Шираки

Грузия мать! Восток – Кахети, почти ничто не обжитО,
Меж двух хребтов лежит долина, зовут Ширакское платО.
С востока круча вниз уходит, отсюда поражает вид
На Алазанскую долину, Большой Кавказ – вот он стоит!

От НАТО, прикрывая дом, построен здесь аэродром,
168-й гвардейский полк встал на дежурстве боевом.
Так был воздвигнут городок со всей своей инфраструктурой:
Библиотека, школа, клуб – воистину очаг культуры.

СУ-7 – суровая машина, истребитель-бомбардир,
Обслужен техником, ухожен, для каждого есть капонир.
«Кто к нам с мечом – тот от меча!» - и эта истина избита.
Вот потому-то здесь стоит советских ВВС элита.

Поля подсолнухов, пшеницы, вдали снега огромных гор,
Лесопосадки спелой вишни – огромный радостный простор.
Кто бывал здесь, отмечали, спокойно, радостно жилось,
Были, конечно же печали, но пережилось и срослось.

Полеты шли и днем, и ночью, небесный грохот стал родным,
Пилоты класс свой повышали. Бывало, даже погибали.
Тогда окрест шумы стихали, время медленно ползло,
А жены тихо подвывали, молили, чтобы пронесло.

Не знали ведь, к кому придут – весть о смерти принесут.
Семье несчастной объявляли, чтоб мужа более не ждали:
«При исполнении, мне жаль…». На годы вдовья та печаль.
Пилоты друга поминали, а самолеты не летали.

Обычно, где-то в октябре, листья, опавшие, сгребали,
Дым от костров плыл по дворам, а кучи просто поджигали.
Мне терпкий запах тот знаком, глаза закрою – отчий дом.
Я узнаю тебя, дымок. Шираки – летный городок.

Мы вместе жили поневоле, чуть не родные стали, что ли.
Нас увлеченье единило, а это ведь большая сила.
Обилье общих интересов, отцы военные у всех,
Городок родной до боли – свобода, никаких помех.

Учителя – военных жены, те, кто окончил институт,
Где не хватало специалистов – брали солдат, достойный труд.
Бойцы, окончившие ВУЗы, но кафедры военной нет,
Шли с удовольствием работать, преподавали свой предмет.

Мои друзья, я так скучаю о днях совместных в нашей школе,
С умиленьем вспоминаю сменную обувь прямо в холле.
На перерывах возле печки толкучка чтоб слегка погреться,
А на уроках точно спросят – не думай даже отвертеться.

Небольшие, в общем, классы – от силы двадцать человек,
По весне в поход ходили, а там костёр, уха, ночлег!
С углей печёная картошка, что остывает на траве,
Перепачканные руки, и губы чёрные в золе.

Восхитительное чудо – червяк, надетый на крючок,
Впервые пойманная рыба, втайне докуренный бычок.
Страшных историй масса на ночь, во тьме квадратные глаза,
Игра в "Зарницу", викторины – нет, это вычеркнуть нельзя.

Летом пугающие грозы, вот где буря и стихия,
Град, ураган, штормИт на суше, свЕта конца драматургИя.
Настолько мощные порывы, что рвутся в клочья провода,
А наши финские домишки стоят спокойно – ерунда.

Деревья валит набок ветер, треск веток, молния сверкает,
Свет вырубается мгновенно, уж ширакцы это знают.
Керосиновые лампы в квартирах служат во спасенье,
Раскаты грома оглушают, уютно фитиля свеченье.

Зимою снег был редким гостем, но иногда он выпадал,
Тогда на возраст не смотрели – выходил и стар и мал.
Гурьбой весёлой, бесшабашной, катались вниз до "пятачка":
Детьми на время становились и летуны, и комполка.

Гоняли до изнеможенья, до поздней ночи не прогнать,
Я до сих пор не понимаю, что нам мешало уставать.
Домой приходишь приведеньем – одёжка кОробом стоит,
Мамка отшлёпает немного, потом заботой окружит.

К учёбе интерес повальный – так изначально тут пошло,
Хоть временами было трудно, но пользу это принесло.
Кто хотел, учились дальше и поступали в институт.
Девчонки замуж выходили – их лейтенанты разберут.

Семьи съезжали на замену, потом в другие города,
Одно осталось неизменно – Шираки в сердце навсегда!
Вкуснейшая каша из гречки в маленьком школьном буфете,
Простенький финский домик и лучшее детство на свете!

Печально, годы пролетели, жизнь, по сути, прожита,
Но ценности не изменились – порядочность и доброта.
Однажды, проходя по парку, случайно уловить я смог
Незабываемый и терпкий, костра, горящего дымок.

Разом вспомнилось мне детство и будто очутился там,
Но нет, иллюзии излишни, живём по разным берегам.
Нет аромата мне милей горящих листьев тополей,
Учуял я тебя, дымок. Лежит в руинах городок.