Ходили слухи

   Ходили слухи, что третья жена Ф.Ф. сгорела от любви. Женщина, судя по всему, была необыкновенная: стирала по понедельникам, Ф.Ф. называла на «вы» и могла часами просиживать с ребятишками в песочнице, втолковывая им, откуда они появились.
   Никто не помнил, где она работала. Скорее всего, нигде, потому что постоянно была беременна, хотя детей и не рожала. И в этой непрерывности нельзя было усмотреть что-то странное. Потому что, как говорили, лишь с одного мужского взгляда у нее открывался токсикоз, и уже на следующее утро живот округлялся до размеров небольшой дыни. Столь скорое зачатие, однако, было не продолжительным. Плод, не успев развиться, иссыхал на чужих глазах, обильно прибывавшее молоко вдруг изливалось однажды обильными слезами где-нибудь в очереди, и Тоня вновь стройнела наперекор злопыхателям.
   Сама она объясняла это просто. Что, мол, любовь с первого взгляда есть не что иное, как вопрос и отклик генов на совместимость. И раз отклик был, то должен быть и результат. А там уж одному Богу известно, куда все девается. Может, к Богу и уходит, а, может, в тартарары.
   Но случилось как-то обыкновенное дело: завелся у Тони ухажер. Сопляк, армии не отслужил. И с виду не красавец, и во всех отношениях еще не мужик. Так тот даже в ее сторону не смотрел, своих девок хватало. Да и не виделись они, по-моему, ни разу, но Тоня – понесла.  И все носила, носила, пока сам Ф.Ф. не заметил, и сам ей об этом не сказал. «От него, - сказал, - больше не от кого, остальные, - сказал, - были уже». Позвал Ф.Ф. того парня в гости с Тоней познакомиться, и точно – он оказался. Кому ж еще?
   И пошла у Тони с парнем любовь. Друг на друга не смотрят, встречаются – не здороваются, если кто намекает – краснеют, жаром пышут. Весь город от слухов аж трясется, а Тоне – хоть бы что. Носит себе и носит, месяц за месяцем, вот уж все сроки прошли, а она – по-прежнему: живот как парус, и будто ветром его надувает и надувает.
   Парню все уши прожужжали: сходи, повинись, в ноги упади – простит. Ей на каждом углу: дура одумайся, что ты делаешь? Зачем парня позоришь? Но от любви – никуда! Уж так в жизни получается: придет она и пропал человек…
   Так и парень вдруг пропал, исчез из города. И тогда Ф.Ф. вывел Тоню из дому, говоря: «Вот тебе Бог, а вот порог. Такого парня проглядела!»
  Вышла Тоня на площадь. Встала супротив памятника Владимиру Ильичу Ленину. Постояла, постояла, да и вспыхнула синим пламенем неутоленной любви. И сгорела начисто, даже пепла не осталось.
   Вот ведь как.
   А сам парень, это уж потом, бензином себя облил на том же самом месте, после армии, после Афгана, тоже напротив Ленина.
   Только Ф.Ф. не верит никому и говорит: из-за любви.
   - Судьба! – соглашаюсь я.
   Мы чокаемся, поминая Тоню. Мне подкладывают капустки. А его новая жена плачет.