Архетипичная история

И вода глубока в чёрном озере, беспредельна и холодна.
И когда король смотрит в озеро, он не может увидеть дна.
Видит блики, сплетение волн и тугих корней.
Видит тень размытую в глубине.
Отражение облака, похожее на скелет,
и себя, постаревшего за последние двадцать лет.

И когда чудовище поднимается из воды,
и его плавники оставляют в песке следы,
оно смотрит в небо – так люди глядят в окно,
и не видит солнца, а видит дно,
где белёсых призрачных панцирей аммонитовых тонок нож,
видит дно – не коснёшься, не донырнёшь.

И морщинками рябь разбегается по воде.
Всё должно решиться сейчас и здесь.

Потому что чудовище – это часть, безуминка короля,
та, где вечная тризна, сыра земля,
а в земле этой тёмной друзья лежат.
Та частица, где поле охватывает пожар,
где звенит, ударяясь о воздух, оперение вражьих стрел,
где мясной запах крови больней, острей.

Потому что король так долго его искал,
что белёсая изморозь проклюнулась на висках,
что чужак на него из воды глядит,
что чудовище в озере
и у него в груди.

Золотятся копьё и клыки в закатных косых лучах.
И, конечно, должно закончиться всё сейчас.

Потому что чудовище ждёт двадцать зим, истекая тьмой,
потому что король, на какую-то часть, но оно само.
На ту часть, где оно наблюдает за стаей рыб,
извлекает из глотки раскатистый трубный рык,
где оно, извиваясь, вползает под свод камней.
Где оно не боится смерти,
того, что в ней.

Потому, что его мысли кружатся, словно планктоний рой,
и устало оно не меньше, чем сам король,
жёлтым выцветшим глазом глядеть из-под прозрачных век.
Потому что в нём тоже живёт чудовище –
человек.

Они смотрят друг в друга долгий-предолгий миг.
Где погибнет сегодня один, там родится миф.

Всё решится скоро. Уже вот-вот.

Бережёт тишину серебристый саван озёрных вод.