Небо, раскаленное алым закатом

«Когда смотришь на небо, раскалённое алым закатом, только тогда осознаешь, как тебе необходима эта жизнь, как она дорога и насколько бывает хрупка. Никогда не думал, что я, мужчина, имея детей, жену, имея огромный опыт за плечами, смогу заплакать. Декабрь 1979 года оставил неизгладимый след на моей судьбе.»-рассуждал Власов, сидя у костра.
«Товарищ полковник, север, север на связи,»- кричал парнишка во весь голос. «Наконец-то, слава богу, - Власов выхватил рацию, - север, север, я юпитер, как слышно?» «Юпитер, слышу хорошо, мы окружены, нужно подкрепление, линия прорвана, как слышно? Линия прорвана, нам нужно подкре...»- голос резко оборвался.  «Готовьте подкрепление, что вы стоите? Готовьте! Немедленно!» - Власов бросил рацию на землю. «Товарищ полковник, нет подкрепления, вы же знаете, мы сами еле держимся...»- пробормотал парниша. «Отставить разговоры, приказ исполняйте»-крикнул Власов.
Эмоции переполняли его. Он не мог поверить в то, что все войска разбиты, не мог поверить в то, что нить, соединяющая его с домой, родными и близкими, рвётся на его глазах. Мысли путались в голове, он знал, что идет навстречу смерти. Там его сослуживцы, его соотечественники, бросить он их просто не мог.
«2 января 1983 — в Мазари-Шарифе душманы похитили группу советских гражданских специалистов численностью в 16 человек. Освободить их удалось только через месяц, при этом шестеро из них погибло» - доложил полковник Назаров.
"По поводу Власова что-то слышно?"- спросил генерал
«Нет, абсолютно ничего, мужики, которых удалось спасти, ничего не знают,-вздохнул Назаров,- в ночь, когда их окружили душманы, Власова не было с ними.»
«Попахивает дезертирством» - ухмыльнулся старик, сидевший в углу, и выпустил дым сигареты изо рта.
«Товарищ Смольный, обвинять Власова, героя советского союза, как минимум подло,- грубо ответил Назаров,-мы не знаем, что могло произойти в ту ночь. Да, он не выходил с нами на связь, да, мы не знаем, где сейчас Власов находится, но мы и не знаем, жив ли он вообще.»
«Согласен, Виктор Николаевич, возможно он в заложниках у этих душегубов, для них он ценная находка.»-ответил полковник Петров и нервно закурил.
Власов был действительно ценной находкой для душманов, они охотились на него уже третий год. Власов разбил шесть отрядов моджахедов, двоих взял в заложники. Будучи полковником, героем Советского Союза, Власов никогда не говорил никому о своей службе, подвигах и наградах, он не любил хвастаться, да и попросту не хотел вспоминать те ужасы, что ему пришлось пережить. Со своей женой он познакомился за три года до отъезда в Афганистан. Полюбил он ее с первого взгляда: кудрявые золотистые волосы, спускавшиеся ниже плеч, глаза цвета неба - настоящая русская красавица, каждый мог ему позавидовать. Власов по-настоящему любил свою жену, просто жил ею. Когда у них родились мальчишки-близнецы, его счастью не было предела. Но счастью не пришлось длиться долго. Власова направляли в Афганистан для руководства одной из диверсионных групп. Он не представлял, как оставит жену одну с двумя маленькими детьми на руках, но для военного мужчины приказ превыше всего. Многие его осудили бы, ведь немыслимо бросить семью ради войны, которая проходила ни за что и не понятно зачем.
Полковник Назаров Николай Дмитриевич, командующий советским отрядом, очень хорошо знал Власова: ходили в одну школу, военное училище заканчивали вместе, а потом Назаров поступил в академию, а Власов остался работать. Николай Дмитриевич уважал своего товарища за трезвость ума, за храбрость и честность. Он ни капли не сомневался, что Власов не дезертир, с ним явно произошла беда, он чувствовал это сердцем, иначе он бы вышел на связь, сообщил обо всем, что случилось. Тем временем, Власов лежал в снегу, тело едва виднелось, его замело снегом. Два дня пролежал Власов в поле, чудом остался жив. Он проснулся от жуткой боли в ногах, всё тело замерзло. Вспомнив о том, что в рюкзаке у него есть спирт, он судорожно начал его искать, но за спиной его не оказалось. Власов несомненно понимал, если он не найдёт рюкзак, долго он не протянет.
"Товарищ полковник, нашли рюкзак Власова, больше ничего нет, мы обошли все окрестности, но, увы, ничего не удалось найти"-какой-то парень с сожалением говорил Назарову.
"Странно это всё, куда же он подевался, жив ли он…"- не покидали мысли полковника .
Власов был обречен на смерть. Но видимо сам бог решил дать ему второй шанс, видно не всё он сделал на земле, видно он еще нужен здесь. Власов очнулся в какой-то землянке, он не понимал, что происходит с ним и где он оказался. Вокруг были какие-то люди, озадаченные чем-то и смотрящие на него, словно насквозь.
"Где я? Что произошло?" - спросил Власов.
" Ты в деревне Нижняя Юплань, слышал про такую?  Всё в порядке, не беспокойся, мы не тронем, - говорил седой мужчина, - тебя нашли неподалеку отсюда, мы думали, ты мёртв, но ты каким-то чудом оказался жив, ты должен благодарить Всевышнего, что он спас тебя" - продолжил он.
"Я ничего не помню"- ответил Власов и закрыл глаза.
Он действительно ничего не помнил: ни как его зовут, ни откуда он, ни почему он здесь оказался - всё стерлось из памяти. Он не помнил свою семью, жену, детей. Он ничего не помнил.
"Товарищ полковник, 21 отряд уничтожен, доложил рядовой Синицын"- протараторил парнишка.
"Как уничтожен?! 21?! Ты уверен? Майор Славин уничтожен? Не может быть"- чуть ли не в истерике бился Назаров.
Он понимал, что это конец. Единственный отряд, который подступил к порогу врага, и тот уничтожен, что же говорить о тех, кто еще только в пути, о тех, кто идет на помощь. Только к кому идти на помощь?! К двум отрядам, оставшимся не разбитыми из десяти?!
"Все погибли, товарищ полковник, товарища майора расстреляли на месте"- вздохнул Синицын.
Назаров, понимал, что смысла оставаться в Афганистане нет: два отряда не смогут оккупировать вражескую территорию, им просто это не по силам, их меньше в несколько десятков.
" Необходим вывод войск, говорит Юпитер, как слышно?"- повторял Назаров, держа рацию в дрожащих руках.
На том конце провода тишина. Никто не собирался выводить войска "по капризу какого-то полковника", у руководства была иная задача: обезопасить южные границы советского союза.
"Полгода прошло с тех пор, я до последнего надеялся, что Власов выжил, но уже столько времени прошло, я объективно сужу, его нет в живых, даже если он смог выжить тогда, его схватили позже и убили. Его не оставили бы в живых, он слишком опасен для душманов"- говорил Назаров.
«Товарищ полковник, ,неподалёку от лагеря, где размещался 21 отряд, расположена деревушка Юплань, говорят, там около полугода назад нашли мужчину, который себя даже не помнит. Я подумал, не может ли этот мужик оказаться полковником Власовым?» - на одном дыхании протараторил Синицын. Назаров сурово посмотрел на него, нахмурив брови, достал из внутреннего кармана сигару и закурил. «Товарищ полковник, вы...»- не успел договорить Синицын, как Назаров перебил его своим кашлем. «Я вас понял, товарищ Синицын, я конечно, уже не так молод, как раньше, но ещё не оглох, не волнуйтесь. Завтра с утра я и пара ребят выдвинемся в эту, как ты говоришь, Юплань. А сейчас оставь меня в покое.»- выдохнул Назаров. Он даже не заметил, как Синицын ушёл и что сказал ему напоследок. Все его мысли были о Власове. «Эх, Власов, Власов, хоть бы это был ты, именно тебя мне сейчас не хватает, именно твоего крепкого поддерживающего слова не достаёт в это время, гиблое для нас, служилых людишек, которые подчиняются тем, кто ставит свой авторитет и власть превыше жизней ни в чем неповинных людей»,- думал Назаров.
Следующее утро выдалось трудным. Назаров проснулся от взрыва бомб, которые грохотали неподалёку от их лагеря. Закурив сигару, Назаров приказал Синицыну оповестить ещё пару-тройку ребят о том, что через 10 минут они выдвигаются.
Придя в деревню Нижняя Юплань, Назаров не поверил своим глазам. Власов рубил дрова, немного переведя дух, он скрутил табак в какую-то желтоватую бумагу, поджег и закурил. Вытирая пот со лба, Власов нервно почесывал затылок и тряс ногой.
«Сережа, ты...наконец-то, слава богу, жив родненький»,- подойдя к Власову Назаров постучал ему по плечу и приобнял. Власов посмотрел на него угрюмым взглядом, одернув его руку, отошёл и продолжил колоть дрова. «Сергей, ты не помнишь меня? Ах, да, ты действительно ничего не помнишь. Послушай меня, ты сейчас находишься в Афганской республике, здесь идёт война, тебя направляли руководить одной из диверсионных групп, она разбита, да что там она, все разбиты, почти все. У тебя дома жена и двое детишек, ты очень хотел скорее вернуться домой, но так вышло, что тебе пришлось идти на подкрепление к другому отряду, не дойдя до места назначения, твоя группа была взята в плен, некоторые погибли, некоторых удалось спасти, про тебя никто ничего не знал, ты как сквозь землю провалился. Ребята прошли все окрестности, но ничего, кроме твоего рюкзака, не смогли обнаружить. Господи, Серёг, да я тебя похоронил раз сто уже, прости меня Господи, я думал, что тебя нет в живых, полгода же уже прошло.»- не останавливаясь, выпалил Назаров.
 
«Я смутно помню всё, а некоторые вещи не помню совсем,» - ответил огорчённо Власов.
«Ну а меня ты помнишь? Давай, ну же, вспоминай. А Аленку, жену свою, помнишь? Детей?»  -нервничал Назаров.
«Я помню твоё лицо, но не помню, кто ты, но после того, что ты мне рассказал, я склонен тебе верить и хочу пойти с тобой, хочу вернуться в наш лагерь и продолжить то, для чего я сюда прибыл»- быстро и уверенно проговорил Власов.
«Знаешь, сегодня ночью, мне снился сон, я видел синий дом, возле которого на скамейке сидела молодая женщина с шикарными золотистыми волосами и старушка, они что-то нервно обсуждали, держа друг друга за руки. Когда я к ним подошёл, та седая старушка бросилась мне в ноги и стала плакать, а потом я проснулся» - делился Власов с Назаровым.
«Мне кажется к тебе возвращается понемногу память, эта молодая женщина напоминает твою жену, а старушка-твоя вечно переживающая за тебя мать. Я уверен, когда мы вернёмся домой, когда ты увидишь свою красавицу-жену и детей, твою амнезию как рукой снимет»-смеялся Назаров.
Власов нервно докурил сигару и встал, одернув рукава куртки. Он пытался вспомнить какие-то детали, мелочи, хоть что-то, что даст ему сил, поднимет дух, поможет справиться с тем, что происходит вокруг. Власов, как и Назаров, не понимал значения этой «бойни», не понимал ради чего они здесь и по чьей воле, к чему они стремятся, чего хотят добиться ? Миллионы вопросов крутились у него в голове. Вот уже три месяца Власов пытался вспомнить дом, жену, детей. У него это понемногу получалось, очень часто он видел сны, где обнимал жену и теребил сыновей за их пухлые щечки. Назаров видел, как мучается его товарищ, и всячески старался помочь ему. Он рассказывал ему о доме, о том, какие вкусные блинчики печёт его мама, рассказывал в красках, как Власов познакомился со своей женой, о том, как пышно и громко сыграли свадьбу, как родились его малыши. Всё это помогало Власову жить. Он жил этими рассказами и ждал момента, когда сможет увидеть и обнять своих близких.
Наступил день, оставивший огромный след в  жизнях Власова и Назарова, которые казалось бы и так были настолько перевёрнуты, что хуже ничего не могло быть. Группа из 10 человек под руководством Назарова выдвинулись в лагерь противника. Власов со своим отрядом ждал сигнала и был готов выдвинуться на помощь, если нужно будет подкрепление. Услышав выстрелы, Власов хотел уже рвануть к лагерю противника, как вдруг кто-то схватил его сзади и повалил на землю. Раздался грохот, у Власова заложило уши, а затем пошла кровь. Контузия. Это так естественно для такого рода событий. Власов пытался рассмотреть окружающую его обстановку, искал глазами Назарова. Спустя пару минут Власов услышал стон. Это был Назаров. Когда Власов подполз к нему, он увидел, как его товарищ истекает кровью. Пробравшись в лагерь к противникам, Назаров со своей группой были замечены. Отступая с вражеской территории, Назаров зацепил мину. Власов понимал, что не место больше здесь Назарову. Его товарищу оторвало ноги, его нужно было отправлять домой, как говорили сослуживцы: «полковник, он, конечно, и в инвалидной коляске полковник, но толку в нем здесь уже нет, пускай дома жена катает». Как бы грубо ни звучало, но это было истинной правдой. Либо он едет домой и старается жить жизнью полковника, пострадавшего при боевых действиях, либо остаётся здесь и погибает, как инвалид.
Назаров был неумолим, он наотрез отказывался возвращаться домой в таком виде. "Полковник, человек, который одним лишь взглядом мог дать понять о том, что и как нужно сделать, человек, которого боялись и уважали одновременно, теперь выглядит настолько жалостно, что никакой прежний авторитет не сможет помочь ему не упасть в глазах сослуживцев. Кому я нужен без ног, стране? Не думаю, я не хочу к жене, которая ждет героя, вернуться вот так, без ног, вернуться ничтожным, чтоб до конца своих дней она ухаживала за мной и втайне жалела о нашем браке"- рассуждал Назаров.
Подойдя к Назарову, чуть переведя дух, Власов нервно затеребил воротник куртки. Не зная с чего начать, он сказал : «Представляешь, сегодня, когда спускались вон с того холма, - показал рукой на чуть виднеющийся вдали холмик, - я так навернулся, что все коленки посчесал, и именно в тот момент я вспомнил, как мы с тобой воровали яблоки у соседа, дяди Васи, помнишь? Ох, и получили мы от него тогда с тобой. Ты ж на заборе повис, я как друг, должен был тебя спасти от страшной участи по имени «дядя Вася», - засмеялся Власов, - вот тогда я упал в яму, когда убегали, помнишь? Тоже тогда разбил коленки в кровь, а ты подорожником пытался помочь». Едва улыбнувшись, Назаров продолжил: " Я помню, тогда виноватым себя чувствовал, яблоки-то я все растерял, когда повис на заборе головой вниз, смешной был случай, а как мы убегали, прыгали через кочки, как каскадеры, а вот теперь-то,- Власов посмотрел на ноги, - теперь хоть на минуточку встать на ноги, хоть на секунду почувствовать себя таким же, как все вокруг. Я подавлен, Серег, мне стыдно возвращаться домой, да и если честно, я хочу погибнуть здесь, лучше погибнуть здесь, в боевых действиях, нежели жить и чувствовать себя для всех обузой". Власов подошел к Назарову, похлопал по плечу и сказал: " Знаешь, что я тебе скажу, не тот силен, кто физически может что-то сделать, а тот, кто духом не падает даже вот в таких ситуациях. Ты остался тем же человеком, каким и был раньше, немного покороче стал, - улыбнулся он, посмотрев на ноги Назарова, - так это ерунда, твои близкие тебя любят не за физическую силу, не за твои ноги, как бы это смешно ни звучало, они любят тебя за то, что ты просто есть, что ты жив и здоров, они рады просто тому, что в любое время могут обнять тебя, посмотреть в глаза, что в любое время на свой вопрос, они получат от тебя ответ. Не дури, говоря эти ужасные вещи про смерть, каждый из нас хочет жить, вернуться к своей семье, молит Бога об этом, тебе Господь дал второй шанс, а ты гневишь его. Бросай это дело" - пожав руку Назарову, Власов ушел.
Спустя полтора месяца стало известно о том, что с 15 мая 1988 года будет производится вывод советских войск из Афганистана, чему Власов радовался, как маленький ребенок. К тому моменту на его счету было 22 убитых моджахеда и 6 взятых в плен, получено три ранения, 2 контузии, в результате одной из которых Власову парализовало правую сторону. За это время многое поменялось в его жизни, к нему вернулась память, он вспомнил свою жену Алену, детей, свою матушку. Вспомнил всё до мелочей, чему был очень рад. Он с нетерпением ждал момента, когда сможет прижать к сердцу своих родных, сказать о том, как сильно он по ним скучал, как сильно он их любит, ведь благодаря им он остался жив, ради них он преодолел сотни препятствий. Вспоминая все дни, которые он провел здесь, в этих условиях, когда каждая минута может оказаться последней, когда засыпаешь под взрывы гранат и просыпаешься от ужасных кошмаров, когда стоны умирающих сослуживцев становятся настолько привычными, что ты перестаешь их замечать, когда ты понимаешь, что теперь не станешь прежним, Власов ждал момента, когда будет отдан приказ об их выводе из Афганистана.
Утром, проснувшись от воплей метавшихся вокруг солдат, Власов старался понять, что происходит. "Синицын, доложи обстановку, что происходит, я едва проснулся, а у вас здесь уже кипиш, - нервно говорил Власов, - какой черт вас дернул?" Переведя дух и постаравшись успокоиться, Синицын выпалил: "Сергей Сергеевич, Кабул был обстрелян душманами, нас поднимают, как подкрепление, был получен приказ о приостановлении вывода войск из Афганистана в связи с наступательными действиями моджахедов". Власов понимал, что стоит забыть о доме, ведь начались крупномасштабные наступательные операции со стороны душманов, Кабул - столица Афганистана, обстреляна ракетами, он понимал, что это может быть началом конца, конца мирной жизни здесь и конца его жизни рядом с близкими и родными. Каждый последующий день был адом для Власова, он был уверен, что не будет логического завершения этих боевых действий, которые закрепятся в истории Отечества как бессмысленные жертвы молодых солдат своей жизнью непонятно ради чего. Власов относился к этой войне, как к событию, которое не стоит всех тех потерь, всех тех мук, которые пришлось пережить советским войскам. Эти мысли были оправданы, ведь сколько раз жизнь Власова и та ниточка, соединяющая его с домом и родными, могли оборваться. Получив тяжелое ранение, Власов собирался с силами встать на ноги и вернуться домой, он выживал благодаря вере в то, что этот кошмар скоро закончится, что наступит день, когда он будет вспоминать всё это, как страшный сон. Сколько раз силы покидали его, сколько раз он падал духом, сколько раз он прощался с жизнью - известно лишь только ему и Богу. Были моменты, которые Власов никогда и никому не расскажет, те моменты, вспомнив о которых, у него пробегает дрожь по телу, мысли, от которых холодный пот стекает с висков. Всё это он вспоминает с болью в сердце, но несмотря на это он благодарен тому печальному опыту, который получил в Афганистане, ведь именно благодаря тем боевым действиям он стал тем, кем он сейчас является. Было очень страшно, что в любую минуту твои глаза могут закрыться, что твоя в жизнь в какой-то миг может оборваться. Страшно не столько умирать, сколько оставить родных с болью утраты в сердце. Власов понимал, что жена может не пережить его гибель, что дети так и не увидят отца, что мать, молясь каждый день за его жизнь, утратит всякую веру. Война, какая бы она не была, ВОЙНА. За что бы не воевали люди, результат всего этого один – миллионы смертей, безымянных могил и людей, потерявших своих близких. За что люди борются, убивая отцов, братьев и сыновей, сами являясь кому-то сыном, ради чего они берут грех на душу, беспощадно лишая жизни ни в чем не виноватых людей, защищающих свое Отечество и семью.
«Когда смотришь на небо, раскалённое алым закатом, только тогда осознаешь, как тебе необходима эта жизнь, как она дорога и насколько бывает хрупка. Никогда не думал, что я, мужчина, имея детей, жену, имея огромный опыт за плечами, смогу заплакать. Декабрь 1979 года оставил неизгладимый след на моей судьбе. Сколько раз я мог умереть, находясь вдали от дома и родных, сколько раз я прощался с жизнью, даже не надеясь на то, что смогу вернуться домой, - сидя возле костра, говорил Власов, обнимая своего товарища Назарова, - когда я вернулся домой, стоя на пороге, я просто боялся постучать, я боялся войти и понять, что меня уже давно перестали ждать, боялся, что не смогу сдержать слез перед своими детьми, которые должны видеть отца сильным, и если со слезами на глазах, то лишь от счастья. Когда передо мной открылась дверь, а мама просто не смогла произнести ни слова, я упал в ноги и начал целовать её колени. Я никогда не думал, что смогу заплакать. Я рыдал как мальчишка, который получил ссадину, упав с велосипеда. Моя мать рыдала не меньше, она не могла вымолвить ни слова. Жена, услышав крики, выбежала на порог. Увидев нас, обнимающих друг друга, она выронила тарелку из рук и кинулась меня целовать. Таких объятий не видывал я раньше. Я не мог оторваться от моих любимых женщин, я не мог прекратить говорить о том, как сильно я их люблю. Когда позади себя я ощутил на своей спине маленькие ручонки, я позабыл обо всем на свете. Повернувшись, я увидел своих мальчишек, которые кричали «Папа, папа» , не прекращая. Я поднял их на руки, осознавая впервые в жизни, что же такое счастье на самом деле».
«Папа, посмотри какое небо, красное-красное…» - сказал один из сыновей Власова.
«Такое же небо было в тот день, когда я вернулся домой и смог обнять тебя, - со слезами на глазах сказал Власов, - и сейчас мне не стыдно плакать, эти слезы – благодарность Господу за то, что сейчас в любую секунду я могу прижать к сердцу самых близких мне людей».
Даже самые сильные мужчины, будучи полковниками, участвующие в страшнейших боевых действиях, подставлявшие свою грудь под пули, защищая других людей, могут плакать. Плакать от того, что всё-таки смогли защитить других, смогли остановить беспредел, переворачивавший жизни людей наизнанку. Смогли вновь вернуться домой и обнять своих родных.