Я подвесился так, что поймать не могли...
и болтался в ночи, не касаясь земли,
прощевая «пока, мол, привет ли»,
делал вжики и мёртвые петли.
За луною, за тою её стороной,
я блевал кровозвёздами в бездне честнОй,
прямотолками, и каждочасно
было ссыкотно, поздно и классно.
Крахолёт мой, постывшая гордость моя,
вот бы отдыха-смеха да нюха-житья,
пусть, и где этот звон, если глухо,
не прошарить хозяину нюха.
За дыханье, вобравшее лиственный лес,
и за небо, в котором что Бог, то он без
мозгового отцовства, но просто –
сын беды, обитаемый остов,
я держусь по натянутой нити дождя
за покатую землю, по небу идя,
я всё помню всей мыслью простою,
что живу и как смерти не стою.
Я подвесился так, но спустился звеня
прямо в дождь за окном, разбудивший меня,
прямо в явь, где так сонно и снова
я б не сбылся, не сделал такого…
Уж черешня ты, жизнь моя, не отвали,
хороша ли, плоха, а что ничто – без земли,
и когда её сдавишь в ладони –
самый сок, самый свет в телефоне.
Ты звонись, ты зови мне почаще давай,
ты ночуй в голове мне, ты в сердце дневай
грустно – весело, призрачно – здешне,
ты живи просто, если черешня…
Свидетельство о публикации №119040400388