девочки успешно обучались, вскоре их забрали в подмосковный интернат, где они получили дальнейшее образование и вышли замуж. Каждое лето девушки, две умницы и красавицы приезжают с визитом в родной город к любимой бабушке. Очень радуются встрече с воспитателями, делятся своими личными впечатлениями.
                Галя — маленькая, строптивая. В ней сразу чувствовался сильный характер. После медицинского осмотра её остригли наголо: не по причине того, что вывести насекомых было невозможно – нереально было очистить усыпанные, как перхотью, волосы. Гале дали беленький платочек, так она и ходила непродолжительное время. Светло-русая девочка с голубыми глазами в первый день проявила агрессию: не могла смириться, что остригли, что здесь существуют правила, по которым нужно жить. Каждой поступившей девочке объясняли о поведении в группе, коллективе, рассказывали о правах и обязанностях детей. В один момент Галя заявила: «Не буду я здесь ничего делать, не обязана!» Причины её непослушания узнавали постепенно: пьяная мать ночью выгоняла девочку за водкой. Было очень страшно идти по улице, где за каждым углом, казалось, прятались всякие чудища и протягивали когтистые лапы. Глаза этих чудищ подмигивали из темноты злыми светящимися огоньками. Через некоторое время Галя стала посещать церковь: каждое воскресенье, надев платок и длинную юбку, она отстаивала в храме службу. Некоторые девчонки втихую подсмеивались над ней: «Опять монашка длинную юбку напялила и платочек повязала!» Воспитателей удивлял её фанатизм, смешанный с агрессией, по-видимому, девочка молилась за мать и пыталась усмирить свою строптивость. Сильная, рисковая девушка после женской гимназии окончила колледж культуры и искусств, познакомилась в поезде с парнем и после непродолжительной переписки, без сомнений, уехала жить к нему в тёплые края. Сейчас она мама двух деток, владелица небольшого магазина.         
                Оля, Оленька, маленьким испуганным птенчиком сидела на стульчике и смотрела на всех затравленным взглядом. Это был посыл загнанного в угол зверька, который ожидал от окружающих чего угодно. Она готова была защищаться, не понимая, что опасаться уже некого. У неё красивые зелёные глаза с длинными, загнутыми вверх ресницами, густые волосы до плеч, хрупкая, утончённая фигурка. Оля, чаще всего, была настроена агрессивно, потому что жила в ожидании насмешек: её красивые глазки катастрофически косили. У неё – сильный характер. Такую девочку никто и не пытался унизить. Воспитатели, когда узнали её историю, ужаснулись.
             «Мамка у меня была очень злая! Она меня убивала. Как-то раз пьяная схватила за ноги и со всего размаху – головой об стенку. Я, маленькая, запомнила это на всю жизнь! Мать пила водку, водила мужиков; оказывается, в то время она уже сильно болела и не лечилась, всё ей некогда было. Однажды я сильно испугалась, когда увидела лужи крови, приехала скорая, мамку увезли. Больше я её не видела. Мне сообщили, что мать умерла в больнице». – Оля без слёз, кажется, что совершенно спокойно рассказывает о матери. Её голосок немножко дрожит, когда она говорит о том, как мать «убивала» её. Я поражалась силе характера Оли: девочка старательно выполняла уроки, если что-то не получалось, никогда не бросала начатое дело. «Наверное, за такую непродолжительную жизнь Оля выплакала все слёзы», – думала я и очень жалела несчастную девочку. Оленька оказалась умницей. Такие дети всегда вызывали у меня уважение: они старательно и настойчиво учились. А по ночам им снились кошмары, и
я не раз поднимала полусонную Олю, обнимала и успокаивала. Это ночное говорение детей пугало и настораживало: что же выдавало им подсознание, какие ужасы, от которых девочки во сне несли нечленораздельный бред? Конечно, детей показывали неврологу, которая назначала курс лечения.
              Со временем расцвели девчонки, и Олечка стала настоящей красавицей; в старшем классе прооперировали глазки, и они распахнулись навстречу счастливой жизни, засияли, засветились в ожидании нового, необыкновенного. Оля заулыбалась, на щёчках призывно заиграли ямочки, которые подчёркивали её красоту. Девушка успешно окончила школу и получила направление, как одна из подающих надежды, в Ивановский интернат для детей-сирот.
                Оля, Оленька... Смотрю на фотографии её красивых деток и радуюсь: самодостаточная, с высшим образованием, уверенная в себе красавица, достойная быть счастливой матерью и женой.
                Так уж заведено, что детдомовские дети, как все дети, ждут и любят своих родителей, какими бы ни были их мамки и папки. Скучают. Не все же родители изверги? Есть обычные слабохарактерные алкоголики. Редко какая девочка плохо отзывалась о матери. Конечно, это была запретная тема, зачем травмировать израненные сердечки деток? Были случаи, когда ребятишки адекватно оценивали свершившееся и честно сами рассказывали, что с ними произошло. Редко кто осуждал мать, многие ждали, когда она к ним вернётся.
                На глазах у Насти мать заколола соседа ножом. Девочка видела, как из него хлестала кровь, и он умирал. Настенька, кареглазая умничка, всё время моргала глазами, у неё был нервный тик. По ночам она с кем-то разговаривала. Ей не помогали никакие лекарства. Каждый вечер, стоя на коленях, девочка молилась за свою мать, чтобы ту побыстрее освободили. Она верила, что детская молитва быстро дойдёт до Бога.
                У Оксаны пьяная мама зарезала ножом свою подругу. Девочка, на своё счастье, не видела, как это произошло. Оксана – очень домашняя, у неё сложно проходила адаптация в детском доме. Девочка вела себя отчуждённо, но училась очень хорошо: настойчивая, волевая. Если заходил разговор о родителях, почти все оправдывали своих матерей: им не хотелось знать, что родители -- преступники. Оксана сама никогда не заводила разговор о матери, но осуждала её:
                – Если бы не напилась, дома жила бы, а не в тюрьме. Отсидит, – поумнеет!
                У Лены были и мать, и отец, которые давно не жили вместе. Лена, не стесняясь, рассказывала:
                – Мамка понарожала детей штук пять или шесть и запилась, бросила нас. Отец сильно строжился надо мной: когда я поздно вернулась с улицы, отлупил. Я пошла в гороно, пожаловалась и сказала, что хочу жить в детском доме. Меня взяли сюда вообще без проблем. – Так Лена, высокая, синеглазая, уже сформировавшаяся девушка, появилась в группе. Училась хорошо, особенно легко ей давались гуманитарные предметы. Отец скучал и частенько навещал её. Пришло время Лене выпускаться из детского дома, потому и разоткровенничалась о будущем:
                – Трудно мне придётся учиться, вдруг стипендии не хватит, а пенсию я не получаю: родители живы, мамка неизвестно, где, а папке пятьдесят пять лет. Надо же, как долго живёт! Если бы умер, мне бы пенсия поступала на сберкнижку!
                – Я была шокирована её откровением. Лена в разговорах не хитрила:
                – Терпеть не могу никаких детей. Орут, как ненормальные. Никогда не рожу ребёнка. Не нужен он мне! Без детей жить легче и интересней. –
 Не было у неё, почти взрослой девушки, материнского инстинкта. Девушка успешно окончила пищевой техникум и вышла замуж. Сейчас в их семье маленький, ухоженный сынок.
                Многих детей родители бросили и жили в своё удовольствие без забот и хлопот. Один день я наблюдала за дошкольниками. Самая тяжёлая группа. Тем, кто постарше, можно объяснить, внушить, а здесь… Ужас! Вот где видны последствия сиротства при живых родителях. Детки, брошенные до трёх лет, отстают в развитии – это аксиома. Их так и называют: зэпээрки, то есть с задержкой психофизического развития. Самой тяжёлой детской психотравмой является предательство родителей, их развод, насилие, смерть близкого человека. Ощущение безнадёжности вызывает самые тяжёлые заболевания, так как у детей не сформированная, ослабленная психика. В дальнейшей жизни многие из них будут несчастны и агрессивны, у этих деток нет доверия к людям и миру.
                Наступило время сончаса, ребятки никак не засыпают: один мотает головой из стороны в сторону, другой катается по кровати. Они долго не успокаиваются, невозможно каждого обнять или взять на руки. Тогда я запела колыбельную, по-видимому, они никогда её не слышали и притихли. Вечером было ещё хуже. У многих были компульсии: навязчивые движения. Кто-то мотал головой из стороны в сторону, другой крутил руками, один мальчик катался по кровати. Девочка ковырялась в ухе, мальчик в носу: они не знали, куда девать свои ручонки. Стемнело, а детки не засыпали. Тогда я шёпотом начала читать молитвы. Наверное, непривычный, тихий шелест губ отвлёк их от навязчивых действий и понемногу, потихоньку дети заснули. А я мысленно рассуждала о несчастной судьбе ребятишек и их непутёвых мамках, из-за которых у малышей отставание в развитии, у некоторых косоглазие и куча разных болезней. Возможно, многие из детей будут учиться в специализированной школе и не получат полноценного образования. Что ждёт их в дальнейшем, кого винить за исковерканное детство и судьбу? Маленькие, выброшенные из семейного гнезда, раненые пташки.