Патриотическое

Пропал интерес,
ничего не хочу,
болезненно белый
бреду к палачу.
Вижу сквозь кровь и манежи
свою тень и ее долгую смерть,
она ненадолго задержит
любви золотистый скелет.
Мы взобрались чуть выше природы,
в бетон закатали березовый лист,
Родина, Родина стрельная,
я за тебя слишком сильно раскис.

Бредя переулками и в переулках,
целуя улиц губы и локти,
город простужен, смертельно простужен,
к восстанью народов готовый.
Бредь нафталиновых вышек,
распахнут кафтан и обрублен нам нюх,
розовым кварцем по трещинам выйдем
в смешные герои, без слез не вздохнув.
Дрогнет рука и сменятся нити,
бежим все, бежим, все не знают конца,
Родина, Родина сиплая,
потерпи же немного до последнего беглеца.

Трубит. Молчанье трубит,
немостью схвачены ноги,
пара рабочих горит
в награду чужой тоске по большой дороге.
Роковые тиски ослабляют ошейники,
затянув до позвонков крепость стали,
на наши мечты вознесут гортензии,
ведь столько гвоздик не сыскали.
И раз, еще раз, еще раз
покрошат птицам память о доблести и сытых годах,
Родина, Родина шаткая,
я в обиду тебя не дам.

Я сломил себе голову,
привыкший бежать и мыслить,
бремя – живая изгородь
и сказка банально нищих.
Издержки тупых профессий
осчастливят мелочной временной властью:
«Голодные всех стран, объединяйтесь!
Не то накажут…»
Лежу на свету
и морфием пахнет небо,
Родина, Родина-опиум,
Не бойся быть выше предела.

Скулящие дети и люди-собаки
все-таки верят в горе-бабайку,
треснут зрачки и уйдут из дома,
где им не жить, не слившись с порогом.
Сегодня велик, а завтра – тварь,
тогда – ребенок, сегодня – кошмар,
в сердце хрустальное бросят кулак,
а человека заменит комар.
Пропал интерес,
ничего не надо,
Родина! Родина дикая
превратила лицо в гранату.

И теперь улыбается каждому,
пуская в свое тепло,
Родина, Родина славная
обернулась нам всем палачом.