На промёрзшей, изрытой земле он в окопе лежал...

На промёрзшей, изрытой земле он в окопе лежал,
и сочилась из раны горячая алая кровь.
Крепко сжав в кулаке, он гранату ручную держал.
Вдруг застыл неподвижно, и даже не дёрнулась бровь.

Вспомнил он дом родной, обветшалую крышу избы,
мать-старушку седую, которая ждёт у окна.
Вспомнил сад во дворе, у реки вековые дубы,
и невесту Светлану, в душе у которой весна.

Вспомнил друга-солдата Григория из Костромы,
как в недавнем бою тот геройски от пули погиб.
И вдохнул полной грудью бодрящую свежесть зимы.
А на выдохе тихий из горла послышался хрип.

Танк фашистский был близко, скрипел и потрескивал лёд.
Затуманились мысли, и сердце рвалось из груди.
Знал он чётко и ясно, что через мгновенье умрёт,
и с решимостью ждал и смотрел он на танк впереди.

Две секунды, и – взрыв, полыхает поверженный танк.
А вдали – слышен шум канонады и виден огонь.
Пал безмолвно солдат, а над ним развевается флаг.
Смелость и героизм победили усталость и боль.