Иисус Матфею

В голове Матфея слёзы.
Отче умирает на кресте,
Вместе с сыном. И кривятся очи,
Видеть боль. Хоть бы в одном персте,
Была б  мука эта у Христа, Матфею
Было б вольно себя бросить погибать.
Разве можно после такой муки „Верю
Что воскресну" светло прошептать?
Пуще прежнего Матфея разрывает.
Его истина и плоть, и день его умрёт.
Что в Ершалаиме умирает,
Кто кроме него ещё поймёт?!
Умирает Правда, но Земля не встанет.
Солнца, годы не оставят бег.
Даже в смерти не обрящет он Осаны.
Ни один ни обернётся человек.
Воздух замер. Толпы будто волны,
Сплетни вечность перемалывают в суд,
Чем у умирающего полны
В этот миг глаза? „Мой сын, мой внук,
Ухожу я. Испивая чашу, я не знаю истинно куда,
Отдаюсь. В какую чащу,
Захожу я, страшного суда.
Смерть шутлива, в час когда приходит,
Ты её уже и не найдёшь,
Потому она к другим приходит.
А ты смотришь, как сейчас и мнёшь,
Пальцы, мысли, мышцы слёзы,
Ты умрёшь и не найдёшь её,
Твой крест как и мой надёжен,
И не ставь под мой плечо своё.
До последней капли своей чаши,
Я стирая плечи в кровь и стон,
Буду тем, во что я с горькой пашни,
Рос светлеющим златым пшеном.
Будет миг, и в страшной жатве,
Я исчезну, расчищая путь,
Но в златом моём побеге сжатым,
Мною, сжатым мною будь!
Умирающим, но до конца несущим,
Выбор свой, зачем я буду быть!
Да не станет хлеб же твой насущным,
В хлебе моём боль свою хранить.
Вот что завещаю я мой отрок,
Счастлив будь, в сей просвещенный миг.
Крест твой в том, чтоб как ребёнок,
Улыбнуться хоть и смерть постиг.
Я любовью на кресте объятой
Крест смеясь любой перенесу,
Так возьми любви моей распятой,
И иди, но помни про Ису".