Не доучен Богом, жизнью

Не могу лукавить пред собою,
Но и подвигом назвать боюсь
Свою искренность, хоть все же стою
Своей праведности, не двоюсь.
Подступиться как-то затрудняюсь.
Вовсе и не к исповеди сей.
Потому как жизнь свою, не каясь,
Не лукавя, и не по-лисье
Годами творил, не на последних
Ролях, может, потому гоним
Был за откровенность, но хвалебных
Од не посвящал некоторым.
И не человеконенавистник.
Обвинить меня в данном грехе
Было бы не честно. Не завистник
Чужой доле. Обвинять же всех
Не могу, несправедливо будет,
Даже абстрагируясь как бы:
Время, как и люди, многих судьбы
Вперемежку, — был, не есть, — чтобы
С жизнеописаний сравнить нынче.
Да, однако же, их естество
Генное, как бы отличий
Кардинальных не претерпело.
Если поляк, он им и остался,
Или еврей, больше, жид в быту,
И не только. Русский братом звался
Украинцу, лучшую чету
Демонстрировал супружескую.
И доныне, русский есть русский.
Не тот поляк, — сжигал «хохляцкую»
Плоть, нынче гробы рушит оный.
Как и еврей, — пыль сцеловывает
С сапог нынешнего изгоя.
Не доучен Богом, жизнью, — лает
Пес-мир, поздно, мол, после боя.