Светлана и Женский век. Часть третья. 9

9. ПУСТЬ БУДЕТ, ЧТО БУДЕТ.

- Я - холод войн, сжигающий вам души!
Я - пепел тел, покрывший города!
Я - океан, что поглотил часть суши!
Я - просто путь, ведущий в никуда! -
Винсент был убедительно серьёзен.

Но что его заставило терзать
Сердца стихами, предпочтя их прозе?
Что этой речью он хотел сказать?
Исторг из чрева воздух тяжким вздохом,
В полупоклоне руки разведя.

- Винсент, да что с тобой? Ужели плохо?
Как весел был ты, утром уходя, -
Мадам взвилась, шитьё на стол отбросив,
Мотая головой, к нему спеша.

- Мадам, уймитесь! В эдаком вопросе
Не мы решаем - всё за нас решат...
Уже решили, вражеская сила.
Всё, как обычно, чёрт меня возьми.
Бутылка рейнского бы мне не повредила.
Я подожду, пусть рушится наш мир...

- Да, что случилось? Слышишь, Марианна!
Иди сюда, у нас беда с творцом.

- И захвати вина! - он дёрнулся спонтанно:
- Ин вина веритас. Лишь этим и живём, -
Закончил он, уже на стуле сидя,
И руки утвердивши на столе.
Глядел куда-то, ничего не видя,
И как-то сразу, на глазах, сомлел.

Тут в комнату вошла Мари к ним с рейнским.
Винсент, шаги услышав, вновь ожил:

- "Мне не понять своим умом плебейским
Всей гаммы чувств и высоты души!"
Художника обидеть может каждый!
Скажите мне, я это заслужил?
Кого сам Пётр целовал однажды!
Не я ли для истории творил?

Заахала мадам, Мари бутылку
Вина уже поставила на стол.
Винсент схватил её движеньем пылким,
А пробку просто выбить предпочёл.
Хотел уже он к горлу приложиться,
Но удивленный Марианны взгляд
Заставил тут его остановиться:
- Душа болит - нет, над душой стоят...

Она ему придвинула бокалы.

- Тогда одной нам здесь не обойтись, -
Рука ж вино привычно разливала. -
Зачем, скажите мне, такая жизнь?

- Ты скажешь, наконец, нам, что случилось? -
Мари напротив села за столом.

- Так это.., как же.., ведьма-то влюбилась...
Светлана наша, - и запил вином.

- И что с того? Сказал бы "наконец-то",
А то устроил, - вспыхнула мадам. -
Сам говорил, что ты знаток сердец-то,
А тут решил поплакаться вдруг нам?     
Метается по времени, бедняжка...

Тут Марианна выпила вино
Своё, всё, сразу и... вздохнула тяжко,
Не ожидая вроде встретить дно,
Ан нет, вино закончилось внезапно -
Пустой бокал поставила на стол.

- Мари, ещё? - опешив, Леший ляпнул,
Как будто слов других он не нашёл.
В ответ та утвердительно кивнула
И кончиками пальцев свой бокал
По скатерти к нему слегка толкнула:

- "Бедняжке" Дьявол путь сей указал!
А что влюбилась... С кем же не бывает?
Издержки женской сущности, мадам.
Когда себе под стать вдруг повстречает
Натуру, то пойдёт по головам.
К Волынскому сбиралась на смотрины,
Дорожку к сердцу только проложить...

- Пошла-то Света без моей картины!

- Так вот в чём суть, Винсентик, стало быть!

- Её я повстречал у цесаревны.
Ты видела б, Мари, её глаза!
Взглянула на меня вдруг так душевно...,
Что в пятки начала душа сползать.
Вот веришь мне, я даже испугался.
Спроси: чего? Её любовных чар.
Уж вроде, мне-то! Сам с ней навидался...
От Дьявола любовь! Его ей дар! -
И, сделав заключение такое,
Винсент, налив, опустошил бокал:
- Не взяв картины, самое смешное! -
Он палец указательный поднял.
   
Мари вдруг прорвало, и рот рукою
Прикрыв, она склонилась над столом -
Но смех лился' безудержной рекою.
Винсент застыл пред ней с открытым ртом.

Глаза в слезах, оставив рот в покое,
Она старалась их смахнуть с ресниц:

- Ты сам сказал про "самое смешное".
Прости, Винсент, нечаянный каприз.
Картину цесаревна поминала, -
Мари сказала, приходя в себя, -
Что без неё у Светы шансов мало,
В творении твоём её судьба.
Не страх и риск, а только обаяние
Взяла на вооружение она,
Добавила к нему очарование -
Как результат - картина не нужна.
Винсент, мой друг, прошу тебя, не кисни, -
Ладонь свою на руку положив
Его, - и приведи в порядок мысли.
Я помогу, - ему бокал налив. 

- За что же так? Я, что, теперь не нужен? -
Разглядывал бокал свой на просвет,
Скрипя баском, как будто был простужен:
- Теперь во мне и надобности нет?

И выпил:
- Нет, венгерское получше!
По крайней мере, лично для меня.

- Перестаёт быть вечер этот скучным,
Хоть к этому сначала и склонял, -
Мари со стула встала:
- За токайским
Художнику придётся мне сходить.
Проводим им последний вечер майский,
Потом себе сумею раздобыть.
*
- Мадам, Винсент, надеюсь, мы удружим
Себе и аппетиту своему -
В столовой кстати нам накрыли ужин.
Я роль хозяйки на себя возьму.

Винсент за стол сел, руки потирает:

- Права, Мари, сказав про аппетит.
Бабулиной настойки не хватает...

- А это что, по-твоему, стоит?

- Голубушка моя, не позабыла, -
Художник даже ручками всплеснул,
И челюсть в предвкушении заходила,
Не удержавшись, он слюну сглотнул:
- Как поживает друг мой закадычный?
Давненько нет от них уже вестей.
Эх, жаль, Мари, летать я не привычен,
А то бы не вылазил из гостей.
С Мадам боюсь, - он упредил вопросы, -
А у Светланы думы не о том -
Вокруг, да около её всё трона носит.
Да-да, Мари, вот так вот и живём.
А то не знаешь? - но не забывая,
Он говоря, подкладывал еду,
Наливочкой всё это запивая:
- Теперь влюбилась..., нам же на беду, -
Нож с вилкой даже замерли при этом,
Пристукнул кулаками по столу:
- Не узнаю, вы, как хотите, Свету -
Не взять картины! - вытер он скулу,
Но по пути, дырявя воздух вилкой,
Ей как бы утверждая силу слов.
И снова он тянулся за бутылкой...

- Гляжу, что пить ты за двоих готов? -
В глазах Мадам угли ожили, тлея
Пока что.
На неё взглянул Винсент:
- Как видите, нет друга рядом - Змея.
А ваш вопрос почту за комплимент.
 
Откинулся на стуле, отдуваясь,
Себя руками хлопнул по бокам:
- Вот я и сыт! - И тут же, словно каясь:
- Я только под закуску пью, Мадам!

Мари к столу прислугу допустила
И повела супругов за собой.

- Токайское  ты захватить забыла, -
Винсент напомнил.
- Ах, мой дорогой!
Оно нас дожидается в гостиной,
Где мы продолжим с вами разговор.

Винсент уже пошёл с довольной миной.
Мадам толкнула в бок:
- Ох, и хитёр! 

- Мадам, а может, кофе нам с ликёром?
Вы как, не прочь? Так я распоряжусь.

Мадам в ответ кивнула с хитрым взором:
- Мари, а знаешь, я не откажусь.
И нам неплохо, да и благоверный
Со Змеем в мыслях сотворит дуэт.

- Я знал, Мадам, про ваш характер скверный.

Та улыбнулась лишь ему в ответ.

Винсент курил, дым выпуская носом,
Тот в бороде терялся меж седин.
И тут художник задался вопросом:
- Где Миша?
- В море наш гардемарин.
А Света...

- Знаю, у Елизаветы.
А Мишке-то четырнадцать уже?!
Хоть и не верил никогда в приметы,
Мальчишке море явно по душе.
Предрёк его судьбу сам Император.
Отца почти не видя... - И замолк.

Язык мой - враг мой! Тут и провокатор -
Вино! Вино?
- Из Миши выйдет толк! -
Закончил он и в стол впечатал руку,
Но искоса всё ж на Мари взглянул.
А та, давно принявшая разлуку,
Поправила лишь под собою стул. 

- Не поминают это имя всуе,
И мне его упоминать бы грех,
Но в тех краях, где мой супруг рискует
Его бы помощь принял человек.

- А может быть, тебя он сторонится?
Ведь столько лет проводит он вдали.
Давно бы надо было объясниться...

- Винсент, в свой порт стремятся корабли.
Муж знал, кто я и знал он, кто Светлана...

- Подруга цесаревны?! Мало знать!
Когда в твоей душе зияет рана
И... страх, что можешь веру потерять.

- Он верит мне!
- Вот в этом всё и дело.
Сие не значит, что всё хорошо...

- Он любит!
- Ну, а как же ты хотела?
Но всё же в экспедицию пошёл?
Тебя он любит, но... на расстоянии.
Уже ждёшь Михаила сколько лет?

- Долг, служба...
- Да, Мари, свежо предание.

- Но я не знаю, может Миши нет! -
Мари уже почти что проорала,
Слова кидая Лешему в лицо,
Вскочив со стула, и... опять упала,
Закончила, шепча:
- ...в конце концов. 

- Вот я и говорю: давно пора бы
С тобою вместе навестить Ягу.
Порядочно мы не были у Бабы.

- Но как, Винсент? Летать я не могу.

- Вам всё летать бы, вражеское племя.
А я на что? Есть у меня рыдван.
Поеду на свидание со Змеем
Я с вами уж. И никаких Светлан!
Ей не до нас - витает в Эмпиреях.
Хотя о чём я? Чёрная душа.
И думает всё больше о трофеях,
И о себе - что больно хороша.
Пусть здесь она права и я не спорю...
Мадам, прошу сейчас меня понять.
Я вас люблю! Не то что в разговоре,
Но даже в мыслях..., чтобы изменять!
Но факт есть факт. Вот взять Елизавету.
Завидует! Кому? Лопухиной.
Светлана мне сказала по секрету.
Та хоть и старше, но уже самой
Природой предначертано, - и Леший
Развёл руками:
- Розою одной
Венок украшен должен быть. Невежей
Я не кажусь?

- Да что ты, дорогой...
У женщин красота на первом месте,
Тем более, когда речь о Дворе.
Тут, милый мой, доходит и до мести,
Когда она лежит на алтаре.
Не собираюсь спорить я с тобою.
К тому ж Наталья Федоровна - мать,
Но до сих пор богата красотою
И многие хотят ей подражать.

- И вы? - всего два слова, а сарказма...
- Мадам, прошу художника простить.
Вы для меня всегда..., увы..., прекрасны.
Другой же нет! Не может просто быть! -
И приложил к своей груди он руку,
С наклоном головы - как присягнул:
- Вам говорю я, как жене, как другу, -
И рот Винсент в улыбке растянул.

Мари сидела, тоже улыбаясь,
Довольным взглядом поедая их.
Глаза Мадам, слезами наполняясь,
Блестя, так отличались от сухих,
Влюблённо Лешего благодарили.
Она сложила ручки на груди,
А губы фразу эту повторили:
- Не может просто быть!.. Ах, пощади...

- Так интересно наблюдать за вами -
Такая гамма чувств! А сколь любви!
Такими счастье обладать друзьями.
Тут и душой не надобно кривить -
Всё напоказ, но всё не показное,
Всю правду преподносят здесь глаза.
А остальное..., к счастью, наносное,
Под солнцем исчезает, как роса, -
Мари уже наполнила бокалы:
- Хочу за Михаила тост поднять.
Я ждать устала, но не перестала,
И буду сколь угодно Мишу ждать.

Мадам с Винсентом присоединились.

- За тех, кто любит! - выпалил Винсент:
- За тех, сердцами с кем не разлучились, -
И сделал на "сердцами" он акцент.

Все выпили.
- И всё-таки Светлана
Нашла свой берег...

- Жертву во плоти, -
Продолжила за Лешим Марианна. -
Меня, Винсент, конечно же, прости,
Она влюбить хотела лишь министра
В себя, но вдруг влюбилась тут сама.
Пожалуйста, мой друг, будь реалистом -
Любовь? Да нет, у трона кутерьма.
Любовь здесь совершенно неуместна.
Волынский, к сожалению, умрёт...
И скоро. Это точно мне известно,
Его любовь Светланы заберёт.
Увы, судьба Волынского плачевна.
Светлана... Что? Его перешагнёт.
Внушила же она и цесаревне,
Что та прекрасна. Оказалось, лжёт?
Поверьте мне, аукнется статс-даме
Ей данная природой красота.  
Мадам права: красивой быть с годами...
Вполне дождаться можно и кнута,
И ссылки. Как опасно совершенство!
Бывает месть страшна за красоту.
От общего внимания блаженство
На одиночества меняешь наготу.

Они сидели долго в этот вечер,
По памяти пуская время вспять,
Горели их воспоминаний свечи
И продолжали тихо оплывать.
Сменился вечер призраками ночи,
Что подвели застолью их итог.
Решили: раз судьба нам так пророчит,
Пусть будет то, что будет - это рок.
Аукнется ещё... Как? Больше? Меньше?
Достанется адамово ребро
Достойнейшей.., прекраснейшей из женщин!
Которой? Жизнь допишет - не перо!