Дальнейшие приключения Зенона. Зенон и софисты

      Прослушав все, Сократ попросил прочесть снова первое положение первого рассуждения и после прочтения его сказал: — Как это ты говоришь, Зенон? Если существует многое, то оно должно быть подобным и неподобным, а это, очевидно, невозможно, потому что и неподобное не может быть подобным, и подобное — неподобным. Не так ли ты говоришь? — Так, — ответил Зенон. — Значит, если невозможно неподобному быть подобным и подобному — неподобным, то невозможно и существование многого, ибо если бы многое существовало, то оно испытывало бы нечто невозможное? Это хочешь ты сказать своими рассуждениями? Хочешь утверждать вопреки общему мнению, что многое не существует? И каждое из своих рассуждений ты считаешь доказательством этого, так что сколько ты написал рассуждений, столько, по-твоему, представляешь и доказательств того, что многое не существует? Так ли ты говоришь, или я тебя неправильно понимаю? —
Нет, — сказал Зенон, — ты хорошо схватил смысл сочинения в целом.

          Платон. Парменид.


     Почему бы не ответить Зенону следующим образом - если бы подобное не было бы в тоже самое время и неподобным, то оно было бы тем же самым, чему оно и подобно, мы бы не отличили их, и само подобие было бы невозможно. Для того, чтобы что-то было лишь подобно тому чему оно уподобляется, а не было им самим, очевидно же, что оно должно быть и неподобным ему.
     Значит не только не невозможно быть подобным и неподобным сразу же, но буквально необходимо быть таковым. Ибо подобие воцаряется на неподобии, а неподобие мы видим отталкиваясь от подобия, когда его нет - что его нет. Существенным образом, друг без друга они бессмысленны, как бессмысленен в истинном философском познании и сам, разрывающий их Зенон.
     Или как писал Джордано Бруно: " Во всём сущем нет ничего столь различного, что в чём-либо или даже во многом не совпадало бы с тем, от чего отличается и чему противостоит". ("О тройном наименьшем и мере").
     Но Зенон тут не софист, точнее не только софист, Зенон тут - лишь чересчур старательный ученик Парменида, Зенон тут - открыватель формальной логики, а не Логоса. Только логика, читая понятие "неподобное", тут же абсолютно отрицает его противоположность, чтобы не было противоречия, и в этом у логики свои права, далёкие однако же от настоящей философии. Эти права напоминают скорее удобную практику в известных пределах, для которой знать "лишнее", как для многоножки знать про свои ноги - только сильней спотыкаться.
     Поэтому в такой логике Зенон всегда будет прав, и большинством голосов оправдан. Однако поскольку при помощи своей формальной логики Зенон получал не положительные формальные максимы, а всего лишь заводил в неприкрытые тупики, он в каком-то смысле заранее проявил всю ограниченность нашей будущей логики(как формальной логики). Предвосхитил, так сказать, и её саму и её уродство, не наблюдаемое лишь до тех пор пока эта "красавица" не смотрится в зеркало реальной глубины реальных предметов. Все зеноновские аргументы можно побить его же собственным оружием, но от этого не становится нисколько веселей. Пока мы ведём такую общественную жизнь и практикуем такие отношения друг с другом, в которых движение малозначительно, имеется ввиду наше собственное движение, а не движение предметов вокруг нас и не наше движение по поводу их, - Зенон "бессмертен"! Только сжатые уплотнённые сдвиги в общественном бытии, в способах и образах нашей жизни могу вывести Зенона на чистую воду. Потому что только Огонь горит и взывает к Логосу, а размеренная жизнь, она взывает к формальной логике.

      Можно, конечно, стараться избегать софизмов и апорий, но это всё равно, что избегать дождя или инфекционных заболеваний. Сократ мучался даже с софистами, апории же достойны более детального изучения, но совершенно не в том смысле, в каком мы обращаем внимание на них, они достойны своей "разгадки", а значит, как раз не следования зеноновской логике. Попробуйте сделать всего лишь шаг в этой логике и вы неминуемо окажетесь в тупике, вот почему шагать придётся самостоятельно, но параллельно Зенону, тут требуется новый, прозрачный доступ к движению противоречий.
      Софизм - это тоже мнение, но со "съехавшей крышей", в каком-то роде специфическое мнение. В чём же его специфичность и отличие от прочих мнений? Прочие мнения "мнят" одной противоположностью, софизм же "мнит" обоими. Прочие мнения придерживаются лишь одной стороны, а во вторую попадают "по насилию", неохотно и досадно, пытаясь отказаться от неё, когда их "переводят" туда(кто бы ни был переводчиком - человек или события). Однако, оставьте это одностороннее прочее мнение на некоторое время в покое и оно само, незаметно для себя переползёт в свою противоположность. Это говорит о том, что обыкновенное мнение не хочет видеть "перехода", ему нужно всегда что-то "положительное" - а то или другое не столь важно. Утверждая одно, такое мнение согласится даже с противоположностью и примет её, если ему только разрешат не вспоминать теперь того, от чего оно с лёгкостью отказалось. "Всегда одно" - вот как живёт обычное мнение - "я должен придерживаться чего-то одного"...
       Но совершенно не таков в этом плане софизм, потому что он, как раз, теряет "берега" и полностью приживается в сплошном переходе. Для софиста главное - плыть, плыть и плыть, а от чего к чему абсолютно неважно.
Итак, обычное мнение цепко держится за что-то одно, софизм же, как специфическое мнение держится и за то, и за другое, постоянно меняя их местами, держится сразу за два, но довольно нехорошим образом. Чем же кончается вся эта катавасия и у тех, и у тех на деле? А вот чем...
      Обычное мнение либо "ничего знать не хочет" - то, что в философии именуют "слушает, но не слышит"; либо незаметно превращается в прямо противоположное себе (что-то наподобие был убийцей стал святым); либо подпадает полностью под "приманку софизма"(нигилизм, невроз, бессилие).
      Софизм становится симулякром действительности, ибо симулировать мышление - всё равно, что симулировать бытие, если мы применим парменидовскую формулу "мыслить тоже, что быть".
      Но нас интересует уже следующий за этим вопрос: присущ ли зеноновским апориям софизм, и если "да", то в какой степени или же, скажем так, - в каких отношениях находятся зеноновские апории с софистическими "приёмами" мышления?
Или ещё точнее: где Зенон выступает как софист, а где - как формальный логик?
Ибо, ничего помимо этого, в нём нет...