Имя на поэтической поверке. Семён Надсон

«Не говорите мне: «он умер», - он живёт,
Пусть жертвенник разбит, - огонь ещё пылает.
Пусть роза сорвана, - она ещё цветёт,
Пусть арфа сломана, - аккорд ещё рыдает!..»

Эти строчки, посвященные Семёном Надсоном Александру Пушкину, как нельзя лучше относятся и к его собственной поэзии.

Одной из главных в творчестве Семёна Надсона является тема предназначения поэта и поэзии.

Во многих произведениях отчётливо выражена идея гражданского долга поэта перед отечеством и народом, сопряжённая прочти всегда с мотивами борьбы и протеста против существующего строя, исполненных большими страданиями.

Отсюда – «любимые» мотивы разочарования, безысходности, одиночества в толпе.

Характерной чертой поэзии Семёна Надсона было дружеское обращение к современнику, высокая степень доверчивости и камерности между поэтом и читателем.

Более 100 стихотворений Семёна Надсона положено на музыку, к его творчеству обращались такие выдающиеся композиторы как А.Г.Рубинштейн, С.В.Рахманинов, Ц.А.Кюи.

   Семён Яковлевич Надсон (26 декабря1862 года, Санкт-Петербург – 31 января 1887 года, Ялта) – русский поэт.

Семён Яковлевич Надсон родился в Петербурге, в семье надворного советника еврейского происхождения, принявшего христианство, Якова Семёновича Надсона и Антонины Степановны Мамонтовой, происходившей из русской дворянской семьи.

Отец, хороший музыкант, умер, когда сыну было 2 года, дочери Анне полгода.
После смерти мужа Антонина Степановна с детьми жила в Киеве, куда переехала, и работала экономкой и учительницей, и содержала собственными трудами себя и двоих детей.

В Киеве, Семён общался с родственниками по отцовской линии, евреями, где они имели недвижимую собственность.

Знал он ещё одного родственника, по отцу, по фамилии Юрский, который служил под Тифлисом в армии.
В 1872 году Семёна отдают пансионером во 2-ю  военную гимназию Петербурга, а его сестру – в Николаевский институт.

Весной 1873 года мать Семёна умерла от чахотки, в возрасте 31 года.

Семёна взял под своё попечение брат матери Илья Мамонтов, а его сестру Анну, другой брат – Диодор Мамонтов.

Надо сказать, о еврействе Семёну то и дело напоминали дядя и тётя по материнской линии (русские дворяне Мамонтовы), на чьих хлебах, он оставшийся в восемь лет круглой сиротой, рос и воспитывался.

«Когда во мне, ребёнке, страдало оскорблённое чувство справедливости, - записал Семён Надсон в 1880 году, - и я, один, беззащитный в чужой семье, горько и беспомощно плакал, мне говорили:

«Опять начинается жидовская комедия!» - с нечеловеческой жестокостью, оскорбляя во мне память отца».

Эти слова особенно остро уязвляли мальчика «с чуткой душой, болезненно чуткой душой», у него «сердце рвалось от муки», и он намеревался даже свести счёты с жизнью.

«Я брошу вам в глаза то, что накипело у меня в больной душе, взывал он к своим кормильцам, и если в вас есть искра совести и справедливости, вы поймёте, что дело пахнет уже не комедией, не жидовской комедией, а тяжёлой, невыносимо тяжёлой драмой!..

Не денег проклятых мне нужно» - мне нужно чувства, поддержка, доверие ко мне, уважение памяти моих покойных родных!»

Однако трудно было требовать от дяди, Ильи Мамонтова, который считал брак матери Семёна «с каким-то жидовским выкрестом» позорным, уважения к отцу Надсона.
По словам дяди, «позорное пятно еврейства он сможет смыть только военной службой, для него это единственный выход».

Дядя-опекун в дальнейшем ,всё сделал для того, чтобы племянник, пошёл только по военной стезе.

Но Семёну была тягостна опека юдофобской родни и их докучливые советы.

Семён, марсово ремесло, военное, называл искусством « убивать людей по правилам и заявлял: «Мне ненавистна так называемые военные науки».

Тётя то и дело пеняла ему на «жидовскую невоспитанность».

Недаром, горестные воспоминания и чувства о обездоленном детстве, легли затем, в 1885 году, в знаменитое  стихотворение: Я рос тебе чужим, отверженный народ…», где прямо отожествляет себя с гонимыми евреями. Текст сей признали, со временем, шедевром русско-еврейской литературы.

Первое время пребывания в гимназии, с 1872 года, Семён учился очень хорошо, но в последних классах он, по собственному признанию, стал ужаснейшим лентяем, целые дни сидел за стихами, а уроки готовил только для «больших оказий».

Единственным ярким воспоминанием в гимнастический период Семёна Яковлевича была его горячая любовь к Наталье Михайловне Дешевовой, сестре товарища по гимназии.
Внезапная смерть Натальи Дешевовой, в марте 1879 года, стала ещё одним тяжким ударом для юноши.

Память о Натальи Дешевовой ,Семён Яковлевич сохранил до конца своей жизни, ей он посвятил многие свои стихотворения: «Да, это было всё», «Два горя», «За что?», «Над свежей могилой» и другие.

       «Над свежей могилой».
                Памяти Н.М.Д.

Я вновь один – и вновь кругом
Всё также ночь и мрак унылый,
И я в раздумье роковом
Стою над свежею могилой:
Чего мне ждать, к чему мне жить,
К чему бороться и трудиться:
Мне больше некого любить,
Мне больше некому молиться!..
14 марта 1879 года.

В 1878 году, Семён Надсон отнёс своё стихотворе6ие в журнал «Свет» и оно было принято.

В следующем году, в «Санкт-Петербургских ведомостях», появилась первая рецензия, на творчество Семёна Надсона, в которой хвалили, в частности, стихотворение «Христианин».

В 1879 году Семён Надсон испытал первое литературное торжество, читая на концерте в гимназии своё стихотворение «Иуда». Стихотворение имело большой успех и его впоследствии напечатали в журнале «Мысли».

Его произведения с 1878 года публиковали в журнале «Отечественные записки», «Слово», «Дело» и других демократических изданиях.

Расцвет поэтической деятельности Семёна Надсона относится к 80-м годам 19 века. Семён Надсон выступил в эпоху «безвременья» как гражданский поэт.

Однако гуманистические идеалы у него всегда слиты с нотами отчаяния, безнадёжности, усталости от борьбы, это наглядно прослеживается в стихотворении:

          «Дураки, дураки…».

Дураки, дураки, дураки без числа
Всех родов, величин и сортов,
Точно всех их судьба на заказ создала,
Взяв казённый подряд дураков.

Если б был бы я царь, я б построил им дом
И открыл в нём дурацкий музей,
Разместивши их всех по чинам за стеклом
В назиданье державе моей.

В 1879 году Семён Надсон окончил курс гимназии и по настоянию своего опекуна поступил в Павловское военное училище.

Пребывание в Павловском военном училище его тяготило. Запись в дневнике тех лет гласило: «Военная служба противна, офицером хорошим никогда не буду, моя горячность, и неумение себя сдерживать приведут меня под суд, заниматься хорошо я тоже не могу, стоит ли тратить время и силы на изучения науки убивать людей!

А ведь эти силы и способности могли бы развиться и приносить пользу!

Собственные мечты мои – университет или консерватория. Одним словом, куда угодно – но не в военную службу!

Она мне невыносимо противна и идёт совершенно в разлад с моим характером и способностями».

   Вскоре он простудился на ученье, и врачи констатировали начало чахотки. Семён Надсон за казённый счёт отправили в Тифлис, лечиться, где он провёл год.

Осенью 1880 года Семён Надсон вернулся в училище. 1882 год ознаменовался самым важным событием в литературной судьбе Семёна Надсона – поэт А.Н.Плещеев пригласил его в лучший демократический журнал того времени «Отечественные записки», где Семён Надсон дебютировал «Тремя стихотворениями»

Плещеев помог молодому поэту своим участием, расположением  и литературными советами. «Его я считаю, своим литературным крёстным отцом и бесконечно обязан его теплоте, вкусу и образованию, воспитавшим мою музу», - писал Семён Яковлевич в своей автобиографии.

Лучшие журналы «Дело», «Устои», «Русская мысль» наперебой печатают его стихотворения.

В 1882 году Семён Яковлевич окончил Павловское военное училище и был отправлен служить подпоручиком в Каспийский полк, стоявший в Кронштадте.

Поэт жил с товарищами по полку в двух комнатах, жизнью богемы, вечно у них были гости, шли шумные разговоры, раздавался звон гитары и звуки скрипки. Семён Надсон был одарён музыкальными способностями.

Летом 1889 года Семён Яковлевич слёг в постель, у него открылась на ноге туберкулёзная фистула – явление весьма часто и предшествующее туберкулёз лёгких.

Некоторое время после увольнения из армии Семён Надсон, следуя своей заветной мечте, быть поближе к литературе, был секретарём редакции журнала «Неделя».

Оставшиеся считанные годы своей жизни Семён Яковлевич лечился и делал операции в Германии, Швейцарии и на юге Франции.

В Ницце Семёну Яковлевичу сделали две операции, которые оказались не очень удачными.

Ни тёплый климат, ни ещё две мучительные операции туберкулёзной фистулы ноги, которые ему сделали в Берне, столице Швейцарии, ни к чему не привели.

Вернувшись в Россию, Семён Надсон объявил близким ему людям, что ни за что не поедет за границу, потому что умереть хочет в России, дома, остановились на Ялте.

Находясь в Ялте, Семён Надсон получил радостное известие за первый сборник стихов, вышедший в 1885 году, он был удостоен Пушкинской премии Академии наук.

Этот сборник стихотворений принёс Семёну Надсону огромный успех. При жизни поэта книга выдержала 5-ть изданий, а до 1917 год её успели переиздать 29-ть раз.

31 января 1887 года Семён Яковлевич Надсон умер.

Тело его было перевезено из Ялты в Петербург.

В Одессу гроб прибыл на пароходе «Пушкин» и был встречен толпою молодёжи, были также и сотрудники газет.

В Петербурге, на вокзале, толпа состояла также преимущественно из молодёжи, было много и литераторов.

На следующий день 16 февраля, молодёжь несла гроб любимого поэта на руках до Волкова кладбища.

Могила Семёна Яковлевича Надсона на Литераторских мостках в Санкт-Петербурге – находится в нескольких шагах от могил Добролюбова и Белинского.

Недаром, в своё время, поэт Дмитрий Кедрин сказал: «Есть обычай у поэтов, сойдясь в кружок, оплёвывать друг друга».

И Игорь Северянин не исключения, к сожалению, из этого правила, в начале ХХ века написал едкое четверостишие:

«Я сам себе боюсь признаться,
Что я живу в такой стране,
Где четверть века центрит Надсон,
А я и Мирра – в стороне».

Я в 2013 году был приятно удивлён, купив на центральной почте, в киоске
г.Спасска, сборник избранных произведений, где на обложке, позолоченными буквами, было написано «Великие поэты» и портрет Семёна Надсона, книга под порядковым номером №56.

Выпущена - издательский дом «Комсомольская правда», издательства «НексМедиа», тираж 5000 экз., 240 страниц. Название книги «Ночные тени».

В эту серию из ста книг вошли имена российских и зарубежных поэтов, достойных внимания и любви большинства поклонников поэзии.

Пушкин и Есенин, Шекспир и Мицкевич, Винокуров и Самойлов…

И конечно, произведения талантливого поэта Семёна Надсона, заняли среди них достойное место.

Судьбе было уготовано предоставить Семёну Надсону всего ничего, 24 года жизни, однако его гражданской лирике присущи искренность и драматизм, и это сближает лирику Семёна Надсона с поэзией Николая Некрасова и его школы.

С Лермонтовым  Семёна Надсона роднит мотив романтического страдания личности, которая пришла не ко времени и чужда обществу.

Семёну Яковлевичу Надсону, ушедшему из жизни так рано – в 24 года, суждено было обрести не только всероссийскую, но и всемирную известность.

   Из поэтического наследия Семёна Надсона.

             ***
Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат,
Кто б ты ни был, не падай душой.
Пусть неправда и зол полновластно царят
Над омытой слезами землёй,
Пусть разбит и поруган святой идеал
И струится невинная кровь, -
Верь: настанет пора – и погибнет Ваал,
И вернётся на землю любовь!
Не в терновом венце, не под гнётом цепей,
Не с крестом на согбенных плечах, -
В мир придёт она в силе и славе своей,
С ярким светочем счастья в руках.
И не будет на свете ни слёз, ни вражды,
Ни бескрестных могил, ни рабов,
Ни нужды, беспросветной, мертвящей нужды,
Ни меча, ни позорных столбов!

О мой друг! Не мечта этот светлый приход,
Не пустая надежда одна:
Оглянись, - зло вокруг чересчур уж гнетёт,
Ночь вокруг чересчур уж темна!
Мир устанет от мук, захлебнётся в крови,
Утомится безумной борьбой –
И поднимет к любви, к беззаветной любви,
Очи, полные скорбной мольбой!..
1884 год.

             ***

Любви, одной любви! Как нищий подаянья,
Как странник, на пути застигнутый грозой,
У крова чуждого молящий состраданья,
Так я молю любви с тревогой и тоской.
1884 год.

             ***

Я рос тебе чужим, отверженный народ,
И не тебе я пел в минуты вдохновенья.
Твоих преданий мир, твоей печали гнёт
Мне чужд, как и твои ученья.

И если б ты, как встарь, был счастлив и силён,
И если б не был ты унижен целым светом, -
Иным стремлением согрет и увлечён,
Я б не пришёл к тебе с приветом.

Но в наши дни, когда под бременем скорбей
Ты гнёшь чело своё и тщетно ждёшь спасенья
В те дни, когда одно название «еврей»
В устах толпы звучит как символ отверженья.

Когда твои враги, как стая жадных псов,
На части рвут тебя, ругаясь над тобою, -
Дай скромно стать и мне в ряды твоих бойцов,
Народ, обиженный судьбою!
1885 год.

             ***

Верь в великую силу любви!..
Свято верь в её крест побеждающий,
В её свет, лучезарно спасающий
Мир, погрязший в грязи и крови,
Верь в великую силу любви!
1882 год.

             ***

Не упрекай себя за то, что ты порою
Даёшь покой душе от дум и от тревог,
Что любишь ты поля с их мирной тишиною,
И зыбь родной реки, и дремлющий лесок;
Что песню любишь ты и, молча её внимая,
Пока звучит она, лаская и маня,
Позабываешь ты, отрадно отдыхая,
Призыв рабочего, не медлящего дня;
Что не убил в себе ты молодость и чувство,
Что не принёс ты их на жертвенник труда,
Что властно над тобой мирящее искусство
И красота тебе внятна и не чужда!
1884 год.

             ***

Только утро любви хорошо: хороши
Только первые, робкие речи,
Трепет девственно-чистой, стыдливой души,
Недомолвки и беглые встречи,
Перекрестных намёков и взглядов игра,
То надежда, то ревность слепая;
Незабвенная, полная счастья пора,
На земле – наслаждения рая!..
Поцелуй – первый шаг к охлажденью: мечта
И возможной и близкою стала;
С поцелуем роняет венок чистота
И кумир низведён с пьедестала;
Голос сердца чуть слышен, зато говорят
Голос крови и мысль опьяняет:
Любит тот, кто безумней лобзает…
Светлый храм в сладострастный гарем обращён.
Смолкли звуки священных молений,
И греховно-пылающий жрец раскалён
Знойной жаждой земных наслаждений.
Взгляд, прикованный прежде к прекрасным очам
И горевший стыдливой мольбою,
Нагло бродит теперь по открытым плечам,
Обнажённым бесстыдной рукою…
Дальше миг наслажденья, и пышный цветок
Смят и дерзостно сорван, и снова
Не отдаст его жизни кипучий поток,
Беспощадные волны былого…
Праздник чувства окончен… погасли огни,
Сняты маски, и смыты румяна;
И томительно тянутся скучные дни
Пошлой прозы, тоски и обмана!..
1883 год.

             «Дурнушка».

Бедный ребёнок, - она некрасива!
То-то и в школе, и дома она
Так несмела, так всегда молчалива,
Так не по- детски тиха и грустна!

Зло над тобою судьба подшутила:
Острою мыслью и чуткой душой
Щедро дурнушку она наделила, -
Не наделила  одним – красотой…
Ах, красота – это страшная сила!..
1883 год.

             «Романс».

Я вас любил всей силой первой страсти.
Я верил в вас, я вас боготворил.
Как верный раб, всё иго вашей власти
Без ропота покорно я сносил.

Я ждал тогда напрасно состраданья.
Был холоден и горд ваш чудный взгляд.
В ответ на яд безмолвного страданья
Я слышал смех и колких шуток ряд.

Расстались мы – но прежние мечтанья
В душе моей ревниво я хранил
И жадно ждал отрадного свиданья,
И этот час желаемый пробил.

Пробил, когда, надломанный судьбою,
Устал я жить, устал я ждать любви
И позабыл измученной душою
Желания разбитые мои.
23 июля 1878 года.