Странник

По сонным улицам большого города ночного
Шатался странник в стареньких лохмотьях.
Лицо в нём выдавало человека пожилого.
По мостовой стучал его потёртый посох.

Прошёл он не один квартал, уже стемнело.
И без того почти безлюдный город опустел.
А он всё шёл, вперёд передвигал своё сухое тело
И на подъёмах и на лестницах кряхтел.

И поджидавший за углом простого дома вор
Поморщился, увидев старика.
“Небось, от этого бродяги подхвачу я мор.
Да и добыча вряд ли будет велика...”

К рассвету оказался путник близ причала.
Днём площадь он минул, прошёл и храм.
И детвора, настырно тыча пальцом замечала,
Что весь его наряд похож на хлам.

Просивших подаянье резко отпускали
И слепота, и мор, порой даже потеря ног.
И все они мгновенно в переулках исчезали,
Лишь кто из них скитальца заприметить смог.

Большой дворец раскинулся за Храмовым кварталом.
Его охрана верная отважной доблести была полна.
Но корчились они, как будто от ужасной раны,
Едва касался взгляд их капюшона старика.
На счастье их, к дворцу не приближаясь,
Он повернул, казалось, изменив свой путь.
Никто не увидал, как он, под капюшоном улыбаясь.
Еле заметно прошептал: “сюда ещё придётся заглянуть”.

Пройдя немало переулков и улиц вереницу миновав,
Старик пришёл к воротам постоялого двора.
Хозяин, потупясь и слова не сказав,
Лишь грустно прогундел себе под нос: “Беда...”

С трудом поднявшись по ступенькам,
Скиталец местом отдыха своим избрал скамью.
На ней он, посидев маленько,
Улыбкой добродушной чью-то проводил семью.

Те, обомлев, вновь страннику в глаза красноречиво промолчали
И, взявшись за руки, с тревогой поспешили убежать.
А старец преисполнился печали.
Но улыбнулся, вспомнив – их не нужно догонять.

Пройдя по коридору до упора,
Он очутился у незапертой двери.
Войдя в неё, уже не смог бы отвести он взора
От раненого юноши внутри.

Хоть его раны были перевязаны умело,
И множество услилий ласковые руки приложили,
Те, кто увечья наносил прекрасно знали своё дело.
И молодого человека, к сожаленью, было не спасти.
Старик, подвинув стул, присел к кровати изголовью.
Постанывая, юноша немного приоткрыл глаза.
“Мне кажется, я истекаю кровью...”
Старик, повесив голову, угрюмо проронил: “пора”.

И человек, вначале не совсем и понимая,
Промолвил еле слышно: “Что? Куда?”
И странник, из кармана лист бумаги вынимая,
Израненому показал его: “Сюда...”

Тот щурился, пытаясь разглядеть рисунок,
Превозмогая боль, немножечко привстал.
Старик извлёк из под плаща холщовый полусумок
И молвил тихим голосом: “Я знаю, ты устал

Твоя судьба, увы, сложилась образом печальным.
Признаться честно, даже мне немного жаль тебя.
Но посуди, ведь если б каждый умирал счастливым.
Тогда была бы счастью грош цена...”

“О чём ты говоришь, старик? Не понимаю...”
И тут до юноши вдруг резко всё дошло.
“Мне кажется... твоё я имя знаю...
Так неужели мне сказать ты хочешь, что пришло... ”

“Да, твоё, увы на этом свете время
Закончилось, начаться не успев.
Проводником твоим быть – моё бремя
До мест, где обретёт твоя душа покой средь пышных древ.”
“Так значит я уж мёртв? Но... как же так?
Ко мне ведь, помнится, монахиня недавно заходила.
Читала что-то надо мною...” парень вдруг обмяк.
Старик кивнул и подтвердил догадку: “Причистила”

“Но я ведь...” на глаза вмиг навернулись слёзы.
“Ей и признаться не успел... ну почему всё вышло так?”
“У каждого на этом свете собственные грёзы,
Но я, увы, в них разбираться не мастак.”

Я очень долго эту службу исполняю.
Смотри, как износилась мантия моя.
И каждый раз, чужую душу на тот свет сопровождая,
Всё меньше помню, кем до этого всего был я.

Сухие губы старика улыбка хитрая внезапно искривила.
“Малец” – он молвил, - “честно расскажи ты мне,
Хотел бы, чтобы на прощанье она с тобой в последний раз поговорила?
И многое ли ты готов отдать взамен?”

Не мешкая, юнец поднялся на кровати.
Боль испарилась, словно не было её.
“Пусть лучше от меня же и узнает об утрате.
За это можешь ты забрать всё, окромя того, что не моё”.

Старик привстал и на плечо страдальца опустилася его рука.
“Такую я имею право оказать тебе услугу,
Но должен ты понять, что плата будет велика.
Тебе её я назову, будем считать, как другу”
Ценою будет то, что ты, забыв навечно
То, кем ты был, и кем бы мог ты стать
Мою работу исполнять ты будешь бесконечно”
“А ты?”. “Вместо тебя отправлюсь отдыхать”

“Не бойся. Твою жизнь...нет, смерть я не наполню болью
Когда-то подписал такой же я контракт
А может нет... я не совсем уж точно помню.
Но кажется всё было точно так”

“Хочешь сказать, когда-нибудь и я смогу
Таким же образом как ты кому-то передать свой груз?”
“А ты смышлёный, как я посмотрю.
Да. Именно таков подобной сделки плюс.”

“Но ты забыл и кем ты был, и как скончался?”
“Признаюсь, на посту я задержался, этим не горжусь”
“Так почему же столь надолго душ проводником остался?”
“Всё очень просто. Я вашу неуверенность боюсь”

Работа это не такая уж простая
Ей отдаваться нужно не жалея сил.
Представь – на моём месте – голова дурная.
И каждый мёртвый веберет тот путь, что сердцу мил

А как тогда карать преступников и прочих
Кто всю жизнь только причинял всем людям боль?
Представь, что даже после смерти под покровом ночи
Они пойдут вновь на свою бесчестную гастроль
В тебе увидел я себя, похоже.
Такой же жаркий дух и сильная душа.
Да вот и мне шататься средь живых уж не пригоже.
Мне на заслуженный покой уже пора”

“Тебя я понял, странник. Я согласен.
Жди завтра здесь. Прибуду точно в срок
И как бы не был этот новый путь опасен...”
Его слова прервал спокойный старческий кивок.

На следующий день юнец печальный
Вернулся к старику и молвил: “Что теперь?”
“Професии я преподам урок последний и начальный.
Меня ты провести к землям покоя себе доверь”

И юный проводник с седым и молчаливым старцем
Отправились из города долой.
Возлюбленная юноши печальным поминальным танцем
Чтит память друга доброго порой.

Добравшись до конца своей дороги
Старик и юноша прощались как друзья.
И хоть морщины старца и казались строги,
К ногам его упала горькая слеза.

По бодрым улицам большого города речного
Шёл странник медленно, растягивая шаг.
И хоть в его наряде всё казалось ново,
Его всё стороною обходили. Все: от дворян и до обычных работяг.