вернее верного

       покаянное

Эта женщина любит меня
по-простому без всхлипов под липами.
Почему ж не проходит и дня,
чтоб я нервы её не испытывал?
Сам себя я, конечно, прощу,
сам себя оправдаю я сызнова –
для меня, словно дождь по плащу,
все упрёки её с укоризною.
И она, поминая о том,
от всего отрешается начисто,
разве только на кухне тайком
Богородице тихо поплачется.
Ей досталась такая стезя –
с перекатами реченька быстрая:
ей меня даже бросить нельзя –
без нее одному мне не выстоять.
Без нее мне не в масть и не в лист,
будто кофе в ладошке заваривать.
Видно, каждый мужик – эгоист,
впрочем, что на других наговаривать.
Ну а с нею и ночью и днём
до икоты и коликов в печени
я спокойно стою под огнём,
твёрдо зная – тылы обеспечены.
До чего же ей трудно со мной –
нет на свете печальнее повести.
Оттого-то и мучат порой
и меня угрызения совести.
Убеждаю:
                «Не надо грустить –
всё путем,
                всё ладом,
                всё проехали».
Чтобы как-то печаль подсластить,
шоколадки дарю ей с орехами.
Но срываюсь опять, как на грех.
Кто способен подобное вынести!
Раскатать бы меня под орех,
да рука у неё не поднимется.
Если я загуляю опять,
разберётся со мною по-умному:
лучше милости женской –
                прощать –
ничего для мужчин не придумано.
И прощает она, не браня,
поведенье мое не примерное.
Эта женщина любит меня.
Да и я её – тоже.
                Наверное.
Но стихи ей не стану писать –
записная заполнена книжица.
Есть простая привычка – дышать.
И дышу.
                И живу, пока дышится.