Остракон

Вот и кончено, лупит по стеклам лохматый снег,
Хоть бы звонче, но звук его заглушает темень.
Для чего же устроен на свете так человек,
Что не слышит себя, выбирая подчас не с теми
Оставаться и жить? Когда ради и вопреки
Черновыжженным плацем идут в никуда минуты.
Человек выбирает сознательный остракизм,
Лишь бы только не выдать себя самого на суд им:
Ибо эти минуты затягивают на дно,
Хуже мёртвой петли, нет опаснее сожалений!
От случайностей мира себя оградив стеной,
Человек понимает не сразу, что сам он пленник,
Что своими руками устроил себе тюрьму,
Расколов чашу жизни в погоне за черепками.
И живёт сообразно общественному уму.
Чья-то воля чужая на шее висит, что камень:
Но привычная роль. С ней свыкаешься до того,
Что въедается маска, как в старческий палец - перстень,
Во вдовстве не снимаемый даже, который год
И ни жеста нельзя, ни движения против шерсти.
За движением боль будет следовать, словно гон
Настигает, стервятником треплет ошмётки нервов.
И в дорожную грязь из руки будет остракон
С новым именем каждый раз падать, как самый первый.
Сколько было уже, сколько будет имён таких,
Позабытых, предсказанных зря на кофейной саже?
Талый водоподтёк на стекле оставляет штрих,
Из осколков своих человек составляет чашу.