Он был грустный влюбленный...

Он, хотел лишь перевернуть календарь назад
И спросить ее для полного восприятия:
Кем ты девочка для меня хочешь стать:
Моим счастьем или моим распятием?
Он считал, что был мужчиной, оказался-солнечным лучиком,
Споткнувшимся о полог ее кружевного платья,
Утонувший в сложном переплетенье узоров, в ее объятиях.

Мальчиком увлеченным оболочкой, изгибами изящных линий.
Но тогда он не видел истины, за всей мишурой, что манила его.
Он мечтал о семье, засыпая в обьятиях сладких.
Она тратила жизнь на мейкап и укладки,
На картинки красивые в собственном сториз.
В нем же ангел и демон усердно боролись.
Он был огненным, легковоспламеняющимся
Как органза или любая синтетика.
А ее лишь пугала, такая патетика.
Все искала в себе королевские корни.
Каждый день, что провел без нее, был агонией.

Он хотел не так много- любви ответного чувства,
Но она лишь являлась предметом искусства.
Занималась показами, и самолюбованием.
А ему приносила лишь только страдания.
Он стал пить, да в стихах иногда забывался.
Он был жертвой, в чем быстро себе же признался.
Даже книги служили, как декор для бутылки.
А не встрелил ее, стал бы, Стивеном Кингом!
Но пока отражение,  непобедимо,
Убеждало его, что он был пантомимом.
Для нее он являлся простым и понятным.
Он был грустный влюбленный, почти Чарли Чаплин.



Фото: Dubnitskiy David