Глава 1-5. В краю Серебряных Гор и Огненной Земли

Наутро Камышовый Кот раздобыл-таки где-то мёд Диких Пчёл, и Тихиро с Понье смогли всё же порадовать друзей вкусносладким завтраком из плодов приютившего их хлебного дерева. Упаковывая в багажник своей двухколески спальный коврик, Микула не удержался и снова спросил: Так куда мы всё ж таки направляемся?
– Мы направляемся, мой непоседливый друг Микула, – многозначительно протянул Латиго, – в край Серебряных Гор и Огненной Земли. В места моих предков. На мою родину, славную Аргентину. Если повезёт, и все мои остались в родном лесу, я уверен, они сразу заключат нас в свои тёплые объятия, – добавил радужный удав.
Белочки переглянулись и на всякий случай синхронно запрыгнули в свой вагончик, по счастью прицепленный к повозке Коче. У Беньямина неприятно пробежала волна по позвоночнику и предательски вздыбила шерсть от загривка до кончика хвоста. Но никто этого не заметил. Мускулистая парочка ирландских Тинкеров усмехнулась поэтическому слогу удава. А Ежи вслух заметил: сам-то понял, че сказал?! Может ни к чему эта двусмысленность после вчерашних историй?!
– Щ щ, да понял я уже! – зашипел Удав, и неловко заулыбался, выказывая всем своё полнейшее дружелюбие.
Вся команда с новыми силами и в добром расположении духа двинулась в путь.
Лишь Боян не унимался. Его до сих пор тревожили вчерашние тени. – Таллия, Таллия, – догнав, тихонько спросил он, – а ты-то, откуда знаешь про то, что хуманы через большую воду как-то перебрались?
– В тех местах, откуда я родом все это знают. Там повсеместно обитали самые ненасытные, самые человечные хуманы. Мы с моим милым Патриком родились на скалистом маленьком острове прямо на берегу этой самой Большой Воды. Так вот, к примеру, хуманы с соседнего острова немногим больше нашего и вовсе присвоили себе четверть всей планеты, всех животных и хуманов там живущих. Даже снег замерших морей на краях земли принадлежал им. Лучше больше не будем об этом. Хорошо, Боян?
– Хорошо, Таллия, больше никогда, – согласился Боян и снова принялся скакать на своей двухколеске по валунам и поваленным деревьям, перелетая ручейки и овраги, иногда даже запрыгивая на крыши вагончиков, чем очень забавлял своих друзей-артистов. Солнце сквозь кроны качающихся деревьев сотнями прожекторов металось по импровизированной каменистой эстраде. Листва аплодировала новым трюкам неутомимых братьев бобров.