Рассказы из детства. Воспоминания о бабуле

Рассказ четвёртый

      Во дворе бабушкиного дома, а вернее за ним, возле дворовых построек, под навесом, находился старый заброшенный верстак. За ним небольшая дверь, ведущая в помещение, больше напоминающее избушку, где под слоем многолетней пыли хранилась всевозможная старая утварь. Здесь можно было найти всегда что-нибудь старинное: керосиновую лампу, непонятные всевозможные инструменты, старые молотки, пилы, ножовки, стамески, навесы, бутылки уникальной причудливой формы и многое другое. Короче всё, что со временем, после смерти дедушки, стало ненужным, и поэтому дожидалось своей участи, оставаясь лежать и пылиться на самодельных полках.
      Бабушка говорила: «Дед-то на все руки мастер был. И гармошки делал, и всякую всячину мастерил, чинил инвентарь, собирал, хранил каждую гаечку, каждый болтик, всё на местах лежало, не валялось, где попало. Во дворе за порядком следил. Одним словом, хозяин был»!
     Я думаю о себе, о том что, наверное, и мне его дар передался, с детства люблю мастерить, изобретать.
     Бабушка ругалась, когда я лазал в избушке. Говорила: «Зачем тебе это старьё, нехай(1) оно лежит себе. Вот умру, тогда делайте, что хотите. А пока всё останется так, как есть».
      С каким удовольствием я выуживал у бабули разного рода безделушки из этой полусгнившей избушки, конечно, когда удавалось проникнуть в неё никем не замеченным, это даже словами не описать. Мне казалось, что при прикосновении к старым вещам я попадаю в неизвестные мне времена, где всё по-другому, где живут неизвестные, странно одетые люди. Моя фантазия захватывала меня, и я мог часами находиться в этом домике, пока не потеряют и не начнут звать покушать или просто, потому что потеряли. Когда немного подрос, любил на дедовом верстаке строгать, пилить какие-нибудь придуманные безделушки. В своём, рядом по соседству находящемся дворе, я не любил работать, там на меня вечно за инструмент ругался отец. То на место не положил, то затупил, то ещё неизвестная причина найдётся, только бы поворчать. А здесь строгай, сколько хочешь, лишь бы руки целые остались. Вот класс-то где!
      На сеновал меня, естественно, не пускали, а запретный плод всегда сладок. Бывало, заберусь, пока никто не видит, и играю в войну. Прячусь от бабули  с мамулей, да и вообще от всех, пробираясь как разведчик от одного края сеновала, где виден наш двор, к другому, где, как на ладони, бабушкин, и слежу  тайком за ними. Как здорово: я их вижу, а они меня – нет! Ну а если выдам себя, заигравшись, то всё, провал, выгонят с сеновала, да ещё поругают за то, что грязный, как хрюшка.  Мои детские фантазии заставляли меня делать то, что нельзя, и казалось, именно там, где нельзя, таится то, что как раз нужно, и только там можно найти что-нибудь интересное, которое прольёт свет на прошлую жизнь наших предков. Безусловно, именно я должен был найти клад или иную драгоценную вещь, которой буду дорожить всю жизнь. Чем чёрт не шутит, а вдруг где-то спрятаны сокровища,вот бабушка с мамой обрадуются! Скажут: «Молодец!»
(1) нехай - пусть

 
      Детские игры порой напоминают фантастический сюжет из фильма, но с одним лишь отличием – этот сюжет ты придумываешь сам, как режиссер, и видишь его только ты, другим он не доступен. К огромному своему сожалению, клада я так и не нашёл, но через многие годы воспоминания об этом факте оказались для моей души самым, что ни на есть настоящим сокровищем. А ещё было очень обидно, что клад всё-таки был, но оказался спрятан не в нашем дворе, а через несколько домов, где жила баба Катя. Она-то его и нашла у себя в углярке(2). Замотанные в тряпицу пятьдесят золотых монет со времён Николая второго, самодержца всея Руси.  Мы с бабой Катей, так сказать дружили, и она мне показывала свои найденные драгоценности по большому секрету. К сожалению, распорядиться ими она так и не смогла. По тем временам и законам найденное богатство ей надо было сдать государству. По каким-то причинам этого не произошло, и наша доблестная милиция взяла её с поличным, за что она провела в колонии приблизительно года три. «Вот тебе и клад», – подумал я о сложившейся ситуации. А если б его нашёл я? Меня бы тоже в тюрьму посадили? Гм…?
      Появляется бабушка: «Ты что там опять мастеришь?»
      А я ей: «Да так, баба, решил самолёт изготовить».
      Бабушка: «Ну ты вечно придумаешь лихую годину(3)для себя».
      Я: «Ничего, ничего, а может, что и выйдет».
      И тут же расспрашивать бабу: «А почему дед мало пожил»?
      Бабушка: «Да, внучок, рак к нему привязался, высох он быстро и помер, оставив мне семерых детей поднимать и воспитывать».
      Я: «А почему ты замуж потом не вышла»?
      Бабушка: «Не принято было второй раз замуж выходить. Да и кто мог сравниться с твоим дедом? Как чужого человека в дом пустить? Вот так и прожила одна».
      Я: «Баба, а замуж раньше выходили по любви или как»?
      Бабушка: «По-разному. Кого и неволей отдавали, бывало, посватаются зажиточные люди, родители сами решат, как быть, но если сказали выходить, то так оно и будет. А любовь – это дело наживное: «Стерпится – слюбится, как говорят».
      Я: «А ты, баба»?
      Бабушка: «Я замок с ключом под подушку на ночь положила, да сказала нужные слова, чтобы суженый мой приснился мне. Интересно было увидеть во сне, кто же замок отомкнёт, вот дед твой Егор мне и приснился, открывающий замок. Так всё и сбылось, через некоторое время за него и сосватали».
      Я: «Не может быть! Как – приснился»?
      Бабушка: «Очень просто. На Рождество ворожила по старой народной примете. И приснился».
(2)Углярка – помещение, где хранится уголь
(3)Лихая година - проблема


      Я: «Ничего себе»!
      Бабушка: «Вот тебе и ничего себе. Ну ладно пойду поросяток в загон выгоню, пусть порезвятся, а ты не ходи, ещё с ног свалят, вон какие вымахали».
      Я: «Ладно, ты мне только уголька дай, я им брошу сам, так уж они интересно им хрустят. Хочу посмотреть».
      Поросят бабуля выращивала двух, одного для себя, другого для нашей семьи. Помню, как резать начинаем, после первых морозов, она зайдёт домой, перекрестится и не выходит, пока мужики не зарежут. Не любила она этот процесс, видимо не просто расставаться с тем, кого с любовью выхаживаешь. Вот какая непростая, жестокая действительность. Много времени прошло с тех пор, но одно я могу сказать с уверенностью, что люди в те времена берегли свой труд, знали ему цену и распоряжались добром бережно. Даже к разделыванию свиной туши подходили аккуратно, заботливо, не упуская ни одной мелочи в этом непростом процессе. Всё старательно обрабатывалась, не торопясь смолилось, тщательно выскабливалось, обмывалось, очищалось и так далее. Ноги пускали на холодец, потом из него доставали и высушивали кости, их называли бабками. В них играли, к сожалению, я уже не помню смысла этой игры. Сало солили, коптили, используя разные методы.
      Мои родители, к примеру, перед копчением, замачивали сало в специально приготовленном растворе и затем придавали копчению. Папа очень искусно этим занимался, выдумывая свои технологии, добавляя при копчении в топку коптильни стружки различных деревьев, тем самым добиваясь разных вкусовых качеств.
      Натуральное хозяйство помогало жить и давало уверенность в завтрашнем дне. А какую вкуснейшую колбаску делали из крови, риса и промытых кишок! Когда это всё попадало на стол после приготовления в русской печи, казалось, нет ничего вкуснее на свете, просто пальчики оближешь!
      Пока мужчины разделывали поросенка, бабуля готовила так называемую свеженину, поджаривая на большой сковороде куски мяса, печени, почек, лёгкого.  Как только разделка заканчивалась, всех приглашали за круглый стол, попробовать жареного мясца, которое вкусно пропитывало ароматным запахом весь дом. Под водочку или бабушкину настойку вся еда сметалась, как говорится, за милый мой. Я, естественно, присутствовал при производимых процедурах с разделкой поросёнка, перенимал опыт. Смотрел, учился. Где необходимо прорезать мясо, где отделить, откуда начинать, что, зачем, всё по порядку – небось, пригодится в жизни. Считалось, что мужчина должен уметь всё. Не нарушая традиций, под руководством старших,  запоминал и следовал инструкциям, передаваемым от дедов к отцам, из поколения в поколение. По моему собственному мнению, у меня многое получалось.

 
      Со временем мы с бабушкой и курочек рубили, не отвлекая от работы родителей.  Бабуля держит, а я, не подавая признаков небольшого смятения в душе, беру топор и отсекаю голову, выбранной, если можно так сказать, жертве. Кажется, что здесь такого, тюкнул по шее и всё, но учитывая мой ещё юный возраст, даже такой быстротечный момент, оказывался событием в моей жизни. Честно признаюсь, не просто губить живое. В любом существе на земле заложено желание жить, и расставаться с этим миром никто не хочет. Естественно, что у меня тогда другого выбора не было. Так уж научили – помогать старшим. Вот и помогал. Зимой в стайке оставались только куры, и те не все выдерживали жестокие сибирские морозы. Холодноватая стайчонка была. Но уже ближе к весне, как только морозы прекращались, беспокойная наша старушка, несмотря на ужасную гипертонию, снова не давала никому покоя, до тех пор, пока в стайке не захрюкает парочка маленьких поросяток. Без хозяйства бабуля не могла жить. Этим она стремилась хоть чем-то быть полезной для внуков и бралась за выращивание поросят, чтобы помочь хотя бы тем, кто жил рядом, точнее нашей семье.
      Несмотря на то, что пенсия у бабули была совсем мизерная – двадцать восемь рублей – она находила возможность побаловать нас с сестрой конфетками, состряпанным вкуснейшим пирогом, сладеньким кисельком, либо другими ею приготовленными сладостями. Я был жутким сладкоежкой, впрочем, почему был, видимо таким и остался. На что бабуля говорила: «Вам бы всё фунтики(4) есть, разве с них толк будет? Надо борщику похлебать с хлебцем, сальца, мясца скушать. Вот тогда и сила появится и жить веселее будет». Ну где там борщику предпочтение отдавать, сладости-то вкуснее. «Воробья на мякине не проведёшь», – подумывал я. Хотя надо признаться, такого борща, как варила бабуля, до сих пор не отведывал нигде.
      Всех внуков и детей, а так же их жён и мужей, бабуля очень любила и при возможности потчевала. Строго знала, у кого когда день рождения и обязательно поздравляла. Часто просила мою маму Валю читать приходящие из всех уголков нашей необъятной родины письма от детей и участвовала в сочинении им ответов. Сама была неграмотной, да и зрение никудышнее.
      Один раз в три года все бабушкины дети, мои дяди: Анатолий, Пётр, Владимир, Николай и тёти: Тамара и Любовь съезжались летом в отпуск в Уяр к своей маме, моей бабушке. Вот уж народа было…! Гармошка в дядиных Володиных руках не умолкала. Моих братьев и сёстер собиралась целая армия. Дежурство между собой устанавливали, помогали взрослым еду варить, да порядок в обоих дворах наводить. Все рады встрече – гуляют! Взрослые себе, дети себе. А когда разъезжались, бабуля обязательно плачет, провожая за калитку, напутствия даёт, чтобы берегли друг друга, да её не забывали. На своё усмотрение кому-то и денег немного сунет, накопленных со своей пенсии. Я это видел и удивлялся, как ей это удаётся, копить и самое главное, с чего? После отъезда всех начинались обыденные будни. Даже скучновато становилось.
      Когда я стал постарше, то у бабули бывал реже, появились другие заботы и дела, такие, как выполнение домашних заданий, уроков, прогулки с друзьями, уборка во дворе и т.д.
(4)Фунтики - сладости


      Пока мои родители работали, наша всеми любимая бабушка присматривала за нами с сестрой, и иногда мне казалось, что она своим чрезмерным вниманием слишком назойливо вникает во все наши дела. Было даже такое, что я ей немного грубил. Как это было глупо. Она обижалась, говоря нам о том, что, мол, погодите, вот появятся у вас свои дети и внуки, вот тогда поймёте, что это такое. Уходила к себе домой. Тогда конечно мне было не понять, что я обижал своим поведением бабулю. К большому сожалению, осознание этого приходит с прожитыми годами. Но ничего в жизни вспять не повернуть. Хотя очень, очень хотелось бы. Через некоторое время становилось скучно без нее, и я вновь бежал по тротуару из настланных досок, через связывающую два двора калитку, к до боли знакомому крылечку. Там, во дворе, по хозяйству хлопотала никогда не злившаяся на меня бабуля.
      «Сколько же терпения нужно, чтобы воспитать семерых детей, да ещё таких неблагодарных внуков, как я?» – анализируя ситуацию, думаю я теперь. Ведь в детстве мы все такие – бестолковые. Сейчас не перестаю удивляться той жизненной позиции, тому потенциалу, заложенному в старых людях. Той необыкновенной закалке, направленной исключительно на добро, на хорошее, на жизнь. Такой была моя бабушка, которая научила меня многому хорошему, заложила общечеловеческую доброту и настойчивое отношение к делу. «Закончил дело, гуляй смело», - любила повторять она. Или ещё: «Ленивый два раза робит(5)».
      Милая моя, нежная, драгоценная, чуткая бабуля, как я рад, что в моей памяти ты навсегда остаёшься именно такой!

(5)Робит - делает

Продолжение: Рассказы из детства. Рассказ пятый. Непростая судьба - расстрел