Дельфин Ноя

Не счесть растущих лун в зарубках Ноя.
Ковчег волной бросало, словно шлюпку.
И те, кого недавно было "двое",
плодились, размножаясь не на шутку.

На палубе, в сыром полу дощатом,
усердно, беспрестанно рыли норы
уставшие от влаги сурикаты.
Опилки уносили в коридоры,—
там прятались ежиха и ежата.

А хищники — не овцы и не зайцы,
и мало насекомых для рептилий.
Ораву не прокормишь без усилий,
но Ной смотрел на многое сквозь пальцы,
оставив место для любви и лилий.

"Пусть мачту птичьи гнёзда облепили —
пернатые несут исправно яйца."

А вдруг земля откликнется скитальцам?
и выпустил из клети голубицу.
Но без надежды возвратилась птица,
а следом -- дней суровых вереница.

Гроза и волны в схватке рукопашной!
Кто знает, сколько футов там, под килем...
В разрядах молний страшно! Очень страшно!!
Из боя в бой. И награждение — штилем.

Ковчег в потопе меньше, чем каноэ.
Он — щепка, что жива любовью Ноя.

"Пятнать себя отчаяньем негоже —
великий смысл в лишениях заложен.
Мех, перья, чешуя... Но вот под кожей
все души так смирением похожи!
Бог с нами. Мы справляемся, но всё же
дай лоцмана, о Милостивый Боже!!"

Увидел Бог в картине мироздания —
полна любовью маленькая клетка,
где всё живое так связалось крепко,
что повода не сыщешь для страдания.

Доносится тоска молитвой, лаем,
рычанием и лошадиным ржанием...
у каждого на всех одно желание —
лоскут земли с высоким рваным краем.
Для них такой ковчег и будет раем.

Спустился Ангел из небесной цедры.
В морскую синеокую пучину
он выпустил огромного Дельфина,—
шарахнулись испуганные зебры
и мелкая лесная животина.

В морской среде Дельфин всегда как дома,
а значит, карта дна ему знакома.
Рельеф Земли он знал не понаслышке.
Ловил спиною солнечные вспышки,
когда из глубины взмывал над миром,
в зеркальной глади двигаясь пунктиром.

Сайгаки, волки, тигры и газели,
Дельфина днём разглядывая в щели,
поверили разумной доброй Рыбе,
скользящей по бескрайней водной зыби.

На крыльях плавниковых слой за слоем
для Ноя изучалось дно морское,
в потопленных заилившихся недрах
размеры вековых загнивших кедров.

Свежее, ярче — ближе к солнцу хвоя.
Душистой плотью прямо перед Ноем
в зубах Дельфина веточка секвойи —
метафора домашнего покоя.

Возникла из тумана, как на троне,
суть острова в причудливой короне
плющей и мхов, жасмина и сирени —
оазисом на океанском лоне.

Склонили низко головы в поклоне
медведи, ламы, овцы, свиньи, кони,
бараны, львы, коровы и олени.
И встали перед Рыбой на колени.

Раздвинулись небесные глубины.
Воронкой закружилась неба прорубь.
Туда Дельфин на крыльях голубиных
взлетел, как всплыл! И кроток, словно голубь,
ронял пушок с крыла белее снега
на жертвенник и жителей Ковчега.