Это весна

Вечер был серым, промозглым и сумрачным, но
март брал своё, и всю ночь чистил небо от хмари.
А поутру так ударило солнце в окно,
словно ногой по мячу Роберт Карлос ударил.
Небо синело, как в пасху прозрачность насквозь
стёкол оконных у набожных трудоголичек.
Где-то в невидимой кузне серебряный гвоздь
громко выковывал цех сумасшедших синичек.
В жесть водостоков капели гремел ксилофон,
запах помоек казался парфюмом гламурным.
Были весенними рельсы, скамейки и урны.
Клеили пьяные галки степенных ворон.
Бабки с цветами, укропом и ветками верб
заполонили подходы ко всем остановкам.
Юные леди в своих откровенных обновках
вышли толпою Надежд, и Любовей, и Вер.
Им без морозных пронзительно-красных ушей
юноши кажутся рыцарями без упрёка,
с кем можно жить, и рожать, и не быть одинокой -
только бы выведать технику варки борщей.
Дед бомжеватый в калошах и драном пальто
вдруг помирать передумал – плетётся с кряхтеньем
к бару пивному в знакомом ему направленьи,
вдруг на пол-кружечки пива расщедрится кто.
Словом, весна. Спорить не о чем: это весна.
Ночи хватило на переворот во вселенной.
Как заключённый из долгого зимнего плена,
вырвался город из долгого зимнего сна.