Квинтэсенция одной дуэли

Тогда ранение в живот лечили промыванием, клизмой,
Касторку банку выпивали, вдруг пуля выйдет невзначай.
Как отравление грибами, иль воспаление ревматизма.
Пилюлькин доктор не случайно лечил касторкой. Привечай...

Сперва унизят оскорбленьем, потом вас продырявят пулькой,
Затем в засранца превращая, к касторке вас приговорят,
И напоследок перед смертью засунут клизму — как рогульку.
Так "скрасят" час святой, последний, ну, как бы насмерть огорчат.

И если бы не вкус морошки,  кормление с рук любимой музы,
Её звезда на небосклоне — услада белых всех ночей.
Священный трепет разрывая, по локоть в грязи были узы,
С тяжёлым сердцем оставляли приют, как место палачей.

Не радость встречи близкой с Небом, и всем и вся...долгов прощенье,
Не гордость будоражит душу за след оставленный тобой.
Идёт, преследует, как тенью, касторки мерзкой ощущение,
И покаяние кредиторов в прихожей не стоит гурьбой.

Осталась только пара фраз:"Жизнь кончена, теснит дыханье..."
Заполнен не святой Амритой, стоит в углу прикрытый таз.
Убит врачами наухнарь тот импульс, свет очарованья.
Так Провиденье ставит точку, когда же гнев заполнит нас.

Ах, где та ниточка морали, к которой ждём мы приобщения?!
Где квинтэсенция, к которой всю жизнь подводит нас борьба?
Когда же станет нам учитель любой — несущий нам мученья:
— Благодарю, —ему мы скажем, — когда повяжет вас судьба.