Pоберт Лоуэлл-10 Сонеты из книги История

Роберт Лоуэлл  Цицерон, сакральное убийство.
(С английского).

Иная мысль - как вечный приговор -
не в Библии - тогда у Тацита блеснёт,
а то у Эзры Паунда в стихах:
мужей, таких, как Марий с Цицероном,
с вершины власти сдувает бриз, как шелуху.
Бараны кормятся на смёрзшейся стерне.
Республику подмял второй триумвират.
Империя грохочет, как духовой оркестр.
Чья ж рать начнёт сражаться всем на благо ?
Укрывшись, Цицерон остался непреклонным.
Среди пергаментов, хозяином в дому,
беседовал с моргающими докторами.
Решил, что руки затряслись - и впрямь тряслись.
Ищи причину немощи ! - Но тут - не трусость.
(Имела б слабость цвет - так был бы он не жёлтым).

Роберт Лоуэлл  Овидий и дочь Августа.
(С английского).

"Мои кумиры - лишь Любовь и Красота.
Меня за то сочли певцом разврата.
Такой была жестокая расплата
за смелые и звонкие уста.
Гадаю, кто оговорил меня когда-то.
Был выслан Августом в суровые места.
Вот дочь свою прогнал он неспроста...
Теперь вокруг меня лишь дикие сарматы.
Я щедро настрочил для всех добра.
Когорта компиляторов бранится,
но жадно рвёт сосцы Кормилицы-Волчицы,
чтоб надоить оттуда серебра.
Тиберий ! Вдалеке я жив едва-едва...
Зато дочь Августа, возможно, клеветница,
пребудет навсегда жива".

Роберт Лоуэлл  Антоний
(С английского).

"Мигрень. Стемнело. Спать легли певцы и мимы.
Бреду под кров в сени фонтанных дуг.
Вода на мраморе течёт неутомимо.
Мутит сознание, потом уходит в люк.
Александрия не чуждалась Рима -
по братски жили и дивили всех вокруг.
Надежды были в нас неугасимы.
Я счастлив был как твой сердечный друг...
Мы правы, выбрав смерть: быстрей придёт финал
ужасных мук в слепых потёмках страсти.
Я к бронзовой груди прижму свои запястья...
Но грозный Белый Бык свиданья ждать устал.
Мне горн Юпитера велит, пока живу,
внимать Ему и возноситься к божеству".

Роберт Лоуэлл  Антоний и Клеопатра.
(С английского).

Отважные бойцы гулять любили всласть.
Хранимы были строгими вождями.
Антоний мог за каждым под парами
послать эскорт: имел такую власть.
Но раз и с ним случилась та напасть:
лежит не под руном - под облаками.
В нетрезвой голове горело пламя.
Мечтал избыть свою губительную страсть.
Он принял зелье, чтобы морок отступил:
вода, папирус и венерин волос*.
И Клеопатра возвышает голос:
"Пей свой настой - хоть осуши весь Нил !"
И тут Антоний постигает понемногу,
что страсть у нас обоих - не от Бога.

Роберт Лоуэлл  Клеопатра без лифа
(С английского).

Кормленье грудью - труд обычный дома.
Не выставляли персей въявь, как раритет.
Холостяков пугал такой предмет,
но вообще не вызывал оскомы.
Грудь грела до поры семейные хоромы.
Муж прагматично наблюдал тот силуэт -
не как поэт, поклонник и эстет,
что сослан был за то из Рима в Томы.
Мужья ценили формы и объёмы
по настроению: приятны или нет.
Но Клеопатра, не завися от диет,
Влияла так, что всех брала истома.
Полунагая, со змеиным обаяньем,
шла с каждым в жар любви - за наказаньем.

Роберт  Лоуэлл  Nunc est bibendum, Cмерть Клеопатры.
(С английского).

"Nunc est bibendum, nunc pede liberum…
Нам пить пора, ритмично бить свободною стопой
о землю, сотрапезники"... На пир позвали,
и ты, царица, порешила без ума
увлечь своим нагим развратом, Капитолий.
Любимица Фортуны - и вот пьяна, без сил;
и Цезарь укротил твой дух. Вдруг протрезвела
и ясно видишь весь ужас хмурой правды.
Всего один корабль твой спасся от огня,
а следом мчится на триреме Цезарь,
как будто ястреб нападает на голубку.
Ты ищешь гордый и смелый способ умереть,
чтоб не позориться в триумфе Цезаря,
без сана; женщиной, униженной врагами.

Роберт Лоуэлл  Калигула-1
(С английского).

Что даст мне власть, обещанная впредь ?
Какого ждать восторга и привета ?
Студёная зима и пасмурное лето.
Не стар, но не зовут на ловлю лук да сеть.
Не радуют ни снадобья, ни снедь.
Красотка, что взманит и принца, и поэта,
хотя пусть будет без стыда полуодета,
не сможет даже кости мне согреть.
Мне врач толчёт для зелья жемчуга,
чтобы очистить кровеносные сосуды.
Здоровья нет - так я Отчизне не слуга.
Но как Тиберий врачевать себя не буду.
Тиран казнит, льёт кровь. Отвратный прецедент.
Для исцеления я стану пить абсент.

Роберт Лоуэлл  Калигула-2
(С английского).

Калигула !  Мой тёзка ! Сапожок !
Во мне признали в школе образ твой,
сравнив живую со скульптурной головой, -
и кличку дал мне ученический кружок.
Я внешностью своей потрафить всем не мог:
не скор, без хватки боевой,
и стойка представлялась всем кривой.
Дивил всех рыжею щетиной щёк.
Ты б разрешил одну лишь шею на весь твой Рим.
Одним бы махом разрубил, как доску.
Зато зверинец для арен тобою был любим.
Сам больше претерпел от рук врагов мучений,
чем каждый из зверей во время представлений...
Ищу, Калигула, себе другого тёзку

Роберт Лоуэлл  Последний жених императрицы Мессалины
(С английского).

Он думает: "На что же я иду ?"
Супруга Клавдия берёт другого мужа.
Он знатен, зрел, красив, и, может быть, не хуже.
Патриций, старший в замечательном роду.
Храбрится, но предчувствует беду.
А Мессалина наряжается, не тужа,
вся - в пурпуре, меж алых роз к тому же,
и ложе брачное постелено в саду.
Ей, по обычаю, положен миллион.
Сидят -отсчитывают деньги казначеи.
Толчётся челядь: кто умней и кто бойчее.
Жених в раздумья погружён:
"Отвечу "Нет !" - убьёт императрица.
Отвечу "Да !" - так Клавдий, как проспится".

Роберт Лоуэлл  Eженедельный Ювенал. Поздняя империя.
(С английского).

В Сатурнов век, как он писал о времени,
ещё встречалась нравственность на свете.
Достойный смирный сын: держал всё на примете
и тряс манерной кисточкой на темени.
Он был из расхоложенного племени,
из касты, что уже глядела в нети.
На юмористов расставляли сети.
а смех не терпит ни узды, ни стремени.
Как поступить, вдруг нападут сатурнианцы ?
Сам Маркс - обожествлённый Ювенал -
со всей его чудной алхимией не знал !...
Но дамы посмелей: не убегут на шканцы.
Родители решат проблему без затей:
они привычны жить без собственных детей.


Роберт Лоуэлл  Молитва Ювенала
(С английского).

Первый вариант.
Пусть боги изберут, что нам ценнее.
Они добрей к нам, чем мы сами...
По воле безрассудства и минуты
у нас в мечтах жена и дети.
Какими ж будут - знает только небо.
Желая вымолить что надобно, проси
сначала здоровья для души и тела;
проси рассудка, не боящегося смерти
(ведь долголетие - лишь малый дар судьбы)
и мужества проси, чтоб гнало гнев да скуку,
чтоб быть Гераклом для свершенья подвигов.
Как бога вечно почитай Успех.
Пуст он царит и во дворце и в храме...
Учу тому, что знаешь ты и сам.

Второй вариант.
Пусть боги изберут, что нам ценней.
Они нас любят большею любовью,
чем сами мы себя в безумстве наших дней.
Но если просишь, вымоли здоровье
для тела и души. - Оно всего нужней.
Когда ж нужна Любовь супруги да сыновья,
дочерняя Любовь - да понежней -
что выйдет не предскажет мудрость совья.
(И небо наперёд не ведает о Ней).
Не бойся смерти, не проси о долголетье.
Проси о мужестве и о рассудке,
чтоб быть бодрей в недобрые минутки,
чтоб стойко биться, если машут плетью.
Вымаливай успеха: всюду, в каждом храме.
Учу тому, что люди знают сами.

Роберт Лоуэлл  Vita Brevis
(C английского).

Стрела не ускоряет поиск меты.
Летит, свистит - готовит свой клевок.
А тачка на арене мнёт песок,
не бьётся о стоящие предметы.
Но мы, готовясь прочь уйти со света
всё норовим приблизить смертный срок.
Так каждое из солнц, покинувши Восток,
потом исчезнет, как падучая комета.
Друг Лиций ! Вспомни карфагенскую беспечность.
Смерть вечно под залог кидает горсть костей.
Поставь всю жизнь на каждый из бросков.
Простится ли тебе что бестолков ?
То будет дивный час погибельных затей -
и нашу жизнь поглотит вечность.

Роберт Лоуэлл  О скрытной быстротечности жизни

Не столь поспешно острая стрела 
Стремится в цель угаданную впиться 
И в онемевшем цирке колесница 
Венок витков стремительных сплела,
Чем быстрая и вкрадчивая мгла 
Наш возраст тратит. Впору усомниться, 
Но вереница солнц - как вереница 
Комет, таинственных предвестниц зла.
Закрыть глаза - забыть о Карфагене? 
Зачем таиться Лицию в тени, 
В объятьях лжи бежать слепой невзгоды?
Тебя накажет каждое мгновенье: 
Мгновенье, что подтачивает дни, 
Дни, что незримо поглощают годы.

Роберт Лоуэлл  Хорошая жизнь
(С английского).

Чтоб почивать в садах среди прохлады,
где в дымке вязы схожи с кубками вина;
чтоб даром взять всё то, чем жизнь красна,
забыли долг и честь все римские отряды.
Воякам по душе парады и награды.
Да, как для птиц, подкормка им нужна.
Бесчисленная рать развращена
и лишь рыгает с перепоя где не надо.
Теперь здесь вотчина льстецов и наглецов.
Их заправилы меж собою в драчке
и терпят Цезарей лишь только за подачки.
Народ волнуется и ропщет в возмущенье.
Но нет пока узды для подлецов.
Бессонница - их мзда за рабское служенье.

Роберт Лоуэлл  Рим в шестнадцатом веке
(С английского).

Паломник !  Старый Рим не весь открыт гостям.
Ведь древностям не просто сохраниться.
На Авентине - только лишь гробницы;
на месте Форума мы бродим по камням.
Со временем шутить не стоит и богам.
Исчезли стены, охранявшие столицу.
Язычники успели окреститься.
Разрушен не один прекрасный храм.
Со временем пока никто не совладал,
ни грозный Цезарь, ни бесстрашный Ганнибал.
Остался Тибр, хоть узок он и хил,
текущий вечно меж холмов и храмин,
что город омывает что есть сил.
Но так же вечен Рим, и так же постоянен.

Роберт Лоуэлл  Аттила, Гитлер
(С английского).

Адольф касался всего с опаской:
"Как долго ещё протяну ?
Мир кончится виттовой пляской".
Аттила, когда скакал на войну,
себя убаюкивал тряской:
в седле предавался сну,
схожему с мрачной сказкой.
А в мыслях ценил глубину.
То был кочевник-философ.
Внешне был сер и сир,
а думал про рухнувший мир:
С чего бы ? С каких перекосов,
оставив лишь кучи отбросов,
пепел, дохлятину, грязный сортир ?

Роберт Лоуэлл  Мохаммед
(С английского).

Мохаммед, вроде Генриха Восьмого,
связался с верою, когда в ней шёл разлад,
когда враги безбрачия святого,
закрыв монастыри, отвергли целибат.
Монахов заняли литейным делом.
Сменили их буддистскую бубню
страшащим пением остервенелым,
призывами к разбою и огню.
О целомудрии бренчал лишь римский Папа,
а джихадисты проявляли дикий вкус:
юнцов и девушек забрав в тугие лапы,
везли на торг, не то к себе в улус.
Любви алкали и аскеры и подружки,
как жаждут дождика все жабы и лягушки.

Роберт Лоуэлл  Реноме
(С английского).

"Мы льём людскую кровь по нашей гордой воле.
Закроют двери - не стучим. Придём опять.
Мольбы - впустую: не дадим дышать.
Фортуна не даёт им доброй доли.
Лишь к тем как князь могу я сострадать,
кто стал покорным и привычным к боли
да терпит рабскую работу и мозоли".
Тимур изволил как-то раз сказать:
"Не став рекою, капля - корм для пыли.
Глаза, не зревши, как широк Босфор, -
лишь пара желудей. В них только муть - не взор".
Пустыни, горы и моря - бесчисленные мили...
Тимур нёс всюду смерть и истребленье.
И, вместо славы, там теперь трава забвенья.

Роберт Лоуэлл  Старый Тимур
(С английского).

Старик был нездоров, забылся тяжким сном.
Он не ушёл от старческой планиды.
Приснились внуки, злые от обиды.
Те, едучи, столкнулись вдруг с холмом...
Но это был курган - большая пирамида:
полмиллиона отчекрыженных голов -
то череп, то кирпич, но больше черепов -
творение чудовищного вида.
Пред ней была ничто любая стела,
и Арка Триумфальная бледнела -
неслыханно безжалостное дело !
Старик был явный несравненный модернист -
творил, как требует безбожное искусство.
То был безумный безответственный артист,
забывший человеческие чувства.

Рооберт Лоуэлл  Норманны
(С английского).

Отчизна норманнов - разгулье для ветров.
Те люди строили суда и пополняли экипажи,
а в северных морях ходили даже
до устья Темзы и Гренландских берегов.
Воздушные дивизии в барраже
со взрывчатой нагрузкой их бортов -
наследники тех парусных флотов -
сейчас берут весь Третий мир под стражу.
Пиратствуя везде, в любом бассейне,
те викинги гуляли ина Рейне.
Сам Карл Великий, увидав тот флот,
предвидел время будущих невзгод.
А норманны, рождённые в печали,
себе блаженства после смерти ждали.