Tempus

Tempus, tempus.
Осеннее солнце
отсчитывает часы.
Время оправлено
в черную бронзу
и белую сталь.
Определи направление ветра,
дальность видимости,
точку росы
в тщетной попытке
повелевать этой стрелкой,
бегущей
вдаль.
Знание далеко не всегда
означает власть.
Природе довольно
и одного царя.
Белая сталь циферблата,
бронзовый свет октября.
Четкие тени,
римские литеры,
сочтенные
милли-
секунды —
ни одной
не украсть.

Скажи, государь мой,
когда солнце прячется,
время стоит?
Когда замирают поводья
в его руке.
Когда умирают
четкие тени
на белом песке,
и свет — не свет,
так, поддельное золото,
бледный пирит.
Когда гаснут
смертоносные блики
всесжигающего
венца,
и цепь
термоядерного
деленья
рвется,
ибо тонка,
неужто и жизнь
замирает
в тысячах
световых
лет
от конца,
до тех пор,
пока
исполинские вожжи
не натянет его рука?

Все, имеющее начало,
видит свой предел, государь.
Мы — лишь тени на циферблате,
мы — течем под уклон, как вода.
Экзистенция
оправлена
в черную бронзу
и белую сталь.
Но когда засыпает солнце,
образуется ль пустота
между римскими
литерами,
наделяя
бессмертьем
любую
тварь?
— Нет.
Ибо мой
племянник
не спит
никогда.
Никогда.