Чёрный град

Сей град заветный облекался мглой,
Как мир, открытый для влюблённых взоров,
Он чёрной мастью облекал в покровы,
И наслаждался первозданной тьмой.

На площадях – шаманские костры.
Всю ночь вокруг неистовые пляски,
А вне костров – пугающие маски,
Они безмолвны, ждут своей зари.

С зарёй белеет, исчезая, град,
Мир обнажён, и каждый просвещённый,
В безумье света в город посвящённый.
Дыханье ловит, как сакральный хлад.

Но в граде этом не приемлют свет,
Свет-обнажитель, обличитель плоти
Он торжествует в царственном полёте,
Но в Тайну града ему хода нет.

Вот ночь опять, и с ней приходит Тайна
И вновь пленяет чернью старый мир,
И в плясках пьяных – полчища сатир,
А в их глазах – от черноты кристальной.

Выходит в красном под руки царица,
Сей град  её сокровище души,
Она идёт средь плясок, не спешит,
И вот на трон свой царственный садится.

Лицо в багровых сполохах огня,
Глаза пылают, открывая бездны,
Они готовы ад и рай разверзнуть,
И поглотить любого без следа.

И кличет вдаль, бросая зов во мглу,
Волшебным словом паству вызывает,
И слышен вой. и рык во мгле витает –
Идут тела сквозь черни пелену.

Они идут на властный царский зов.
Глаза горят и проступают тени,
Идут к царице яростные звери –
Её гвардейцы, и её остов.

Они садятся строгим полукругом,
Направо волки, а налево рыси,
Глаза горят, свою царицу слышат.
Всю речь её, как наставленье слугам:

«Я вас призвала, волки, остеречь,
И вас, мудрейших, из кошачьей стаи,
Все тайны плоти и сердечной стати,
И ваше дело – мне Любовь сберечь.

За вашим ликом, глазом и оскалом,
Любовь томится, таинство её,
Зверей, людей, и больше ничего,
А тайн Любви у нас ещё немало.

И вам Любовь от скверны защитить –
От грязи, лжи, и пустоты сердечной,
Любовь чиста, невинна и беспечна,
Её спасенье – таинство хранить».

И звери вновь идут к своим влюблённым,
Коль ночь дана для царствия Любви,
Обходит стража Чёрный град в ночи,
Где вход открыт лишь в Тайну посвящённым.