Страна-инструмент

Выйду в полночь на берег великой реки
На суровую твердь над Ямалом,
Поражаясь и плача, как Мы велики,
Что теряем Великое в Малом:

Километры столетий безжизненной тьмы;
Скорбный пот, точно капли нектара.
Меж варягов и греков натянуты Мы –
То ли гусли, а то ли – гитара,

А в границах распятия вбиты колки –
Вёрсты – вехи столетий бездарных;
И стоят на границах бескрайних полки
Проржавевших орудий ударных.

Перегуды крикливо-разменной страны
С резонансами плоти в отроги –
Лишь биения судорог в рельсах струны
Бьют тяжёлый металл по дороге.

Точно пальцам по струнам метаться гробам
В эшелонах двухсотого груза,
По разбитым басам, разрывающим БАМ –
Беглый пасынок оргий Союза.

Стонут кряжи над твердью – небес терменвокс
Ярославны, истерзанной в горе.
Лишь над Вечным Покоем обрящется Бог с
Сонмом ангелов в ветреном хоре.

Впрочем, каждый народ извлекает свой звук,
От камланий до благостных песен –
Индикатором счастья, свершений и мук:
Частью – трюфель, а где-то – и плесень.

В злобном-яростном хоре ревущих гитар,
В век, когда все душой околели,
Где-то стонет зурна, где-то рвётся ситтар,
Где-то плачет в углу укулеле,

Где-то блеет рожок и смеётся дудук,
И к обрывам несётся отара.
От гористых широт, где ревёт акведук,
Распростёрлась отчизна-гитара

До арктических зорь, где белеют снега
И не ведают «аз-буки-веди»,
И в охотское море (почти на юга)
Уплывают на льдинах медведи.

Нас не смогут объять своей цепью враги –
Нет краёв! Есть иные края ли?
Частоколы древес необъятной тайги,
Что колки вербельбанка рояля...

И не нужен ни лекарь, ни лектор, ни лик.
Всяк – кулик – в грановитой палате.
В этих дебрях и мерзкий предатель велик: 
Наша щедрость – антоним расплате.

Кто-то спляшет лезгинку, а я помолюсь,
Чтобы век был не очень короток.
Закрывается шлюз. Околоточный блюз.
На ударных жандарм. Околоток.