Фотокарточка

Рассказ занял 4-е место в 74-м конкурсе Международного Фонда "Великий Странник – Молодым".


      – Привет, «маленькие», рады видеть вас, – раздалось в наушниках шлемофона Николая.
    Так на общей частоте со звеном истребителей Як-3 поздоровался командир штурмовиков, когда они встретилось в воздухе в заданной точке.
    – Привет, «горбатые», прикроем сверху. Работайте спокойно, – приветствовал коллег командир звена «яков».
    «Горбатыми» лётчики-истребители называли штурмовики Ил-2 за выступающую двухместную кабину пилота и заднего стрелка, которая издалека и в самом деле чем-то напоминала горб на корпусе «ильюшина».
    – Принято! – ответил ведущий «илов» и обратился к своим ведомым: – До начала атаки тишина в эфире!
    – Внимание! Моя пара работает восемьсот, вторая – семьсот метров, – командир звена истребителей распределил высоты между Николаем и остальными лётчиками. – До встречи с «худыми» хранить радиомолчание!
    Разойдясь по заданным высотам, штурмовики и прикрывающие их «ястребки» взяли курс на запад.

    В то утро, 23-го июня 1944-го года, части 3-го Белорусского фронта и авиационные полки 1-й воздушной армии приступили к выполнению Витебско-Оршанской наступательной операции – одного из этапов операции «Багратион» по освобождению Белоруссии от немецких войск группы армий «Центр». История сыграла с фашистами злую шутку: почти в это же самое число июня, но уже в 1944-м, также утром, когда фашистская Германия напала на СССР, наша Родина нанесла ответный удар, который решил исход этой страшной войны.

    Но Николай в тот момент об этом не думал. Он был всего лишь лётчиком-истребителем, младшим лейтенантом, ведомым в своей паре. Утром перед ними поставили чёткую задачу: прикрыть штурмовики Ил-2, которые с воздуха должны поддержать части, перешедшие в наступление по всей линии фронта. Советские подразделения, до поры до времени таившиеся в лесах и ничем себя не выдавая, внезапно пришли в движение. Пролетая над нашей территорией, с высоты Николай видел, как вся эта сила ожила и приготовилась обрушиться на врага.

    Через семь минут полёта самолёты с красными звёздами оказались над огненной чертой соприкосновения с немецкой линией обороны. Артиллерия поработала здесь на славу, но огневые точки противника, уцелевшие после артподготовки, не давали пехоте встать в полный рост и продолжить наступление. «Илы» выстроились в «круг» и начали методично подавлять их огнём. В первом заходе штурмовики обработали свои цели реактивными снарядами и пошли на второй круг, чтобы затем пустить в ход авиационные пушки и пулемёты. Наблюдая за тем, как «илы» уходят на вираж, Николай услышал в наушниках шлемофона голос командира звена:
    – Внимание, на два часа – четвёрка «худых». В бой не вступать, прикрывайте «горбатых».

    «Худыми» наши лётчики называли немецкие истребители Мессершмитт Bf-109 за их тонкий фюзеляж, который сужался к хвосту. Николай повернул голову в сторону, где на воображаемом циферблате часов была бы цифра два, и увидел четыре чёрные точки, которые шли выше и быстро приближались. Используя преимущество в высоте, они стремились к штурмовикам, пока те «висели» на развороте.

    Пара командира звена, будучи выше Николая, на высоте восемьсот метров атаковала вторую пару немецких истребителей и отогнала её от «илов». Первую пару «мессеров» она пропустила, чтобы на высоте семьсот метров её встретила пара Николая. И та, не вступая в затяжной воздушный бой, своим огнём также не дала «худым» выйти на дистанцию прицельного огня по «ильюшиным». Вторая пара 109-х тоже благоразумно ушла на вираж и готовилась к повторной атаке.
    – Спасибо, «маленькие», – прозвучал в шлемофоне голос командира штурмовиков. – Продержитесь ещё немного, мы заканчиваем. Контрольный заход и всё!
    – Работайте на совесть, прикроем! – ответил командир звена Николая.

    В эфире в тот момент творился сплошной бедлам: радиоволны немецких лётчиков пересекались с нашими на одной и той же частоте. В наушниках шлемофона было слышно, как вражеские пилоты, словно собаки, лаялись между собой на своём жёстком немецком языке. К этому моменту один из «худых», подбитый парой командира звена, уже устремился к земле, оставляя за собой шлейф густого чёрного дыма.
Когда «горбатые» почти закончили работу, раздался окрик ведомого из командирской двойки, что была выше Николая:
    – Двенадцатый! Ещё одна пара «худых» – на шесть часов! Идут со стороны солнца!
    – Понял, десятый, встретим! – ответил ведущий Николая.

    Николай вывернул голову в указанном направлении, но из-за солнца, слепившего его, ничего разглядеть не смог. Лётчики люфтваффе часто применяли подобную тактику воздушного боя, когда помимо основных пар истребителей, ведущих схватку, на высоте дежурили немецкие асы. Они вступали в схватку лишь тогда, когда германским пилотам не удавалось сходу выполнить задачу и удержать в атаке преимущество. Тогда эти лётчики, как сейчас, сваливались на противника с доминирующей высоты, используя своё превосходство в высоте и скорости. Такая тактика низменно себя оправдывала, она приносила результат – советские пилоты не всегда успевали вовремя среагировать на их появление.

    Через пять секунд истребитель Николая накрыла тень атакующего 109-го, и вокруг его «ястребка» в воздухе пронеслись трассирующие следы пуль и зарядов пулемётов и авиационной пушки «худого». В тот же момент Николай рукоятью управления крутанул «бочку»* и вслед за ведущим попытался уйти на вираж, но было поздно. Сквозь рёв двигателя и шум винта послышались глухие звуки – очереди «худого» забарабанили по корпусу «яка». Они рвали его обшивку. Немецкий истребитель обстрелял Николая, пронёсся выше, и ведомый фашистского аса завершил групповую атаку. Очереди его пулемётов пробили колпак кабины, и левое плечо Николая пронзила острая боль. Рука сразу потяжелела. Но хуже было другое – заряды этого «худого» пробили левое крыло истребителя: из крыльевого кессон-бака начали вырываться маленькие язычки пламени. В шлемофоне раздался голос ведущего:
    – Коля, ты горишь! Уйди в облака, сбей пламя, прикрою!

    Но все манипуляции ручкой управления оказались тщетны: самолёт не слушался её движений. Очевидно, помимо того, что второй «худой» поджёг Николая, его очереди повредили тяги хвостового оперения самолёта: элеронов высоты и горизонтали. Теперь Як-3 Николая с полыхающим подбитый крылом, стремительно теряя высоту, устремился к земле. В этот момент воздушный бой шёл уже над территорией, где наступали наши части. Можно было покинуть горящий самолёт и на парашюте спуститься на землю. Но раненый в плечо Николай не мог открыть колпак кабины. От сильной боли темнело в глазах – она не давала поднять отяжелевший от крови рукав лётной куртки

    Николай взглянул на фотокарточку жены, которую вместе с письмом получил два дня назад. Он прикрепил её на приборный щиток своего «яка». На него смотрели любящим взглядом Лариса и дочка Ольга, которая родилась совсем недавно. «Простите меня! Я люблю вас!», – мысленно обратился Николай к родным, глядя на фото. На глазах появились слёзы. Время замедлило свой ход, секунды растянулись в минуты. Но, несмотря на это, стрелка альтиметра на приборном щитке истребителя неумолимо вращалась, приближая землю и неминуемую смерть! Когда стрелка прошла отметку в шестьсот метров, Николай отчётливо услышал голос любимой:
    – Если погибнешь, домой не возвращайся! Нам с Ольгой ты нужен только живой!

    Это был тот самый мягкий и нежный голос, которого он не слышал уже больше года. Не слышал с тех пор, как приезжал к жене в тыл. В ту ночь любви они зачали Ольгу. Знакомая интонация и голос любимой перевернули внутри Николая всё, они придали силы! Он сорвал с приборного щитка фотокарточку любимой и зажал её зубами! Почувствовав прилив сил, Николай отстегнул ремни крепления к сиденью и дёрнул за рычаги крепления колпака кабины. И те поддались! Колпак отъехал назад, и холодный свежий воздух июньского утра, который ворвался внутрь, ещё больше придал желания жить. Превозмогая боль, Николай перевалился через борт кабины горящего «яка». Держась рукой за колпак, он поджал под себя ноги, чтобы те не ударило хвостовым оперением самолёта, и выпрыгнул. Ладонь сразу же нашла заветное кольцо! Рывок рукой! Купол парашюта с громким хлопком раскрылся, и Николай, наблюдая в холодном утреннем небе, что творится вокруг, начал медленно спускаться на землю.

    «Илы», которые они прикрывали, уже без потерь уходили в сторону своего аэродрома. На помощь «якам» пришло звено Ла-5, работавшее неподалёку. Благодаря его появлению, в небе стояли шлейфы дымов от сбитых немецких истребителей. Судя по их числу, мало кто из немецких асов, с которыми они сегодня встретились, приземлится на своём аэродроме. Звено Николая выполнило свою задачу.

    Когда он оказался на земле, парашют сразу потащило в сторону, но подоспевшие пехотинцы поймали Николая и помогли отстегнуть лямки. Один из бойцов попытался вынуть зажатую зубами фотокарточку Ларисы и Ольги, но Николай резким жестом его остановил. Лишь убрав фото в планшет, он позволил пехотинцам себя перевязать.

    В госпитале Николай написал Ларисе, как её фотография спасла ему жизнь. Ответ любимой поразил. В строках письма она написала: «Милый, в то утро ни я, ни наша Ольга не могли спать. Мы словно знали, что с тобой случилась беда. Умоляю, дорогой, береги себя ради нас. Любим и ждём!» Когда Николай поправился после ранения, он вернулся в свой авиаполк и встретил победу уже в Венгрии. Через год он, наконец-то, обнял Ларису и дочку Ольгу и, нежно прижимая к себе самых дорогих людей, держал в руках ту самую фотокарточку.


*«бочка» — фигура пилотажа, при выполнении которой самолёт вращается относительно продольной оси полёта на 360 градусов с сохранением направления движения.

10.05.2016
© Сорyright