Глаза у тебя, как радуга после слёз...

глаза у тебя,
как радуга после слёз,
и дыхание теплое,
как прибой, в начале июля.
зачем понапрасну считать
сколько на небе звезд,
и размышлять о том,
чего не случится боле.

объятие твоё,
как глоток воды в плюс тридцать,
и даже если все выпить,
должно еще немного остаться.
на улице фонари,
как посыпка для куличей на пасху,
стук колес,
болит поясница,
и где-то вдалеке
поет последняя птица.

наша с тобой любовь
словно испанская крыша.
кричи или нет -
все равно никто не услышит.
встречаться с тобой так же страшно,
как входить в океан по пояс,
впервые,
и слушать один и тот же обман,
и твой голос
в ночном перерыве.

он такой же глубокий и страшный,
как твои слезы, как горе, обуза.
жизнь стирает воспоминания о тебе,
так же, как море смывает мои следы
на песке под запахи блюза,
где никогда не гуляли с тобой вдвоем,
где не дули друг другу на пальцы,
обжигаясь сигаретным огнем,
где не жаловались друг другу
на гнилые персики,
что продает старая женщина за углом,
у которой лицо и руки будто измазанные углем,
и которые мы все равно съедали на завтрак
или же днем.
где не сидели на маленькой террасе
до рассвета вдвоем,
и где не ели домашнего печенья
с горьким,
жареным миндалем.

такая история не для нас,
ведь мы слишком похожи
друг на друга, на холод,
пытаемся быть моложе.
только порою вскрикну в ночи - "о боже",
а ты не проснешься,
потому что завтра рано вставать на работу.
и тогда я подумаю, что мы похожи на рану,
которая цветом похожа
на цвет зари на краях забора,
и даже случайно
или нарочно уроню горшок с моим любимым цветком,
который ты подарил мне как эпиграмму,
и земля разольет по ногам голубым молоком.


был солнечный день,
мы сидели у моря,
дул ветер,
ты сидел почему-то угрюмый,
но страшно весел,
ты ел персики,
сок лил по губам слишком жадно,
потом вытер салфеткой рот
и взглянул на меня отрадно.
твоя кожа стала теплого
песочного цвета корицы,
а глаза стали в два раза
голубее и чище.
ветра не было,
были только твои ресницы,
в голове у меня щебетали
незримые птицы,
и опять о себе напомнила поясница.
и твой скрежет зубами
в ночи
от пылающей страсти,
вздохи, стоны,
слова любви на моих запястьях,
в таких искусанных,
облачных, мокрых.
хоть ты так ни разу меня не касался.
я хочу быть с тобой и
вдыхать твой небрежный запах,
и знать, что лишь я видела
как ты плакал.
для других ты гора,
в вечном потоке счастья,
а для меня показатель
абсолютного отсутствия власти,
над собой,
над своею дурманящей нежностью,
которую сам ты порой не хочешь мне отдавать,
хоть засыпаешь каждую ночь
с мыслью о моих волосах,
и о том,
как я затягиваюсь первой сигаретой,
подожженной последней спичкой в твоих слабых руках.