Баллада о единственной любви

Там, где бронзовые сосны,
Там, где склон хрустит песком,
Баба Маня прячет космы
Под застиранным платком.

Приодеться не заставишь,
Вот же старая труха!
Как такой Яге представишь
Городского жениха?

Внучку парень понимает,
Бабу Маню обнимает:
Ну, подумаешь, Яга,
А невесте дорога!

Парень видный, парень яркий,
С ним и горе не беда!
Да такой бывает жаркий,
Что сгораешь от стыда.

От стыда и от блаженства –
Всё вразлёт и всё вразброд.
От простого совершенства,
Что несёт запретный плод.

Как в глаза посмотришь людям,
Коль в подоле принесёшь?
- Нет, прости… Давай не будем:
Ты же умный, ты поймёшь!

Не забудем, не остудим,
Всё возьмём наверняка.
Но давай спешить не будем,
Не поженимся пока.

От ромашки-обрывашки
Призван парень в дальний путь…
Внучка спит в его рубашке,
Будто легче так уснуть.

Он во сне её смеётся,
С ним и горе не беда!
…Кто бы знал, что не вернётся,
Не вернётся никогда.

Кто бы ведал, как страдала,
Как молилась. Всё равно
Не сбылось, что загадала:
У войны лицо одно.

Как в тумане и дурмане
Время всё прессует в жмых.
Вот и милой бабы Мани
Много лет как нет в живых.

Время рвётся, время скачет,
Время движется пешком…
Много лет, как внучка прячет
Все седины под платком.

Осень зорьку тучей мажет
По привычке, не со зла.
Стылый ветер сипло скажет:
«Вековухой прожила».

Одинокая ветла
Отзовётся не со зла:
«Вековухой прожила,
Никого не родила».

Не страдать от этой меты
И не плакать ей навзрыд…
Слёзы вышли. Песни спеты.
Кто любил, в земле зарыт.

Кто любил, тот не вернётся,
Было, есть и будет так.
На ветру рябина гнётся,
Да не сломится никак.

Перед встречей с вечным небом
Льются думы, вдаль маня,
Седина струится снегом.
- Не признает он меня…

Где ромашка-обрывашка?
Где забытые слова?
Лишь не выцвела рубашка,
Словно против естества.

Свистнет вьюга, снег запляшет,
Не слышны колокола…
Прикуси язык, кто скажет:
Вековухой прожила.