Глава 1-2. Скачки у Большого Огня

Ленивцы с Опоссумами помогали демонтировать и складывать в повозки шатер, Кайманы с Ягуарами собирали и укладывали ветки в большой костёр, Туканы с Муравьедами готовили угощение, местные музыканты подстраивали свои инструменты в тон с бандурой маэстро Ежи. Но детеныши начали свои скачки, не дожидаясь официального открытия праздника. Они кувыркались, скакали и прыгали, пытаясь каждый на свой манер воспроизвести цирковой номер с ужимками и прыжками ужасных минихуманов. Они смешно рычали и радовались тому, что получается очень похоже. За тем зверята решили выяснить, кто же из них больше других восхищается бесстрашием великого дрессировщика Латиго Асотэ. Оказалось, что все.

Вскоре труба старшего Тапира возвестила о начале торжества. В черное небо ворвался Большой Огонь. Все пустились вскачь. Прогретая за день земля подымала пьянящие ароматы сочных трав. Ночные цветы, сменив своих братьев и сестер, раскрылись навстречу сумеркам. Искры костра чертили над головами зверей тайные знаки. Ветер с реки ерошил перья и трепал шкуры. Цикады били в свои барабаны по всей равнине. Лапы и крылья, скачущих  вокруг  костра,  согласно  вторили  им.  Пламя пульсировало в ритме свободной стаи. Насекомые, влекомые огнем, отражали его от своих крыльев бесконечным калейдоскопом, умножая и раскрашивая тысячи небесных огней над головами животных. Коче любил смотреть на скачки. Его сердце подхватывало их ритм, когда он чувствовал, как Великий Дух равнин, повелитель стихий овладевал всеми. Мир в нём и вокруг ликовал.

Чёрное небо уже оттеснялось от горизонта слабым светом, но несколько стаек даже не думали расходиться. Ежи с Дикобразом что-то с интересом обсуждали, активно жестикулируя у самого берега. Самого Коче давно клонило в сон, но маленький опоссум жалостливо просил закончить преинтереснейшую историю, не обращая внимания на спящих вокруг братиков. Беня, прихватив с собой бутылочку козьего молока, мило беседовал на пригорке с хорошенькой самкой Оцелота. Радуга лежал неподвижно на уже остывшем валуне, и глядя в одну точку где-то между ним и светлеющим горизонтом, повторял “Нет ничего во мне, нет ничего во вне. Ибо то, что вовне, то и во мне”.

Утром, окончательно выглянув из-за горизонта, солнце уже никого не смогло добудиться. Вся стая вместе с путниками как по сговору взяла выходной. Лишь к полудню циркачи снова тронусь в дорогу. Повозки слега проседали под тяжестью даров благодарных лесных жителей с берегов Ориноко. Кое-что даже пришлось уговаривать выложить. Довольный Лука увлеченно просматривал новую книгу. Микула с Бояном лихачили по валунам у дороги на своих двухколесках.
– Эт мы хорошо зашли, – сквозь щелочки глаз промурлыкал Беня, лёжа на широкой спине ирландского жеребца Патрика, везущего его повозку.
– Это точно, – констатировал Латиго, зарывшись под навесом в прохладные фрукты.
– Прекрасные, просто прекрасные звери! Исключительно прекрасные! – тараторил Ежи, бегая взад и вперед по крыше своего вагончика. – Я БУКВАЛЬНО ни разу в жизни не встречал таких замечательных зверей! Стая, я считаю, прекрасная! И место просто восхитительное! Я бы там навсегда остался! А может остаться?! Нет! Надо ехать! Нас все везде ждут! А Хорхе?! Ну, Хорхе Дикобраз: вы видели! Прекраснейший собеседник! БУКВАЛЬНО лучший собеседник, с которым я когда-либо собеседовал! Нуу,… в смысле, беседовал…
– Мне-то хоть немного оставил? – снова послышалось из-под фруктов.
– Без-у-слов-но  и  пре-до-ста-точ-но, мой милый Чалипонга*, – в полголоса пропел Еж.
– Сам ты Чалипонга. Я б на тебя посмотрел, – бурчали фрукты.
– Хорош уже там остужаться, лезь ко мне, сейчас всё поправим, – скомандовал Ежи. Латиго в очередной раз зарекся, больше никогда не есть плоды Диплоптэриса, но никому об этом не сказал и зашуршал на крышу к Ежи.

Солнце отдавало свое тепло. Ветер дарил бодрость. Жизнь в дороге нравилась друзьям. Бродячий Цирк Белого Бизона шёл вперед. Бескрайний лес, как зелёный занавес постепенно сдвигался и наконец, скрыл за спинами артистов их очередную зелёную эстраду.
_________________________________________

 * Чалипонга – (лат. Diplopterys cabrerana) сильнейший галлюциноген, способный спровоцировать помутнение рассудка, вызывает слуховые, тактильные и зрительные галлюцинации.