Лист

С конвертом в руке проснулся на взморье. Песок. Водица.
Иду парцелляцией в город потухших в рассвете лун.
От светодиодов доносится "паб" и "пицца".
Листаю страницы, а там пресловутый "к.ю.н."

В письме треволнения чувства и месть абсурда,
Политика, секс и во мглу непонятный свист.
Под деревом, съев свинину с грибами, ютится Будда.
Читает скукоженный и пожелтевший лист:

"...
Мама, это я, твой временем унесенный сын
В исчезнувшие с карты моря и прочие бездны.
Нет. Не забыл. Просто снятся плохие сны.
Волнуют, лезут под кожу тупым лезвием.

Это не про меня люди выразительно скажут:
Средних лет, состоятелен, умен. Обходителен, ловок...
Я никого не убил, не пробовал дурь, не совершал кражи.
У меня ни гроша. Только кот, грустная девочка и пара татуировок.

По-прежнему много читаю: Сартр, Харари, Ондатже и прочее.
Завязал с танцами. Курю. На бег не хватает ни сил, ни времени.
Днем полумертвый работаю. Но жизнь начинается поздно ночью.
С мыслью сношаю мысль, что словами пустыми беременеет.

Отучился молчать понапрасну, больше не жалуюсь на усталость.
Закончил текст диссертации, взялся писать книгу про одиночество.
Но скажи отцу, пусть приезжает, от меня уже ничего не осталось:
Только возраст и память, фамилия - имя - отчество.

Весь вечер гулял, размышлял о вечности. Взмок, простыл.
Выпил крепленого, крякнул и выбрался в тело зомби.
Вдруг вижу, как люди толпою идут через мрак в монастырь
И молятся Микки Маусу, кофе, атомной бомбе. 

Забрался в аквариум взгляда, иду на взрывные вспышки.
Меня кто-то хает: медлительный, голос детский, юн.
"Гондон из Сибири, без статусов. Лишь пупыры'шки.
Больной вне ремиссии. Выскочка. Подпись "к.ю.н."
..."