На Голгофе

Стоял народ, он был неумолим,
А над Голгофой собирались тучи.
Венец терновый, как страдальца нимб,
Терзал Мессии голову колючий.

Желание зевак - Христа  распнуть,
Даруя жизнь  разбойнику Варавве.
Удел  Христа же – только  смертный путь
К нечеловеческой над ним расправе.

Дождя, дождя, всего глоток  воды 
C её всепримиряющей остудой –
Вон, на себя вершителя бразды
Взял сотник Кассий Гай широкогрудый.

Но люди ли сгрудились у креста,
В предчувствии живой горячей крови?
Когда Лонгин копьем пронзил  Христа,
Иисус был полон к той толпе любови.

Легионеру обожгло глаза,
Росою алой оросило брови.
А  глаз слепой, прозрел он – чудеса
Ему Христа явила капля крови.

Раскаты грома, молнии вослед,
Египетскою тьмой холмы укрыло.
Померк земной внезапно яркий свет,
И в ужасе толпа зевак застыла.

А что Голгофа, не её вина,
Что местом казни выбрали вершину.
Была не в силах облегчить она
Страдания божественному сыну.