Прости, родная, сына!

В окошко комнаты стучался монотонно
Холодный дождь, открыть пытаясь дверцу.
Старушка милая с тоской в глазах бездонных
Так нежно свёрток прижимала к сердцу.

Простая комната: комод, кровать, окошко.
Присела женщина на стул в углу несмело,
Смахнув слезу поправила дорожку…
- Как оказалась в доме престарелых?

Ещё вчера спала в своей кровати,
Сынок бродил за стенкою, вздыхая.
Жене шептал в душе с обидой: «Хватит!
Она же мать! Она же мне родная!»

А утром, пряча взор, на мать не глядя,
Он ей сказал: «Меня понять попробуй.
Все делаю я лишь тебя, родная, ради,
Там хорошо, и там уход особый!»

И посадил в огромную машину,
Ту, что купил, продав её домишко.
С жестокостью, не свойственною сыну
Дал в руки узелок  с потертой книжкой.

Оставив мать безжалостно, упрямо,
Твердил, перед собою извиняясь:
«Тебе здесь будет хорошо, наверно, мама!»
И взгляд отвёл поспешно удаляясь.

Прощались люди, некогда родные,
В висках стучало: Так, наверно, нужно!
«Я буду приезжать на выходные!»
Она кивала преданно, послушно.

В казённой комнате минуют дни, как птицы.
Читает женщина с лицом белее мела
Молитвенника старые страницы,
Все, что с собою захватить успела.

Когда-то вместе, тихо, вечерами,
Читали тот молитвенник с сыночком.
Не разорвать, казалось ей, веками,
Любовной связи материнской, прочной.


Прошли года… Проведать мать приехал
С понурым взглядом дорогой сыночек.
Слова врезались в душу страшным эхом:
«Скончалась…  Передать просила очень,

Что Вас ждала и любит Вас, как прежде!
 Вот эту книгу Вам отдать просила.
Ведь ей давала веру и надежду
Молитвенника неземная сила!»
…….
Рвал ветер листья, дождь в лицо роняя.
А сын стоял у крошечной могилы.
И книгу прижимал к груди, стеная:
«Я виноват! Прости, родная, сына!»