6 - Этюдник

*     *     *

Если ты сможешь
быть с нею счастливым,
то час тебе добрый
и мало тревог,
и чтоб никогда
разойтись не смогли вы,
и чтоб ты обидеть её
не смог.
Иди к ней.
Забуду.
Забуду.
Забуду.
Иди к ней.
Пусть будет счастливым
ваш путь.
На свадьбе твоей
перебью всю посуду —
на счастье.
А я?
Забудь...

2.01.70.



*     *     *

Когда звонить тебе теперь?
Ночами?
Чтоб отвечал,
чтоб пересек печали
любимым голосом
по стали проводов?
А мы так много,
милый мой,
молчали.
А мы так много
не сказали
слов...

2.01.70.



*     *     *

Ты опять в мои сны,
как в гости,
заглянул —
и теплом повеяло.
Всё опять стало близко и просто,
снова в небыль,
как в быль, поверила.
Скоро утро —
хочешь не хочешь —
перепутались в страхе ресницы:
сон кончается —
ты уходишь,
чтоб потом никогда
не присниться.
3-9.01.70.



Я

Живу себе,
с соседями воюю
и по желанью выхожу гулять,
и всё мечтаю
жизнь начать иную,
чтоб в заданные семь утра
вставать,
зарядку делать,
быть с собою строгой,
пыль вытирать
с оконного стекла,
не бегать с лекций,
не болтать так много...
Да разве я
всё это бы смогла?!
Встаю невовремя,
с соседями ругаюсь
и по желанью
вновь иду гулять,
болтаю много,
с лекций убегаю...
Мечтаю
с понедельника начать.

12.01.70.
 

 
СОСЕДКА

Моя соседка,
хмурая и злая,
приехала, нарушила уют.
И вот теперь
во все углы влезает,
и на плите два чайника поют.
Ехидными и хитрыми глазами
глядит
на мой порядок и закон.
Ах, милая,
да Вы не так сказали.
Я Вам не лгу,
и у меня притон.
Бывало как запьешь,
так и не встанешь... ¬
А нам-то что!
А нам ¬ бы веселей!
Да где уж нам уж, бедным,
выйти замуж,
когда не держат ноги
на земле!
Девчонки,
вы, пожалуйста, простите
мне этот шаг.
Таков закон квартир.
Пусть навсегда
останется в секрете
наш холостой
девичий монастырь.

12.01.70.

 

*     *     *

С тобой соединяет теплый ветер,
что занавески на окне колышет,
от губ твоих моими жадно встречен.
И я не слышу, ничего не слышу.
Живу твоим дыханьем,
как признаньем,
доверчиво сухие сдвинув веки.
В душе моей не бури клокотанье,
а древо счастья тихо стелет ветки.
И в близость рук твоих
нежданно верится,
и близость глаз твоих
в мои так жадно льётся,
и чувствую — твоё большое сердце
с моим, измученным,
синхронно бьется.
12.01.70.



ЗИМА

Затосковали белые метели
в моем саду, безмолвном и пустом.
Морозы по аллеям заскрипели,
деревья сжав в объятиях до стона.
И стало и прекрасно, и печально,
как в непонятных, небывалых снах...
Но вдруг зима одну слезу нечаянно-
нежданно обронила у окна.

16.01.70.



*     *     *

От губ твоих строгих
и сдержанных жестов
мою утолить неизбывную жажду,
а может быть, суженой миром невестой
явиться к тебе с пробужденьем однажды,
испить мне от рек твоего бытия,
от глаз, неразгаданных, как мирозданье...
А там — пусть холодной звездой засиять
в спокойном, чужом,
    одиноком молчанье.

20.01.70.

       

*     *     *

Никак не поверю,
что нет тебя рядом,
что ты далеко,
что вернешься нескоро.
Молчит телефон.
Значит, всё это правда.
И пусто в окне твоем,
траурно черном.
Напрасно искала
нечаянной встречи,
и в улицах дальних
бродила напрасно.
И всё же не верю,
что нет тебя рядом...
Вернешься ко мне.
Разве это неправда?

25.01.70.



*     *     *

Прильну к ветрам —
твоей зимы напиться.
И долго хмель студеный
будет литься,
и, словно кадры твоего лица,
надолго отпечатаются лица
в моих глазах.
И ты мне будешь сниться
в предвестии разлуки
без конца.

3.02.70.



КОНЬ

Теплые губы гнедого
чуть подрагивают
нервно,
собирая с моих ладоней
крошки черного хлеба.
Выгнув шею, сторожко
влажным оком глядит
в глаза.
Унесет меня мой гнедой
в даль заснеженную.
А пока он с моих ладоней
хлеб жует
деловито, неспешно.

3.02.70



ШАЛАШ ИЗ ДЕТСТВА

Шалаш развалился,
где детство ютилось,
где жил добрый заяц,
придуманный нами,
где лучшие сны
или сказки приснились
с красивыми,
гордыми городами.
Стою перед жизнью,
огромной, безвестной
и памяти робкой
как будто стесняюсь...
Постой!
Я вернусь!
Я ненадолго — в детство,
где жил этот добрый
придуманный заяц.

3-6.02.70.



*     *     *

Ты знаешь о любви моей немного,
а я о ней досматриваю сны:
три осени — короткая дорога,
еще короче — две моих весны.
Я медлила, я думала иначе,
надеждой безнадежною жила.
Тебе не нужно это.
Я не плачу.
Я слишком долго, видимо, ждала.

14.02.70.



МИМОЗЫ

В мужском наследственном азарте,
от всей души, не для людей,
мне принесет их кто-то в марте
из суеты очередей.
И в неоконченное детство,
в палитру утренних цветов
мимозы бледное кокетство
войдет, как полдень золотой.
Я протяну к ним тихо руки,
вдохну пьянящий запах рос —
и вспомню: желтый цвет к разлуке.
Но ты мне не дарил мимоз...

11.03.70.



МЕЖДУГОРОДНЫЙ ТЕЛЕФОН

И вновь молчали города
В охрипшей будке телефонной,
В междугородных перезвонах,
В переплетенных проводах.
И вновь ему стучали нервно.
А он всё ждал. Она ждала.
Их встреча им казалась первой
И неожиданной была.
И вновь молчали города,
Торжественно и неустанно.
Еще за две минуты тайны
не жалко было жизнь отдать.

14.03.70.



ВЕСНА В ЛЕНИНГРАДЕ

По Невскому ветер прошелестел,
подышал —
и статуи позеленели.
Льдины поссорились на Фонтанке.
Светлоглазая девочка
начертила на тротуаре
квадраты классиков.
В скверик вышли старушки
с вязаньем.
И на памятнике Николаю
целуются голуби.
В Ленинграде весна.

1.04.70.



СТОЛКНОВЕНИЯ

Приходишь
неожиданно и точно,
лишь стрелки циферблата на руке
секунды безошибочно сочтут.
Пересыхают жалобно глаза,
застыв в орбитах больно и смятенно.
Срываются слова чужие с губ...
Смеюсь невовремя...
А ты глаза отводишь...
Проходим без приветствия.
И долго
Напрасно забываем эту встречу.

2.04.70.



*     *     *

Подожду.
Пускай прольется
липы тонкая слеза —
в неиспитые колодцы
оберну мои глаза.
Незаметные, простые,
станут видными везде.
Будет мир тебе
пустыней —
приходи к живой воде.

10.04.70.



*     *     *

Как первоклассник палочки,
слагаю
лета любви моей
в один безмолвный крик.
Но будет день —
ко мне придешь,
я знаю,
и, долгожданный,
молча встанешь рядом.
И ничего не надо говорить,
и ничего загадывать не надо:
загадывала долгие три года
я на огонь заката и восхода

21.04.70.



*     *     *

Несвязно вытекает мысль моя,
синхронно моему сердцебиенью,
как будто безуспешное стремленье
подбитого крыла у журавля.
Отторгнута от улетевшей стаи,
с землей делю свою немую боль,
и до конца себя не понимаю,
и до конца не понята тобой.

22.04.70.



*     *     *

Я не раскаюсь никогда
в том, что любила,
в том, что знала.
Она не на день мне досталась,
моя счастливая беда.
Она в наследство мне дана,
любовь непринятая эта.
И я теперь осуждена.
И у тебя на сердце — вето.
И поросла быльем беда.
И я люблю.
И я любила.
И не раскаюсь никогда
в том, что себя не победила.

22.04.70.



НОЧНОЕ

Подрагивая кожей,
кони спят.
И в первое весеннее ночное
их сонный шорох
темнотою смят,
прозрачной
деревенской тишиною.
А за лесами —
долгая зима,
нарядный воздух
свежим солнцем сочен
и бубенцы под дугами звенят.
А кони спят
весенней теплой ночью.

30.04.70.