Персонажи с натуры

Оригинал записи тут https://vk.com/wall-120581406_341

Писательский «полет фантазии» часто подкреплен прочной жизненной основой. Например, самые известные литературные герои имели своих реальных исторических прототипов, с которых и были списаны.

ГРАФ МОНТЕ-КРИСТО

Своего Эдмона Дантеса Дюма списал из опубликованных судебных хроник. В реальности изощренного мстителя звали Франсуа Пико, и он действительно по ложному доносу сел в тюрьму на 7 лет. Его возлюбленная после двухлетнего ожидания вышла замуж за одного из участников оговора. В тюрьме Пико прорыл ход в соседнюю камеру, где жил священник Тори (прототип аббата Фариа). Он открыл заключенному тайну миланского сокровища незадолго до смерти. После выхода из тюрьмы Пико нашел клад и еще 10 лет мстил за поломанную жизнь под другим именем. Как мы видим, даже в деталях роман очень напоминает оригинал. Однако Дюма не нравилось, что прототип был сапожником, и он подобрал своему герою более «романтичную» профессию. Да и клад писатель отправил на остров. Судьба прототипа оказалась печальнее судьбы Эдмона: Пико в итоге был убит одним из тех людей, кому он планировал отомстить, но не успел.

ЖЮЛЬЕН СОРЕЛЬ

Похожая история создания и у другого французского литературного персонажа – героя романа «Красное и черное» Стендаля. Своего Жюльена автор, как и Дюма, «выловил» из уголовных хроник, и звали его в реальности Антуаном Берте. Впрочем, Жюльен все же имеет не так уж много общего с Берте. Если реально живший человек был примером антигероя, то Стендаль сильно «исправиль» списанного с него персонажа. К честолюбию и гордыне он подмешал находчивость и раскаяние. И литературный, и исторический персонаж казнены, однако книжный герой подходит к моменту смерти раскаянным. Таким образом, Стендаль не просто увековечил в книге, но даже героизировал отпетого мерзавца. Впрочем, сюжетный ход с раскаянием тоже пришел к писателю из судебных дел того времени: в 1829 году убийца своей любовницы Адриен Лафарг раскаялся и сам просил назначить себе смертную казнь. Эти криминальные истории Стендаль мастерски приправил трагизмом социального положения человека в обществе, создав роман «Красное и черное».

ШЕРЛОК ХОЛМС

«Папа» легендарного сыщика и его дедуктивного метода писатель Артур Конан Дойл никогда не скрывал, что списал своего Шерлока со своего друга Джозефа Белла. Причем реальной канвой послужил лишь образ доктора Белла, а сюжеты были плодом воображения Дойла. Белл был шотландцем и практиковал хирургию в Эдинбурге. Он стал известен и любим в народе, потому что никогда не отказывал бедным во врачебной помощи, а также применял свой уникальный метод определения причин болезней по деталям одежды, манерам, внешнему виду человека. Белл безошибочно определял, кем по профессии был его пациент и какой образ жизни он вел – его «метод» стал прототипом того самого дедуктивного метода, развитого в произведениях Дойла. А самое интересное – Джозеф Белл при каждом удобном случае закуривал трубку – это стало одной из узнаваемых деталей книжного Холмса. Хирургу, как и списанному с него персонажу, пришлось иметь отношение и к криминалистике: он был консультантом Скотланд-Ярда в 1888 году по одному из эпизодов Джека Потрошителя.

РОБИНЗОН КРУЗО

Александр Селькирк в своей жизни прославился разве что ссорами, любовью к алкоголю и множеством интрижек. Что у него может быть общего с Робинзоном – находчивым и стойко преодолевающим трудности островной жизни моряком? Шотландец Селькирк был боцманом и постоянно скандалил с капитаном корабля. Во время одной из ссор он в шутку потребовал его высадить. Но капитану надоел его вспыльчивый характер, и он выполнил требование моряка на первой же попавшейся суше – на островке возле берега Латинской Америки. С 1704 по 1709 годы Селькирк выживал на острове, после чего с попутным кораблем вернулся на Родину. Там он продолжил пить и цеплять красоток в трактирах. За рюмкой он рассказал о своем путешествии журналисту Ричарду Стилу. А Даниэль Дефо узнал об истории Селькирка уже из вторых рук – прочитав статьи Стила в газете. Писатель романизировал историю моряка, добавив ему качества, которые и должны быть у положительного литературного героя. И читатели никогда не узнали, что прототип Крузо по возвращении с острова провел жизнь, достойную еще одного романа: он продолжил плавать в качестве моряка и имел стычки с пиратами, в одном из таких путешествий умер от болезни и был похоронен в океане к западу от Африки, поддерживал отношения сразу с двумя женщинами, которые после смерти Селькирка назвались законными женами и претендовали на наследство.

ДУРЕМАР

Алексей Толстой так увлекся переводом сказки Карло Коллоди, что сделал целый «литературный ремейк», обработав его историю на свой лад. Откуда же в книге «Золотой ключик» взялся Дуремар, которого нет в оригинальной версии? Оказывается, за 40 лет до написания сказки в Москве жил известный французский поклонник гирудотерапии с похожей фамилией – доктор Жак Булемард. Неизвестно, было ли его лечение успешным, но прославился он в первую очередь тем, что каждый сеанс был больше похож на шоу Булемарда и его пиявок. Причем он не гнушался продемонстрировать процесс лечения на себе, цепляя пиявок себе на кожу для пущей наглядности метода. Доктор в историю не вошел, зато его образ с пафосом ворвался в советскую литературу практически в неизмененном виде.

НАТАША РОСТОВА

Лев Толстой признавался, что прототипами его героини стали его жена Софья и ее сестра Татьяна Кузьминская. Но по письмам и мемуарам многие исследователи говорят о том, что Софьи там нет и в помине, а Наташа – это художественный образ его свояченицы. Несмотря на то, что женщина была замужем, а он был женат на ее сестре, их теплые отношения можно было назвать не меньше, чем платонической любовью. Тонко выписанный детальный образ Наташи Ростовой – любимого персонажа автора – практически скопирован с его подруги Татьяны. Сама Татьяна Кузьминская, судя по ее мемуарам, с огромной благодарностью и достоинством относилась к чести быть реальным прототипом героини «Войны и мира».

ДРАКУЛА

Сложно представить более популярного антигероя. Однако даже у демона во плоти был свой вполне земной и человечный прототип – князь Валахии Влад ІІІ Цепеш. Примечательно, что Брэм Стокер ни разу не называет своего Дракулу земным именем «Влад» и дает крайне размытые отсылки к румынскому правителю, хотя словосочетание «Влад Дракула» прочно укоренилось в ассоциации с этой вампирской историей. Реальный прототип «виноват» лишь в том, что унаследовал от отца прозвище «Дракон», что по-румынски звучит как «Дракул». Трансформация «Дракул» в «Дракула» произошло потому, что последнее обозначает «сын дракона». А прозвище символизирует всего лишь тот факт, что отец Влада ІІІ являлся рыцарем Ордена Дракона. Гораздо более зловещим является прозвище «Цепеш», которое обозначает «Колосажатель». Но появилось оно уже после смерти князя, что говорит о попытке дальнейших правителей очернить эту историческую фигуру. Хоть прототип Стокеровского вампира и знаменит достаточно кровавым правлением, по своей жестокости Влад ІІІ остается далеко позади других европейских монархов с их многотысячными казнями политически несогласных масс.

© Марина Удальцова, 2017 г.