Ковёр

Лежал я и лежал…
да и на мне лежали
и вдоль и поперёк,
и, как ещё – смолчу…
А босиком по мне
ходить так обожали,
что я и вспоминать
об этом не хочу…
Я нежен был, ворсист –
ну, молод – знамо дело.
…Но как летят года?!
Обтёрся, огрубел.
Да моль исподтишка
точила, грызла, ела –
и вот уж в спальне я
 остался не у дел.
Обрезали махры –
короче, обкарнали
и бросили меня
в прихожку у дверей.
Там в пыль и грязь так мне
всю душу затоптали,
что я впервые стал
не понимать людей…
…Потом за дверью я
лежал ещё с полгода –
собачий холод и
кошачая нужда…
Потом, вообще, в трубу –
в вонь мусоропровода…
И сгнить бы мне весной,
да, видно, не судьба.
Подобрала меня
«замшелая бомжиха»,
когтями, снегом в кровь
от грязи отскребла
и принесла «в нору»
и над матрацем тихо
на два гвоздя с углов
прибила, как могла.
…Поверьте, я расцвёл,
впервые вкус почуя
к распятию души
на плесени стены.
Обиды позабыл.
О прошлом не тоскую,
хотя и знаю, что
дни наши сочтены.
Она больна давно.
И кашель всё сильнее.
Порой так тяжело
сдержаться нам от слёз.
Но для неё цвету
и пахну в темноте я
последним лепестком
(когда-то) поля роз…