Я и лишённая разума голова

Смотри.
Не отводи глаз от губ моих.
Я продиктую самое главное.
Не сойди с ума.
Ведь вполне осознанно, теперь навсегда, я в руках твоих,
Вместе с телом, лишённая разума голова.

Немного истории.
Я сонными рукавами в тени ночи,
Открываю глаза и с ужасным трепетом провожу по твоим щекам.
Твой сон мне нравится, это не станет новостью, впрочем,
Я не могу оторваться, воюя с желанием оказаться ближе к твоим снам.

Там наверное смешные картины, говорят о других людях,
Которые в реальности лишь разрушают мой покой.
А твоя улыбка в смешении с голосом, играют игру на струнах,
Которая неопрятно,
каждый и сотый,
возвращает меня домой.

И пускай я лениво, подбираю свои ноги, которые вьются за мной,
Они не хотят возвращаться в режим послушания,
Где я проглатывая этот ком, заливаюсь театральной игрой.
И если бы всё воплотить, то по швам разошлось бы театральное здание!

Ты ругаешь меня,
в попытке и с надеждой, что всё изменится,
Что в один из тех вечеров апрельских,
Вся моя голова, сумасшедшая мельница,
Забудет спросить о людях и о причинах веских.

Мне это кажется смехом.
Но не думай расстроиться.
И если честно, не знаю, кого из нас  принимаю я  в этой битве.
Смешно было бы думать, что за стеной за  нас кто-то молится,
Или пишет про нас картины.

Представь, что бревенчатый пол - это я и мои неполадки.
Пол дома, который стоит второй век.
Стоит и не рушится, на самой красивой улице, главной,
Его не пугает ни гром, ни любовь,
даже детский смех.

Я привязана сердцем, телом, от части разумом.
Я пыталась сбежать от тебя, тихо захлопнув двери.
Но. Я не думала, что холод крепчает и с каждым разом,
Придётся бежать, спотыкаться и жаться к твоим коленям.

Я не сознаюсь, даже не думай.
И боюсь, что тебе это всё безразличием улыбается.
Что какая-то девочка, словно дура,
Воюет с собой и не может справиться.

Ночь.
Мои сонные рукава обнимают твоё замёрзшее тело.
От моего тепла, пускай разойдётся по швам земля.
Дорогие прохожие, выход рядом
и какое им дело,
Что в твоих руках я
и лишённая разума голова.